А.С. На каких типах «Харрикейна» вы обучались? На каких пришлось воевать?

Hurricane Mk.IIa Trop

Н.Г. Воевал на тех же, что и учился. Там учебных машин не было. Нам англичане, из 151-го крыла, свои «Харрикейны» передавали, так на них же и учились. Эти англичане хорошо воевали.

Были «Харрикейны» двух видов, с 8-ю и 12-ю пулеметами. Больше почти ничем не различались. Потом самолеты стали приходить из Англии, в ящиках. Похоже, это были эти «Харрикейны» для Сахары, они были в пустынном, желтом камуфляже.

А.С. Т.е. «спарок» не было?

Н.Г. Да какие там «спарки». У нас документация была на английском и англичане-инструкторы. Хотя какой он инструктор, так в кабине, на месте показать, да и то не всем, а только первой группе. А эта группа уже всем остальным. Нам в помощь дали девчат-переводчиц, вот они нам все и переводили. Хотя как выяснилось, у англичан был такой майор Рук, так он вполне прилично по-русски говорил, поскольку закончил нашу Качинскую авиашколу. Но «заговорил» только на прощальном банкете, а то и он, за все время обучения говорил по-английски. «Я – говорит на банкете – не мог, поскольку лицо официальное, мне запрещено». У нас комэск Коваленко с ним вместе учился, так сколько он его не уговаривал: «Шо ты выкручиваешься, ты ж усе понимаешь» - не уговорил.

Этот Рук один раз на И-16 слетал, вылез мокрый. «Пусть – говорит – на нем русские летают!»

На переучивание в общей сложности дней 5-ть ушло. Изучили общее устройство: «Тут двигатель, тут горючее заливаем, тут масло» и т.п. Особо в устройство не углублялись. Поговорил, посидел в кабине, порулил пару раз и на взлет. Три полета сделал, все – переучился. Как у нас говорили: «Жить захочешь – сядешь». Первым Сафонов взлетел, часа четыре в кабине посидел, пока «руки привыкнут», взлетел, а за ним остальные.

А.С. На обучение какой-то специальный отбор был?

Н.Г. Нет. Учились поэскадрильно.

А.С. Николай Герасимович, как вам показался «Харрикейн» на первый взгляд?

Н.Г. Первое впечатление - «горбатый»! Не может такой «горбатый» быть хорошим истребителем! В последующем впечатление не изменилось.

Особенно поразили плоскости. Толстенные. У «Харрикейна» плоскости были толще, чем у Пе-2.

А.С. «Харрикейн» был проще И-16 в управлении?

Н.Г. Да, проще. Трудностей ни в освоении, ни в пилотировании не доставлял.

А.С. Как вам показалась кабина после И-16, обзор, бронестекло, бронеспинка?

Н.Г. Кабина, конечно, была больше, чем на И-16. Обзор вперед, конечно, лучше. Вперед очень хороший обзор был. Вбок и, особенно, назад, плохо. Фонарь напоминал фонарь И-16, много переборок и сдвигался назад. Он обзору вбок, из-за переборок, сильно мешал. Куда носом не ткнешься - в переборку попадаешь. Мы, поначалу, перед боем его открывали, для улучшения обзора. Потом, когда приноровились, стали закрытым оставлять, что-бы скорости не терять. Фонарь замыкался на два боковых замка.

Удивила ручка. Как на бомбардировщике. Вверху такая толстая «баранка» имелась, а внутри ее две гашетки, рычажками. Что бы все оружие задействовать, надо было двумя руками работать. У основания ручка ходила только вперед-назад, а вправо-влево «ломалась» посередине, отсюда на элероны шли цепочки Гали.

Бронестекло было и бронеспинка тоже была. Надежные.

А.С. Обогрев кабины специальный был?

Н.Г. Нет, от двигателя тепло шло.

А.С. Приборная доска на «Харрикейне» проблем не создавала?

Н.Г. Да нет. Приборы все, конечно в фунтах и футах. Но приноровились быстро. У нас на УТ-2 точно такое же расположение приборов было, только естественно в метрической системе, т.е. кто на УТ-2 летал, тем совсем просто было.

У нас были опытные летчики, так их, бывало, спрашиваешь: «А это, что за прибор?» А он тебе: «Не обращай внимания. Этот прибор тебе в жизни не потребуется. Вот у тебя «высота», «обороты», вариометр, давление масла, температура - достаточно».

Наддув еще был, то же в фунтах. У них «наддув» был со шкалой от –4 до +12, по величине наддува оценивали мощность двигателя.

А.С. Авиагоризонт был? Радиокомпас?

Н.Г. Авиагоризонт был не на всех самолетах, на части не было. Был прибор - аналог нашего «Пионера». Только в английском приборе были две стрелки, а не стрелка и шарик, как на нашем. Одна показывала крен, другая - «разворот-скольжение». Надежный прибор.

Радиокомпаса не было.

А.С. Радиостанция была?

Н.Г. На «Харрикейне» были УКВ радиостанции, шестиканальные. Надежные, хорошие станции. И приемники и передатчики. Единственное, что было плохо, так это то, что у них микрофон был в кислородной маске. Сама маска и микрофон тяжелые, мешали в бою. Притянешь маску посильнее – она жмет, ослабишь - во время перегрузки маска съезжает. Передатчик был симплексно-думплексный, т.е. переключение на «прием-передачу» можно было произвести кнопкой-тангеткой, а можно голосом, заговоришь и передатчик сам включится, молчишь – слушаешь. Режим ты сам выбирал, в кабине специальная кнопка-переключатель была на голосовое управление или на тангетку. Так вот, все поначалу на голосовое управление перешли. Иногда в бою кто-нибудь заматерится «ах ты зараза!, ща я тебя!» передатчик включается и летчик перестает слышать и другим передать нужную команду нельзя. Так потом на всех самолетах принудительно переключили управление рацией на тангетку, на секторе газа, а кнопку переключения на голосовое управление проволочкой законтрили.

Из-за микрофона кислородная маска всегда на лице была. Кислородное оборудование тоже работало надежно.

Шасси убиралось хорошо, удобно, специальной ручкой, гидравликой. Этой же ручкой управлялись и щитки.