А.С. Николай Герасимович, в каком училище вы обучались? На каких типах И-16 вы обучались?

А.С. Николай Герасимович, в каком училище вы обучались? На каких типах И-16 вы обучались?

Н.Г. В Ейском военно-морском училище летчиков им. И.В. Сталина. Срок обучения нашего курса был два года. Мы были первым выпуском нашего училища который был выпущен сержантами, до нас выпускали младших лейтенантов. Я был в училище сержантом и выпустился сержантом. Для нас уже были мерки сняты на командирское обмундирование, но тут вышел приказ маршала Тимошенко, о том, что всех закончивших авиаучилища в 1941 году, вне зависимости от срока обучения, выпускать сержантами. Наш выпуск был за три дня до начала войны.

После выпуска меня назначили инструктором-летчиком в училище, и я попал на фронт только в марте 1942 года. С началом войны с июня 1941 года по март 1942 училище неоднократно перебазировали, последним местом моей службы в ущилище был Моздок. За время службы в училище я неоднократно подавал рапорты о назначении в действующий полк. Моя просьба была удовлетворена только в марте 1942 года, меня назначили летчиком на Северный Краснознаменный Флот, в 72 смешанный авиационный полк ВВС КСФ, который позже стал 2-м Гвардейским истребительным авиаполком, а после гибели его командира Дважды Героя Советского Союза Б.Ф.Сафонова полку было присвоено его имя. В этом полку я провоевал всю войну.

В полку я последовательно занимал должности летчика, старшего летчика, командира звена, заместителя командира эскадрильи и, уже после войны, командира эскадрильи. Уже после окончания Великой Отечественной войны я был назначен начальником воздушно-стрелковой подготовки ВВС КСФ, а затем старшим инспектором по технике пилотирования и теории полета летной инспекции ВВС КСФ. Затем была учеба в Военно-морской академии им. К.Е.Ворошилова в г. Ленинграде, а после ее окончания служба в авиации ВМФ и ПВО страны, на самых различных командных должностях, словом от сержанта до генерал-майора авиации, ни одной ступени не перешагнул.

В училище, будучи курсантом авиаэскадрильи, мне пришлось изучать самолеты И-5 и И-15бис. Потом, из числа курсантов уже летавших на И-15бис, выбрали 10 человек (в том числе и меня) и перевели в эскадрилью готовивших курсантов на И-16. В этой эскадрилье мы изучали И-16 4, 5, 10, 17 и 21, типов, но 21-х было мало. В конце 1941 года самолеты всех типов, имеющих двигатели М-25, мы передали в строевые части, довооружив их направляющими под реактивные снаряды и крупнокалиберными пулеметами. Для учебы у нас остались И-16 4-го типа, с двигателем М-22. В отличие от М-25, у этого двигателя было левое вращение винта, а для смазки использовалось касторовое масло.

А.С. На каких типах И-16 пришлось воевать?

И-16 тип 29. Осень 1941 г.

Н.Г. Когда я попал на Север, то в полку я сразу стал летать на 28-м, 29-м типах, с «63-м» двигателем. Хотя 29-х у нас всего шесть штук было, потом после бомбежки всего два осталось и они особой роли не играли, их потом в соседний полк передали.

А.С. Ваше общее впечатление об И-16?

Н.Г. И-16 был самолетом сложным, строгим в технике пилотирования, малейшее «перетягивание» ручки и он сваливался в штопор. Правда и выходил быстро, хоть из простого, хоть из перевернутого. И-16 был очень маневренным, выполнял любой пилотаж. Я любил этот истребитель.

А.С. Николай Герасимович, это правда, что на И-16 можно было «сделать вираж вокруг телеграфного столба»?

Н.Г. Правда, по горизонтальной маневренности это был уникальный самолет.

А.С. А по вертикальной?

Н.Г. От типа все зависело, от двигателя. У большинства, с М-25, средне.

А.С. Говорят, на И-16 была на редкость неудобная кабина?

Н.Г. Как вам сказать, она была маленькая, но это потому, что И-16 был сам по себе маленьким самолетом, ее и расширить было нельзя.

А.С. Обзор был плохой?

Н.Г. Лоб большой, двигатель близко к кабине, спереди он большой угол закрывает. Конечно, если по прямой идешь, то обзор был не очень, но мы по прямой на И-16 никогда не ходили, «змейка», крены вправо-влево, это постоянно. Когда приноровишься, то обзор нормальный.

На наших самолетах в полку были сдвижные фонари, но перед боем мы их постоянно открывали. Во-первых – на фонаре имелось большое количество перемычек и целлулоид фонарей был «темный», видно через него было плохо, во вторых боялись, что фонарь заест. Если подобьют и выпрыгивать надо, то не сбросишь.

А.С. Какой был прицел?

Н.Г. Прицелов было два.

Первый такой длинный, оптический, не помню как назывался. Труба проходила сквозь козырек, а в ней перекрестье.

На трубе был установлен второй, небольшой коллиматорный прицел.

А.С. Вооружение какое было?

Н.Г. Вооружение было самое разнообразное. На 28 и 29 типах стояло пушечное вооружение, на 10, 17 и 21-м типах - пулеметное. Хотя, на части истребителей, «Березины» и ШВАК могли взаимно заменяться.

ШКАСы в плоскостях стояли, иногда по два в каждой, иногда по одному, это на старых типах, на 4-5-м. Очень скорострельные пулеметы и не очень надежные, задержки были часто. К пыли был не стойкий. При длинной очереди давали приличный разброс. Но длинной очередью стреляли редко, а в основном короткими, там подбить, пристреляться. Поражающая способность ШКАСов была невелика. По Bf-109E ШКАСы были не плохи, «Е» был недостаточно бронирован, а вот по «F» или бомбардировщикам – слабо.

У 10-го типа были два крупнокалиберных «Березина», синхронизированные. Хорошие пулеметы, мощные, надежные.

Пушка ШВАК была очень мощной. Хотя пушечные И-16 были тяжелее обычных, но все равно были хороши. Иногда у ШВАК были задержки, но это по вине обслуживания. Как только научились обслуживать, стали работать очень надежно. У пушки ШВАК мощные фугасные снаряды были. Если рвался в двигательном отсеке - все коммуникации разворотит. Были и бронебойные снаряды. Мы снаряды в ленту вразнобой снаряжали: два фугасных – бронебойный или два бронебойных – фугасный. В зависимости от типа цели. Бронебойный снаряд обычная стальная болванка, без трассера. Фугасный был с трассером.

А.С. РСы на И-16 были?

Н.Г. Были. 57 и 82 мм, 57 мм основные. Устанавливались по два на плоскость. Не очень точные, особенно 57 мм. Но по групповым целям работали хорошо. Если залпом по группе «бомберов» пустить, группа строй теряла, в разные стороны разлетались. Страшно.

А.С. Бомбы подвешивали?

Н.Г. У нас редко. По две 50 кг на плоскость. У нас все, в основном, с РСами летали. Никогда не комбинировали. Либо бомбы, либо РСы.

А.С. Странно. В любом справочнике сказано, что скорость И-16 28-29 типов на 3000 м в среднем 440-460 км/час, у Bf-109E – 570 км/час, а вы говорите одинаковая? А уж «превосходство И-16 в вертикальном маневре», это вообще что-то новенькое.

Н.Г. На максимальной скорости в маневренном бою редко кто летает, точнее редко у кого получается.

И-16, в принципе, легко и быстро делал до 500 км/час, «Е» летал быстрее, но не намного, в бою разницы в их скорости практически не ощущалось. Динамика разгона у И-16 была потрясающей, особенно с М-63. Это его второе уникальное качество, после горизонтальной маневренности. По динамике он превосходил все тогдашние отечественные истребители, даже новых типов. Тогда, ближе всех к нему по динамике разгона Як-1 был, но и он уступал.

«Мессер» пикировал хорошо, уходил, И-16 тут был хуже, «лоб» большой, на пикировании больше 530 км/час развить не давал. Но, надо сказать, в бою, если надо было оторваться, что они от нас, что мы от них, всегда отрывались.

А.С. Т.е. «спарок» не было?

Н.Г. Да какие там «спарки». У нас документация была на английском и англичане-инструкторы. Хотя какой он инструктор, так в кабине, на месте показать, да и то не всем, а только первой группе. А эта группа уже всем остальным. Нам в помощь дали девчат-переводчиц, вот они нам все и переводили. Хотя как выяснилось, у англичан был такой майор Рук, так он вполне прилично по-русски говорил, поскольку закончил нашу Качинскую авиашколу. Но «заговорил» только на прощальном банкете, а то и он, за все время обучения говорил по-английски. «Я – говорит на банкете – не мог, поскольку лицо официальное, мне запрещено». У нас комэск Коваленко с ним вместе учился, так сколько он его не уговаривал: «Шо ты выкручиваешься, ты ж усе понимаешь» - не уговорил.

Этот Рук один раз на И-16 слетал, вылез мокрый. «Пусть – говорит – на нем русские летают!»

На переучивание в общей сложности дней 5-ть ушло. Изучили общее устройство: «Тут двигатель, тут горючее заливаем, тут масло» и т.п. Особо в устройство не углублялись. Поговорил, посидел в кабине, порулил пару раз и на взлет. Три полета сделал, все – переучился. Как у нас говорили: «Жить захочешь – сядешь». Первым Сафонов взлетел, часа четыре в кабине посидел, пока «руки привыкнут», взлетел, а за ним остальные.

А.С. Радиостанция была?

Н.Г. На «Харрикейне» были УКВ радиостанции, шестиканальные. Надежные, хорошие станции. И приемники и передатчики. Единственное, что было плохо, так это то, что у них микрофон был в кислородной маске. Сама маска и микрофон тяжелые, мешали в бою. Притянешь маску посильнее – она жмет, ослабишь - во время перегрузки маска съезжает. Передатчик был симплексно-думплексный, т.е. переключение на «прием-передачу» можно было произвести кнопкой-тангеткой, а можно голосом, заговоришь и передатчик сам включится, молчишь – слушаешь. Режим ты сам выбирал, в кабине специальная кнопка-переключатель была на голосовое управление или на тангетку. Так вот, все поначалу на голосовое управление перешли. Иногда в бою кто-нибудь заматерится «ах ты зараза!, ща я тебя!» передатчик включается и летчик перестает слышать и другим передать нужную команду нельзя. Так потом на всех самолетах принудительно переключили управление рацией на тангетку, на секторе газа, а кнопку переключения на голосовое управление проволочкой законтрили.

Из-за микрофона кислородная маска всегда на лице была. Кислородное оборудование тоже работало надежно.

Шасси убиралось хорошо, удобно, специальной ручкой, гидравликой. Этой же ручкой управлялись и щитки.

А.С. Прицел?

Н.Г. Прицелы английские. Коллиматорные. Нормальные прицелы. Я ж говорю - мы вплотную подходили, там стрельба без особых упреждений.

А.С. Какой был винт?

Н.Г. Интересный. Винт у него был изменяемого шага, но с деревянными лопастями. Шаг вручную менялся, рычагами и тягами. Трудностей не представляло. Для обслуживания винтов, в авиаэскадрилье был один техник по винту на 4-ре самолета.

Приложение: Харрикейны 2 ГИАП

Hurricane IIb в стандартном камуфляже RAF. Вооружен двумя ШВАК и двумя УБС.

Hurricane XIb в стандартном камуфляже RAF. Поступил в СССР из Канады.

 

А.С. Николай Герасимович, в каком училище вы обучались? На каких типах И-16 вы обучались?

Н.Г. В Ейском военно-морском училище летчиков им. И.В. Сталина. Срок обучения нашего курса был два года. Мы были первым выпуском нашего училища который был выпущен сержантами, до нас выпускали младших лейтенантов. Я был в училище сержантом и выпустился сержантом. Для нас уже были мерки сняты на командирское обмундирование, но тут вышел приказ маршала Тимошенко, о том, что всех закончивших авиаучилища в 1941 году, вне зависимости от срока обучения, выпускать сержантами. Наш выпуск был за три дня до начала войны.

После выпуска меня назначили инструктором-летчиком в училище, и я попал на фронт только в марте 1942 года. С началом войны с июня 1941 года по март 1942 училище неоднократно перебазировали, последним местом моей службы в ущилище был Моздок. За время службы в училище я неоднократно подавал рапорты о назначении в действующий полк. Моя просьба была удовлетворена только в марте 1942 года, меня назначили летчиком на Северный Краснознаменный Флот, в 72 смешанный авиационный полк ВВС КСФ, который позже стал 2-м Гвардейским истребительным авиаполком, а после гибели его командира Дважды Героя Советского Союза Б.Ф.Сафонова полку было присвоено его имя. В этом полку я провоевал всю войну.

В полку я последовательно занимал должности летчика, старшего летчика, командира звена, заместителя командира эскадрильи и, уже после войны, командира эскадрильи. Уже после окончания Великой Отечественной войны я был назначен начальником воздушно-стрелковой подготовки ВВС КСФ, а затем старшим инспектором по технике пилотирования и теории полета летной инспекции ВВС КСФ. Затем была учеба в Военно-морской академии им. К.Е.Ворошилова в г. Ленинграде, а после ее окончания служба в авиации ВМФ и ПВО страны, на самых различных командных должностях, словом от сержанта до генерал-майора авиации, ни одной ступени не перешагнул.

В училище, будучи курсантом авиаэскадрильи, мне пришлось изучать самолеты И-5 и И-15бис. Потом, из числа курсантов уже летавших на И-15бис, выбрали 10 человек (в том числе и меня) и перевели в эскадрилью готовивших курсантов на И-16. В этой эскадрилье мы изучали И-16 4, 5, 10, 17 и 21, типов, но 21-х было мало. В конце 1941 года самолеты всех типов, имеющих двигатели М-25, мы передали в строевые части, довооружив их направляющими под реактивные снаряды и крупнокалиберными пулеметами. Для учебы у нас остались И-16 4-го типа, с двигателем М-22. В отличие от М-25, у этого двигателя было левое вращение винта, а для смазки использовалось касторовое масло.