Глава VII : Создание корпоративного государства

Экономическая политика Муссолини в интересах олигархов была настолько явной, что фашизм стал терять многих своих сторонников: профашистски настроенных рабочих, среднее и бедное крестьянство, интеллигенция, малый и даже средний бизнес. Внутри фашистской партии то и дело вспыхивали конфликты.

В конце концов, когда в июне 1924 г. был убит социалистический депутат Маттеотти в стране наступил острый политический кризис. Силами социалистической партии, либеральной партии, народной партии и коммунистов была создана парламентская оппозиция, так называемый Авентинский блок.

Пожалуй, самое интересное во всем этом – это позиция либералов. Еще недавно они были с фашистами на одной стороне. Но после того, как рабочее движение было разгромлено, либералы в них уже не нуждались. В то же время за либералами, преимущественно, стояли легкая промышленность, сельское предпринимательство и банки среднего достатка. А за фашистами – крупная промышленность, крупные аграрии и крупные банки.

И все-таки сложилась обстановка, когда фашистский режим мог быть свергнут. Для этого либералам нужно было встать на сторону рабочих и действовать с ними заодно. Только так можно было забороть итальянских олигархов. Но вот незадача – союз с рабочими значит союз с социалистами и коммунистами. И если с первыми либералы с горем пополам могли о чем-то договориться, то идеи коммунистов они не разделяли от слова совсем. Дело в том, что коммунисты предлагали мобилизовать народ на борьбу с фашистами, в первую очередь, при помощи забастовок. А либералы помнят, что еще недавно забастовки чуть не привели к социалистической революции.

Либералы хотели добиться отстранения Муссолини своим любимым способом – договориться. Нужно было всего лишь уговорить короля отстранить фашистское правительство, ибо полномочия для этого у него все-таки были. Но учитывая, что реальной власти у короля не было, а фашисты контролировали весь силовой аппарат, у них, конечно, ничего не вышло. Идеи же коммунистов были отброшены. Авентинский блок развалился, так ничего и не сделав.

3 января 1925 г. Муссолини выступает перед парламентом, где заявляет, что борьба между правительством и оппозицией будет разрешена силой. В течении двух лет в стране была принята серия карательных законов и установлена открытая фашистская диктатура. Правительство стало исключительно фашистским по составу, проведены чистки в фашистской партии, исполнительная и законодательная власть перешла в руки Муссолини, все нефашистские партии и СМИ были запрещены, появилась политическая полиция, по типу гестапо, начались массовые аресты антифашистов и, наконец, был создан особый военный трибунал в мирное время и введена смертная казнь.

Все это небольшая прелюдия к рассказу о корпоративном государстве.

Основы корпоративной системы были заложены в 1926 г., когда был принят закон о «правовой организации коллективных трудовых отношений». У этого закона было четыре краеугольных камня:

Первое. Забастовки и локауты были запрещены, объявлены преступлением и подлежали уголовному преследованию.

Второе. Для мирного урегулирования всех трудовых конфликтов был создан так называемый Трудовой суд.

Третье. Было создано 6 конфедераций представляющих интересы работодателей: промышленность, сельское хозяйство и т.д. 6 конфедерацийпредставляющих интересы рабочих: промышленность, сельское хозяйство и т.д. и одна для самозанятых. Конфедерации делились на федерации, дальше на территориальные единицы и в конце концов на первичные организации. Над всеми этим делом возвышается государство. Таким образом, объединение организаций работодателей и рабочих под одной крышей в виде государства получило название Корпоративной системы.

Эти, так сказать, комитеты получили уникальное право заключать коллективные договоры, условия которых становились обязательными для всей отрасли. Т.е. даже если рабочий и работодатель не состояли ни в одной из этих организаций, то и они были обязаны заключать трудовой договор на условиях, достигнутых в рамках Корпоративной системы.

И, наконец, четвертое, самое главное. Перед фашистами стоял вопрос кем наполнить Корпоративную систему: частными лицами или чиновниками. Т.е. что делать с уже существующими союзами работодателей и рабочих – кого взять в систему, а кого – нет. Такие предпринимательские организации, как Конфиндустрия, Конфагрокультура и другие, получили официальное государственное признание, добавили к своему названию «фашистская» и заняли место соответствующей конфедерации. Т.е. вот в этих конфедерациях сидели частные предприниматели. Например, главами Конфиндустрии в период фашизма были Стефано Бенни, Альберто Пирелли, Джузеппе Вольпи и Джузеппе Мадзини. Все четверо крупные предприниматели и видные фашисты. Причем, как минимум двое из них помогали Муссолини захватить власть.

Другое дело – конфедерации рабочих. Никакие независимые профсоюзы рабочих государственного признания не получили. Конфедерации представляющие интересы рабочих были заняты фашистскими профсоюзами. Т.е. фашистскими чиновниками, назначаемыми сверху.

 

Муссолини говорил:

«Фашистский синдикализм отличается от красного одной фундаментальной чертой: он не ставит себе задачей нанести какой-либо ущерб частной собственности. Когда предприниматель находится перед лицом красного профсоюза, он имеет перед собой профсоюз, который только непосредственным образом ведет борьбу за повышение зарплаты, ибо имеет своей конечной целью борьбу за общее изменение существующего положения, т. е. уничтожение права на собственность. Наш же синдикализм стремится только улучшить положение тех групп и классов, которые собираются под его знамена, и не имеет конечных целей. Наш синдикализм основан на сотрудничестве на всех стадиях процесса производства...»

Иначе говоря, предприниматели должны представлять свои интересы самостоятельно, ибо фашисты не стремятся нанести ущерб частной собственности. А вот рабочие должны быть представлены фашистской бюрократией, ибо независимые профсоюзы – это красные профсоюзы национал-предателей, мечтающих насолить предпринимателям. А так никакого классового сотрудничества не добиться, корпоративной системы не построить.

Для управления всеми этими организациями летом 1926 г. было создано Министерство корпораций, которому было поручено:

· управление фашистскими профсоюзами, утверждение их уставов и бюджетов, назначение руководителей и т.д.

· надзор за участниками Корпоративной системы;

· надзор за исполнением коллективных трудовых договоров;

· досудебное урегулирование трудовых споров;

· и так далее.

Теперь важно напомнить очень важную деталь. Ранее было сказано, что террор проводимый фашистами в первую очередь был направлен против независимых рабочих организаций. Взамен разгромленных профсоюзов фашисты предлагали вступить в свои профсоюзы, фашистские. Причем, даже если вы до этого в профсоюзах вообще не состояли, то и вам предложат уникальную возможность вступить в фашистский профсоюз. Конечно же, исключительно добровольно. Таким образом, в 1923 г. благодаря добровольно-террористическим методам в фашистских профсоюзах числилось 850 тыс. человек, в 1925 г. – 2 млн, в 1934 г. – 4 млн., а ближе к концу режима в 1939 г. – 7.5 млн человек, 2\3 всей рабочей силы страны.

И вот какая картина получается. Сегодня вы можете заключать трудовой договор с работодателем как в индивидуальном порядке, так и в коллективном при помощи своего независимого профсоюза. Вообще, сегодня все ваши отношения с работодателем вы выстраиваете самостоятельно. А при фашистах все отношения между трудом и капиталом взяло на себя государство.

Под лозунгами классового сотрудничества организации работодателей получили юридическое признание и были включены в Корпоративную систему, а рабочих – нет. Рабочих, как скот, загоняли в специально созданный для них загон – фашистские профсоюзы – и приговаривали, что теперь вам не надо ни о чем парится, не надо самому вести переговоры с работодателем. За вас все сделает государство, оно вас в обиду не даст, оно покажет этим злым предпринимателем как обижать беззащитных работяг.

Короче, корпоративная система – это узаконенная работорговля: барин приходит купить себе тыщенку-другую душ, а продавец, в лице государства, их ему продает. Конечно, торги не всегда будут проходить как по маслу, однако холопам от этого не легче – они тут вообще никаких прав не имеют.

При этом нельзя не сказать, что и малый и средний бизнес тоже частично были лишены возможности выбирать. Вот только давило на них не фашистское государство, а итальянские олигархи. При такой иерархии, сразу стало ясно, что если твои интересы пересекаются с интересами, допустим, Конфиндустрии, то она просто сверху спустит тебе условия найма рабочей силы и ты не можешь ничего поделать. Корпоративное государство – это не только система принуждения рабочих в интересах предпринимателей, но и система принуждения малого и среднего бизнеса в интересах итальянских олигархов.

Летом 1926 г. самые ушлые средне-малые промышленники попробовали обойти эту систему и создать свои организации для найма рабочей силы. Конфиндустрия не заставила себя ждать:

«Новости об ассоциации малых предприятий недавно появились в прессе. Конфедерация промышленности предупреждает, что такая схема прямо противоречит политике, проводимой правительством. Фашистская партия четко установила, что исключительное право представлять промышленников всех мастей принадлежит Конфиндустрии, и поэтому никакая другая организация не может быть признана правительством. Таким образом, Конфедерация напоминает мелким промышленникам, что они должны присоединиться к своей части Конфедерации».

Наконец, в день основания Рима 21 апреля 1927 г. с большой шумихой было объявлено о начале вечного социального мира, основанного на полной гармонии между трудом и капиталом, между рабочими и предпринимателям. Этот день был настолько великим, что был объявлен национальным праздником. Буквально росчерком пера Муссолини подарил человечеству новую эпоху. Ибо в этот день была принята так называемая «Хартия труда», которая излагала основополагающие принципы классового сотрудничества и корпоративной системы.

Хартия объявляла итальянскую нацию ни много, ни мало «моральным, политическим и экономическим целым, которое нашло свое выражение в фашистском государстве» (ст. 1). Впервые в истории человечества посредством коллективного трудового договора «солидарность между различными факторами производства находит свое конкретное выражение в форме примирения противоположных интересов работодателей и работников и в подчинении их высшим интересам производства» (ст. 4).

По какой-то причине в Хартию труда забыли вписать, что предприниматели представляют собой передовой класс, однако «Корпоративное государство рассматривает частную инициативу в области производства, как наиболее действенное и полезное орудие национальных интересов» (ст. 7). Государство оставляло за собой право вмешиваться в производство только в крайнем случае, «когда частной инициативы окажется недостаточно, или когда этого требуют политические интересы государства» (ст. 9).

В переводе на наш с вами язык это означало, что государство будет вмешиваться в экономику, только если предприятие находится на грани банкротства и его срочно нужно субсидировать из госбюджета, во имя политических интересов нации, конечно же.

В общем, «Хартия труда» – это типичная популистская программа любого «забизнес» политика. Этот документ, например, напрочь обходил стороной вопрос о длительности рабочего дня и отпусков, минимальной заработной плате и, самое главное, безработице. Т.е. самые важные для рабочих вопросы в программу классового примирения и солидарности не входят. Вместо этого от работника требуется «строго и неукоснительно соблюдать рабочее время» ( ст.15 ), а работодателю предоставлено право штрафовать и увольнять без компенсации виновных в нарушении дисциплины и нормального хода работы компании (ст. 19). Что такое «нормальная работа компании» – а это никто не знает, здесь не указано, в суде разберетесь, если, конечно, наскребете на адвоката.

Итак, что же у нас получается в итоге. Фашисты добивались:

· прекращения забастовок, локаутов и конфликтов вокруг зарплаты при помощи государственного регулирования отношений между трудом и капиталом;

· что должно было привести к прекращению классовой борьбы, примирению и классовому сотрудничеству;

· но при этом частное предпринимательство – это неприкосновенная основа экономики. Государство может вмешиваться, но только в крайнем случае и только как помощник.

С точно такой же программой позже выступит Гитлер

«В социальных вопросах Гитлер высказал ряд хороших идей. Он особенно стремился избежать классовой борьбы и устранить забастовки, локауты и споры о зарплате путем решительного вмешательства государства в трудовые отношения и управление экономикой. Упразднять частное предпринимательство не было необходимости, но нужно было влиять на его действия».

Фашисты на содержании у промышленников и помещиков, громили рабочие организации, убивали профсоюзников, установили террористическую диктатуру и, фактически, поработили итальянскую нацию. Но все это, конечно, во благо народа, во благо нации и во благо всей Италии. Это просто Дуче так наводил в стране порядок, чтобы ликвидировать все социальные конфликты и установить. На встрече с предпринимателями летом 1928 г. Муссолини сказал:

«Профессиональное положение итальянских промышленников определено хартией труда, которая недвусмысленно возлагает на них ответственность за управление предприятиями. Вы стоите во главе преобразования, которое осуществляется на основе капиталистической экономики, но которое предвещает, быть может, не в одной только Италии, наступление нового типа экономики – корпоративной… Такой капиталист, каким его рисует социалистическая литература, более не существует. Благодаря системе акционерных обществ и системе акций, капитал распространился в ширину, зачастую вплоть до полного распыления. Совладельцы предприятий, ставшие таковыми благодаря приобретению акций, зачастую неисчислимы. Таким образом капитал становится анонимным, а с ним становятся анонимны и капиталисты. На первый план выдвигается руководитель предприятия – капитан промышленности, творец богатств. Создание богатств выходит за пределы индивидуальных целей и превращается в национальную задачу...

Из этого нового положения вытекают новые политические и моральные обязанности. Современное состояние экономики требует сотрудничества в самом широком смысле этого слова. Это сотрудничество должно быть открытым, лояльным и безоговорочным. В фашистской системе рабочие не являются более эксплуатируемыми, а сотрудниками-производителями, чей уровень жизни должен быть поднят в материальном и моральном отношениях».

В действительности все это было пустым трепом. По официальным фашистским данным с 1928 г. по 1933 г. в Трудовой суд поступило свыше 145 тысяч дел по коллективным и индивидуальным спорам. В связи с этим министр корпораций был вынужден признать:

«весьма сомнительно, что по мере распространения корпоративного сознания количество споров будет быстро уменьшаться».

В 1933 г. официальный фашистский журнал писал, что невероятный рост числа трудовых споров:

«не является позитивным показателем сотрудничества, дисциплины и ответственности, на которых строятся трудовые отношения в нашем режиме».

Фашистам, действительно, было о чем беспокоиться – идея солидаризма и классового мира оказалась абсолютным банкротом. По всем тем же официальным данным, в 1932 г. было зафиксировано свыше 400 тысяч участников трудовых конфликтов, а к 1939 г. немногим меньше полутора миллиона. За 10 лет в конфликты были втянуты около 9 миллионов человек. Основная претензия – вечная капиталистическая претензия – споры о зарплате. За ней идут увольнения, сверхурочные, присвоение разрядов и квалификаций и так далее.

А все почему? Потому что: Государство вам ничего не должно.

Где вы вообще видели, чтобы при капитализме между предпринимателями и рабочими государство выбирало рабочих? Только бизнес. Изо всех щелей «надо создавать условия для бизнеса», «надо делать жизнь бизнесменов лучше», «надо привлекать частного инвестора», «надо приватизировать все, что только можно» и так далее и тому подобное.

Великая корпоративная реформа не смогла разрешить противоречия между трудом и капиталом. На самом деле, и расчета такого не было. Корпоративизм и так называемая солидарность – это следствие давления крупных предпринимателей на фашистское правительство. Инвесторы фашистской партии ждали от этой реформы возвращения своих инвестиций: прекращение забастовок, снижение зарплаты и другие прелести оптимизации работы предприятий за счет рабочих.

Так оно и было. Корпоративная реформа намного облегчила возможности по снижению зарплаты. Этот закон заставляет заключать коллективные договоры и решать другие вопросы между трудом и капиталом на единой государственной площадке, где якобы соблюдается равенство при переговорах между предпринимателями и рабочими. А на самом деле, рабочие, в отличие от предпринимателей, были лишены возможности самостоятельно защищать свои права. Вместо них и от их имени все переговоры с работодателем ведет фашистский чиновник, назначаемый сверху. Для бизнеса нет ничего проще, чем просто договориться с таким чиновником по всем важным вопросам.

Да даже и без всякой коррупции существовало множество возможностей для нарушения достигнутых договоренностей и ухода от ответственности. Например, при формулировке условий договора, юристы предпринимателей, натасканные на всякие юридические ухищрения, могли с легкостью облапошить фашистскую бюрократию. Таким образом, когда в договоре шло описание обязанностей рабочих, то все было однозначно. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. А когда речь заходила об обязанностях предпринимателей, то там черт ногу сломит – сплошные сноски-звездочки.

На самом деле неравенство в правах и обязанностях настолько явно вытекало из Хартии труда и закона об организации трудовых отношений, что даже фашистские бюрократы-профсоюзники в открытую проявляли недовольство:

«Во все коллективные договоры включено множество мер взыскания. Для кого? Для рабочего или служащего, который в чем-нибудь провинился при исполнении своих обязанностей. Но нет никаких санкций по отношению к предпринимателям, которые не выполняют обещания лояльно осуществлять сотрудничество».

Великая корпоративная реформа, гордость Муссолини, – лучшая ширма, чтобы итальянские олигархи могли обчистить свою нацию наиболее систематическим и последовательным способом. Поэтому слова «государство», «государственные интересы», «национальные интересы» и прочее следует понимать как «олигархи» и «интересы олигархов». Не даром со стороны них не было никаких протестов против корпоративной реформы.
Все крупные итальянские предприниматели прекрасно понимали насколько корпоративное государство выгодно для них. В этом весь смысл, вся соль великой реформы.