Профессор Грейнджер-Снейп, полагаю?

Гермиона закрыла глаза, наслаждаясь ароматом поджаренного картофеля, который пробудил в ней воспоминания о доме, уюте и семейных ужинах. Она намеренно не открывала глаза, зная, что Колин и Деннис Криви, которые заняли места напротив нее, рядом с Роном и Гарри, внимательно следят за ней. Ей хватило мгновения, чтобы увидеть, как Колин почти подпрыгивает на месте. Деннис вел себя лишь немногим скромнее. Если ее учителя переживают подобное на каждом занятии, то Гермиона их искренне жалела.

— Завтра утром зельеварение начнет преподавать профессор Слагхорн, — сказал Колин.

Гермионе было прекрасно известно об этом. Как и о том, что профессор Слагхорн — невысокий мужчина с большим животом и моржовыми усами — сидел за преподавательским столом рядом с профессором Синистрой.

Первые две недели пролетели, как во сне, и профессор Слагхорн наконец-то прибыл в замок. Гермиона успела разузнать о бывшем учителе в библиотеке. Вовсе не таким она представляла себе человека, который преподавал зельеварение Снейпу. Скорее, она ожидала увидеть кого-то наподобие самого Снейпа — строгого и требовательного. Вместо этого профессор Слагхорн напомнил ей джентльмена романтичной эпохи регентства, который любит хорошую еду и вино, обладает легким характером и имеет слабость к старомодной одежде. Она однажды даже столкнулась с ним в коридоре, и на профессоре был надет темно-бордовый бархатный жакет. Когда Гермиона представила себе, как этот человек обучал мрачного и насупленного молодого Снейпа, ей не удалось подавить усмешку.

Снейп. Вообще-то, она намеревалась не думать о нем, так же, как и о братьях Криви и Слагхорне.

Наконец она покорилась неизбежному и открыла глаза.

— Колин, ты правда полагаешь, что тебе нужны дополнительные занятия по зельеварению? Ведь профессор Снейп больше не преподает этот предмет.

— Да! Зельеварение — тяжелая наука, — увидев, как Гермиона подняла бровь, он исправился: — Ну, по крайней мере, для меня. Даже если профессор Слагхорн не столь ужасен, как профессор Снейп, повторение все же не помешает.

— Повторение? О чем речь? — спросил Рон.

— Ну, ты знаешь: Гермиона ведет уроки зельеварения.

Рон сурово посмотрел на Гермиону, прежде чем обратиться к Колину:

— Нет, не знаю. Ну-ка, расскажи.

Колин, горя желанием поделиться информацией, тут же принялся все выкладывать.

— Невилл и я уже почти завалили зельеварение, — тут он запнулся, после чего продолжил уже спокойнее: — Ну, то есть Невилл почти завалил, и Гермиона начала повторять с ним материал. Я присоединился потом. Не думаю, что получил бы такую хорошую оценку, если бы не Гермиона. Она нам просто жизнь спасла, и мы с Невиллом хотим, чтобы она продолжила занятия. Но она полагает, что это лишнее, ведь профессор Снейп в этом году преподает другой предмет.

Разговор привлек внимание Гарри.

— Ты преподавала зельеварение?

Гермиона покачала головой.

— Нет, я не преподавала зельеварение. А просто повторяла пройденный материал, который профессор Снейп объяснял нам на уроке.

— Почему ты не позвала нас?

— Там не было ничего такого, ради чего стоило вас звать. Я всего лишь помогала Невиллу преодолеть его страх перед профессором Снейпом. Никакого настоящего занятия. И, Рон, ты правда веришь, что пришел бы? Да я тебя в библиотеку с трудом затаскиваю!

— И все же ты должна была спросить. Эй, а может, Гарри стоит снова возродить АД?

Гермиона ненадолго задумалась.

— Это не помешает, хотя Гарри создал АД только потому, что Амбридж нас совсем не учила. Думаешь, в этом году нам понадобятся занятия?

— Если Снейп будет нас правильно учить.

— Ох, Гарри. Неужели хоть один из уроков, которые профессор Снейп преподал нам в последние две недели, был неправильным?

Он презрительно фыркнул.

— Мы повторяем материал первого года. Вряд ли это нам поможет, если мы столкнемся с Пожирателями.

— Каждое знание важно! — возразила Гермиона. — Учить материал и заклинания седьмого года, не понимая основ первых лет, глупо. Это и является причиной того, что мы занимаемся повторением.

— Знаешь, что я думаю? Мне кажется, он «повторяет» только для того, чтобы специально «отбросить» нас на двенадцать недель назад. И когда нападут его приятели, мы окажемся слишком слабы. — Гарри встал и сжал кулаки. — И я считаю, что возродить АД — это отличная идея.

Рон с озабоченным видом смотрел вслед уходящему Гарри. Гермиона подозревала, что и она выглядит так же.

— Мне кажется, или он на самом деле сбрендил?

— Деннис!

— А что? Так и есть, — защитил Колин своего брата. — Гермиона, так что насчет зельеварения?

— Ну хорошо, Колин. Первое занятие состоится завтра в Выручай-комнате. Мелочи обговорим уже там.

— Договорились. Это здорово! Я прямо сейчас скажу Невиллу.

Рон посмотрел, как Колин и Деннис устремились к выходу, и покосился на Гермиону.

— Если кто и сбрендил, то это они.

Она захихикала.

— Они просто хотят как лучше.

— Ага. Как скажешь.

* * *

С твердым намерением отыскать книгу, рекомендованную в ее пособии по арифмантике, Гермиона направилась в библиотеку. Она не совсем понимала связь между книгами и надеялась, что упоминаемый текст хоть немного всё прояснит. Кроме того, она нуждалась в тихом месте, чтобы продумать завтрашний «урок».

В среду вечером лишь немногие ученики находились в библиотеке. Гермиона увидела Гарри и Джинни, которые сидели вместе за одним из столов. Хотя «вместе» — это громко сказано, решила Гермиона, когда подошла поближе. Оба, может, и сидели за одним столом, но между ними пролегала почти видимая пропасть. Однако Гермиона мысленно дала Джинни балл за то, что та все же стремилась быть рядом с Гарри, несмотря на его отстраненность.

Джинни устало улыбнулась ей.

— Привет, Гермиона.

Гарри поднял голову, что-то приветственно буркнул и снова уткнулся в книгу.

Гермиона, уже давно привыкшая к манерам мальчишек, покосилась на заголовок.

— Эссе по Защите на пятницу? — спросила она Джинни.

Джинни, рядом с которой высилась ее стопка книг, кивнула. Как шестикурсница, она тоже попала под программу Снейпа «выучить все, что вы пропустили».

— Поверить не могу, что за последние годы мимо нас прошло столько знаний.

Гермиона, которая закончила свое эссе еще вчера, сочувственно ей улыбнулась.

— Ну зато сейчас мы чему-то учимся. — Она осмотрелась. — Где Рон? Я думала, что он тоже будет здесь.

— Удивительно, но мой брат уже сделал свое задание и исчез в том направлении примерно час назад, — Джинни показала на темнеющие полки, — и при этом все время бормотал что-то о нападениях и лже-нападениях.

— Нападениях и лже-нападениях?

Джинни пожала плечами.

— Странный брат становится все страннее.

Гермиона рассмеялась.

— Тогда пойду, разыщу его, — и, коротко кивнув, отправилась на поиски.

Она нашла его за стеллажами, где он стоял на коленях перед низким столиком, на котором было разложено полдюжины книг.

— Рон?

Он замахал руками, показывая, чтобы она замолчала, при этом его взгляд ни на секунду не оторвался от стола. Гермионе стало любопытно, и она обошла его. Посреди книг стояла шахматная доска — меньше, чем стандартная, и фигурки больше напоминали обычные маггловские, а не волшебные.

Гермиона удивилась, когда одна из фигурок на доске неожиданно передвинулась.

— Я не знала, что шахматы могут играть сами.

Рон минуту таращился на поле, затем взял одну из книг и принялся лихорадочно листать.

— Они и не могут, — отсутствующе сказал он. — Это простые шахматы. Я играю против Снейпа. Где бы он ни был — скорее всего, в подземельях, — у него такая же доска. Они связаны между собой и показывают ходы противников. И если один из нас не может играть, то партия замирает и продолжается позже, — Рон перевернул еще несколько страниц, зарычал, отбросил книгу в сторону и схватил следующую.

Поскольку она в первый раз видела Рона настолько увлеченным книгой, Гермиона села за стоящий рядом стол, чтобы понаблюдать.

Рон продолжал листать страницы, постоянно поглядывая на доску. Гермиона была уверена, что он уже забыл о ее присутствии.

Она склонила голову, чтобы прочитать названия: «Волшебные шахматы: начальные ходы» и «Маги против магглов: Современные шахматы». Ей это ничего не сказало и не пояснило, чем же Рон занимается. Но все же она посчитала хорошим знаком, что Рон до сих пор играет со Снейпом и настолько серьезно к этому относится.

Рон обругал доску, и Гермионе пришлось прикрыть рот рукой, чтобы Рон не увидел ее усмешку.

— Ага! — он ткнул пальцем в страницу. — Я знал! Вы пытаетесь использовать решение Фарракана. Не тут-то было.

Он пролистнул дальше.

— Ну же, где же это... Ответный ход. Должен же быть ход... А вот и он. Теперь вы попались.

Гермиона наблюдала, как Рон отложил книгу и склонился над доской. Следующие ходы были быстрыми и точными.

— Вы пойдете конем... Моя ладья сюда... Потом... О да, теперь я понимаю... О, это умно. Значит, ферзь... О, понял. Риск выиграть все одним ходом или проиграть... Тогда мы попытаемся так…

Рон двигал фигуры, но закрыл телом всю доску. Однако результат нельзя было истолковать двояко: Рон вскрикнул и подпрыгнул.

— Рон! — шикнула Гермиона. — Тихо!

Он прикрыл рот рукой и виновато осмотрелся. К счастью, мадам Пинс не было поблизости, и он с облегчением вздохнул.

— Извини, — и добавил с широкой улыбкой: — Но я выиграл.

Гермиона тихо рассмеялась.

— С небольшой помощью книг.

Криво усмехнувшись, Рон отодвинул доску.

— Гермиона, в любви, на войне и в шахматах все средства хороши. Кроме того, Снейп обладает невероятным мастерством: он использует стратегии, ходы и еще многое, о чем я никогда не слышал и не видел. Словно это какие-то коды. Я все еще чаще проигрываю, чем одерживаю победу, но я учусь.

Зажав одной рукой доску, а другой две книги, Рон указал на проход между стеллажами.

— Ты идешь?

Гермиона покачала головой.

— Я хотела почитать кое-что. Увидимся позже в гостиной.

Она достала одну из книг, которую ей дала профессор Вектор, и начала читать. Кто бы мог подумать — Рон Уизли ищет ответы в библиотеке. Тихое покашливание прервало ее размышления. Рон так и стоял на том же месте и выглядел немного нервно.

— Рон?

— Я до сих пор ничего не говорил... Ну и ты тоже... И вот... Ты иногда думаешь об этом?

Гермиона отложила книгу и полностью сосредоточилась на Роне.

— О чем?

— Ну, этом. Ну, ты знаешь... Что еще произойдет.

— Рон...

— Уверен, что думаешь, — продолжил он, словно не слыша ее. — Ты думаешь обо всем. В этом вся ты. Но думаешь ли ты иногда о нас и... Гарри?

— Помолчи! — Гермиона подняла руку. Если она верна в предположениях о том, какой разговор последует дальше, то ей совсем не хотелось, чтобы их засекло подслушивающее устройство Дамблдора. Она достала свою палочку и поманила Рона, чтобы он подошел к ее стулу. После чего наложила заглушающее заклинание.

На его вопросительный взгляд она покачала головой.

— Не секрет, что у стен есть уши. Думаю, теперь мы в безопасности. И да — я часто думаю обо всем. О моих родителях, о твоей семье и всех ведьмах и магах, которые пропали без вести, о Гарри и пророчестве и о том, что это значит для него. Я беспокоюсь… — Тут Гермиона вздохнула и продолжила шепотом: — Я беспокоюсь об очень многих людях.

Ну вот, они все-таки коснулись этой скользкой темы.

— Ему не становится лучше, скорее, хуже.

— Рон...

— Ты знаешь, чем он занимается, — и это не было вопросом.

Гермиона покачала головой.

— Нет. Точнее, не совсем. Я не уверена, просто предполагаю.

— Гермиона, я верю твоим предположениям больше, чем доказательствам других людей, — и Рон слегка улыбнулся ей. — И что же ты предполагаешь?

Она спросила себя, поверит ли он.

— Мне кажется, Гарри экспериментирует с Темной магией.

Плечи Рона поникли.

— Да, мне тоже так кажется.

Они молча смотрели друг на друга. Наконец Рон прервал тишину:

— Есть какая-нибудь гениальная идея, как выбраться из этой неприятности?

Гермиона рассмеялась, но даже ей самой этот смех не показался веселым.

— Ни малейшей. Но ты просто потрясающе справляешься со своей частью задачи.

Похоже, Рон действительно удивился.

— Я? Что я делаю?

— Ты прикасаешься к нему.

Его брови взлетели до самых волос.

— Э-э-э…

— Ах, не смотри на меня так, — фыркнула Гермиона. — Ты прикасаешься к нему — кладешь руку на плечо, слегка толкаешь... Все те маленькие жесты, которыми обмениваются люди. Я кое-что почитала...

— Какая неожиданность, — полушутя сказал он.

— Я кое-что почитала, — упрямо повторила Гермиона. — Прикосновения людей передают массу информации. Магглы лучше изучили прикосновения и их влияние на нас. И хотя волшебное сообщество не особо затруднялось исследованиями, все же существуют тонны книг, в которых упоминаются прикосновения и то, как они усиливают или ослабляют магию. Они могут передать чувство защищенности, заботы и любви. Они могут вернуть нас в реальность и напомнить, где мы и — что важнее — кто мы. А Гарри обязательно надо вспомнить, кто он, Рон. Не только Мальчик-Который-Выжил или безымянная личность из прорицания, которая должна победить Зло. Думаю, он забыл, что он — Гарри Поттер. — Она прикоснулась к зеркалу в кармане. — Мне кажется, Гарри забыл очень многое. И чем больше времени проходит, тем больше он забывает.

— И что нам делать? Пойти к Дамблдору?

— Нет. Думаю, это неправильно.

— Почему?

— Профессор Дамблдор с начала лета отдельно обучает его, и Гарри до сих удавалось держать от него все в тайне. Дамблдор слишком давит на Гарри, пытаясь сделать из него спасителя волшебного мира. Я не знаю, что предпримет директор, если внезапно узнает, что Гарри использует Темную магию.

Рон побледнел и распахнул глаза.

— Ты же не хочешь сказать, что...

— Нет, — тут же прервала его Гермиона. — Не думаю, что он причинит какой-то вред Гарри. Я считаю, что Дамблдор по-настоящему переживает за него. Я просто не уверена, как директор отреагирует, если узнает... ну, что Гарри не настолько безупречен.

Рон уставился на нее, напряженно размышляя. Затем медленно, словно сам удивляясь тому, что говорит, он спросил:

— Гермиона, тебе вообще нравится профессор Дамблдор?

— Иногда, — и она слегка пожала плечами, словно пыталась упорядочить мысли и выразить чувства и сомнения в словах. — Я уважаю его и его силу. Я на самом деле верю, что он пытается сделать все возможное, чтобы спасти волшебный мир от Волдеморта. Но не буду говорить, что согласна с его методами. И не последую слепо за ним, не обдумав тщательно все последствия. Является ли главным для него благополучие магического мира? Да. А благополучие людей, втянутых в это? И да, и нет. Иногда. — Гермиона снова пожала плечами. — Мне кажется, для него всё зависит от человека и ситуации.

— Ты сошла с ума? Дамблдор...

— Расчетливый и добродушный. Манипулятор и лидер. Интриган и мужественный человек. Из того сорта людей, которые не допустят, чтобы жалость помешала им сделать то, что они считают нужным.

Интересно, Рон хоть знает, насколько потрясенным выглядит сейчас?

— Ты говоришь так, словно он слизеринец.

— Слизеринец, у которого присутствуют черты каждого факультета.

— Он был гриффиндорцем!

— Честно говоря, я думаю, что он слизеринец. Подумай, Рон, каким расчетливым надо быть, чтобы, будучи слизеринцем, уговорить Шляпу отправить тебя в Гриффиндор.

Рон начал заикаться.

— Т-т-ты сошла с ума. Однозначно.

Гермиона рассмеялась.

— Это всего лишь теория.

— Совершенно безумная. И, ради Мерлина, Гермиона, никогда не рассказывай ее Гарри. Да у меня даже голова разболелась! Скоро ты начнешь утверждать, что Малфой на самом деле тайный хаффлпаффец.

— Ну...

— Нет уж, даже не собираюсь слушать! — тут он посерьезнел. — Хорошо, значит, никакого Дамблдора. Полагаю, мы вдвоем должны что-нибудь придумать и помочь Гарри.

Гермиона быстро подавила укол вины за то, что уже привлекла Снейпа, и ответила так, как ожидал от нее Рон:

— Мы обязательно придумаем.

* * *

Она не знала, сколько утекло времени с тех пор, как ушел Рон, и до той минуты, как она уловила громкий шепот. Гермиона не собиралась шпионить, но что-то ей не понравилось в тоне говорившего, и она все же прислушалась. И различила злые детские голоса. Один из них говорил монотонно и с явным превосходством, что и привлекло ее внимание.

Гермиона очень серьезно относилась к своим обязанностям старосты, поэтому она оставила книги лежать на столе и встала. Медленно пошла между полок, туда, где звучали детские голоса, пока не наткнулась на группу из пяти человек. Судя по росту — в основном учеников второго и третьего курса. Значки указывали на то, что перед ней двое гриффиндорцев, равенкловка и хаффлпаффец. Они окружили маленькую, напуганную девочку из Слизерина — первокурсницу, если память о Распределении не подводила Гермиону.

Наверняка подколки очень задевали, хотя Гермиона и заметила, что девочка стояла с поднятым подбородком и пыталась выглядеть равнодушной.

— Все знают, что слизеринцы — поголовно темные маги и ведьмы.

— Сборище убийц.

Гермионе хватило. Словно профессор Снейп, который возникал из ниоткуда, она бесшумно вышла из тени.

— Посмотрите-ка. Видимо, не все ученики внимательно слушают уроки истории профессора Биннса.

Совершенно не замечая того, Гермиона вошла в образ профессора Грейнджер-Снейп, и ее голос приобрел холодный, язвительный оттенок.

Пятеро удивленных детей обернулись к ней. На лицах четырех из них отражалась вина, а слизеринка по-прежнему пыталась выглядеть равнодушной. Гермиона почувствовала закипающую злость, когда девочка поняла, кто пришел, — она ожидала, что Гермиона присоединится к остальным.

Но лишь увидев, как вина на лицах гриффиндорцев сменилась ожиданием и триумфом, злость Гермионы превратилась в ярость. Гермиона слишком часто видела подобное выражение на лице Малфоя, когда профессор Снейп вмешивался в их разборки с Гарри. И Снейп всегда принимал сторону Слизерина, даже не пытаясь разобраться в происшедшем.

Гермиона сузила глаза. Если дети думают, что это сойдет им с рук, то они очень удивятся. А если вспомнить все, что она читала в последнее время о слизеринцах и Темных искусствах… О, она совершенно точно знала, как поступит.

— Мистер Томас, — начала она, обращаясь к хаффлпаффцу, — я удивлена, что вы нападаете на другой факультет, из которого произошли темные маги и ведьмы. В конце концов, ни для кого не секрет, что одна из величайших темных ведьм в истории была из Хаффлпаффа. И ведь она даже слыла выдающейся ученицей Хельги, одной из лучших. По крайней мере, до того, как убила более сотни детей магглов и волшебников. А вы знали, что маггловским детям до сих пор рассказывают страшилки о ней? Магглы называют ее Кровавой Мэри. Просто удивительно, что случилось с этой хаффлпаффкой после того, как она начала увлекаться Темными искусствами. И не забывайте обо всех хаффлаффцах, которые последовали за Гриндевальдом. Мне кажется, это было проявление той самой великой и неоспоримой верности, которой так славится ваш факультет. И которая, в конце концов, навлекла на них проблемы.

Гермиона обратилась к равенкловке:

— Уверена, мне не нужно напоминать вам о менее достойных равенкловцах, оставивших след в истории, мисс Чешир.

Гермиона повернулась к маленькой слизеринке, которая уже не пыталась казаться равнодушной и смотрела на нее широко раскрытыми глазами.

— Знаешь ли, равенкловцы склонны ставить свой ум выше сочувствия и человеколюбия. Это и привело к появлению Корнелиуса Эвертопа, который решился на убийства ради алхимических материалов, а затем стал проводить испытания на людях.

Гермиона снова обратилась к покрасневшей равенкловке:

— Мисс Чешир, я позабыла. Не могли бы вы напомнить, скольких он убил, прежде чем его схватили?

Когда ответа не последовало, Гермиона пожала плечами.

— Полагаю, числа не важны. Убийца — это убийца.

И напоследок Гермиона обрушила свой гнев на обоих гриффиндорцев.

— Все темные колдуны вышли из Слизерина? Гриффиндор обладает иммунитетом? Может, стоит вспомнить пару гриффиндорцев, которые перешли на темную сторону? Как насчет Матильды Коулридж? Или Натана Каммерта? А как насчет личности, всем нам очень известной? Питер Петтигрю — так называемый лучший друг отца Гарри Поттера. Тот самый, который предал родителей Гарри, убил дюжину людей — как магглов, так и волшебников — и свалил вину за это на Сириуса Блэка. А сам мужественным образом прятался десять лет, чтобы потом снова появиться и встать на сторону Волдеморта.

— Но Тот-Кого-Нельзя-Называть...

—...был слизеринцем? — закончила Гермиона. — И что? Главврач госпиталя имени Святого Мунго тоже слизеринка. Больше шестидесяти процентов работников Министерства — тоже. Последние пятьсот лет именно слизеринцы внедряли новшества и магический прогресс в мир. Попробуйте угадать, почему так происходит?

Когда никто не отозвался, она ответила:

— Причина в честолюбии. Слизеринцы всегда будут стремиться стать лучшими, стать сливками общества, если вам угодно. Они просто не любят играть вторые роли или просить кого-либо о помощи. Именно поэтому они становятся министрами, главами отделов, директорами или лучшими первооткрывателями в чарах и зельях.

Ученики уже не сводили с нее глаз, а хаффлпаффец Томас даже попытался отодвинуться подальше, прижавшись к полке. Наверное, от моих волос опять летят искры, подумала она. Надо попытаться выяснить, как я могу это контролировать.

— Двадцать пять баллов с Равенкло и Хаффлпаффа и пятьдесят с Гриффиндора. А теперь идите в свои гостиные.

Они удалились так быстро, что Гермиона невольно улыбнулась.

Маленькая слизеринка оценивающе смотрела на нее прищуренными глазами. Гермиона хотела спросить, как ее зовут, но та вдруг тоже убежала, не сказав ни слова.

Гермиона с досадой крикнула вслед:

— Не за что!

И вздрогнула, когда позади раздался тихий смех.

— Она не станет благодарить вас.

Она покраснела и обернулась.

— Я сделала это не ради благодарности, — заметив, как поднялась его бровь, она добавила: — Я сделала это потому, что так было правильно.

— Возможно. Надеюсь, вам это не аукнется, — отозвался он, коротко кивнул и снова растворился в тени.

Гермиона тяжело вздохнула.

— Наверняка аукнется.

* * *

Северус откинулся на спинку любимого стула. Альбус еще не вернулся в свой кабинет, но Северус знал, что тот скоро появится. А пока он просто сидел и наслаждался ароматом — чая, инжира и лимона — и звуками — тиканьем часов и тихим перезвоном приборов в помещении — и постепенно напряжение отпускало его. И пока он ждал, еще раз прокрутил в уме сцену в библиотеке.

Хлопнув крыльями, на подлокотники сел Фоукс. На стул упало длинное перо.

Северус покосился на феникса

— Птица, ты выглядишь весьма потрепанной.

Фоукс наклонил голову, рассматривая Северуса своими черными глазами-бусинками, и тихонько что-то прочирикал. Это прозвучало как ответ.

Северус фыркнул в нарочитом негодовании.

— Я — не Альбус и не собираюсь потакать тебе в твоем тщеславии. У тебя началась линька, и я не буду льстить птице, которая не в состоянии следить за своими перьями.

Но, несмотря на язвительные слова, Северус осторожно провел костяшками пальцев по груди Фоукса. От этого движения отпало еще несколько перьев. Фоукс не запротестовал, а прижался к пальцам Северуса. Затем издал трель, вытянул шею и дернул за одну из длинных черных прядей. После чего с самодовольным видом снова выпрямился.

Тут Северус почти рассмеялся. Проклятая птица осмелилась намекнуть на его собственные малопривлекательные «перья». Но засмеяться сейчас означало бы, что Фоукс выиграл раунд. А такому не бывать никогда. Он отдвинулся от феникса и сузил глаза.

Фоукс наклонил голову и щелкнул клювом.

— По крайней мере, я...

В эту самую секунду в двери на противоположной стороне кабинета возник Альбус. Посмотрев на них, он сказал:

— Северус, ты снова споришь с Фоуксом?

Тот откинулся на спинку стула и презрительно фыркнул.

— Я не спорю с птицами.

Фоукс на ручке стула расправил крылья и издал не менее презрительный крик. Затем взлетел, чтобы устроиться на своем обычном месте.

— Ну, разумеется, нет, — тихо рассмеялся Альбус. — Прошу прощения у вас обоих, — и он сел за свой стол. Шутливое настроение как рукой сняло. — Том уже призывал тебя?

Северус выпрямился.

— Еще нет, но я получил несколько предупреждений через Метку. Скоро он призовет меня. И лучше бы нам быть готовыми.

— Ты знаешь, что я занимаюсь с Гарри. Расскажи ему, пусть это станет предупреждением для него.

— Этого недостаточно.

— Однако это даст нам немного дополнительного времени, — Альбус положил подбородок на переплетенные пальцы, рассматривая Северуса. — Ты уже говорил с Септимой?

— О ее уравнениях? Да. Я видел ускоренный промежуток времени, который она предсказала.

— И другие тоже?

— Да.

— Северус, не надо так легкомысленно к этому относиться, — резко сказал Альбус.

Снейп слегка улыбнулся.

— Мы уже говорили на эту тему. Матрица Септимы четко и недвусмысленно описала путь, который мне предстоит пройти. И он не изменяется.

— А мисс Грейнджер?

— А что с ней? Ее путь определен так же ясно, как и мой. Ты знаешь, я сделаю все возможное, чтобы защитить ее. Но ты сам направил ее по этому пути. И теперь ты действительно ожидаешь, что я поверю, будто тебя волнует ее безопасность? И ты не готов пожертвовать всеми нами, если это поможет Поттеру победить Темного Лорда?

— Я никем не хочу жертвовать, — сухо ответил Альбус. — Но ты лучше меня знаешь расстановку сил.

Северус вздохнул.

— Знаю.

Фоукс встряхнул крыльями и прервал воцарившееся молчание.

— Ты уже смог найти причину ее уникальности?

— Нет. Девочка просто остается сама собой, Альбус. В настоящее время она мало взаимодействует со мной. Единственная возможность видеться — на моем уроке, и даже тогда взаимодействие минимальное. — Северус вспомнил сцену, свидетелем которой стал всего несколько минут назад в библиотеке, а также слухи, что Грейнджер ведет дополнительные занятия по зельеварению. — И все же, как бы мало мы ни общались, даже из этого она извлекает уроки. Хотя, учитывая ее темперамент и жизненный опыт, рано или поздно она сама все поняла бы.

— Северус Снейп, да тебе нравится мисс Грейнджер!

— Не надо так удивляться. Ты мне тоже нравишься, хотя Мерлин его знает почему. — Северусу доставляло удовольствие удивлять директора. Ему хватало простых мелочей, чтобы жизнь стала приятней: заставить весь курс хаффлпаффцев разрыдаться на его уроке, снять баллы с гриффиндорцев и удивить Альбуса Дамблдора. Последнее всегда особенно радовало Северуса, поскольку случалось крайне редко.

— Да, мне нравится общество мисс Грейнджер. Ты хоть знаешь, как давно я не общался с кем-то, кто говорит не только о зельях, Темном Лорде или моей предстоящей смерти?

— Северус!

Он наклонил голову.

— Прости, Альбус. Это было невежливо. И, отвечая на так и не заданный тобой вопрос: не думаю, что матрица отражает мои занятия с мисс Грейнджер. Вектор со мной согласна.

— Но точка изменения...

— Похоже, лишь случайность. Или отчасти случайность. Уроки с мисс Грейнджер — только малая составляющая этого, но не всё. Гермиона Грейнджер еще не раскрыла свое истинное предназначение.

* * *

Гермиона стояла перед Выручай-комнатой. Колин, Деннис и Невилл наверняка уже ждут ее. Она оглядела себя, напряженно размышляя: стоит ли сразу превратиться в профессора Грейнджер-Снейп, как ее называл Невилл, или же повременить? Она не могла решить. Сначала нужно поговорить с ними и понять, чего они от нее ждут. Гермиона усмехнулась. А уж потом я надену свою парадную мантию.

Гермиона ворвалась в помещение, громко хлопнув дверью о стену. И сразу же резко затормозила. В помещении находились ученики. Очень много учеников.

— Колин!

Когда тот вздрогнул, Гермиона поняла, что попала в яблочко.

— Ну, Гермиона...

— За дверь! — рявкнула она. — Сейчас же!

Колин встал и направился к двери, втянув голову в плечи по самые уши. Когда они вышли в коридор, Гермиона приказала Колину:

— Объясняй!

— Я не знал, что их так много! Я просто очень радовался! И все заметили, насколько лучше Невиллу и мне стало удаваться зельеварение. Я рассказал о тебе, и все сразу тоже захотели стать твоими учениками. Я подумал, ты не будешь возражать. Клянусь, Гермиона, я поделился всего с парой человек тем, как ты помогла Невиллу со мной!

Гермиона сползла вниз по стене.

— Нам с Невиллом.

— Что?

— Правильно говорить: нам с Невиллом, а не Невиллу со мной, — она невесело засмеялась. — Колин, ничего не получится.

— Но...

— Нет.

Она оттолкнулась от стены и встала.

— Пойдем.

Колин последовал за ней с видом побитой дворняги. Все уставились на нее, когда она прошла в самое начало класса. Слава Богу, я не стала превращаться. Это было бы катастрофой.

— Внимание! Спасибо, что вы сегодня пришли, но, боюсь... — тут Гермиона прервалась, потому что дверь со скрипом отворилась. Некоторые оглянулись, чтобы посмотреть на вошедшего.

У Гермионы сильно забилось сердце, когда она узнала новенькую. Это была первокурсница-слизеринка из библиотеки.

Та упрямо подняла подбородок.

— Говорят, ты проводишь дополнительные занятия по зельеварению. Мне нужна помощь.

Гермиона обвела взглядом остальных: гриффиндорцы, несколько равенкловцев и парочка хаффлпаффцев. И она приняла решение. Похоже, хотя бы одна слизеринка сделала тот самый выбор, и будь Гермиона проклята, если упустит подобную возможность объединить факультеты.

— Как тебя зовут?

— Агнес Ворт.

Гермиона улыбнулась ей.

— Проходите, мисс Ворт. Мы как раз хотели обсудить график занятий.

И началось

Ринку хватило одного взгляда на своего второго любимого человека, чтобы тут же аппарировать в кухню. Там он быстро поменял лимонное печенье на шоколадное с двойной глазурью и снова возник на кровати Гермионы. Он знал из опыта, как много человеческих болезней можно вылечить с помощью еды. А шоколад любили все и особенно женская половина замка.

— Я серьезно влипла! — простонала молодая мисс, когда он вернулся.

Похоже, действительно что-то серьезное. Ринк взял одну из подушек, которые мисс держала для него, и уселся. Упершись костлявыми локтями в такие же костлявые коленки, он спокойно спросил:

— Герми что-то сломала?

— Нет.

— Трогала вещи хозяина, которые нельзя трогать?

Молодая мисс посмотрела на него сквозь пальцы.

— Нет, — ответила она, засмеявшись. — Ничего подобного, — и, взяв печенье, скопировала позу Ринка. — Я слишком много на себя взвалила.

Ринк кивнул, хотя и не понял, что это обозначает и как это связано с проблемами. Для него существовало всего три проблемы: он что-то сломал, не выполнил приказ или же допустил, чтобы тот, за кого Ринк отвечает, покалечился.

— Мне необходимо проводить больше времени с Гарри и Роном. Я нужна Гарри, хотя он сам об этом не догадывается. И с ДУСТом по-прежнему хватает забот. Я только что согласилась вести дополнительные занятия по зельеварению, которые включают в себя пять курсов и все факультеты. А еще в этом году нам сдавать ЖАБА, и я даже не начала готовиться, а ведь уже давно пора. В моем проекте по арифмантике идет речь и жизни и смерти, а не об оценке. Темный Лорд, скорее всего, нападет в течение следующих двенадцати месяцев. И... и... — тут она замолчала и откусила печенье.

Люди действительно бывают странными. Ринк не назвал бы это трудностями. Но из дружбы, поскольку Герми все-таки являлась почетной домовухой, он предложил ей одно из своих любимых наказаний.

— Герми хочет, чтобы Ринк принес ей утюг? Герми может погладить свои уши. Или стукнуть пальцы на ногах о каждую ступеньку в Хогвартсе. — Тут Ринку в голову пришла великолепная идея, и он резко выпрямился. — Герми может прищемить пальцы входными дверями Хогвартса. Для Ринка стало бы честью захлопнуть их. Ринк очень постарается сделать это как можно сильнее.

Она начала издавать непонятные звуки, и Ринк уже стал беспокоиться, когда вдруг понял, что мисс просто смеется. Звук получился приглушенным, потому что она прихватила зубами костяшки пальцев. Ринк мысленно пожал плечами. Не самое его любимое наказание, но он знал эльфов, которые предпочитали укусить себя.

— Кажется, Герми хочет быть занята. Эльфам нравится быть занятыми. Хоть мисс и не эльф, но у нее хорошие качества и способности. Эльфы восхищаются Герми. Ринк не понимает, почему Герми думает, будто у нее проблемы.

— Хорошие качества эльфа? — Гермиона слегка улыбнулась. — Спасибо. — Потом нахмурилась и взяла очередное печенье. — Но ты прав, мне нравится выполнять задания. И все они важные, так что мне придется постараться, чтобы их выполнить. Или же я должна выбрать менее важные и отказаться от них. Если честно, это проблема не Герми, а Гермионы. И именно поэтому у меня словно камни в желудке.

Ринк испуганно прижал уши к голове.

— Ринк не думает, что глотать камни — хорошее наказание. Тафф как-то наглотался их, — и Ринк печально покачал головой. — Это закончилось плохо.

— Я... — и мисс посмотрела на него с тем самым выражением лица, которое он наблюдал несколько раз у людей, часто имеющих дело с эльфами. Когда-нибудь он спросит Лонни, что это означает.

— Хорошо, — наконец сказала Гермиона. — Я запомню. Но... Можно, я расскажу тебе секрет?

Ринк навострил уши.

— Эльфы хорошо хранят секреты. Ринк лучше зажмет пальцы Главными Воротами, нежели выдаст секрет мисс Грейнджер.

Гермиона рассмеялась.

— Не думаю, что это понадобится. Вряд ли я когда-либо... Я не могу сказать об этом Рону или Гарри, не говоря уже о Джинни. И я никогда не стремилась завести подружек.

Ринк недоуменно нахмурился.

— Ринк не понимает. Это и есть секрет?

Гермиона наклонилась вперед. Ринк подумал: будь у нее уши, они бы упали ей на лоб.

— Нет, секрет в другом. Я думаю, что мне, кажется... Возможно... Наверное... Ну хорошо, вероятно... мне нравится профессор Снейп.

— Герми уже говорила, что ей нравится хозяин. — Ринк озадаченно прижал уши. — Ринку он тоже нравится.

Мисс закрыла лицо руками.

— Это не то, Ринк, — Гермиона тихо застонала. — Просто не верится, что я на самом деле собираюсь это произнести, — она выпрямилась и подперла подбородок ладонями. — Снейп — он... Ладно, его не назовешь красавцем. И вежливым — тоже. А еще он манипулирует людьми и... Я уже упоминала об отсутствии вежливости? Но я... Мне нравится быть рядом с ним. Даже очень. Он заставляет меня смеяться и одновременно злиться, бросает вызов, и порой мне хочется проклясть Снейпа. Иногда, когда он смотрит на меня, мое сердце быстро стучит, а ладони потеют, и я знаю... Знаю, что это все феромоны и химия, но все же... — она смущенно улыбнулсь Ринку. — Про ночные сны и дневные мечты я даже не стану рассказывать.

Ринк пододвинул ей поднос, порадовавшись, когда она взяла еще печенье.

— Я в полной заднице.

— Ринк до сих пор не понимает. Хозяину тоже нравится мисс.

— Что? — Гермиона уронила печенье на поднос и приложила руки к голове, имитируя уши эльфов. — Видишь, недоумение и испуг. Объясни, пожалуйста. Профессор Снейп — что?

Ринк засмеялся. Она ему действительно нравилась. Он взял ее руки и слегка передвинул.

— Вот теперь на самом деле недоумение и испуг. Правое ухо должно быть выше левого.

— Запомнила. Так что с профессором Снейпом?

— Мастеру зельеварения нравится мисс.

— Ринк, ты утверждаешь, что ему... С чего ты это взял?

— Ринк принадлежит хозяину с тех пор, как тот пришел в Хогвартс. Хозяин все эти годы был несчастлив. Ринк пытался, но ничего не мог поделать. А теперь появилась мисс. И мисс делает хозяина счастливым. Он улыб<