Речь И. Сталина на совещании начальствующего состава РККА 1940

... Как у нас расценивают комсостав: а ты участвовал в гражданской войне? Нет, не участвовал. Пошел вон. А тот участвовал? Участвовал. Давай его сюда, у него большой опыт и прочее.

К слову сказать, это дополнительная аргументация к статьеСталина "Что такое Советская власть".

В частности, к словам — "...большинство из тех, кто пришел к власти в 1917 году, были убеждены в своём праве навечно оставаться во главе страны."

То есть аналогичная ситуация была и в армии. И прежде чем прейти к фактам, давайте вспомним, какие цифры дают нам историки.

По мнению В. Г. Клевцова, в 1937—1938 гг. было физически уничтожено 35,2 тыс. офицеров. Д.А. Волкогонов пишет о 40 тыс. репрессированных, A.M. Самсонов — о 43 тыс., Н.М. Раманичев — о 44 тыс., Ю.А. Горькое — о 48 773, Г.А. Куманев увеличивает эту цифру до 50 тыс., а А.Н. Яковлев — до 70 тыс. В книге В. Н. Рапопорта и Ю.А. Геллера говорится примерно о 100 тыс. офицеров. В. С. Коваль считает, что погиб весь офицерский корпус...

Уже сам факт разногласий говорит об ангажированности и политическом заказе таких "исследований". Но давайте обратимся к данным, из которых они черпают свои цифры — к справке Начальника 6 отдела полковника Ширяева от 20 октября 1939 г.

В 1937 г. уволены 18 658 чел., или 13,6 % к списочной численности, из них:

а) по политическим мотивам (исключение из партии, связь с врагами народа) – 11 104

б) арестованных – 4474

в) за пьянство и моральное разложение – 1139

г) по болезни, инвалидности, за смертью – 1941

Всего – 18 658

В 1938 г. уволены 16 362 чел., или 11,3 % к списочной численности, из них:

а) по политическим мотивам – исключённые из ВКП(б), которые согласно директиве ЦК ВКП(б) подлежали увольнению из РККА и за связь с заговорщиками, – 3580

б) иностранцы (латыши – 717, поляки – 1099, немцы – 620, эстонцы – 312, корейцы, литовцы и др[угие]), уроженцы заграницы и связанные с ней, которые уволены согласно директиве народного комиссара обороны от 24.6.1938 за № 200/ш, – 4138

в) арестованных – 5032

г) за пьянство, растраты, хищения, моральное разложение – 2671

д) по болезни, инвалидности, за смертью – 941

Всего – 16 362

 

Источник: Архив: РГВА. Ф.37837. Оп.19. Д.87. Л.42–52. Цит. по: Черушев Н.С. Статистика антиармейского террора // Военно-исторический архив. 1998. № 3. С.47–49

 

По существу в "жертвы сталинского режима", в "репрессированные", включены все, даже уволенные из рядов РККА. Причём впоследствии восстановленные, тоже...

 

ВЫДЕРЖКА ИЗ ОТЧЕТА ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАРКОМА ОБОРОНЫ СССР НАЧАЛЬНИКА УПРАВЛЕНИЯ ПО КОМАНДНОМУ И НАЧАЛЬСТВУЮЩЕМУ СОСТАВУ РККА Е. А. ЩАДЕНКО О КОЛИЧЕСТВЕ АРЕСТОВАННЫХ И УВОЛЕННЫХ В 1937–1939 ГГ. КОМАНДИРОВ КРАСНОЙ АРМИИ,

апрель 1940 г.

 

Кроме того:

а) изменена статья увольнения 2416 чел.

б) отказано в восстановлении 1889 чел.

В результате проделанной большой работы армия в значительной мере очистилась от шпионов, диверсантов, заговорщиков, не внушающих политического доверия иностранцев, от пьяниц и тунеядцев, а несправедливо уволенные возвращены в армию.

Е. Щаденко

Источник: Архив 1 РГВА. Ф.37837. Оп.18. Д.890. Л.4–7. Цит. по: Черушев Н.С. Статистика антиармейского террора // Военно-исторический архив. 1998. № 3. С.41–44.

 

Обратите внимание на пункт — а) изменена статья увольнения 2416 чел. Ведь это означает, что все жалобы тщательно изучались! Но все, включая "г) за пьянство, растраты, хищения, моральное разложение – 2671" и пр. считаются "репрессированными". А вот если же исключить из рассмотрения подобные "репрессии", то получается, что в 1937–1939 гг. было арестовано 9579 человек начсостава (из них 1457 восстановлены в 1938–1939 гг.). Таким образом, с учётом восстановленных в 1938–1939 гг., общее число офицеров, "репрессированных" в 1937–1939 гг. (без ВВС и флота), составляет 8122 арестованных. Или около 5% от всего начальствующего состава.

 

Но... АРЕСТОВАННЫЙ НЕ ОЗНАЧАЕТ ОСУЖДЕННЫЙ, А ТЕМ БОЛЕЕ РАССТРЕЛЯННЫЙ. И сколько было отпущено на свободу после проведения следственных действий неизвестно, но безусловно, что значительная часть. Это можно понять на примере высшего командования.

 

Источник: Приказы народного комиссара обороны СССР: 1937–22 июня 1941 г. / Сост. Емелин А.С. и др. М., 1994. С.84.

 

Ну и последнее, о "шпионах". Ведь чтобы стать "изменником Родины", необязательно целенаправленно заниматься шпионажем. Достаточно просто иметь длинный язык и болтать лишнее...

Источник: Приказы Народного Комиссара обороны СССР. Архив Ф. 4, оп 15. д. 19, л. 417-418. Копия.

 

А поэтому возникает вопрос, можно ли всех "политических" считать репрессированными, а значит автоматически "невиновными"?

И не надо ссылаться на аресты по доносам, считать их признаком "тоталитаризма". Реагировать власти должны были бы в любом случае. Если уж на то пошло, в таком случае Америка — самая тоталитарная страна...

------------------------------------------

= точка зрения =

Валерий Коровин

 

СИСТЕМА ПРОТИВ ГОСУДАРСТВА

 

Для уточнения объекта нашей критики необходимо осуществить некоторое разделение, произвести своего рода диакрисис, то есть посредством искусства «различения движений души» отделить объект нашей критики от того, за что мы стоим, что созидаем и намерены делать это впредь.

Необходимо совершить очень важное действие, разделить два таких принципиально разных явления, как Система и государство. Без этого разделения мы, вольно или невольно, критикуя одно – Систему, ставим под удар другое — государство.

Отсюда следует, что в этом искусственном слиянии и кроется коварный замысел Системы — слить себя с государством так, чтобы любой выпад против Системы — а это не только возможность, но и долг всякого приличного человека, тут же наносил удар по государству – этой неотъемлемой системообразующей части нашей русской цивилизации.

Итак, в слиянии Системы и государства кроется коварная злонамеренность Системы, поэтому начать надо именно с их разделения с одновременным описанием.

Система — как весьма точно определяет её редакционная статья первого номера журнала «Элементы. Геополитическое обозрение» за 1991 год — это мир, из которого изгнаны «стихии», из которого удалена История, Воля, Творческое спонтанное усилие человека и народа, в котором изжит вкус Преодоления, Чести и Ответственности, в котором нет больше места для Великого. «Система» — это искусственная конструкция тех, кого Фридрих Ницше называл «последними людьми».

Система — это либеральные, глобалистские сети внутри нашего государства. Это не только пятая колонна Запада, прямым образом, буквально разрушающая наше государство, вызывающе и открыто, но это и так называемая шестая колонна — та же прозападная, атлантистская сеть, но действующая скрыто, прикрываясь государством, вплетаясь в его ткань, сливаясь до неразличимости.

Система — это глобалисты, либералы и западники, сторонники Модерна и вытекающей из неё модернизации, апологеты постмодерна и вытекающего из него расчеловечивания, обессмысливания, девальвации смыслов и текстов. Это монетаристы и рыночники в правительстве, это поклонники Запада и его образа жизни, всё самое ценное переместившие туда, куда уже сдана, продана их душа.

Система искренне, не случайно, но системно ненавидит всё наше, русское, евразийское, консервативное, традиционное, но не только ненавидит — а системно борется со всем этим, что самое опасное, выступая при этом, нагло и беззастенчиво, от лица государства и тем самым, подставляя его под встречный огонь.

Иными словами, Система — это паразит на теле государства, грибковый нарост, высасывающий из государства все соки, злокачественная опухоль, вползающая в тело государства и разлагающая, разрушающая его изнутри.

Именно Система вызывает максимальное раздражение со стороны народа, его логоса — большого русского народа и малых народов, созидающих и сохраняющих наше общее государства в течении более чем тысячелетия. Но она же, Система, являясь раздражителем и разрушителем самого государства, его логоса, вызывает ту негативную реакцию, которая исходит теперь уже со стороны самого государства.

Государство — это, прежде всего, Идея государства, его высшая миссия, его предназначение, его эсхатологический, выходящий за рамки материального и земного, ориентир. Государство — это подчинение стихий, это История, как смысл государственного бытия. Это Воля носителей государтвеннического логоса, это Творческое спонтанное усилие, синергия государства и народа к преодолению. Это Честь и Ответственность государственников, тех, кто складывает свои головы, буквально жертвуя собой ради Великого.

Всё это ещё присутствует в нашем государстве, и пока всё это наличествует — государство всё ещё способно к самовосстановлению, к самовоспроизводству этого стремительно вымирающего государственнического типа. Но главная угроза ему, то, что разрушает, убивает последние остатки государственности, вымывая их, выталкивая, маргинализируя, выбрасывая на обочину всех процессов, дискредитируя и высмеивая, вычищая отовсюду – это Система.

У Системы иная идея — нажива. Не сохранение и воспроизводство государства, но изживание его, постановка на службу идеи эксплуатации государства ради наживы через придание ему служебных, вторичных, технических функций. Система — это разбазаривание государства в свою пользу, с одновременной минимализацией его роли и влияния.

Система — это кража, коррупция, возведённая в абсолют, конвертация сверхматериального в материальное для последующей продажи. Причём делается всё это столь нагло и открыто, столь самоуверенно и безнаказанно, что невольно возникает это чувство отождествления Системы и Государства, уверенность, что государство это и есть Система, а Система – государство, и никакого различия в них нет. Вот в этот момент и надо осуществить диакрисис — перейти в режим культивации перманентно расколотого состояния, вступить в режим различения, отделения одного от другого. Без диакрисиса любые споры о государстве недействительны.

Вы скажете – слишком откровенно, чересчур открыто, доступно не только для сторонников государства, не только для его носителей, но и для врагов, для самой Системы, в конце концов. Да, это так. Но Система уже обложила нас со всех сторон и заблокировала, не оставив иных форматов обращения, кроме вещания на открытом канале, в незашифрованный, прямой эфир. Система уже практически сожрала государство, поставив его под свой полный контроль, и, если время будет упущено, государство уже не сможет восстановиться. Так что да, это крик отчаяния. Последний крик о помощи…

 

Валерий Коровин, политолог, член Общественной палаты России, заместитель руководителя Международного Евразийского движения, член «Изборского клуба»

-------------------------------------

= цепь времен =

Сергей Кара-Мурза

Прошлое –

Настоящее – будущее

 

Я хочу показать процессы от Февральской революции до краха СССР и в нынешнее время. Конечно, это песчинка в ураганах века, но думаю, что некоторым студентам и старикам полезно посмотреть. Эти картины известных процессов соединились с важными данными науки, воспоминаниями моих друзей и тем, что я видел, думал, понял, особенно, – куда мы идем?

Для такого фрагмента я выбрал несколько «вех» в моей жизни.

Развитие ребенка

Во время войны я, в три года, увидел распад людей, и эти картины меня потрясли. Можно сказать, что тогда я не умел обходить угрозы. Но взрослые объясняли мне – как надо подходить к человеку, что люди разные, а бывают опасные. Хотя я все равно делал много ошибок. Эти образы выплывают из памяти, как из тумана.

Помню, мы ехали из Москвы в Казахстан в эвакуацию. Нас разместили по колхозным избам, мы привыкли к деревне. Там жило много разных людей: русские, казахи, немцы – и многие приехали. Матери наши сразу пошли работать, зимой в школе, а летом в поле.

В нашей детской жизни отражалась жизнь взрослых, а там шовинизма не было, как и в идеологии.

Потом мы жили в Челябинске, в квартире было несколько се мей. Мальчишки постарше были для меня как братья. Около нас был вокзал, и каждый день мы провожали солдат на фронт с оркестром. И, бывало, мы видели печальное зрелище – как конвоир с каменным лицом ведет дезертира, уткнув штык своей винтовки ему в спину. Мне было уже пять лет. Много было раненых солдат на костылях – они поправлялись после госпиталя, прежде чем поехать домой. На рынке они покупали кружку молока и кусок хлеба и ели молча и неторопливо. И любовь, которой окружал их весь рынок, казалась каким-то особым видом энергии. Тогда я, конечно, ничего этого не думал – это я сейчас пытаюсь передать мои детские ощущения. Так меня обучали и помогали.

 

Школа

Раньше мы жили под крышей СССР, но для меня в 1954 г. появились тучи, откуда-то стали слышны громы, – другого типа. Появились необычные симптомы. Внезапно в классе возникли «стиляги» – шестеро парней, дети из «генеральского» дома. Они были как все – и вдруг… мне звонит отец одного парня: «Ты комсорг? Надо поговорить, приходи ко мне на службу». Я пошел, он оказался секретарем парторганизации издательства «Правда». Огромный кабинет, знамя. Сильный умный человек.

Спрашивает меня: «Скажи, что происходит? Что с моим парнем? Воспитывали, как все», – и вдруг заплакал, затрясся.

Я перепугался, политработник высокого ранга, прошел войну – спрашивает меня, подростка: «Объясни!» Я впервые почувствовал угрозу. Где же наша наука? Не знают! Но я же их знал, они были как все – и вдруг они сплотились и появился у них свой язык, стали они над всем посмеиваться.

 

Студент

Я стал студентом (химиком) в МГУ, почти все верили Советскому строю, что он породил необычный, исключительно сильный всплеск инновационной активности. Но мы тогда не знали, что почти все страны прошли кризисы индустрии (от ХVII до ХХ вв.).

Мы думали, что идем по прямой дороге, а на нас упал кризис индустрии (мы не знали, что они разные).

Когда я был на первом курсе, шли бурные события – ХХ съезд, восстание в Венгрии. У нас на курсе было много иностранцев (пятая часть). Была полька, очень элегантная и сильно озабоченная на антисоветской почве, – скажешь что-нибудь в шутку, она вспыхивает, как порох.

И вот в такой обстановке вдруг приезжает на факультет политбригада во главе с зав. отделом ЦК ВЛКСМ. Большая аудитория битком. Какой-то боевой идеолог начал клеймить контрреволюцию.

«На улицы Будапешта, – говорит, – вышли поклонники Пикассо и прочая фашистская сволочь».

И далее в таком духе. Я ему написал записку, первую, – мол, нам и так на курсе непросто, а тут еще приезжает такой дурак и несет всякий бред. За это, пишу, надо дать вам по шапке. Он записку взял, бросил председателю – читать ему было некогда, он вошел в раж. Тот прочел, дал почитать соседям, а потом вернул оратору. Он вчитался, покраснел – и зачитал записку вслух, только исказив. При этом он начал орать, что и здесь, на славном химфаке, завелась контрреволюционная нечисть, – и тряс запиской.

Звонят в деканат, меня разыскивают – в чем дело? Я говорю: «Наверное, из-за записки. Он зачитывал». «Так это ты написал?» – «Да». Поехал я в ЦК, беседовал со мной зав. отделом. Он чуть ли не юлил передо мной:

«Мы, – говорит, – уже в машине сказали, что он погорячился. Ведь Пикассо – член французской компартии».

Удивительны…

Работа в химии, – это мне было счастье.