Литературный процесс в Латвии XVII в.

Литературный процесс в Латвии XVII в.

 

В конце XII в. на территорию нынешней Латвии вторглись немецкие завоеватели. Латыши на долгие столетия превратились в крепостных немецких феодалов и лишились возможности создавать свою письменную литературу. Поэтическое творчество было представлено только фольклором.

В многочисленных песнях (в настоящее время собрано около 1,6 миллиона песен), сказках (137 тысяч), пословицах и поговорках угнетенный народ выражал свои художественные устремления и ненависть к господам. Фольклорные традиции обогатили всю последующую латышскую литературу.

Однако в XVI в. закономерности общественного развития вынудили немецких поработителей самих создавать книги на латышском языке. Эти издания, отпечатанные за пределами Латвии, предназначались священникам-чужеземцам и служили религиозно-политическим целям.

В 1525 г. в Германии была напечатана первая книга на латышском языке — лютеранская месса, но в Любеке ее конфисковали католические власти, и она осталась неизвестной. В 1585 г. в Вильнюсе был отпечатан перевод католического катехизиса. А в 1586 и 1587 гг. в Кенигсберге появилась в свет настольная книга в трех частях для лютеранских священников, состоящая из катехизиса, псалмов и фрагментов Библии.

Литературный процесс в Латвии XVIIІ в.

В XVIII в. территория Латвии вошла в состав Российской империи: в начале столетия — Видземе (включая Ригу), а в конце — Латгалия и Курземе. Было покончено с феодальной раздробленностью, создались предпосылки для консолидации латышской нации.

Но и в новых условиях немецкие помещики в Латвии сохранили свои привилегии. Их неограниченная власть над крепостными и жестокая эксплуатация вызывали крестьянские волнения, особенно участившиеся в конце века. Немецкие пасторы стремились заставить народ повиноваться помещикам, запугать его господней карой. Характерным примером является проповедь алуксненского пастора, прочтенная в 1771 г., в день подавления «беспорядков», которую затем напечатали и распространяли среди крестьян.

Однако среди самих немцев находились люди, выступавшие против крепостного права (пастор Иоганн Георг Эйзен, ректор рижской Домской школы Карл Спель).

Некоторые прогрессивно настроенные прибалтийские немцы с интересом и симпатиями относились к жизни и культуре латышского народа. Один из них, конректор рижского лицея Иоганн Бротце (1742—1823), собирал материалы — документы и рисунки — по истории и культуре Ливонии.

Особо следует отметить деятельность И. Г. Гердера, в 1764—1768 гг. преподававшего в рижской Домской школе. Он переводил на немецкий язык и популяризировал латышские народные песни, что способствовало возникновению интереса европейского читателя к латышскому фольклору и его собиранию.

В этот период латышское крестьянство не могло получить доступа к образованию. Делались первые шаги в развитии культуры. Во второй половине столетия возросло количество низших народных школ. Начало издаваться больше книг на латышском языке, значительная часть их может быть уже отнесена к светской литературе.

Возникла латышская периодическая печать. На территории Латвии действовало несколько типографий (в Риге, Елгаве, в нескольких пасторатах). Первыми периодическими изданиями на латышском языке были календари, выходившие как в Риге, так и в Видземе приблизительно в 1750 г.

В самом конце столетия, с 1797 по 1798 г., выходил и первый журнал на латышском языке - «Латышская годовая книга», которую издавал Стефенхаген в Елгаве и редактировал И. Стобе. В этом журнале впервые появились стихотворения, небольшие рассказы. Это и последующие периодические издания способствовали становлению письменного латышского языка.

Начало светской литературы, резкая критика крепостничества и немецких феодалов в рукописной литературе и сочинениях немецких просветителей, первые контакты русских писателей с Латвией — это те черты литературы XVIII в., которые свое полное развитие получили в следующем столетии.

Младолатыши поднялись на борьбу против реакции, феодального гнета, против гегемонии в национальной культуре прибалтийских помещиков, против устаревших, застывших моральных и литературных норм. Это была одна из многочисленных форм народно-освободительной борьбы.

Демократическому характеру движения младолатышей способствовали их связи с русской революционно-демократической культурой. Основываясь на принципах русской прогрессивной эстетической мысли и социально-исторических требованиях своего народа, младолатыши заложили фундамент латышской национальной культуры, науки, литературы, журналистики.

Во главе младолатышского движения, расцвет которого приходится на вторую половину 60-х годов, стояли представители латышской интеллигенции, получившие высшее образование в Петербурге, Москве, Дерпте, — К. Валдемар, К. Барон, Ю. Алунан, К. Биезбардис и др.

Младолатыши создавали первые публичные общедоступные библиотеки, организовывали любительские театральные труппы, хоры, праздники песни. Они писали также рассказы и стихи, публицистические и научные очерки, выпускали и редактировали периодические издания, занимались переводческой деятельностью.

Важным событием литературной жизни в Латвии стал выход в свет в Дерпте в 1856 г. сборника «Песенки», принадлежащего студенту Дерптского (Тартуского) университета Юрису Алунану (1832—1864). В сборник вошли 38 переводов, стихотворений различных поэтов (Горация, Гейне, Гёте, Гервега, Лермонтова, Уланда и др.). Немецкие пасторы называли латышский язык языком низшего сословия, языком крестьян, на котором нельзя выразить высокие идеи, глубокие мысли, создать поэтические образы. Алунан доказал, что на латышском языке можно передать высокие образцы художественности мировой поэзии. Алунан, в отличие от предшествующих поэтов, которые опирались на созданный немецкими пасторами латышский литературный язык, широко использовал живой народный язык и ориентировался на высокоразвитую художественность латышских песен. Алунан был талантливым поэтом, вдумчивым исследователем языка, пропагандистом прогрессивных идей.

Общественное звучание его творчества усилилось после выхода второго издания «Песенок» (1867), а также с изданием в 1869 г. их второй части. Кроме оригинальных стихотворений Алунана, сюда были включены и новые переводы стихов западноевропейских и русских поэтов. Относясь с глубоким уважением к поэзии других народов, Алунан в отдельных случаях все же сознательно отказался от адекватного перевода, он творчески переосмысливал содержание стихотворения, связывал его с латышской действительностью.

Особое значение имели оригинальные стихотворения и переводы Алунана, в которых он критиковал феодальные представления, церковь. Это были совершенно новые мотивы в латышской литературе. Алунан положил начало латышской национальной поэзии, он обогатил ее строфикой и метрикой (античный гекзаметр, слияние ямба и амфибрахия, рифмические анафоры и т. д.), а также новыми для латышской поэзии жанрами (сонет, триолет).

В 1862 г. в Петербурге стала выходить созданная младолатышами газета «Петербургас авизес» («Петербургская газета»), которая, правда, не могла долго противостоять давлению остзейской дворянской цензуры и в 1865 г. прекратила свое существование.

Но и за три года газета сумела проделать значительную работу, информируя своих читателей о событиях в мире, показывая преимущества парламентского строя и политических свобод, сообщая о судебных реформах и крестьянском законодательстве в России. Газета сыграла также свою роль в развитии латышской литературы, особенно реалистической сатиры. По образцу русского демократического журнала «Искра», выпускавшегося В. Курочкиным, латышская газета имела юмористически-сатирическое приложение «Дзиркстеле» («Искра»), позднее переименованное в «Зобугалс» («Зубоскал»). Оружием сатиры газета боролась с отсталостью, пошлостью, высмеивала тех, кто стыдится своей национальности. В «Петербургас авизес» также появлялись рассказы, посвященные жизни народа и простого человека.

Характерные тенденции действительности также одноактная шутка «Доморощенный» (1869) — первая оригинальная пьеса основоположника латышского театра и драматургии Адольфа Алунана (1848—1912).

Младолатыши понимали этическую и идейно-эстетическую ценность латышских народных песен, призывали собирать и публиковать их, выдвигали народное творчество в качестве образца для современной литературы.

В 1869 г. учитель и журналист Фрицис Бривземниек (наст. имя Фрицис Трейланд, 1846—1907), финансируемый Обществом друзей естествознания, антропологии и этнографии Московского университета, приступил к сбору материалов латышского фольклора. Эта работа приобрела массовый характер, и уже в 1873 г. вышел первый сборник латышских народных песен, за ним в 1881 г. были изданы пословицы и загадки, в 1887 г. увидело свет первое собрание сказок. Часть этих фольклорных материалов позже была опубликована на русском и немецком языках.

В середине 80-х годов в работу по сбору и систематизации народных песен включился преподаватель московской гимназии, бывший редактор «Петербургас авизес» Кришьянис Барон (1835—1923), посвятивший этому делу все последующие сорок лет своей жизни. С 1894 г. Барон начал публикацию сборников латышских народных песен.

В 50—60-е годы XIX в. в латышской литературе начинается формирование реализма, успешное развитие которого продолжается в 70—80-е годы. Постепенно от критики феодальных отношений писатели-реалисты переходят к разоблачению алчности, лицемерия, мещанства растущей буржуазии.

Первой крупной победой реализма был роман «Времена землемеров» (1879), написанный сельскими учителями братьями Каудзит — Рейнисом (1839—1920) и Матисом (1848—1926). Вскоре после выхода в свет он в сокращенном виде был опубликован в 1880 г. в русской газете «Рижский вестник».

В романе изображена жизнь латышской деревни 70-х годов XIX в., показаны первые шаги сельской буржуазии в борьбе за экономическую власть. Проблема передела земли служит авторам словно призмой, сквозь которую они рассматривают характеры и моральные принципы жителей двух волостей.

Писатели показывают, что все эти люди стремятся к лучшей жизни, однако понятие о счастье — у каждого свое. Большинство героев романа связывают его с богатством и властью. В сатирических картинах раскрываются хитрость, расчет, лицемерие зажиточных хозяев, которые подчиняют жажде наживы все, даже любовь (Пратниек, Олиниете).

В юмористическом аспекте раскрыты наивность, доверчивость, ограниченность небогатых крестьян (Кенцис, Павул). Трагически изображены судьбы людей, которые безуспешно стремятся быть честными. Создание индивидуализированных характеров — большая удача авторов романа.

В произведении трагическое перемежается с комическим, лирическое изображение любви и природы чередуется с описанием различных приключений. Братья Каудзит иронизируют над человеческими слабостями и одновременно сочувствуют страданиям маленького, простого человека.  Симпатии братьев Каудзит отданы честным людям. В романе это Каспар и Лиена. Чистое, прекрасное чувство любви героев — сила, которая поднимает их над окружением корыстолюбцев и стяжателей. С Каспаром в латышскую литературу вошел образ сильного, самостоятельного, бесстрашного человека, а Лиена — первый психологически разработанный женский образ.

К достижениям латышского реализма 70—80-х годов следует отнести также рассказы Апсишу Екаба (1858—1929).

Братья Каудзит и Апсишу Екаб обогатили национальную литературу множеством социальных типов. Это зажиточные и бедные крестьяне, хозяева и батраки, учителя, землемеры, члены волостного суда, бывшие царские солдаты и обитатели богадельни.

Первые латышские реалисты ярко и образно воссоздали сельские будни, психологически обоснованно изображали внутренний мир людей, живописно рисовали картины родной природы, используя богатый сочный народный язык.

В 70—80-е годы в Латвии в связи с национально-освободительным движением и усилившимся интересом младолатышей к родному фольклору развивался и так называемый «народный романтизм».

Народный романтизм воспринял лучшие традиции устного народного творчества. Он активно использовал арсенал средств художественной выразительности фольклора и подчинил их целям национально-освободительной борьбы. Прошлое народа, которое писатели-романтики нередко идеализировали, выдвигалось в качестве доказательства того, что латыши представляют собой нацию, которой пора духовно освободиться от немецкого засилья в национальной культуре.

Наиболее видными представителями поэзии «народного романтизма» были А. Пумпур и Аусеклис (наст. имя Микелис Крогземис). Продолжая традиции Г. Меркеля и творчески воплощая принципы латышского фольклора, они создавали новые мифологические образы. В их произведениях повествуется о жизни латышей до нашествия крестоносцев, о латышских богах, о мудрых правителях, о героях и певцах.

В своих произведениях поэты нередко связывали судьбу латышского народа с судьбами литовского и славянских народов, особенно — русского. Ю. Алунан в стихотворении «Утро» (1869), например, предсказывал, что восточные ветры разгонят все беды, создадут новую жизнь. Положительная роль России в судьбах латышского народа подчеркнута и в стихотворении А. Пумпура «Восток и Запад».

В поэзии «народного романтизма» и прямо, и в аллегорической форме звучали призывы к борьбе. В стихотворении со знаменательным названием «Уничтожаемое, но не уничтоженное племя» Аусеклис утверждает, что, несмотря на разорение и вековые гонения, племя латышей «способно рождать воинов».

Высшее достижение «народного романтизма» — эпос «Лачплесис» (1888) Андрея Пумпура (1841—1902). Попытки создания на основе фольклорных мотивов и сюжетов целостного латышского эпоса предпринимались и раньше, в 60-е годы, но они не были удачными. Андрей Пумпур органически сочетает в своем эпосе прошлое и настоящее.

Пумпур был землемером, он работал в разных местностях Латвии изучал фольклор, хорошо знал жизнь народа и его нужды. Он писал стихи, в том числе сатирические, а также путевые очерки, проникнутые духом уважения к другим народам. Мотивы латышских народных преданий и сказок автор дополняет своим поэтическим воображением, талантливо соединяя фольклор и фантазию.

В центре эпического повествования — сказочный образ народного героя Лачплесиса, который борется с извечным врагом латышей Черным рыцарем. Лачплесис — сказочный богатырь, у него честное сердце, он жаждет справедливости. Это герой, который служение интересам своего народа почитает высшим долгом каждого.

Латышский читатель принял «Лачплесиса» с восторгом, справедливо увидев в нем символ свободолюбия и стойкости. Образ фольклорного героя, связанного с судьбами народа, приобрел, таким образом, новое общественно-политическое звучание. Пумпур доказал, что народную поэзию можно успешно использовать для решения актуальных идейно-художественных задач.

Образ Лачплесиса, в различных вариациях и по-разному интерпретированный, вошел впоследствии в произведения латышских поэтов-классиков (пьеса Я. Райниса «Огонь и ночь»), советских поэтов (стихотворение Я. Судрабкална «Лачплесис»), а также в латышское изобразительное искусство и музыку.

Наряду с героическими мотивами в эпосе сильны и критические тенденции. Выраженный в фольклоре протест против немецких господ Пумпур углубил конкретной оценкой фактов из истории своей страны. Он показывает, что немецкие колонизаторы — рыцари, священники, монахи — явились в XIII в. в Латвию не как носители новой, высшей морали и культуры, каковыми они себя считали, а как грабители и угнетатели: «Веры носители новой // Умысел тайный имеют: // Забрать балтийские земли // И в рабство повергнуть народ...» (перевод В. Державина).

Работая над эпосом, Пумпур познакомился с произведениями подобного жанра, принадлежащими другим народам. Хотя в «Лачплесисе» и нет прямых заимствований, однако некоторые моменты подсказаны поэту, например, эстонским эпосом «Калевипоэг», финским — «Калевала», а также «Одиссеей».

В то же время «Лачплесис» отличается от эпосов этих соседних народов. Пумпур включил в свое произведение образы конкретных исторических личностей XII—XIII вв., действительные эпизоды и факты, что роднит его с «Песнью о Роланде» и «Песнью о Нибелунгах».

В латышской литературе рассматриваемый период делится на два: Новое течение (90-е годы) и период буржуазно-демократических революций, который охватывает революцию 1905 г., время реакции и первой мировой войны, а также Февральскую революцию.

Основной трибуной Нового течения была газета «Диенас Лапа» («Ежедневный листок», 1886—1897; редакторы — будущий деятель советского государства Петерис Стучка, затем Янис Плиекшанс — народный поэт Ян Райнис). В ней публиковались статьи о рабочем движении, о русской, зарубежной и современной латышской литературах. Наряду с русской классикой в газете популяризировалась современная русская литература, а также украинская, эстонская, литовская, немецкая, французская, английская.

В 90-е годы большое значение имела революционная поэзия Э. Вейденбаума (1867—1892). Свои стихи, зовущие к борьбе, поэт читал на рабочих собраниях. Стихотворения привлекали художественно яркими широкими обобщениями современной жизни. Произведения Вейденбаума были опубликованы после смерти поэта («Стихи», 1896; в более полном виде они вышли в Лондоне, 1900).

Большое значение в это время имела также поэзия и драматургия Аспазии. Аспазия (Эльза Плиекшане, урожд. Розенберг, 1865—1943, жена Я. Райниса) вошла в латышскую литературу в 90-е годы. В 1894 г. Рижский латышский театр показал пьесу Аспазии «Вайделота». Обращаясь к давнему прошлому, автор выступает за равноправие женщины в современном обществе. Пьеса написана в романтическом стиле. Еще больший общественный резонанс вызвала ее следующая пьеса — «Утраченные права» (1894), где изображается борьба за женское равноправие уже в современных условиях. Пьесы подобной же тематики — «Недостигнутая цель» и «Ведьма» (обе 1895) — внесли в латышскую драматургию новое по содержанию направление. Вокруг них разгорелась острая полемика между новотеченцами и консервативной литературно-художественной критикой. Большим событием культурной жизни общества во время революции 1905 г. была постановка ее пьесы-сказания «Серебряное покрывало».

В сборнике стихов Аспазии «Красные цветы» (1897) звучат прогрессивные идеи своего времени.

В этот период начали свой творческий путь два латышских писателя, чья деятельность непосредственно не была связана с Новым течением, но которые своим восприятием и изображением мира ощутимо обогатили литературу художественными ценностями. Это Рудольф Блауманис и Янис Порукс.

Рудольф Блауманис (1863—1908), один из самых значительных латышских реалистов, свои первые новеллы «Раудупиете», «Гроза» и другие создал еще в конце 80-х годов. Уже на рубеже столетий появились его повести «Весенние заморозки» и «В тени смерти». В произведениях Блауманиса неизменно привлекают сильные характеры, тонкое изображение переживаний человека, национальный склад мышления, гуманность и горестное изобличение губительного влияния алчности.

Серьезное изучение мировой литературы несомненно способствовало становлению личности и развитию таланта писателя, которому были близки Л. Толстой, Э. Золя, Г. Мопассан, Ч. Диккенс и др. Мастерски выписанные сцены деревенского быта, национальные характеры мы находим как в новеллах Блауманиса, так и в его комедии «Портные в Силмачах» (1902) и в драме «Индраны» (1904).

В пьесах «Блудный сын» (1893) и «Индраны» рассказывается о распаде патриархальной семьи. Но если в «Блудном сыне» в основе конфликта лежит главным образом плохое воспитание, то в «Индраны» — причины социальные. Конфликты поколений связаны с новой системой хозяйствования, основанной на иной шкале человеческих ценностей. Автор сумел разглядеть в человеческой душе глубинные причины разлада. Пристальным вниманием к человеческим отношениям проникнута и его классическая пьеса «В огне» (1905).

Р. Блауманис показывает кричащее противоречие между человечностью и властью денег. Его произведения пронизаны гуманистической идеей и одухотворены глубоким человеколюбием.

Поэт и прозаик Янис Порукс (1871—1911) — один из самых своеобразных литераторов рассматриваемого периода. Многогранна, внешне противоречива личность Порукса. Сын крестьянина, он учился и в Дрезденской консерватории, и в Рижском политехническом институте. Увлекался философией Ф. Ницше и написал очерк «Религия будущего».

Лирика Я. Порукса, поэта-романтика, связана главным образом с духовным миром человека, любовными переживаниями, восприятием природы. Многие стихотворения поэта стали классикой латышской романтической лирики. Выдающиеся латышские композиторы А. Калниньш, Э. Дарзиньш, Э. Мелнгайлис писали на слова Порукса музыку.

Часть прозы Порукса также романтична по тематике и стилю. Поисками жизненных ценностей самого автора, правда скорее в мире грез, чем в реальной действительности, отмечены такие произведения писателя, как «Перпетуум мобиле» (1894), «Охотник за жемчугом» (1895), а также рассказы «Чистосердечные люди» (1896) и «Белые одеяния» (1908).

И в то же время у Порукса есть реалистические произведения, с четко выписанными характерами современников и сценками из крестьянского быта. Наиболее популярное — «Кукажиня» (1899), а также рассказы «Как Рунцис стал Рунце» (1898), «Нищие на ярмарке» (1901), «Трещина в роду» (1905). Реалистичны и его воспоминания о детстве, например «Битва под Книпски» (1898).

В периодике 1899 г. печаталось незаконченное произведение Порукса «Рига» — философско-психологический роман. Многие произведения писателя переведены на русский, немецкий, литовский, эстонский, чешский, английский языки.

Творчество Яна Райниса

Революционный подъем, авангардная роль латышского пролетариата несомненно повлияли на развитие латышского искусства и литературы. Появилась литература нового типа.

 Ее создателем, выразителем авангарда общественной мысли был Ян Райнис (1865—1929) — выдающийся революционный поэт не только Латвии, но и мирового звучания (сб. «Далекие отзвуки синего вечера», 1903; «Посевы бури», 1905; «Новая сила», 1907; «Тихая книга», 1909; «Кто не забывает», 1911; поэма «Ave sol!», 1910; драма «Огонь и ночь», 1907 и др.).

В поэзии Райниса периода революции 1905 г. в ее диалектическом отражении жизни вырисовывались перспективы дальнейшего общественного развития, будущего всего человечества. Райнис поднимается до широких философских обобщений, он предвидит, что это не последняя схватка. Он призывает «созидать страну грядущего», хотя представляет, какие страдания и лишения еще предстоят народу.

Созданный Райнисом новый для латышской литературы герой наделен незаурядной нравственной силой, твердой убежденностью в правоте своего дела. Образ нового, непреклонного в своей убежденности борца особенно характерен для произведений поэта, написанных в эмиграции.

Герой поэзии Райниса — не борец-одиночка, а выразитель настроений масс. В прошлом у него рабство, в будущем — свобода мира («Огромнее Рима»). Будущее это создадут свободные народы («Величайшая родина»). Самые грандиозные дела, которые приведут к появлению новых миров, свершат неприметные, из самых низов бедняки («Странный разговор»).

Высшее предназначение поэта — служить «основному классу», его целям, идеалам. В сборнике философских стихотворений «Конец и начало» (1912) Райнис говорит: «Класс основной, тебе // Служить бойцом — где честь найдется выше? Твой // К всечеловечеству и солнцу путь прямой!»

Революционность содержания поэзии Райниса и ее значение в событиях 1905 г. — лишь один из аспектов понимания творчества поэта. Другой — философский — для каждого последующего поколения будет открытием, импульсом к поиску нового и неизменным побуждением к всечеловеческому содружеству.

Поэтические образы у Райниса — и метафоры, и символы одновременно, своеобразие жизни поэт отражает и в широкой общественной плоскости, и в аспекте развития человеческой личности. Из произведений рассматриваемого периода это особенно чувствуется в поэме «Ave, sol!» и в книге «Конец и начало» (1912). В этом сборнике соприкосновение человека как индивида с окружающим миром образует несколько кругов, по которым и идет развитие. Подобная поэзия требует возвращения к ней каждого нового поколения, как к источнику пророческой поэтической мудрости.

В своей драматургии Райнис еще шире, чем в поэзии, использует философские обобщения. В его пьесах нет ни конкретно-реалистической среды действия, ни типичных для современности или прошлого действующих лиц, они у Райниса зачастую воплощают определенную идею, моральные принципы и общественные явления.

Образы и среда действия, взятые из фольклора, из Библии, из истории Древнего мира и Средневековья, у Райниса выступают как проявление общечеловеческого. Все это придает его пьесам современное звучание, и даже в наши дни они продолжают вдохновлять режиссерское воображение.

Драматическая поэма Райниса «Огонь и ночь» (в периодике — 1905, отд. изд. — 1907, премьера в театре — 1911) до сих пор остается высшим достижением латышской драматургии. Это пьеса нового типа. По философской глубине и масштабности художественного видения раньше в латышской литературе ничего подобного не было.

По-своему интерпретировав эпос А. Пумпура «Лачплесис», Ян Райнис в форме фантастических легенд изображает развитие общества. Тесно связанная со своей эпохой, с происходящей революцией пьеса в то же время передает диалектику развития общества настолько обобщенно, что вызывает у каждого последующего поколения зрителей все новые и новые ассоциации.

Райнис охотно использовал образы и сюжетные мотивы из фольклора в силу его исконной обобщенности, позволяющей «петь старую песню на новый лад» («Огонь и ночь», «Золотой конь», 1909; «Вей ветерок!», 1913).

Ему принадлежит и приоритет в создании латышской трагедии. «Индулис и Ария» (1911) и «Иосиф и его братья» (1919) — это трагедии высокого стиля, где судьба народа, переломы в развитии человечества находят обобщение в коллизиях и образах, взятых из далекого прошлого и Библии. Форма, в которую Райнис облекает свои идеи, проста и в то же время крайне сложна. Он отдает предпочтение романтическим средствам выразительности и символам.

Революцию в его поэзии знаменует шторм, шквалы ветра, величавое движение солнца, реакцию — ледяной замок Севера и т. д. В «Огне и ночи» все главные герои символичны. Однако мышление поэта глубоко коренится в реальности жизни, поэтому символы позволяют Райнису отображать сложные общественные процессы, облекать в художественную форму философские обобщения.

Образное мышление Райниса в символах и аллегориях легло в основу прочной традиции всей последующей латышской литературы, особенно же — поэзии. Райнис поднял латышскую литературу на качественно новую ступень.

По силе постановки проблем, размаху мысли и художественному совершенству Райнис занял в европейской литературе место признанного поэта и драматурга, последователя лучших традиций мировой литературы. И наряду с этим в его творчестве проявились простота и склонность к образности, свойственные латышскому фольклору.

Уже со второго десятилетия XX в. начали появляться новые писатели — Л. Лайценс, Э. Эфертс-Клусайс, Л. Паэгле, А. Арайс-Берце, Р. Эйдеманис, А. Цеплис, которые в дальнейшем продолжали традиции латышской литературы.

Литовская литература

1. Формирование литовской литературы в XIV - ХVI вв.

 

Духовная культура литовского народа на ранней ступени своего развития нашла отражение в фольклоре, сведения о котором восходят к IX в. Письменность стала развиваться позже, с конца XIV в., в Великом Княжестве Литовском, возникшем в начале XIII в.

В состав княжества входили многие русские, белорусские и украинские земли. В Литву рано проникло влияние славянской культуры. Первыми книжными людьми при дворе литовских князей были главным образом выходцы из Древней Руси. С начала XIV в. сохранились послания великих князей литовских — Гедимина (Гедиминаса) и др., написанные по-латыни, а также ряд документов канцелярии великого князя, положившие начало известному государственному архиву «Литовская метрика» (1386—1794).

Большинство этих документов написано на древнебелорусском письменном (литературном) языке.  На этом письменном языке, который почти три столетия оставался официальным языком делопроизводства, был составлен свод законов — «Литовский статут» (три редакции — 1529, 1566 и 1588 гг.). На нем написаны местные летописи.

Эти летописи, созданные в пределах Великого Княжества Литовского, по языку, а частично и по содержанию являющиеся общими историко-литературными памятниками также русского, украинского и особенно белорусского народов, послужили началом развития литовской письменности.

Отдельные летописные своды сохранились в нескольких редакциях и во многих копиях (около 20). Древнейшая летопись — «Литовскому роду починок» (или в других редакциях — «Летописец великих князей литовских») — была создана в конце XIV в., в годы княжения Витовта (Витаутаса), при котором Великое Княжество достигло могущества.

Наиболее широкие своды летописей — «Хроника Быховца», «Хроника Великого Княжества Литовского и Жемайтского» (Жемайтия — Жмудь — северо-западная часть Литвы, в XIII—XV вв. имевшая некоторую самостоятельность по отношению к остальной Литве) — возникли в середине XVI в. Некоторые из них уже в то время были переведены на латинский и польский языки, ими пользовались первые историки Польши и Литвы (Я. Длугош, М. Стрыйковский и др.).

В основу положены материалы русских и белорусских летописей, но в более поздних редакциях преобладает чисто литовский материал. Особенностью литовских летописей является то, что в большинстве случаев сведения передаются в виде повествований, нередко составляющих связный рассказ.

В летописях много вставных эпизодов, легенд и преданий. В них почти отсутствуют религиозные мотивы и фразеология, что придает им светский характер.

Содержание летописей составляет родословие и описание деятельности князей и литовской знати. Один из главных героев литовских летописей — Витовт (1392—1430), под руководством которого объединенными литовскими, польскими, русскими, белорусскими и украинскими силами в Грюнвальдской битве (1410) был разбит орден крестоносцев. Летописи содержат также народные предания.

Весьма живописно предание о том, что Вильно был основан Гедиминасом, которому приснился железный волк, грозный вой которого был громче, чем у ста волков. Это означало, что слава города пойдет по всему свету. В другом предании повествуется о том, что князь Кейстут (Кястутис) взял себе в жены Бируте — простую девушку, которая хотела посвятить себя служению языческим богам.

Бируте стала матерью Витаутаса. В одной из древних хроник рассказывается о литовском князе Маргирисе, как он, убедившись в невозможности защитить Пиленский замок от осаждавших его немецких рыцарей, предпочел погибнуть вместе со всеми жителями в огне сложенного ими костра, чем сдаться захватчикам.

Сюжеты и отдельные мотивы этих преданий вошли в литовскую литературу национального возрождения в XIX в. (поэтические и драматические произведения С. Валюнаса, А. Фромаса-Гужутиса и др.) и были использованы в творчестве польско-белорусских писателей (И. Крашевского, В. Сырокомли, Е. Друцкого-Дюбецкого и др.).

Литовский народ одним из последних в Европе принял христианство. Отдельные православные духовные лица уже с начала XIII в. проникали в Литву, проповедовали и даже имели свои церкви, например, в Вильно. Некоторые литовские князья, скажем Ольгерд (Альгирдас, 1345—1377), были женаты на русских княжнах, свободно исповедовавших христианскую веру в языческой Литве. Иначе дело обстояло с католичеством.

Когда литовский великий князь Ягайло стал польским королем, произошло официальное крещение Литвы (1387), во многих местах страны проведенное насильственно. Христианство вначале распространялось главным образом польскими ксендзами, не владевшими литовским языком, но постепенно ряды духовенства стали пополняться и священниками литовского происхождения.

В Литву начали проникать культурные влияния с Запада. Предполагается, что с принятием христианства в Литве были созданы первые письменные тексты молитв, духовные песни на литовском языке. Был обнаружен один из таких текстов, записанный в 1503 г.

Начиная с XV в. многие молодые люди из Литвы стали обучаться в университетах Европы (прежде всего в Краковском), где знакомились с античной культурой и идеями гуманизма. Вернувшись на родину, они стали распространителями гуманистической образованности и в Литве.

В XVI в. Вильно стал крупным государственным и культурным центром. Здесь некоторое время находился королевский двор объединенного польско-литовского феодального государства, а королева Бона, итальянка по происхождению, покровительствовала итальянской музыке, живописи и архитектуре.

При дворе содержался большой оркестр. В 1513 г. в городе была учреждена музыкальная школа, а во многих костелах выступали хоры и инструментальные капеллы. При дворе и у некоторых магнатов Литвы сложились богатые библиотеки. В Вильно в 1522 г. перенес свою деятельность белорусский первопечатник Ф. Скорина, положивший начало книгопечатанию в Великом Княжестве Литовском.

В конце XVI в. в Вильно действовало несколько типографий и печатались книги на литовском, белорусском, русском, польском, латышском и латинском языках. Кроме книг духовного характера на религиозные темы, издавались также переводы произведений античной литературы (Цицерона и др.).

В середине XV в. была создана легенда о происхождении литовцев от римлян. Согласно этой легенде, римский сановник Палемонас (Палемонас — это, вероятно, переосмысление имени военачальника Публия Либона, упоминаемого римским историком конца I в. н. э. Люцием Флором), спасаясь от преследований Нерона, с группой приближенных покинул Италию и, достигнув Балтийского моря, высадился на побережье Литвы, где и положил начало роду литовских князей.

Этот миф, доказывавший права феодалов на господство, воспринимался как исторический факт, проник в литовские летописи и историко-публицистические сочинения и использовался в борьбе против натиска польской шляхты.

Распространение влияния гуманизма способствовало развитию местной письменности на латыни. В первую очередь следует упомянуть сочинение Миколаса Летувиса «Об обычаях татар, литовцев и московитян» («De moribus tartarotum, lituvanorum et moschorum»), написанное около 1550 г. (опубл. в отрывках в 1615 г.).

Автор критикует многие пороки феодального строя в Литве, противопоставляя им гуманистические принципы морального и гражданского поведения. В книге говорится о происхождении литовцев от римлян и для доказательства приводится несколько десятков латинских слов, близких литовским.

Многими трудами известен Августин Ротундус (ум. 1582), крупный общественный деятель, бургомистр Вильно. Он перевел на латынь «Лито