Уничтожение деревни Длинноволосого (шайены и кроу).

Одним из важных людей в рядах шайенов и сутайо в тот день был сутайо по имени Лёд (дед Белого Быка, родившегося в 1834 году). Он принадлежал обществу Противоположных, члены которого склонны были поступать наоборот и давали клятву никогда не отступать в битве, даже если  это означало верную смерть. Этот человек сидел на своем боевом пони немного впереди линии союзников, бросаясь в глаза из-за чучела степной совы, привязанной к его лбу, и красной краски его общества, покрывавшей всё его обнаженное тело, если не считать набедренной повязки и мокасин, изготовленных из остатков старых покрышек для палаток. В левой руке Лёд держал, - теперь уже лишенный волчьей шкуры, - «Громовой Лук-Копье», воплощающий духовную силу самого грома. Когда наступит время союзникам атаковать, именно он подаст сигнал к этому, передавая копье за шеей из левой руки в правую руку (1). 

Какое-то время Лёд и многие из союзников сидели верхом на своих раскрашенных лошадках, размахивая оружием в воздухе и громко распевая свои военные песни. Другие ударяли по щитам из бычьих шкур хлыстами и поднимали пронзительную трель своими боевыми свистками из орлиной кости. Всё это вместе создавало ужасающий шум.

Вождь кроу Длинные Волосы с помощью нескольких стариков пытался успокоить людей и восстановить порядок в лагере. Им удалось привести людей в состояние боеготовности, и перед сумерками поспешно была возведена баррикада из  бревен и кустов, а пробелы между палатками были заполнены крупным багажом и всем, что попадалось под руку. Все, кто мог держать оружие в руках, теперь заняли позиции лицом к врагу, готовые защищаться от ожидаемого нападения. Матери с маленькими детьми на руках готовились бежать, - если позволит случай, - чтобы найти безопасное укрытие в окружающей местности.  

Через какое-то время Знахарь с Собачьей Мордой, хранитель Священных Стрел, спешился со своего коня и, выйдя один впереди линии союзников, встал лицом к вражескому лагерю. Шайены и сутайо, выстроившиеся в несколько рядов позади него, внезапно прекратили пение и улюлюканье. Держа Священные Стрелы, завернутые в лисью шкуру, в одной вытянутой руке, Знахарь с Собачьей Мордой начал напевать священную песню и время от времени выплевывать изо рта сок священного растения, которое он жевал. Затем он вытащил из связки одну из священных военных стрел и, держа ее горизонтально перед собой, направил кремниевым наконечником в сторону противника. Одновременно он поднял левую ногу и подпрыгнул несколько шагов на одной ноге. Танцуя и напевая, он несколько раз топнул поднятой ногой по земле, и каждый раз, когда он делал это, все наблюдающие за этими действиями воины выкрикивали в унисон свои боевые кличи, одновременно с этим делая своим оружием, - состоящим из копий, луков и палиц, - угрожающие жесты и колющие движения в сторону вражеского селения впереди.

 В то время как это происходило, женщины шайенов и сутайо, стоявшие в рядах воинов, вместе с другими женщинами, пришедшими лишь для того, чтобы понаблюдать за схваткой издали, повернулись спиной к хранителю и священным стрелам, ибо, если какая-нибудь женщина взглянула бы на эти священные для племени талисманы, сила, передаваемая через них, была бы сведена на нет или потеряна (2).

Дважды хранитель совершал свой ритуал – по одному разу для двух священных боевых стрел, находящихся на его попечении. Затем он вернул их в сверток из кожи, который привязал к копью молодого шайенского знахаря, в чьи обязанности входило нести талисманы против врага во главе атаки союзников.

Теперь враг, предположительно ослепленный силой стрел, не сможет стрелять прямо, в то время как шайены благодаря той же силе станут невидимыми и, следовательно, недосягаемы для врагов и их оружия.

Пока совершался этот ритуал, молодой воин Свистящий Вапити, который прошлой ночью сбил с ног кроу по имени Красная Сова, надел Священную Бизонью Шапку сутайо и в сопровождении соответствующей церемонии завязал ее ремешком из оленьей кожи под своим подбородком, чтобы она не слетела с его головы. Ему было доверено вести в бой крыло сутайо.

В то же время другие предметы военной магии доставались из чехлов и готовились к применению. Одним из наиболее важных из них у шайенов был особый щит, известный, как «Щит со Скальпами» (в оригинале «Scalp Shields») из-за того, что он был украшен волосами поверженных врагов, прикрепленных к его внешнему краю. Его сила была тесно связана с силой Священных Стрел, обладающих предполагаемой способностью лечить болезни, а также защищать воинов в бою. Но в отличие от стрел, которые могли ослеплять врагов, щит поворачивал в сторону вражеские стрелы, летящие в атакующих воинов. Тот, кто нес этот щит в бою, держал его в правой руке, ухватившись за кожаный ремень, прикрепленный в верхней части внутреннего края, и, когда он ехал на врага, то размахивал им особым образом, слева направо, с одного бока лошади на другой, как будто отбиваясь от невидимых стрел, летящих в него с обеих сторон (3). Некоторые шайенские информанты утверждают, что этот щит был дан шайенам одновременно со священными стрелами одним и тем же человеком, Душистой Магией, много поколений назад. Понятно, что щит был очень старым и использовался почти в каждом сражении, в котором участвовали шайены. Северные шайены до сих пор хранят его, и он высоко ценится как священный талисман, связанный со стрелами и шапкой. Одновременно с этим также использовалась сила каждого из четырех Ок-цим (охоцемо), или Священное Копье с Обручем  (в оригинале Sacred Wheel Lance), изготовленных знаменитым сутайо по имени Слепой Бык. Эти предметы тоже были связаны со священными стрелами. Их владельцы держали их в воздухе, и сетка из оленьей кожи на каждом обруче была обращена в сторону врага, в то время как молитвы возносились соответствующему духу-хранителю, - который считался пойманным в ловушку в сетке каждого обруча, - чтобы получить благосклонность и защиту пойманного духа во время  предстоящей битвы(4).  

Примечание: Охоцемо, или Священное Копье с Обручем. Обруч, олицетворяющий круг, как символ вечности Махео (Отец всего сущего, Создатель Вселенной и всего в ней, именно он дал на священной горе священные стрелы и священный свод законов Душистой Магии – великому пророку шайенов), был привязан к древку каждого из четырех копий. Этот обруч был окаймлен орлиными перьями и шкурами некоторыми животных, облик которых могли принимать Махеоно (духовные существа, наполняющие Вселенную жизнью), когда они появлялись перед людьми. У шайенов существовало поверье, что эти священные копья обладали силой делать отдельных воинов или военные отряды невидимыми, когда присутствие врагов угрожало их жизни.

Северный Шайен Бузина (также известный, как Клен, Большой Волк, Старый Храбрый Волк, Собака на Холме, а у белых, как Священный Человек) со священным копьем с обручем. В верхней его части находится обруч с сеткой для поимки духа-хранителя, а на самом конце изображение душистой магии.

Кроу, тем временем, укрылись за своими импровизированными брустверами и наблюдали за этими странными приготовлениями шайенов  и сутайо. Они догадывались, что те напускают какую-то сильную магию на них, а вот они не имели что-то подобное в этом отношении, чтобы противостоять врагу.    

Наконец, после того, как предварительные этапы были завершены, Волк с Высокой Спиной, военный вождь шайенов и сутайо, решил, что пора начинать бой. Молодой знахарь, который теперь нес сверток со Священными Стрелами, привязанным к его копью, выехал вперед линии шайенов и сиу, в то время как носитель Священной Бизоньей Шапки занял позицию впереди линии сутайо. После исполнения нескольких воинских песен и священных заклинаний, эти два человека, несущих почитаемые племенные святыни, внезапно и одновременно издали громкие боевые кличи и пустили своих лошадей в галоп. Они скакали под косым углом друг к другу, и когда они мчались по открытой местности, их пути пересеклись по диагонали. Они обогнули лагерь кроу и во второй раз пересекли пути друг друга, вернувшись к своим линиям. Таким образом, они как бы сделали двойную петлю вокруг лагеря кроу(5).  

 В какой-нибудь другой раз, когда всадники во второй раз пересекали бы пути друг друга, Противоположный дал бы сигнал своим Громовым Луком на начало атаки. Но теперь, когда хранители племенных святынь вернулись к рядам воинов, Лёд продолжил неподвижно сидеть на своем коне, всё ещё держа Громовой Лук в левой руке. В данном случае это необычное поведение  было преднамеренным, чтобы дать Двум Прядям, лучшему бойцу союзных сил, возможность сдержать свою клятву и в одиночку въехать во вражеский лагерь, чтобы расчистить путь для союзных воинов, которые последуют за ним.

  Схема начала действия; путь Священных стрел и путь Бизоньей шапки.

Как только хранители Стрел и Шапки осадили своих лошадей возле линии союзников, Две Пряди медленно направил своего коня вперед к ожидающим его воинам. Проехав несколько метров, он выпрямился в седле на виду у своих людей и кроу. Его тело было обнажено до пояса; его лицо, руки и грудь были раскрашены ярко-красной, зеленой и желтой охрой. Два или три орлиных пера с прядями конского волоса, свисавших с кончиков и выкрашенных в красный цвет, были вплетены в его черные, как вороново крыло, волосы, которые, показывая его стремление сражаться насмерть, были расплетены и густо спадали на плечи и до середины спины. На его левой руке висел магический щит, украшенный его личным защитным тотемом, и с его ободка свисали орлиные перья, мягко трепещущие на ветру. В левой руке он держал поводья, а правой сжимал рукоять испанской сабли, острием упиравшейся в землю. В качестве набедренной повязки ему служила ярко-красная полоска плотной ткани, а ноги прикрывала пара леггин из оленьей шкуры, украшенных бусинами и пучками человеческих волос поверх черных горизонтальных полос, символизирующих его многочисленные «ку» (подвиги). На ступнях у него были мокасины, богато расшитые бисером, с волчьими хвостами, свисавшими с пяток, и довершавшие его дикарский наряд. Его боевой пони выглядел не менее внушительно. Его морда, холка и круп были вымазаны священной краской, а в гриву и хвост были вплетены орлиные перья. Хвост был купирован и подстрижен, как это было принято, когда его отправляли в бой (6).

Наконец, Две Пряди поднял глаза в голубое небо Монтаны, кое-где усеянное хлопьями облаков, и запел песню, посвященную его мертвым товарищам из общества Изогнутого Копья. Он обратился к ним и сказал: «Оглянитесь, братья мои, кто-то идет за вами» (7).

На какое-то мгновение сцену окутала тишина, лишь изредка прерываемая ржанием лошадей, нетерпеливо ударявших по земле копытами в преддверии сражения. Затем, медленно и размеренно, Две Пряди поднял саблю над головой, издал пронзительный боевой клич «Хок-эй-хо-хо-ни», и, ударив пятками по бокам своего пони, понесся галопом – прямо к брустверам. Его сабля сверкнула в лучах утреннего солнца, когда он взмахнул ей над головой, рассекая воздух вокруг себя. В то же время его обутые в мокасины ноги тяжело барабанили по животу пони, выжимая максимальную скорость из его летящих копыт. Воины шайенов и сутайо, и даже их союзники сиу испустили громкий вопль восторга, увидев, как их чемпион с грохотом бросился вперед и, подняв голову к небу, запел свою предсмертную песнь, - так громко, что она была отчетливо слышна посреди радостных криков его народа. Когда он приблизился к внешнему кольцу палаток, мимо него, не причинив вреда, пролетели несколько стрел и пуль, выпущенных воинами кроу, а уже в следующее мгновение он перепрыгнул через бруствер и оказался среди плотной толпы врагов. Он начал яростно и слепо рубить саблей направо и налево, нанося тяжелые ранения любому, в кого попадал. После того, как он одним хлестким ударом отсек голову кому-то из кроу, он ткнул своего коня острием окровавленного клинка и с триумфом поскакал назад, туда, где ожидали наблюдающие со стороны союзники (8). Они еще громче закричали, превознося его поступок, когда Две Пряди – снова выпрямившись в седле, с выпяченной грудью и высоко поднятой головой – ехал рысью. Подъехав к рядам союзников, он начал медленно и величественно ездить вдоль них. В одной его руке была сабля, опущенная почти до земли, его глаза смотрели вперед так, как будто они ничего не видят или ни на что не обращают внимания. Но, на самом деле, Две Пряди просто упивался восторгом, который обрушился на него. Затем, позволив своему скакуну обрести второе дыхание, он снова развернулся лицом к врагу, и через мгновение уже пришпоривал его обратно к вражеской позиции, вопя и рыча, как раненый кугуар. Взлетев снова над баррикадой, он приземлился внутри нее и снова начал рубить саблей направо и налево. Кроу, как и в первый раз, ошеломленно взирали на этого сутайо, - который, казалось, хочет убить всех вокруг себя, - ничего не предпринимая в ответ. Но кое-кто из них, наконец, набрался храбрости, и большая группа пожилых мужчин и подростков бросилась на помощь своим сородичам. Две Пряди стащили с седла и потащили его через корчащее море тел. Кроу, у большинства из которых не было никакого оружия, били его палками, камнями и просто кулаками.  

Когда шайены и сутайо увидели, что их чемпион погиб, по всей окрестности разнеслись их громкие крики гнева. Их глаза упали на Льда, который должен был вот-вот подать сигнал к атаке. Лед быстро перекинул свой священный громовой лук из левой руки в правую руку, и поднялся оглушительной боевой клич. Вслед за этим войско союзников одной большой волной хлынуло вперед, следую по пути Двух Прядей. Во главе их были Священные Стрелы, привязанные к копью молодого знахаря, а также Священная Бизонья Шапка сутайо, которую нес воин по имени Свистящий Вапити. Он со скальповым щитом тоже находился впереди, размахивая им слева направо, и несколько стрел, прилетевших со стороны бруствера, не произвели почти никакого эффекта на ряды союзников.

Когда атакующие воины приблизились, они были сильно удивлены, когда  их чемпион Две Пряди неожиданно выпрыгнул из-под массы борющихся с ним тел. Его торс, руки и лицо были все в крови, но он продолжал яростно махать своей саблей во все стороны. В следующее мгновение появились союзники, перепрыгивая на своих боевых пони все препятствия перед ними, врезаясь в них и сбивая всех на своем пути, топча их копытами. В бруствере повсюду возникли бреши, и по мере того, как всё больше и больше воинов собирались около них, бреши становились всё шире и шире, пока, наконец, бруствер полностью не развалился.

Направляя своих пони по внутреннему кругу палаток, союзники прокладывали себе путь через сбившихся в кучу кроу, и их палицы, летящие стрелы и копья несли смерть каждому мужчине, способному держать оружие в руках, да и всем остальным, кто осмеливался бросить им вызов. В лагере царила паника и неразбериха – жители пытались спастись бегством, но оказались в ловушке и теперь в отчаянной попытке пытались вырваться из нее. Некоторые кроу успели сесть на лошадей и прорваться через линию противника до того, как основная масса атакующих снесла бруствер. Другим повезло меньше. Седовласая Убийца, захваченная в плен в тот день, много лет спустя рассказала своей дочери, Стоящей в Доме, что, как раз перед тем, как шайены и сиу прорвались в лагерь, ее мать посадила ее и ее сестру на лошадь и сказали им, чтобы они ехали в горы. Седовласой Убийце в то время было около десяти лет, а ее сестра была моложе ее, возможно, года на три или четыре, и она обычно присматривали за ней, особенно, когда их группа перекочевывала с места на место. В таких  случаях младшую сестру всегда привязывали к лошади, чтобы она не упала с нее. К сожалению, сейчас она упала, и Седовласая Убийца вынуждена была спешиться, чтобы ее поднять. В этот момент враги прорвались в лагерь, крича и вопя, ударяя своим оружием по щитам, тем самым, вызывая волнение и панику. Лошадь Седовласой Убийцы напугалась, встала на дыбы и затем присоединилась к остальным животным, которые метались по лагерю в поисках выхода. Седовласой Убийце пришлось бежать, уповая на собственные ноги. Однако вскоре шайены ее схватили (9).

  Песчаный холм, где «они бежали вокруг него», во время уничтожения селения Длинноволосого на Оттер-Крик в 1820 году.  Взгляд с севера.

  

Из тех, кому удалось выбраться из лагеря до того, как все пути к бегству были отрезаны, большинство составляли женщины и дети, но были среди них и несколько мужчин, включая вождя Длинноволосого. Эти воины не были трусами, но после непродолжительного сопротивления они поняли, что им не устоять перед натиском столь многократно превосходящих сил, и, рассудив трезво, присоединились к потоку беглецов, которые спасались бегством как на собственных ногах, так и верхом на лошадях, удирая в сторону каких-то отдаленных холмов.

 Мужчины кроу с Длинноволосым во главе отчаянно сражались в арьергарде. Чтобы дать беглецам больше времени на спасение. Шайены и сиу видели, как кроу устремились к холмам, и, оставив в покое лагерь, бросились в погоню. Длинноволосый замыкал бегущую толпу. Увидев, что несколько врагов приближаются, он резко натянул поводья, спрыгнул с лошади и встал один перед нападавшими, наведя на них свое короткоствольное ружье. Его преследователи тоже натянули поводья, не осмелившись приблизиться. Они начали неуверенно ездить кругами, выкрикивая оскорбления в адрес одинокого кроу и бросая ему вызов выйти вперед и сражаться. Длинноволосый остался на месте и ответил на эти словесные тирады, но затем запрыгнул на поджидавшую его лошадь и поскакал галопом за основной группой беглецов. 

 Шайены и сиу возобновили погоню. Поскольку они сидели на боевых пони, а вождь кроу ехал на обыкновенной вьючной лошади, союзники быстро начали его настигать. Кроу отчаянно нахлестывал свою лошадь, но вскоре два сиу догнали его и, заехав ему с каждой стороны, попытались стащить его с седла. В последовавшей схватке Длинноволосый был сброшен на землю. Однако в следующее мгновение он снова оказался на ногах и взял свое ружье наизготовку. Его угрожающая поза  и решительный вид заставили нападавших отступить и дожидаться своих товарищей. Но не тут было. Несколько кроу, которые замыкали толпу беглецов, но ехали немного впереди Длинноволосого, оглянулись как раз в этот момент. Увидев, в какой опасности оказался их вождь, они развернули лошадей и, выкрикивая во всё горло боевой клич кроу «ку-ку-хей, ку-ку-хей», помчались назад, чтобы оказать помощь. Эта кучка кроу, состоящая из стариков и мужчин пожилого возраста, вооруженная только палицами с каменными набалдашниками и копьями, достигла своего вождя как раз в тот момент, когда остальные преследующие его враги, появились в поле зрения. К счастью для Длинноволосого, у его союзников не было теперь ни единого шанса прикончить его, ибо вернувшиеся кроу быстро окружили своего вождя и своим угрожающим видом дали понять шайенам и сиу, что они полны решимости сражаться, чего это им ни стоило. Число союзников в этой преследующей группе было невелико, хотя, они имели очевидное преимущество в возрасте и вооружении. Тем не менее, они решили, что в данном случае благоразумие лучше, чем репутация, и просто бросили в кроу шквал оскорблений, говоря им, что они собираются сделать с пленными женщинами, описывая в мельчайших подробностях, какие сексуальные удовольствия они приготовили для них. Затем они поехали обратно тем же путем, которым пришли, позволив вождю и его верным последователям бежать. 

Сегодня шайены говорят, что эта кучка кроу состояла из старых женщин и нескольких совсем уж старых мужчин, поэтому их молодые воины посчитали, что те недостойны даже убийства, и, конечно незачем их было брать в плен. Кроме того, эти шайенские воины не хотели упустить возможность пограбить в лагере и горели желанием как можно быстрей вернуться туда, прежде чем их собратья разберут всех достойных пленников и лошадей вместе с чем-либо еще ценным, либо уничтожат всё это. Это, по мнению шайенов, было единственной причиной, по которой их воины позволили тем кроу беспрепятственно бежать (10).

Бегство Длинноволосого на Оттер-Крик, 1820 год.

 Еще одна группа кроу вырвалась из лагеря и бежала в сторону холмов, но в другом направлении от группы Длинноволосого. Эти люди бежали мимо подножья соседнего холма, когда шайены и сиу их атаковали и в последовавшей схватке убили их всех, включая стариков, женщин и даже почти всех детей. Только один мальчик выжил в бойне. Он был пешим и спрятался, а когда всё кончилось, отправился на поиски воинов кроу, чьи военные отряды всё ещё искали лагеря союзников.

Тем временем, в захваченном лагере кроу кипела битва, и вокруг царили хаос и неразбериха. Союзники поражали и скальпировали подряд всех стариков и мужчин пожилого возраста. Мертвые кроу повсюду валялись на земле. Затем победители собрали в большую группу уцелевших женщин и детей. Говорили, что немало кроу просто смирились со своей судьбой и не оказали никакого сопротивления. Шайены и сиу указывали, куда им следует идти, и те повиновались беспрекословно (иначе, вероятно, это означало бы верную смерть), следуя за теми, кто им приказывал. Уинона Много Обручей говорила, что когда она была маленькой девочкой, некоторые очень старых кроу, чьи матери и отцы были маленькими детьми во время этой битвы, рассказывали то, о чем они помнили. Она говорила, что они вспоминали про большое количество лошадей, метавшихся внутри лагеря: «…лошади, лошади, лошади, натыкались друг на друга, сбивали людей и сносили палатки, поднимая при этом такие облака пыли, что защитники не могли ничего разглядеть даже перед собой, в то время как тысячи камней и комьев земли, летящих из-под копыт лошадей, ударяли в них» (11). Шайены говорят, что Бык с Обрезанным Хвостом, знаменитый военный вождь шайенов в более поздние годы, проехал на своем пони через селение, нанося удары направо и налево своим копьем. Он убил и ранил много кроу, и именно он посчитал больше всех «ку» (успешных ударов) на мужчинах кроу во время этой битвы. Шайен по имени Остров (убит в Кэмп-Сапплай в 1868 году), тоже был удачен в ударах по врагам своим шестом для «ку», когда атаковал сбившихся в кучи кроу, однако он немного не дотянул  до результата Быка с Обрезанным Хвостом. Но из всего союзного войска самым заметным на поле боя был Лёд, Противоположный. Издав крик, похожий на уханье совы, чучело которой он носил привязанным ко лбу, он на своем коне врезался в каждую толпу кроу, касаясь своим громовым луком любого, до кого мог дотянуться. Шайены говорят, что в этот день он посчитал более ста «ку» (12). Сутайо по имени Медведь с Высокой Спиной в этот день посчитал так много «ку» на женщинах и детях кроу, что никто не знал точно, сколько именно (13). Что касается старика Красная Накидка, то он был повсюду, где сражение принимало наиболее ожесточенный характер. Его топор, казалось, был везде одновременно. В слезах и гневе из-за смерти своих двух сыновей, он в традиции сутайо отрубил руку одному из кроу, получив, таким образом, ужасный трофей, с которым можно было танцевать на грядущих победных торжествах. Его жена Женщина Белый Бизон ходила вокруг разрушенного лагеря и с помощью своей гигантской дубинки мстила уже поверженным врагам, обрушивая ее на головы мертвых и раненых кроу, превращая их в кровавое месиво (14).

Женщина Белый Бизон была лишь одной из многих женщин сутайо и шайенов, активно участвовавших в этой битве. Они разграбили и разрушили типи, разорвав в клочья покрышки своими ножами и превратив в обломки палаточные шесты, чтобы их нельзя было больше использовать. Они даже разбили глиняные горшки для приготовления пищи. Такова была их ненависть к кроу (15). И когда активная фаза сражения подошла к концу, толпа женщин шайенов и сутайо, которая наблюдала с безопасного расстояния за неравным противостоянием, побежала в лагерь, размахивая дубинками, ножами и топорами. Они с дикими воплями ликования наносили удары по всем подряд поверженным врагам, неважно, раненым или уже мертвым. Они снимали одежду с трупов и разрубали их на куски, конечность за конечностью, некоторые части которых затем выставляли напоказ, подняв вверх на копьях своих мужей в качестве ужасных трофеев их победы.

В то время как всё это происходило, одна особенно заметная фигура среди союзных воинов, одетая в странную железные рубашку и такой же шлем, верхом на большом белом муле разъезжала среди разрушенных типи. Много лет спустя выжившие кроу вспоминали, что они были в ужасе от этого человека и задавались вопросам, кто это – человек или дух, посланный на помощь их врагам. Они вспоминали, что он был одет в кожаную рубаху, покрытую маленькими, накладывающимися друг на друга металлическими дисками, а на голове у него была железная шапка. Это выглядело очень впечатляюще. Он сидел верхом на большом испанском вьючном муле, и говорили, что когда он выпрямлялся в седле, это было действительно стоящее зрелище, достойное для созерцания. Их детские умы предполагали, что у него к спине была привязана деревянная рама или подпорка, стянутая ремнем, чтобы он мог сидеть так прямо и неподвижно (16).

В одной части разрушенного селения группа кроу, преимущественно состоящая из женщин и детей, кроме одного или двух дряхлых стариков, стояла, сбившись в кучу и съежившись посреди резни и разрушений, происходящих вокруг них. По неизвестной причине союзные воины оставили их в покое, и казалось, что на них вообще никто не обращает внимания. Хотя, возможно, они уже были взяты в плен каким-нибудь воином союзников или считались такими старыми и слабыми, что даже не стоило беспокоиться на их счет (17). Точно так же шайены  не тронули старух, считая их абсолютно бесполезными. Они их отпустили со словами, чтобы те уходили прочь, нашли своих людей и сообщили им, кто это сделал с ними. Одна совсем древняя старуха кроу, почти полностью ослепшая, подошла к бабушке шайена по имени Белый Бык (она была женой Льда, Противоположного) и на языке жестов умоляла вернуть ее внучку, которая могла бы вести ее, так как ее глаза мертвы и она не может самостоятельно найти остатки своего народа. Бабушка Белого Быка сжалилась над ней, и когда молодая девушка вышла вперед из группы пленников, находящихся под ее опекой, она отпустила ее вместе со старухой. Все пленные мужчины кроу, старики и среднего возраста, были умерщвлены (18) 

Когда битва была закончена, шайены и сиу спросили женщин кроу, почему в селении почти не было воинов кроу, и им ответили, что несколько больших военных отрядов накануне вечером отправились атаковать лагеря союзников вдоль реки Паудер. Судя по всему, союзники не особо обеспокоились насчет безопасности собственных селений, из-за того, вероятно, что они переместили их в другой район. Тем не менее, они быстро погрузили свою добычу на лошадей, захваченных у кроу, и приготовились отъезжать, пока не вернулись вражеские военные отряды. Было уже чуть за полдень, когда торжествующие союзники отправились в свои базовые лагеря, гоня перед собой огромный табун захваченных  пони и пленных кроу. Большинство пленников перемещались пешком, и их постоянно подгоняли, несмотря на то, что им приходилось тащить на своих спинах тяжелую поклажу, захваченную союзниками в их лагере.

Позже один шайен признался, что это битва была не очень тяжелой из-за отсутствия воинов кроу в лагере, и всё закончилось довольно быстро. Никто из союзных воинов не погиб в битве. Даже самоубийца Две Пряди выжил. Несколько нападавших были ранены, один из них тяжело, и через несколько дней он скончался.

  Вождь и воин кроу по имени Выстрел в Руку.

 

 Значительному количеству кроу удалось добраться до спасительных холмов, но, всё же, союзники взяли в плен многих их сородичей. Метис Джордж Бент утверждал, что одни только шайены захватили больше сотни врагов – все женщины и дети, и что сиу захватили столько же (18). Кроу говорили, что в целом, убитыми и пленными, они потеряли около четырехсот человек. Поэтому это событие надолго врезалось им в память под названием «когда четыреста были украдены» (20). Сиу помнили это событие, как «когда они бежали вокруг него», имея в виду беглецов кроу, которые убегали от них, огибая с  двух сторон высокий холм из песчаника недалеко от Оттер-Крик. Из этой группы они убили только одного подростка.

Союзники оставили после себя картину полного разорения. Много типи было подожжено и разрушено, и среди разбросанных головешек и обломков лежали бесчисленные изуродованные трупы, некоторые из которых были утыканы стрелами. Также много мертвых тел было разбросано в различных направлениях от лагеря. Эти кроу погибли в попытке спастись бегством.

В 1865 году Джордж Бент, скитаясь с враждебными индейцами в районе реки Паудер, посетил место битвы, и даже тогда, спустя сорок пять лет, местность, по его словам, всё ещё была усеяна сломанными шестами, каменными топорами, разбитыми горшками и наконечниками стрел (21).

ПОСЛЕДСТВИЯ.

По словам шайенов, сразу после полудня, после того, как бой в деревне закончился, шайенские разведчики, которые ехали впереди колонны, высматривая признаки присутствия военных отрядов кроу, внезапно галопом вернулись обратно и сообщили, что со стороны холмов приближается небольшая группа кроу. Эти люди, по-видимому, принадлежали той же группе, которая прошлой ночью ушла из лагеря кроу вместе с Красной  Совой. Эта группа состояла в основном из женщин, детей и нескольких стариков. Все они были верхом на лошадях и, как и их предшественники, вели в поводу вьючных лошадей, нагруженных личными вещами. Очевидно, они считали, что находятся в безопасности и не знали, что селение уже уничтожено. Большая группа шайенов спряталась среди деревьев и густого подлеска по обе стороны тропы, по которой ехали кроу. Когда ничего не подозревающий отряд поравнялся со скрытыми воинами, ловушка захлопнулась. С устрашающими боевыми кличами орда конных шайенских воинов со всех сторон обрушилась на кроу, застигнув их врасплох. Мужчины кроу были убиты на месте, а женщины с детьми и всеми вьючными пони были захвачены. Некоторые из этих захваченных детей кроу, которые остались жить со своими захватчиками в той или иной группе шайенов и сиу, и впоследствии обзавелись среди них собственными семьями, вспоминали, что «шайены набросились на нас и погнали тех наших, которые ехали впереди. Мы не успели спешиться, и нас тоже погнали вперед, как табун диких лошадей, к шайенскому лагерю» (22). Пленники также подтвердили, что это нападение произошло после того, как бой в селение кроу закончился.

Всё это время мальчик кроу, сбежавший из осажденного лагеря и переживший резню беглецов, шел по следам одного из военных отрядов его племени, который прошлой ночью отправился на поиски лагерей шайенов и сиу. Когда мальчик, наконец, догнал его и сообщил шокирующую новость, что их собственное селение подверглось нападению, воины потеряли рассудок от горя. Они громко взывали к Великому Духу и к своим личным тотемам, умоляя их сохранить жизни своих сородичей. Носители вороньих трубок не могли удержать военные отряды вместе – группы воинов и даже отдельные люди устремились обратно к селению, чтобы попытаться спасти своих людей. Таким образом, мощь кроу, которая всего несколько мгновений назад, казалось, могла привести в трепет любого врага, распалась на две дюжины или более отдельных групп, и каждый воин внимал только свои личным страхам и приверженности своим близкими. Они полностью пренебрегли силой своего единства – единственной реальной надеждой на то, чтобы добиться чего-либо в борьбе против своих врагов. Младший вождь Больной Живот прилагал всю силу своих убеждений, чтобы удержать воинов вместе, но даже его солидная репутация не помогала удержать некоторых из них от реализации индивидуальных планов. К несчастью, лошади кроу уже устали, так как они всю ночь скакали в поисках вражеских лагерей, и теперь, на обратном пути в селение не выдерживали быстрого темпа и вставали. Прошло много времени после того, как союзное войско покинуло селение, прежде чем воины кроу начали прибывать на место происшествия, с ужасом взирая на тлеющие, усеянные трупами руины. Когда, наконец, каждая группа измученных воинов прибыла и увидела перед собой сцену кровавой бойни, они громко закричали от горя и поклялись отомстить перед телами своих мертвых и изувеченных сородичей.   

Тем временем, огромная кавалькада победоносных шайенов и сиу продолжала свой извилистый путь через равнины к родным очагам. Однажды на вершине холма, откуда открывался вид на еле тащившуюся внизу на колонну союзников, появился  одинокий воин кроу, возвращавшийся в родное селение. Он окликнул шайенов и сиу и спросил у них на языке жестов, не причинили ли они вреда его народу? В рядах союзников был молодой кроу, который был захвачен еще ребенком во  время более раннего нападения на селение кроу, якобы, в 1801 году, когда шайены и сутайо в компании с сансарками, минниконжу и брюле-сиу уничтожили лагерь кроу из тридцати палаток и захватили много пленных. Этот кроу, известный, как Большой Пленник, был полностью ассимилирован шайенами и свободно говорил на их языке и бегло на языке народа своей матери. Поэтому, когда одинокий кроу с вершины холма окликнул кавалькаду, возвращавшуюся из селения Длинноволосого, Большой Пленник свернул с дороги и начал разговаривать со своим соплеменником. Одинокий кроу крикнул, что его зовут Длинная Челюсть, а затем спросил, не убили ли шайены и сиу женщин и детей кроу на Оттер-Крик? Большой Пленник ответил, что женщин и детей пощадили, но большинство из них теперь являются пленниками. Услышав это, одинокий кроу развернул своего пони и исчез с гребня. Позже шайены сказали, что они слышали, как он, когда уезжал, громко оплакивал и сокрушался по поводу несчастной судьбы своего народа (23).  

Чуть дальше от этого места на колонну союзного войска наткнулись около пятидесяти воинов кроу, возвращавшихся в свое селение. Они с расстояния узнали некоторых пленников, которых их захватчики гнали впереди. Шайены на языке жестов сообщили им, что они уничтожили их селение и захватили много пленных. Силы союзников были слишком велики, чтобы ввязываться с ними в бой, поэтому кроу несколько раз выстрелили в них из луков и ружей и тоже поспешили в селение, чтобы оценить нанесенный им ущерб (24).

Когда стало понятно, что все шайены и сиу покинули поле боя и его окрестности, уцелевшие беглецы  вернулись к руинам уничтоженного лагеря. К тому моменту все воины кроу уже прибыли туда. Можно себе представить облегчение некоторых из них, когда они увидели живыми отдельных их родственников или членов семей. Однако многие другие наполнялись душераздирающим горем и печалью, когда они в поисках среди руин находили расчлененные трупы близких родственников или осознавали, что пропавший ребенок, мать или жена увезены в плен. Отвратительные крики огласили воздух, и кровь ручьями полилась из разрезанных рук, ног и грудей. Некоторые воины, выражая свое горе, кололи свои лбы ножами или острыми камнями, и большими пучками выдирали волосы из своих голов. После обеда стало очень жарко, и трупы людей и животных, лежавшие кучами и разбросанные вокруг, быстро распухли и раздулись. Невыносимое зловоние окутало разрушенное селение – казалось, повсюду были призраки мертвых.  

Вожди кроу решили, что нужно уходить отсюда как можно скорее. Длинноволосый собрал оставшихся людей, и к ночи все покинули ужасающую сцену, оставив почти всё позади. Некоторые из них поспешно спрятали тела своих мертвых родственников в укромных местах среди окружающих кустарников и скал, но многие трупы остались лежать там, где они упали, на радость некоторым четвероногим животным и их крылатым воздушным собратьям.

Мир абсарока (кроу) рухнул; их совсем недавно неукротимая гордость и логическое обоснование племенного единства угасли. Что толку чтить умерших, когда узы, соединявшие людей, теперь были стерты? Священные кровные узы всего народа были разорваны в клочья, а сам народ рассеян. С тяжелым