ФЕДЯ. Мы знаем, когда вы умрете.

Молчание.

КОНДРАТ ФИЛИППОВИЧ. Ну и когда?..

ФЕДЯ. Через пять минут.

ГЛАША. Пожалуйста, не обижайтесь.

КОНДРАТ ФИЛИППОВИЧ. Интересно… И откуда вы взяли это?

ГЛАША. Мы сами видели.

КОНДРАТ ФИЛИППОВИЧ. Видели??? Что?

ФЕДЯ. Мы видели, как вы разбились на своем тарантасе.

КОНДРАТ ФИЛИППОВИЧ. Что??? Насмерть?!!

ГЛАША. Да.

КОНДРАТ ФИЛИППОВИЧ. Это как???

ФЕДЯ. Да вот так – шмяк, и в лепёшку.

КОНДРАТ ФИЛИППОВИЧ. Печальный факт… (думает). Но как же – «шмяк и в лепёшку, если я сейчас стою перед вами?..

Молчание.

Вот она – молодежь… И ведь какими вещами шутят!..

ГЛАША. Вы погибали пять раз…

КОНДРАТ ФИЛИППОВИЧ. Пять?!! Ну, братцы, это уж слишком. (С горечью). Вот она – благодарность…Сделал раз в жизни Кондрат Филиппович доброе дело – денежный долг отдал. Отдал без скандала, почти сразу, спустя полгода, принёс сам… А они измыва-ются… Травят насмешки… «Тарантас»… Ну, спасибо Вам за плотное угощенье! А мне в дальний путь… Пора! (Берет чемодан).

Просыпается механизм часов, открывается дверца, выпрыгивает Кукушка – Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

КОНДРАТ ФИЛИППОВИЧ (в панике). Какой ужас! (Смотрит на стрелки). Мой поезд… (Убегает). Ёлы-палы! Опоздал!.. Скорей!..

Внизу хлопает дверь подъезда. С силой нажимают ржавую педаль. Мотоцикл тарахтит, Кондрат Филиппович прибавляет газ. Глаша и Федя подходят к окну, смотрят.

ФЕДЯ. Не поверил… Камикадзе.

ГЛАША. А мне всё равно его жалко.

ФЕДЯ. Ну что, считаем до трёх?

ГЛАША. Пора бы привыкнуть, а не могу. Каждый раз лицом вздрагиваю…

Мотоцикл срывается с места, с рёвом мчится к перекрестку.

ФЕДЯ. Раз…

Глаша закрывает ладонями лицо. Треск мотоцикла быстро удаляется, и пропадает в тишине.

ФЕДЯ. Куда он исчез??? (В окно). Куда он подевался?!.

ГЛАША. Уехал…

ФЕДЯ. Куда???

ГЛАША. На вокзал…

ФЕДЯ. Какой вокзал?!. Он должен был разбиться! Здесь, сейчас!

ГЛАША. Значит, пронесло…

Смотрят в окно.

ФЕДЯ. А вдруг мы еще спим?..

ГЛАША. Нет, я бы услышала. Ты всегда храпишь.

ФЕДЯ. Я?..

ГЛАША. А что тебя удивляет?.. Если хочешь знать, ты храпишь так, что сервант дрожит и люстра качается.

Треск мотоцикла возвращается. Кондрат Филиппович кружит вокруг дома.

ГЛАША. Почему он не разбивается?

ФЕДЯ. Наверно ездить научился…

Мотоцикл ездит кругами.

ГЛАША. А если у него бензин кончится?

ФЕДЯ. Не кончится.

Мотоцикл трещит.

ГЛАША. А если он не разобьется???

ФЕДЯ. Разобьется. Видишь, ему деваться некуда.

Мотоцикл останавливается у подъезда. Быстрые шаги вверх по лестнице, за дверью кашель, стук.

ФЕДЯ. Нас нет. (Глаше). Молчи.

За дверью выжидают, снова быстрые шаги, теперь уже вниз. Мотоцикл опять кружится вокруг дома.

ГЛАША. Он что, не понимает – что с ним происходит???

ФЕДЯ. И не догадывается.

ГЛАША. Несчастный…

ФЕДЯ. А мы счастливые, да?!. Сидим тут, как бараны в кино. Нам крутят одно и то же, дурят нас по полной программе, а мы мычим и ушами хлопаем!

Мотоцикл очередной раз останавливается у подъезда, те же быстрые шаги вверх по лестнице, за дверью кашель, стук. Глаша и Федя не отвечают. Снова шаги вниз, мотоцикл отъезжает от дома, и продолжает кружиться под окнами.

ГЛАША. Федя, а что мы можем?..

ФЕДЯ. …Да ни хрена!

ГЛАША. Успокойся. Не порти своё сердце. Иди лучше, поспи.

ФЕДЯ. Ты издеваешься?!

ГЛАША. А что нам остаётся делать?!. Надо жить. Сегодня выходной. Мне надо варежку закончить, а ты газету читай…

Сцена девятая.

Мотоцикл трещит, гудит как шмель, назойливо ездит кругами. Глаша вяжет, голова замотана полотенцем. Федя за столом, уши заткнуты газетной бумагой, перед ним полная, до краёв, тарелка супа.

ФЕДЯ. Может это всё чей-то розыгрыш?.. (Смотрит в тарелку).

ГЛАША. Чей? Петька Иванов в отпуске, тётя Зина в монастырь ушла…

ФЕДЯ. Ем, ем, ем, а суп как в сказке – не кончается. Не могу доесть тарелку…

ГЛАША. Ты всегда мечтал об этом.

ФЕДЯ. Да. Но в желудке по-прежнему пусто!

ГЛАША. Вяжу-вяжу, а петли сами распускаются…

Мотоцикл кружит вокруг дома.

Трещит и трещит… Надоел! Голова разламывается. Федя, ты мужик или баба?!. Сделай что-нибудь!

ФЕДЯ. Что?!.

ГЛАША. Сообщи куда-нибудь.

ФЕДЯ. Куда?!.

ГЛАША. Позвони пожарным или в Службу спасения, а еще лучше сразу – в Гражданскую оборону.

ФЕДЯ. Хорошо. И что я скажу?!.

ГЛАША. «Корабль тонет, умоляем о помощи».

ФЕДЯ. Решила мужа сплавить на дурку? Нет уж, звони-ка сама, дорогая супруга…

ГЛАША. И позвоню.

ФЕДЯ. Давай, набирай номер!

ГЛАША. И наберу!

ФЕДЯ. Только скажи им всю правду. «Я - Глаша такая-то, на Учёте не стояла, но своими глазами видела, как одни и те же боты сгорали семьдесят раз». Еще скажи про самолет, ко-торый повис в небе как приклеенный, про воду, которая льется с пола обратно в кран… А еще вот эта спичка, гляди, – зажигается семьдесят первый раз! Муж ест, а суп бездонный -не кончается. Обязательно скажи, что диктор по телевизору два месяца сидит с открытым ртом, а радио «Маяк» заело, как пластинку. Часы стучат, но стрелки не бегут. И петли рас-пускаются.

Молчание.

Жужжит механизм часов, выпрыгивает Кукушка – Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!