Тренинги, психопрактики, динамические медитации по Ошо, секты

 

В первой части статьи «Преодолеть отчуждения», в главе «Депрессия и всеохватывающее погружение в рабочий процесс» было описано состояние регрессии и «обнуления» личности, отдавшейся целиком и полностью рабочему процессу. В последующих главах были предложены некоторые мысли, комментирующие тему выхода из состояния регрессии, переживаемой человеком как омертвение внутренней жизни. Ниже рассматривается иной путь развития ситуации. Иной путь – путь раскочегаривания эмоций и медитативных практик.

На этот пусть встают некоторые работники офисов и банков, так как им, имеющим дела с большим объемом цифр и документов, становится иногда скучно. Цифры и документооборот, хотя и движутся интенсивно сквозь сознание людей, но движутся в русле заданного и уже изученного алгоритма. Ничего нового и свежего, и потому – скучно. Обращать же внимание на что-то, не связанное с рабочим процессом и мыслями об успехе и финансовых вознаграждениях, не все люди научились.

Переживание скуки сопровождается угнетением активности коры головного мозга. Это и понятно. Раз нет ничего, что пробуждало бы интерес у эгоистически настроенного человека, значит, нет и стимуляции, запускающей в коре головного мозга процесс образования новых нейронных цепей. Чтобы какую-никакую, а стимуляцию найти, люди начинают ходить, например, на тренинги «личностного роста», а также – на бизнес-тренинги и на прочие иные тренинги. Или, например, начинают вовлекаться в образ жизни, основанный на реализации различных психопрактик, наподобие динамической медитации по Ошо.

Суть динамической медитации состоит в растормаживании влечений с одновременно проводимыми мероприятиями, направленными на снятие контроля с сознания. Этот принцип используется в различных сектах и деструктивных культах. На первых этапах человек, вовлеченный в такого рода психопрактики ощущает эйфорию. Затем начинает нарастать регрессия, создаются условия для формирования катастрофы.

Измененное состояние сознания, испытываемое во время медитативных практик некоторым образом напоминает ощущение, переживаемое человеком во время глубокого внутреннего изменения (о различиях между двумя состояниями см. в главе «Ложный опыт и подлинный опыт»).

Состояния измененного сознания могут быть вызваны посредством погружения «в мечты, гипнотический транс, медитацию, психоделические состояния, расстройства психотического уровня». Во время погружения в подобного рода состояния может возникнуть так называемая трансформация сознания. Катализаторами трансформации могут стать «гуру, шаманы, лица, обладающие сильной харизмой». 

Такого рода трансформации сознания, по мнению некоторых специалистов, не способны приблизить человека к познанию себя. В подобных практиках процесс познания себя ассоциируется с процессом частичного осознания импульсов, раннее лежащих за порогом восприятия. Подобного рода попытки приводят человека не к познанию себя, а к противоположному результату. Блокируются процессы становления личности, «приближения к целостности». Присутствующее в начале занятий повышенное настроение «в дальнейшем сменяется нарастающим психологическим дискомфортом, тревогой, депрессией с экзистенциальным оттенком».

Нарастание условий, влекущих человека к катастрофе, сопровождается тем, что человек пытается организовать свою жизнь «вокруг состояний измененного сознания, которые становятся центральными в его жизни». Переживания такого рода становятся «смыслом жизни, источником питания, средством возбуждения». Постепенно человек превращается в аддикта – в зависимого от состояний измененного сознания.

Внутри человека происходит борьба между ядром личности и новыми структурами психики, появившимися в результате вовлечения в деятельность по достижению состояний измененного сознания. По мере того, как новые структуры (аддиктивная идентичность) захватывают все большее пространство в «ментальном поле», рвутся связи человека с семьей, знакомыми. «Отчуждение принимает тотальный характер».

Искусственно вызываемые изменения сознания становятся все более кратковременными, а также менее интенсивными за счет того, что человек к ним привыкает. На фоне этих процессов рвется связь человека с глубинными основами своей личности (здесь авторы используют понятие self; это понятие будучи рассмотрено сквозь призму христианской традиции может быть отчасти соотнесено с понятием совести). «В итоге «путешествие аддикта за золотым руном» в виде обретения новой, основанной на аддикции идентичности заканчивается катастрофой»[3].

 

О конкретных аспектах катастрофы, рассмотренных на реальных жизненных примерах, можно узнать из проведенного в Германии исследования касательно последствий вовлечения в практику трансцендентальной медитации (далее для краткости именуется «ТМ»). Исследование было проведено Институтом молодежи и общества (Беншайм (Bensheim), ФРГ) в 1980 году и называется «К чему приводит практика Трансцендентальной Медитации». Достоверность исследования была подтверждена Верховным Судом ФРГ[4] (далее приводятся некоторые мысли и выдержки из исследования).

В исследовании, помимо прочего, отмечалось, что вследствие погружения в медитативную практику у людей со временем снижалась способность противостоять стрессам. Стрессовая ситуация призывает человека к развитию, к мобилизации интеллектуальных способностей.

[Стрессовая ситуация, возникшая, например, в семейной жизни, призывает человека задуматься, в связи с чем возник кризис, не отдалился ли человек от семьи, не слишком ли он погрузился в рабочий процесс. Осмыслив причины возникновения кризиса, кто-то решается на деятельное изменение образа жизни, то есть, начинает больше времени проводить с детьми, больше внимания оказывать супруге, с большим вниманием прислушиваться к ней. Осознав необходимость совершения конкретных шагов по выходу из кризиса, человек начинает бороться с сердечной черствостью, приобретенной вследствие пренебрежения к голосу совести и бесконтрольного погружения в рабочий процесс. Желая достигнуть в профессиональной деятельности определенных высот, человек начинает стремиться к ним, нередко отдавая этому стремлению все наличное у него время, нередко – в ущерб внутренней жизни, чтению. Вследствие же изменения образа жизни предпосылки, провоцирующие дальнейшее развитие критической ситуации, исчезают, и критическая ситуация становится словно не бывшей.

Кризис, сопровождающийся переживаниями стрессового характера, призывает человека к переосмыслению различных аспектов жизни. И, как следствие, способствует (если человек прислушается к этому призыву) обретению утраченной молитвенной связи с Богом, восстановлению отношений с супругой и детьми. Человек обретает душевный мир в результате обретения молитвенной связи с Богом, от Которого произошло отпадение вследствие погружения в суету. Молитвенное общение с Богом может быть обретено вследствие оживления голоса совести, который был заглушен жизнью вопреки ей.

При медитативном же подходе человек пытается войти в измененное состояние сознания, при котором переживание негативного характера теряет свою актуальность. В качестве некоего аналога медитативной практики можно указать на феномен снижения порога восприятия с помощью алкоголя и иных психоактивных веществ. Эта аналогия проводится в статье ««Путь заповедей Твоих текох»: О выходе из состояния «тирании мозга» и преодолении того, что толкает человека к алкоголю»[5]. Указанная статья имеет органическое сродство с данной статьей о депрессии].

 

При погружении в практику ТМ, как было отмечено в указанном выше исследовании, человек перестает реализовывать взрослые отношения «я-ты» и начинает обращаться к одномерному самовлюбленному «я». Молодой человек, занимающийся ТМ, становится инфантильным и самовлюбленным, что выражается в соответствующем поведении.

Ему «мешают стать ответственным независимым взрослым». Вследствие вовлечения в практику и в движение ТМ происходит потеря ощущения реальности, что делает человека «непригодным к работе, неспособным формировать свою жизнь в ответственной манере и неспособным к социальной активности».

Между реальным миром и миром, к которому стремятся те, кто занимается медитацией, происходит конфликт. Конфликт разрешается в пользу того мира, который ищут последователи движения ТМ и медитации. «Медитаторы все больше и больше удаляются в этот игрушечный мир».

Комплексное воздействие медитации и идеологии движения «культивируют плодородную почву для процесса регресса». Вследствие погруженности в медитативную практику и идеологию движения у человека меняется система восприятия. Создается ощущение легкости и благосостояния, будто пожелания человека выполняются автоматически.

На определенном этапе у занимающихся медитацией возникает ощущение, что уровень стресса стал меньше «благодаря изменившемуся образу жизни». Снижение уровня стресса возникает вследствие стремления «уклониться от вызывающей стрессы повседневной жизни». Но такая стратегия со временем «приводит к психической нестабильности». И вследствие такой стратегии медитирующие приходят к тому, что начинают ощущать уровень стресса [если он случается] «в диапазоне от сильного до массированного». Стрессовые ситуации, с которыми люди обычно справляются без трудностей, для человека, привыкшего от них уклоняться, становятся катализатором психологических заболеваний.

Путь к болезням психического свойства прокладывается комплексным воздействием на психику медитативной практики и идеологии движения, а также вследствие изменения восприятия мира. «Если процесс увеличивающейся чувствительности и одномерного эгоцентрического мышления достаточно развился, то даже малейшего элемента стресса … хватит, чтобы вызвать болезнь».

У людей, занимающихся медитацией, возникает чрезмерная реакция на стрессовые ситуации. В качестве комментария к этой мысли можно привести слова одного из медитаторов. «Стоило моей жене хоть немного меня рассердить, – говорил он, – как я в изнеможении падал на пол». В исследовании, в рамках которого собирались данные о жизни занимающихся медитацией, отмечалось, что иной медитирующий «стал вялым и не выносит никакого давления. Малейшее напряжение до крайности изнуряет его».

Чтобы не испытывать стресса, занимающиеся медитацией, как объяснял человек, много контактировавший с ними, не посещают места, где есть бедность и страдание. У людей, знающих о суровой стороне мира, есть защита, «не позволяющая этой жизненной жесткости одолеть их». У медитирующих же «система защиты полностью разрушена, и они совершенно беспомощны. Они не в состоянии (как медиаторы [медиаторы – в контексте данного исследования – люди, занимающиеся медитацией]) идти собственным путем в мире. Они могут жить только в круге ТМ».

На этот счет можно также привести некоторые мысли из комментария к видео о семье буддиста, в которой сын играет в компьютерные игры[6]. Некоторые, как сказано в комментарии, считают счастьем факт рождения в семье, члены которой практикуют занятия медитацией. Но может оказаться так, что в семье, в которой родители не оказывают влияния на детей, дети вырастают несамостоятельными и неприспособленными к жизни. Их не научили работать, преодолевать трудности, ограничивать свои желания, переносить боль, терпеть неудобства, делать что-то через «не хочу». «Собственно, не научили ничему, что нужно для самостоятельной жизни». И в итоге ребенок вырастает только желающим есть, спать и играть на компьютере. Медитировать, как папа, ребенок не хочет. Папа начал медитировать, чтобы уйти от давления своего отца, а ребенку медитировать незачем, так как в его жизни все «тихо и тухло».

В жизни детей при таком подходе к воспитанию нет места напряжению, которое могло бы стимулировать процесс развития. Когда дети не развиваются, они начинают походить на неприспособленные к жизни растения, с которыми нужно нянчиться до конца дней. Мама на определенном этапе вдруг поняла страшную суть происходящего, «но она сможет это замедитировать».

Иная мама входит в состояние депрессии, узнав, что ее сын принимает наркотики. Кризис призывает к изменению образа жизни, к перепроверке тех осей, на которых ранее мама откладывала реальность. Речь идет не о эзотерической практике «перепросмотра», а о деятельном преодолении предпосылок, на базе которых возник кризис[7]. Депрессия, – как сказано в одном документальном фильме о экономическом кризисе, является свидетельством того, что прежняя модель оказалась нерабочей. Но необходимость отказаться от прежних руководящих принципов, свойственных для нерабочей модели, является немалым потрясением (многое придется выстраивать буквально заново!). И хотя это потрясение, будучи творчески (то есть без сетования, а в попытке понять смысл происходящего) пережито, ведет человека ко благу (изменению жизни; применительно к экономике, – к развитию новых отраслей хозяйства), кто-то хочет от этого переживания «отгородиться». Например, – с помощью техники випассаны. Вследствие сосредоточения на объектах, предписываемых психопрактикой випассаны, у мамы может возникнуть ощущение отдаления от актуализировавшихся для нее проблем. Может даже возникнуть ощущение контроля над ситуацией (ситуацию мама воспринимает сквозь призму своего состояния, соответственно, с точки зрения буддизма, мама стремится через контроль над своим состоянием достичь ощущения контроля над ситуацией), но на каком-то этапе ситуация стремительно обрушивается, вызывая чувство полной беспомощности и растерянности.

 

Тип измененного сознания, формируемый медитативными психопрактиками, характерен и для тренингов так называемого «личностного роста». Одна женщина, проходившая подобного рода тренинги, рассказывала, что ей было вменено в обязанность «дарить подарки всем без исключения». «Это пузырь мыльный, который тебя оберегает от всего, как будто нет проблем, – вспоминала она. – Они были, но их так заштриховывают хорошо, будто нет. А сейчас мне становится мерзко от того, что я делала»[8].

Нередко люди пытаются создать для себя определенную «зону комфорта», отгородиться от всех внешних проблем или от того, что не приносит положительных эмоций, в том числе, физически (например, поселиться вдалеке от цивилизации),. Но рано или поздно реальность так или иначе проникает в сознание человека, который возжелал закрыть глаза на все, что не вызывает у него положительных эмоций.

Стремление человека замкнуться в комфортной для него обстановке может породить неожиданные для человека проблемы, что в виде притчи прекрасно показано в отечественном мультфильме «Выкрутасы».

Этот мультфильм рассказывает о человеке, который скрутил из проволоки супругу, дом, плодовые деревья, огород. Желая отгородиться от нежелательных аспектов мира, он перекрутил деревья на ограду. Затем он стал озлобляться, перекрутил дом и даже супругу на высокий забор с колючей проволокой. Но до конца от мира он отгородиться так и не смог. Над ним пролетел самолет, который издавал гул. От гула, исходящего от самолета он отгородиться не мог, и эта невозможность стала сводить его с ума. Вследствие возросшей ненависти к миру и усилившейся регрессии он приблизился к стадии сумасшествия. В последних кадрах зритель видит его на цепи, на которую он сам себя посадил, и лающим на самолет.

Самозакрывание человека в капсулу эгоцентризма запускает процессы регрессии, описываемые в лекциях «Искра жизни: Свет, сумерки, тьма». Каркас лекций строится в том числе и на творениях нейрофизиолога А.А. Ухтомского. Он считал, что подлинная радость должна быть «зрячая, все видящая и все чувствующая». Она не может иметь ничего общего с ложной радостью, «которая покупается полусознательным, полубезотчетным закрыванием глаз на жесткие и болезненные стороны бытия!» К жалким результатам приводит стремление купить радость при помощи искусственных средств – через зажмуривание глаз на действительность, а также через погружение в «развлечения» и «культурные удовольствия».

«Завороженные искусственными радостями люди … оказываются совершенно беззащитными, когда в один прекрасный день реальность откроется для них во всем своем громадном и трагическом значении!» Тот, кто однажды вступил на путь искусственных радостей, закрывая глаза на действительность, будет двигаться в данном направлении все далее и далее. Все более он будет отмежевываться от живого опыта, «все более будет сам себе слепить глаза, чтобы не знать настоящего значения действительности, – как это мы видим на всяком предреволюционном обществе», которое наслаждается и дуреет все более перед часом заклания. Так было и в Помпеях накануне того, как заговорил вулкан Везувий[9], [вследствие извержения которого и погиб город Помпеи].

Стремление защитить себя от страдания с помощью развлечений и психопрактик неосуществимо по той причине, что проблемы, вызывающие страдания, гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд. Проблема страдания коренится в пораженности природы человека язвой, о чем говорит христианство. Картину пораженности природы человека язвой и путь исцеления от неё талантливо описал иеромонах Тихон (Барсуков) в своей небольшой по объему, но емкой по смыслу книге «Архиерей».

Страдания возникают, в том числе, и по причине нарушения законов, положенных Творцом в основу мироздания. Вследствие нарушения этих законов, читаем у иеромонаха Тихона, «мы все страдаем и мучаемся. Жизнь для всех стала невыносимой». Выражая мысль о страдании иначе, можно сказать, что страдания возникают вследствие греха. Грех воспринимается многими людьми как нечто соблазнительное, но автор отмечает, что эта позиция неверна. Среди многих аспектов греха он отмечает также и то, что «грех – это всякая ненормальность, неправильность в ходе жизни человека, всякая остановка в его развитии, это дисгармония в человеческой природе, все то, что ведет человека к медленному умиранию, к маразму, к умственному, нравственному и физическому вырождению».

Вследствие пораженности грехом и язвой, люди еще здесь на земле находятся в аду. Не стоит верить в счастье сытых, довольных и по-видимому счастливых людей. «Это захлороформированные или загипнотизированные. Как лежащие под хлороформом не чувствуют боли, не видят ни прочих больных, ни занесенного над ними ножа хирурга, так и эти люди муки ада отстраняют от себя удобствами жизни и думают, что они счастливы, но первая же неудача, первая серьезная болезнь или незаметно подкравшаяся дряхлая старость разбивают их иллюзорное счастье, и они начинают страдать, не подозревая, что попали в ад». От этого «ада» и спасает людей христианство.

 

Христианские подходы к преодолению страдания, описываемые в книге «Архиерей», отличаются от подходов медитативных. О том см. в цикле лекций «Восточный цикл», в пунктах 11а-12в. Также – см. цикл «Доминанта жизни и самоубийство», пункты 12-14b.

Необходимо отметить различия в состояниях, ассоциируемых с выражением «внутренний мир». В христианском понимании человек достигает внутреннего мира вследствие приобщения к благодати и вследствие победы над страстями. Вследствие победы над страстями силы души приходят в состояние гармонии, покоя, которые ощущаются даже и посреди скорбных обстоятельств. Патриарх Сергий (Страгородский) в своей работе «Православное учение о спасении» подробно обосновывает мысль, что в православном мировоззрении существует тождество между добродетелью и блаженством. То есть душа человека, реализующего евангельские заповеди, приобретает навык к добродетели, вследствие чего становится способной приобщаться к состоянию блаженства. Переходя от земной реальности к вечности, душа забирает с собой и усвоенное ей качество.

По мысли преподобного Нила Синайского, подлинная радость возникает вследствие союза духа, души и тела. В своих наставлениях о преодолении печали и уныния, размещенных во втором томе книги «Добротолюбие» он отмечает, что радость мира печаль прогоняет, гнев угашает, ненависть отражает, мстительность уничтожает, уныние рассеивает, скорбь в радость претворяет. Подчеркивается, что «укрываясь в мирном благодушии, радость сия есть море добродетелей, крестом потопляющее сопротивное диавольское полчище» [то есть данная радость является не следствием анабиоза, а следствием активного развития добродетелей].

Также преподобный Нил предупреждает, что бывает и «противная ей радость, – смутная». Он называет и источник этой смутной радости. «Демоны, – пишет он, – подделываются и под духовныя дарования, чтобы, введя ум в заблуждение призраком, довесть его до помешательства».

О этом ложном состоянии рассказывает в одной из своих лекций монах Иоанн (Адливанкин) – ведущий специалист центра святого праведного Иоанна Кронштадтского. Он говорит, что у людей, занимающихся эзотерическими практиками, может наступить «бесовская тишина». То есть – ощущение полного безмыслия и бесстрастия. Ничего не искушает очень долго. Звенящая духовная тишина. Состояние полного покоя и комфорта[10] (это состояние возникает по той причине, что человека вставшего на путь гибели, демоны на время перестают искушать).

Дополняя мысль отца Иоанн можно отметить, что человек начавший взращивать в себе гордость приходит к тому, что демоны отступают от него и в ничем ему не досаждают. Искушения прекращаются, и некоторое время борьба не ощущается. Но потом демоны некоей страшной тяжестью наваливаются на человека и словно бульдозером сдвигают разум, мысли, чувства. О такого рода искушении см. заключительным пример к второй части и цитаты из приложения.

 

Тот же, кто сумеет соблюсти «все видящую и все чувствующую радость бытия», будет расширять свое зрение и чувствительность к голосу реальности и чуткость к голосу истории. Жизнь такого человека будет все более расширяться и напитываться содержаниями. «Все знать, все видеть, ни от чего не замыкаться, и все победить радостью бытия для друзей и с друзьями. Это значит – все расширяться, усиливаться, расти, узнавать новое и новое, переходить из силы в силу». «Это – настоящее счастие, к которому стоит стремиться и ради которого стоит понести всякий труд!»[11]

 

Сказанное может быть проиллюстрировано примером Клауса Кеннета, описанного в его автобиографическом романе «2 000 000 километров до любви. Одиссея грешника» (в зарубежном издании название романа несколько иное – «Born to hate, reborn to love. A spiritual odyssey from head to heart»), Клаус рассказывает о своих многолетних попытках достичь внутреннего мира и любви.

Вследствие неблагополучных семейных и прочих обстоятельств Клаус с самого детства озлобился на мир. Внутреннюю боль и отчаяние он пытался преодолеть эпатажными выходками, погружениями в удовольствия и наркотики. Но боль не уходила вследствие такого образа жизни, а лишь усугублялась. И со временем Клаус решил отправиться в Индию. Интегрируясь в индуистские практики, он приобрел даже статус «гуру». Но практики не принесли покоя его душе.

Прежде чем глубоко погрузиться в йогу Клаус прошел период увлечения ТМ. Делясь своими наблюдениями о последствиях вовлечения в ТМ, он ссылался также на опыт людей, занимавшихся ТМ дольше, чем он. Они «пришли к выводу, что эта практика ведет к саморазрушению». У самого Клауса вследствие медитации стала подниматься «особая гордыня» – как будто, писал он, – «я могу стать сам себе богом».

Усердно занимаясь ТМ, он на определенном этапе начал замечать, что его сознание начало странным образом меняться. Временами ему казалось, что он был парализован и лишен воли, что он не мог совершить даже простое действие, как бы ему того ни хотелось.

Он ждал, что приобщится к внутреннему покою, но вместо приобщения к покою он погрузился в некий туман, в котором увязал его разум. Он стал нервным и раздражительным, внешний мир перестал его интересовать. Погружаясь в себя, он не обрел безмятежности, а начал испытывать все большее беспокойство. У него стал нарастать иррациональный страх, распространявшийся на самые простые вещи. Появилось ощущение, что кто-то поджидал его в засаде и был готов напасть.

После нескольких лет практики он оказался на грани нервного срыва. Внутреннее напряжение и парализующие страхи не давали ему действовать. Он не различал ни добра, ни зла. Изредка он испытывал экстаз или впадал в транс, что позволяло ему ненадолго забыть о своем плачевном состоянии. «Однако, – рассказывал он, – в медитации не было никакой божественной искры, а потому я пробуждался от транса и опять оказывался во власти своих демонов – одержимости сексом, тяги к власти и лжи»[12].

После периода увлечения ТМ, как было отмечено, последовал период погружения в йогу и медитативные практики индуизма. И вот что Клаусу стало понятно. «Эффект снятия боли», достигаемый с помощью медитативных практик индуизма, приводил к духовному параличу, так как начисто убивал стремление к очищению и росту. Клаус пришел к убеждению, что индийские практики с их анестетическим действием в итоге отдаляли его от познания собственного «я». Он совершенствовал техники, чтобы отгонять от себя все приходившие извне мысли, но выяснилось, что такой подход опустошал душу и ввергал ее в депрессию. «Когда я очнулся, – рассказывал он, – от «анестезии», то понял, что все осталось ровно так, как прежде»[13].

Путь к внутреннему миру и любви, которых так жаждала душа Клауса, был найден им в результате приобщения к Православию. Духовный отцом Клауса стал ученик преподобного Силуана Афонского (о преподобном Силуане – в разделе «История спортсмена» и далее) – старец Софроний (Сахаров).

Старец Софроний до своего обращения к Православию также имел глубокий опыт занятия медитацией. Обратившись к Православию, он описал в своих творениях суть осознанных им заблуждений прошлого. Знакомясь с этими творениями, Клаус пересмотрел свой индуистско-буддийский медитативный опыт (Клаус некоторое время жил в известной буддийской общине, находящейся в лесах Таиланда). Клаус осознал, что в буддийский период своей жизни он интересовался только собой, считая себя центром вселенной, практики же были для него прикрытием самолюбования.

В творениях отца Софрония он нашел описания, раскрывающие суть пережитого в лесах Таиланда опыта. Последователь практик получает некое знание о себе, но не прозревает Бога как высшее начало [уединившись, человек начинает созерцать в себе образ, данный человеку Богом, но от этого созерцания он не переходит к мысли о Боге]. «Такая же трагедия случилась с Адамом и привела к грехопадению [о трагедии Адама священник Александр (Ельчанинов), опираясь на мысль святителя Афанасия Великого, писал следующее: «человек, для которого доселе центром и предметом вожделения был Бог, отвернулся от Него, «впал в самовожделение», восхотел и возлюбил себя больше Бога, предпочел божественному созерцанию – созерцание самого себя»; о том, какие последствия ждут человека на этих путях, желающие могут узнать из статьи отца Александра «Демонская твердыня (о гордости)»]. Трансформация происходит незаметно: кто-то превращается во что-то через имперсональную, то есть внеличностную медитацию». Человек больше не может познавать Бога как Личность и становится жертвой обмана, почитая себя богом. Ослепленный и потрясенный открывшимся ему удивительным опытом, он встает на путь саморазрушения, потому что верит, что своими силами может привести себя в состояние первозданности (в восточных религиях есть концепция внеличностного существования, которое предшествует, как считается на Востоке, появлению человека на свет). В итоге он уничтожает себя, приходит небытию, к распаду вместо целостности. Бог же действует наоборот, вызывая из небытия к бытию, провозглашает: «Я есть Сущий».

Комментируя слова своего духовного отца, Клаус писал, что молитва всегда должна быть личной. Мы обращаемся к Богу, стоя лицом к лицу, при этом не теряя своей индивидуальности. Пребывая во Христе, мы должны победить мир (влияние на нас внешнего мира). Отделяясь же от Бога, мы оказываемся побежденными и порабощенными смертью. «В таком состоянии отдаленности и отчужденности от Него, – писал Клаус, – я провел тридцать шесть лет своей жизни. Это был мой личный ад». Свою книгу он написал как свидетельство того, что сердце человека может в любой момент измениться, если его коснется любовь Отца, Сына и Святого Духа[14].

Дополнить слова отца Софрония можно свидетельством одного бывшего буддиста. Обратившись к Православию, он переосмыслил полученный во время медитативных практик опыт. Вследствие изучения аскетических творений православных авторов ему стало понятно, что «внутренний свет, или проявления нашей души, – это своего рода орган чувств для восприятия Бога. Когда человек пытается отвернуться от Бога, этот внутренний орган начинает выдавать собственные образы (как глаз, закрытый от света). Потом интерпретируя этот опыт с позиций буддизма, ты, – как писал бывший буддист, – начинаешь воспринимать этот опыт как проявления твоей истинной природы, и благополучно «прешься» в этом состоянии до смерти…» Все пережитое им, как выяснил он впоследствии, было описано православными аскетами. Причем, в своих творениях они не полемизировали с буддистами. Ни о буддистах, ни о дзогчен они не упоминали, писали же «в виде предостережений о возможных ошибках в аскетической практике»[15].

 

Некоторые аспекты такого явления как медитация разбирались в лекциях «Восточного цикла» (пункты 17-20), а также – в лекциях «Зазеркалье» (пункты 12-14, 16, 19-24). В лекциях, помимо прочего, разбирался вопрос отличия медитативных практик от молитвы. В рамках этого вопроса упоминалась книга Л.А. Тихомирова «Религиозно-философские основы истории». В главах «Достоверны ли источники оккультного познания?» и «Христианская духовная жизнь» Тихомиров лаконично и, главное, точно пишет о отличии медитативной практики от христианской духовной жизни. В частности, Тихомиров отмечает, что «в духовной жизни и созерцании христианства развивается процесс, не имеющий ничего общего с йогическими погружениями в сверхчувственность». « Случайное сходство некоторых внешних приемов монашеской практики молитвы не должно закрывать наши глаза на полную противоположность её цели и целей оккультно-теософских, а потому на такую же противоположность и содержания». Медитативные практики являются лишь частью образа жизни, глубоко отличного от образа жизни христианской. Важные акценты, помогающие разграничить области человеческой деятельности, характерные для двух направлений, содержатся в размышлениях митрополита Антония Сурожского, которые приводятся в главе «Ложный опыт и подлинный опыт».

После разочарования в буддизме (в связи с чем именно оно возникло, желающие могут узнать из книги Клауса) Клаус на некоторое время заинтересовался Ошо, который в то время был особо знаменит в Европе и Америке. «Более пристальное знакомство с его учением, – писал Клаус, – показало, что один из секретов его привлекательности – проповедуемая им сексуальная свобода»[16].

С принципами, которые Ошо транслировал в среду своих адептов, находится в неразрывной связи и медитативная практика, пропагандируемая им. Он проповедовал «освобождение от собствен­ного «я», от совести». Он говорил, что жить нужно, не думая ни о чем. В качестве метода достижения такого состояния он предлагал свою систему, включающую медитации, песнопения, ритуальные танцы.

Медитация по Ошо включала прыжки с поднятыми руками, выкрикивание бессмысленных слов и пр.. Бормотание бессмысленных слов, пропагандируемое Ошо в качестве психопрактики (джиббериш) способно ввести человека в состояние транса. Во время «динамической медитации» происходит учащенное дыхание, что приводит к опьянению за счет гипервентиляции легких. Человеку советуют «кричать, кататься по полу, делать любые непроизволь­ные движения. Особое состояние, переживаемое при этом человеком, объясняется как нечто таинственное, возможное только благодаря некоему секрету, которым обладает гуру». Люди, погружавшиеся в культ Ошо, через некоторое время теряли способность к размышлению, они становились «людьми без собственной биографии», готовыми принять доктрину гуру[17].

 

За счет учащенного дыхания происходит парадоксальный эффект, мозг не напитывается кислородом, а активно его теряет, что приводит к торможению коры головного мозга. Вследствие торможения коры головного мозга открывается возможность для внедрения в сознание человека внушенных извне идей. Использование данной техники, известной также и под названием холотропного дыхания, способствует захвату человеческого сознания падшими духами со всеми вытекающими из сего обстоятельства последствиями (более подробно – в цикле лекций «Зазеркалье», с беседах 13, 14, 19а-24б, а также в статье «Брешь в стене (часть 1) [18]»). Воздействие падшего духа на личность человека, может быть описано человеком, переживающего это воздействие, как депрессия (депрессия в переводе – сдавление).

Принципы, читаемые в структуре методик Ошо, могут быть соотнесены с общими принципами захвата сознания. Человеку, сознание которого предполагается к захвату, говорится, что он достигнет фантастических результатов, если согласится делать все, что тело захочет делать само. Согласившись с такой постановкой вопроса человек отказывается от управления собственным телом, тем самым открывая доступ манипуляторам и невидимым силам к управлению собой.

Идея снятия контроля разума, реализуемая в культах восточной направленности, входит в структуру методик, используемых и на тренингах. На многих тренингах используется одна и та же манипулятивная модель. Манипуляция, по выражению одного автора, выражается в воздействии на чувства в обход разума. Организаторы тренинга, различными способами подавляя деятельность разума (см., например, пункты 15 и 16 в цикле лекций «Зазеркалье»), стремятся растормозить эмоции. Если эмоции удается растормозить, а деятельность разума – подавить, то открывается возможность управления человеком. Не то чтобы человека золото заставляют выносить из дома (хотя бывает и нечто подобное), от него хотят, чтобы он хотя бы не перестал ходить на тренинги и продолжал бы их регулярно посещать в будущем. Разумеется, – оплачивая их, а размеры взносов, надо сказать, немаленькие (а некоторые организаторы стремятся добиться и большего – полной подчиненности им человека).

О том, что деньги могут быть главной целью проведения психологических тренингов, рассказывает один клинический психиатр – женщина в своей статье «Осторожно, психолог!» Она считает, что народ «подсаживается» на тренинги не хуже, чем на наркотики.

«Жизнь особо не меняется. Зато приобретается иллюзия скорого решения проблем.

Наибольшим спросом пользуются тренинги, на которых людей обещают сделать «успешными». Страшно то, что специальных знаний для проведения тренингов в нашей стране не требуется. На обложках книг одного человека, проводившего тренинги, было написано: «известный психолог», «автор многочисленных бестселлеров» и «создатель уникальной методики». Но через 5 минут после общения с ним автор статьи (клинический психиатр) поняла, что человек не знает элементарных вещей, что за годы «психологической деятельности» он знаний по психологии и не приобрёл.

«В психиатрической больнице, где я работаю, – пишет автор, – каждый пятый проходил его тренинги. Эти тренинги «вздрючивают» эмоции, что для психики многих людей является и нежелательным, и просто опасным. Попыталась объяснить ему это. Он нисколько не смутился, даже не заинтересовался. Поднял на меня пустые глаза и спокойно ответил: «Пока платят – пусть ходят»»[19].

 

Чтобы заманить человека на дельнейшие тренинги, организаторы пытаются столкнуть сознание человека с вихрем эмоций, дать сознанию опьяняющее зелье – мысль о собственной исключительности.

На тренингах человека убеждают поверить, что он – это всё, а другие – это никто. По мере