Кухня, муж сидит за столом, жена кружит возле него и впечатляюще все рассказывает)

М: Но,говорят,жизнь там необычайно дорога?

 

Ж: Как тебе сказать? По-моему, дороговизну преувеличили, папочка. Не так страшен чёрт, как его рисуют. Я, например, с Юлией Петровной имела очень удобный и приличный номер за двадцать рублей в сутки. Всё, дружочек мой, зависит от уменья жить. Конечно, если ты захочешь поехать куда-нибудь в горы… например, на Ай-Петри… возьмешь лошадь, проводника, – ну, тогда, конечно, дорого. Ужас как дорого! (Здесь она начинает погружать в свою атмосферу, постепенно может появиться свет и мелодия, почувствовать свежий воздух) Но, Васичка, какие там го-оры! Представь ты себе высокие-высокие горы, на тысячу раз выше, чем церковь… Наверху туман, туман, туман… Внизу громаднейшие камни, камни, камни… И пинии… Ах, вспомнить не могу!

 

М: Кстати… без тебя тут я в каком-то журнале читал про тамошних проводников-татар… Такие мерзости! Что, это в самом деле какие-нибудь особенные люди?

 

Наталья М: Обыкновенные татары, ничего особенного… Впрочем, я видела их издалека, мельком... ((Всегда, папочка, я чувствовала предубеждение ко всем этим черкесам, грекам… маврам!..))

 

Васичка: Говорят, донжуаны страшные.

 

Наталья М: Может быть! Бывают мерзавки, которые…

 

Наталья Михайловна вскочила, вспомнила что-то страшное, посмотрела на мужа испуганными глазами и сказала, растягивая каждое слово

 

Наталья М: Васичка, я тебе скажу, какие есть без-нрав-ствен-ны-е! Ах, какие безнравственные! Не то чтобы, знаешь, простые или среднего круга, а аристократки! Просто ужас, глазам своим я не верила! Умру и не забуду! Васичка, я даже и говорить не хочу! Взять хотя бы мою спутницу Юлию Петровну…Такой хороший муж, двое детей… принадлежит к порядочному кругу, корчит всегда из себя святую и – вдруг, можешь себе представить… Только, папочка, это, конечно, между нами...Даешь честное слово, что никому не скажешь?

 

Васичка: Ну, вот еще выдумала! Разумеется, не скажу.

 

Наталья М: Честное слово? Смотри же! Я тебе верю…

Представь ты себе такую вещь… Поехала эта Юлия Петровна в горы… Была отличная погода! Отъехали мы версты три-четыре, вдруг, понимаешь ты, Васичка, Юлия вскрикивает и хватает себя за грудь. Ее татарин хватает ее за талию, иначе бы она с седла свалилась… Я со своим проводником подъезжаю к ней… Что такое? В чем дело? «Ох, кричит, умираю! Дурно! Не могу дальше ехать!» Представь мой испуг! Так поедемте, говорю, назад! – «Нет, говорит, Natalie, не могу я ехать назад! Если я сделаю еще хоть один шаг, то умру от боли! У меня спазмы!» И просит, умоляет, ради бога, меня и моего Сулеймана, чтобы мы вернулись назад в город и привезли ей бестужевских капель, которые ей помогают.

 

Васичка: Постой… Я тебя не совсем понимаю…Раньше ты говорила, что видела этих татар только издалека, а теперь про какого-то Сулеймана рассказываешь.

 

НМ: Ну, ты опять придираешься к слову! Терпеть не могу подозрительности! Терпеть не могу!

 

Васичка: Я не придираюсь, но… зачем говорить неправду? Каталась с татарами, ну, так тому и быть, бог с тобой, но… зачем вилять?

 

НМ: Гм!.. вот странный! – возмутилась дамочка. – Ревнует к Сулейману! Воображаю, как это ты поехал бы в горы без проводника! Воображаю! Если не знаешь тамошней жизни, не понимаешь, то лучше молчи. Молчи и молчи! Без проводника там шагу нельзя сделать.

 

Васичка: Еще бы!

 

НМ: Пожалуйста, без этих глупых улыбок! Я тебе не Юлия какая-нибудь… Я ее и не оправдываю, но я… пссс! Я хоть и не корчу из себя святой, но еще не настолько забылась. Он у меня, папочка, в ежовых был… Как только разворчится насчет денег или чего-нибудь, я сейчас: «Ка-ак? Что-о? Что-о-о?» Так у него вся душа в пятки… Ха-ха-ха…

 

Васичка: Воображаю… (катая шарики из хлеба)

 

– Глупо, Васичка! Я ведь знаю, какие у тебя мысли! Я знаю, что ты думаешь… Но, я тебя уверяю, он у меня даже во время прогулок не выходил из границ.

 

захохотала, зашептала:

 

(((((Наталья М: Но Юлия! Ах, эта Юлия! Я понимаю, Васичка, отчего не пошалить, отчего не отдохнуть от пустоты светской жизни? Всё это можно… шали, сделай милость, никто тебя не осудит, но глядеть на это серьезно, делать сцены… нет, как хочешь, я этого не понимаю! Вообрази, она ревновала! Ну, не глупо ли? Однажды приходит к ней Маметкул, ее пассия… Дома ее не было… Ну, я зазвала его к себе… начались разговоры, то да сё. Они, знаешь, препотешные! Незаметно этак провели вечер… Вдруг влетает Юлия… Набрасывается на меня, на Маметкула… делает нам сцену… фи! Я этого не понимаю, Васичка…)))))))

 

Васичка нахмурился и заходил по комнате.

 

Васичка: Весело вам там жилось, нечего сказать!

 

НМ: Ну, как это глу-упо! – обиделась Наталья Михайловна. – Я знаю, о чем ты думаешь! Всегда у тебя такие гадкие мысли! Не стану же я тебе ничего рассказывать. Не стану!

 

Дамочка надула губки и умолкла.

 

 

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ

 

Антон Павлович Чехов родился 17 (29) января 1860 в Таганроге. Его отец имел в городе лавку. В 1868 юный Антон поступил в таганрогскую гимназию. Учёба там ознаменовалась его первыми литературными и сценическими опытами.

В детстве Чехов часто посещал таганрогский театр и позже говорил, что для него не было большего наслаждения, чем ходить туда. Антон принимал участие в домашних спектаклях своего гимназического товарища Андрея Дросси. Уже в гимназии Чехов издавал рукописные юмористические журналы и писал туда рассказы. 18-летним гимназистом он создал и первую свою драму – «Безотцовщина». Учителем математики Чехова в гимназии был Эдмунд Дзержинский, отец будущего знаменитого чекиста.

В 1879 году Антон Павлович окончил гимназию и поступил на медицинский факультет Московского университета. В 1884 он окончил курс и начал работать уездным врачом в Чикинской больнице, в городе Воскресенске, затем заведовал больницей в Звенигороде. Пациенты вспоминали о нём, как о заботливом и доброжелательном докторе.

В декабре 1879 студент-первокурсник Чехов поместил в петербургском художественно-юмористическом журнале «Стрекоза» рассказ «Письмо к учёному соседу» и юмореску «Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.». Это был его печатный дебют. Поначалу Антон Павлович не указывал своего настоящего имени, а пользовался псевдонимами: «Антоша Чехонте», «Человек без селезёнки» и другими. Кроме «Стрекозы» его юморески печатали журналы «Будильник», «Зритель», «Осколки». В 1884 году вышел первый сборник рассказов «Антоши Чехонте» – «Сказки Мельпомены».

В середине 1880-х годов Чехов не выходил за рамки юмористических миниатюр, часто создавая, согласно его собственным словам, по рассказу в день. Однако известный писатель Дмитрий Григорович весной 1886 посоветовал ему не тратить свой талант на «мелочишки», а создать что-то более крупное и значительное. Рассказы Чехова вскоре действительно стали становится длиннее и серьёзнее. Чехов стал путешествовать, обогащаясь в новых местах новыми впечатлениями. Итогом путешествия на юг России, поближе к родному Таганрогу стал рассказ «Степь» (см. на нашем сайте его полный текст и анализ), впервые опубликованный уже не в юмористическом, а в толстом журнале – «Северный вестник». Он привлёк к Чехову внимание гораздо более широкой публики. В 1887-1889 Чехов пытался писать большой роман, но, употребив на него немало сил, оставил этот план, решив: романная форма – не для него.