Глава Х. Сталактиты и сталагмиты

 

«Отто был прав, он всегда прав... Нельзя пустить колдовство в свою жизнь и думать, что твои близкие — тем более, если у них молоко на губах не обсохло! — не натворят дел. А я болван и слизняк! Вместо того, чтоб ударить кулаком по столу и запретить ей, решил играть в кошки-мышки... И вот Тави снова стал Белой Маской, пускай и на другой лад, и сделала это, чёрт возьми, та самая Кри, которая когда-то его маску разбила! Конечно, я всё равно не допущу... Но теперь не обойтись без ужасного скандала, и слёз, и, может, они рассорятся навсегда. Нет, если правда любят, то не рассорятся. Хотя... много я понимаю в таких вещах!»

Если же учесть ещё одну мелочь — пребывание Акселя на Луне, в ловушке у духов и Асфодели, то без усыпляющего заклятия нынче не обойтись... Перед тем, как лечь, Аксель расспросил Шеса, шпионит ли светлый полудух Амарцин за всеми анфиладами Резиденции круглосуточно. Судя по словам «Шесика», ничего не имеющего против дружеского прозвища, данного ему Шворком, духи не занимались круглосуточным «видеонаблюдением» в стиле виллы «Агапэ». Но уж если решали последить за кем-либо, то, конечно же, не смотрели, личные перед ними апартаменты, или общественные, а также который час.

— Я шоглашен, — добавил Шес, — вам непривычно... Но мы, духи, не шмеем ничего шкрывать от начальштва, и даже не имеем того, что могли бы шкрыть! Доктору МакДаффу шначала тоже не нравилошь, — подумав, прибавил он, словно извиняя новых гостей.

— А теперь? — полюбопытствовал Шворк, тасуя колоду.

— Пошкольку наштавник и швеча молчит, держну предположить, он доволен... — и Шес, поклонившись Акселю, удалился вместе со Шворком в его покой. (Точнее сказать, в чулан).

Возможно, оба чуда природы захотят резаться в карты до утра, и Аксель не без злорадства представлял себе реакцию Амарцина, в облачке которого как-нибудь возникнет такое «жрелишше». Ну и рожу скорчит, если она у него есть... А мы будем спать, и применим для сна любые известные заклятия. Смерть Юлии, «катастрофа» у Асфодели, полёт на Луну, прыжки в зените, тихий склеп в базальте, полудух Геганий с дружеским предложением, которого одного хватило бы с лихвой, чтоб никогда не забыть ушедший день, и наконец — балет-туалет с участием близких родственников... Спать!!!

К счастью, Капелла не имела ничего против: хор пока не вышел на сцену и не грянул в полную силу. Аксель мирно проспал где-то до девяти утра, когда его разбудил вопль из соседней комнаты:

— Кикер!!! Мой кикер старше!!!

— Пождравляю и вошхишшаюшь, — донёсся торжественный ответ. — Надеюшь, я вшо же шделал некоторые шкромные шаги к поштижению флопа?

— Да ты гений! Ещё две ночки, и я сделаю тебя титаном «хедз-ап»!

— Вот тебе и прекрасная Селена, — вполголоса сказал Аксель. — Здесь же нельзя жить! ШВОРК... ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО НАС СЕГОДНЯ ЖДЁТ?!!!

— О, это ты, Акси... — Пудель явно смутился. — Мы, кажется, тебя разбудили? Прости, я не хотел. Видишь ли, у Шесика в самом деле ошеломля...

— Не волнует! — грозно оборвал Аксель. И прибавил для большей ясности: — Никогда! Если мы доживём до следующей ночи, в чём я сильно сомневаюсь, я запрещаю тебе будить меня азартными воплями. Не можете без них — играйте в коридоре, а когда прибежит светлый полудух Амарцин, садитесь поиграть с ним втроём. И точка!

Шворк ещё раз заверил хозяина в глубоком раскаянии, Шеса же упоминание о турнире втроём (и даже о простом присутствии Амарцина) привело в такой ужас, что было ясно: предложение подходит ему не больше, чем самому Акселю — пальцы девушки-цапли на его горле.

— Почему ты меня не разбудил? — несколько непоследовательно напустился на него юноша. — Десятый час уже!

— Шоглашно шегодняшним инштрукциям, — смиренно сообщил Шес, — я как раз шобиралша ваш потревожить...

— Да как же ты справился бы с этим? Пришлось бы бросить игру!

— Я и так посоветовал Шесику остынуть, — вставил Шворк. — Он уже начал впадать в тильт... Терять хладнокровие, значит.

Аксель хотел выразить Шесу весьма ядовитое сочувствие, но вовремя понял, что каждое его слово примут за чистую монету. Куда разумней было узнать о планах Гегания. И дух перечислил новости. Великая Королева Фей И Всех Эльфов Асфодель изволила покинуть Луну, отправляясь на звёздную охоту в своей Малой Раковине. Охрана с ней, фрейлины и пажи остались. Таким образом, с одиннадцати часов утра — официального времени прибытия в Капеллу Акселя и его пса — им разрешено видеться с друзьями.

— А фрейлины почему остались?

— Для учаштия в жвёждной охоте нужно обладать поиштине королевшким маштерштвом, которое не то что дети и дамы, но и не вше Тильвит Тег имеют... К тому же жатравлен нешлыханных ражмеров кабан! Охрана шопровождает королеву, фрейлины на швоём корабле шьют гобелен или ошматривают Капеллу, пажи ошматривают Капеллу и видятша ш дружьями. Думаю, к обеду их приглашят, так же, как и ваш.

— К обеду?

— Да, полудухи, люди и даже подопытные дети трапежуют вмеште — в целях укрепления творчешкого шоглашия!

— Постой, постой...Какие ПОДОПЫТНЫЕ ДЕТИ? — медленно сказал Аксель, холодея.

— Те шамые! — радостно подхватил Шес. — Вы же их видели вчера, в Школьжяшшем Облаке. А иначе что им ждешь делать, в Режиденции?

— И какие опыты ставит над ними Билаковский?

— Их шодержание далеко не вшегда ижвештно... — По словам Шеса, ещё недавно подопытных было более тридцати, но многие в последнее время умерли. А четверо оставшихся — они пережили всех, духи к ним даже, можно сказать, привыкли. Кто знает, сколько они протянут и когда понадобится похитить на Земле новых.

— А кто пополняет их запас? — спросил юноша, стиснув зубы, хотя уже знал ответ.

— Не мы! — заверил Шес. — И не люди. Режиденция не очень-то чашто отпушкает на Жемлю их шамих. Нужно прошто шделать жаявку на имя яшного полудуха Гегания, ешли какой-то профешшор шочтёт нужным жапаштишь подопытным материалом...

— Ясно. А если я не хочу сидеть за одним столом с твоими... «профешшорами»?

— Акси, — тихонько вмешался Шворк. — Я понимаю твои чувства и вполне разделяю их. Однако подумай: таким отказом ты не только идёшь против Гегания, желающего, чтоб ты участвовал в трапезах, а и лишаешь себя огромного количества информации, которая может послужить... нашим собственным целям. Если мы в тюрьме, но можем хотя бы свободно ходить по ней, стоит ли добровольно загонять себя в камеру? Тюремщика ты не пристыдишь, зато твои шансы на побег уменьшатся в сотню раз!

Аксель тяжело вздохнул.

— Когда... обед? — с отвращением спросил он.

— Обед у ваш в чаш, жавтрак — в вошемь, и ужин — в шешть! — отрапортовал Шес. — Анфилада двешти пятьдешят два... Впрочем, шначала ваш будут провожать, а там — Путеводные Огни или память. К дружьям пойдёте шо мной!

— Ладно, значит, к друж... тьфу!... к друзьям, обед... а потом?

— Яшный полудух Геганий, беж шомнения, внешёт яшношть.

Учитывая титул Гегания, а также прочие обстоятельства, ответу Шеса можно было спокойно верить. Аксель умылся, довольно нервно позавтракал белой колбаской с кренделем и к одиннадцати вышел из заточения. Далеко идти не пришлось — на нижний этаж, и никакой Амарцин не свисал над головой с потолка. Но сначала Шес передал Акселю и Шворку указание Гегания: напомнить остальным детям об официальном времени своего прибытия на Луну. Юноша и пёс обещали.

Девочек в их анфиладе не оказалось — они находились у Октавио. Аксель постучал, и по стремительности, с которой распахнулась тяжёлая дверь, понял: здесь его ждут. Что-то повисло у него на шее, втащило внутрь и начало целовать (оказалось — Кри). А следом уже спешил Октавио и, радостно улыбаясь, — Дженни. Но она его целовать не стала, переминалась за спинами других. Аксель же, к своему стыду, едва обняв сестру и брата, думал только о том, воспользоваться ли случаем самому. И упустил момент... Троица кинулась лобызать и гладить Шворка, а затем — благодарить Шеса. Тот быстро откланялся и исчез.

— Ну? Рассказывай! — требовала Кри, сверкая глазами и аграфом. — Зачем ты сюда явился? Мы после завтрака узнали от лупоглазика и чуть с ума не сошли: никто ничего не объясняет! К тебе нельзя, Говорящего Облака нельзя, говорить никому нельзя... «Яшный Геганий да яшный Геганий», кошмар один... Соскучился по нас и приехал, да?

 — Кри, — мягко остановил её Октавио, — дай же Акселю сделать то, о чём ты просишь. Мне вот кажется, дело не так просто: у него нет гарантии неприкосновенности! Или, может, ОНА тебе обещала? — повернулся он к Акселю.

Тот оглядел его со стыдом, но и с любопытством. Тави как Тави, непохоже, чтоб он иначе разговаривал с Кри, пожирал глазами, тянул руки... Замечание даже сделал. А если заклятие не сработало? Хорошо бы...

— Дайте мне куда-нибудь приземлиться, — вздохнул юноша, оглядывая помещение, ничем не отличавшееся от комнаты Октавио в Мюнхене. Стоп, а почему две кровати?

— Вторая тебе, — объяснил Октавио, поймав его взгляд. — Как только к нам нынче пришёл Шес от этого их Полугегания, я сразу наколдовал... А где твой рюкзак?

Аксель снова вздохнул и сел.

— Да говори же! — тревожно сказала Дженни. — Хватит тянуть!

Все трое были в эльфийских балахонах и напоминали стайку взволнованных привидений. «Разве я мог их бросить?» — грустно подумал он, неотрывно глядя на них.

— Может, откроешь рот? — агрессивно спросила Кри. И он, уже не вздыхая, рассказал всё, кроме двух ненужных деталей: знакомства с девушкой-цаплей и требования Гегания убить Кья в качестве выкупа за свободу. Взамен Аксель придумал, будто решение насчёт него и Шворка отложено до возвращения Асфодели. Но и рассказанного оказалось достаточно! Дети побледнели и испугались так, что вправду стали похожи на привидения. В анфиладе повисла тишина.

— Ничего себе! — взорвалась наконец Кри, топнув ногой. — КАК ОНА МОГЛА? ДА Я РАЗОРВУ ЕЁ НА ЧАСТИ!!!

— Постойте... — беспомощно развёл руками Октавио. — А может быть, вовсе не она... Ведь не рехнулась же она, правда?

— А кто? — фыркнула Дженни. — Святой Николаус? Решил поднести нам в подарок Акси и Шворка, не дожидаясь Рождества? Зачем я согласилась сюда приехать! — процедила сквозь зубы девочка и, не находя другого выхода чувствам, вырвала из волос аграф и швырнула на пол. Аксель испытал горькую радость...

— Я не пойму, — продолжала между тем Кри, — для чего дожидаться Асфодели? Ну, она говорила, на охоте не до всяких там Облаков, допустим... Но Гигантий мог поговорить с ней сегодня утром! А он велел тебе сидеть тихо и делать вид, будто тебя нет... Не понимаю!

— Мне кажется, — осторожно сказал Аксель, — Геганий не верит в согласие королевы считать меня её гостем. Значит, ему придётся расправиться со мной как с врагом Штроя. Но его и такое не устраивает... Ему что-то нужно от меня. Вот он и тянет с вопросом, гость я у него, или пленник. И если его условие мне не подойдёт... может, нам со Шворком ещё придётся бежать отсюда!

— Всего только? — ласково изумилась Дженни. (Он словно слышал её интонацию заранее). — Ну тогда нам придётся бежать всем вместе, вам не кажется? Лично я с голубушкой Асфоделью не останусь, если из-за неё вас обоих слопают духи! Её надо просто... просто... не хочу говорить при детях! — кивнула она на Кри и Тави, которые ничуть не обиделись, хотя последний был старше Дженни на год.

— Да не допустит она такого... — вяло пробормотал Октавио. — Не может же королева, в самом деле...

— Она всё может, — устало заметил Аксель. — Не хочу никого пугать, но и убаюкивать тоже.

— Какое там убаюкивать... — багровея, начала Кри, однако юноша продолжал:

— И всё же я предлагаю зря не дёргаться! И поберечь нервы. Вопрос отложен... самое позднее, до вечера. А до тех пор... или не позже, чем до тех пор, дело прояснится, и у нас будет время для окончательного решения.

— С началом столь мудрой речи согласен, по поводу середины сомневаюсь, насчёт конца... уверен, ничего решать не понадобится, — вкрадчиво произнёс с порога знакомый голос.

Все обернулись. Перед ними стоял Геганий, сияя, как луч Авроры, и с не менее розовой улыбкой, чем звезда на его груди. Человек выглядел бы так, прекрасно выспавшись и позавтракав, ну, а полудухи... кто знает, чего им достаточно для бодрости? Лишь бы не мыслей о расправе!

— Я уж без стука, извините, — продолжал он. — Дверь-то оставлена открытой, и я дерзнул...

— Не извиняйтесь, — спокойно сказал Аксель. — Мои друзья, наверно, ещё не знают, что у вас в Резиденции можно заглянуть к любому из них без спроса с помощью Скользящего Облака!

Девочки возмущённо ахнули. Но Геганий продолжал улыбаться, так же, как его камень.

— Только к персоналу, — пропел он, заботливо прикрывая дверь. — К гостям, да ещё облечённым высокими дипломатическими правами, это не применяется... Кто вас напугал, Шес? Нашли кого слушать! В общих вопросах я вам рекомендую слушать меня, в научных — наших профессоров, а в щекотливых тонкостях безопасности... Впрочем, я и сам иногда не знаю, существует полудух Амарцин, которому положено их решать, или же он лишь зыбкая тень на потолке коридора.Так и живём...

Его плавная речь нисколько не убедила ни Акселя, ни всех остальных. Они уже знали духов.

— В Потустороннем замке нас тоже когда-то уверяли, будто бы не подслушивают гостей, — заявила Кри. — Но, может, вы про такой замок и не слыхали? Что вы собираетесь делать с Акси? Мы хотим знать!

— Наверное, он и сам взволнован... Для меня же его негаданое прибытие означает массу проблем. Но мы решим их! — быстро добавил полудух, не давая никому открыть рот. — Не сомневаюсь, Её Величество охотно внесёт своего Почётного Эльфа в список дипломатических гостей...

— А если нет? — жёстко спросила Дженни, в упор глядя на него.

— А если нет, я уже сказал: будем думать! — весело ответил Геганий. — Полагаю, мы с Акселем найдём компромисс, который позволит мне, не дожидаясь начальства, самому решить серьёзную, но не такую уж страшную проблему... Посоветуйте и вы ему быть уступчивей, ибо я заведомо не попрошу ничего такого, чего бы он и сам в душе не желал. Словом, ни о чём не волнуйтесь и насладитесь немногими, но интересными развлечениями, которые вас здесь ожидают. Тем более...

— Что? — резко бросил Аксель, делая шаг к нему.

— Может, я бы присел? — высказал затаённое Геганий.

Октавио молча указал ему на ближайший стул, и тот, элегантно подобрав мантию, уподобился даже не барельефу, а скульптуре.

— Если вы ещё не забыли слов, которые я имел бестактность произнести за вашими спинами пару минут назад, я выразил сомнение, что вопрос решится так быстро, —перешёл на изысканно-деловой тон Геганий. — Правда, я не Великий Звёздный, и могу лишь гадать. Но я знаю его, знаю королеву, любящую напомнить всем, кому интересно, о её родстве с великим охотником Гвинн ап Нуддом, и нисколько не удивлюсь, если охота затянется на два... даже на три дня. Егеря говорят, кабан попался — таким бы не побрезговала сама Великая Смерть! А главное, не исключено... точнее я буду знать к обеду... возможно, мой господин захочет в знак извинения за опоздание и кое-какие эльфийские события встретиться с Её Величеством не у нас, а в своём венерианском дворце, чтоб сэкономить ей время на дорогу. В последнем случае вам уже точно предстоят верные трое суток ожидания! К счастью, подобные сложности заранее были учтены при планировании королевского визита, и Её Величество не задержится в космосе сверх ожидаемого ни одного дня... Просто мы потеряем удовольствие принять её здесь как надо!

— Чудесно, — шепнула Кри. — Сколько уважения к нам... тебе не кажется, Дженни? — И она наступила на лежащий аграф ногой.

— Хочу напомнить, — поднял палец Геганий, — вас приглашали не на переговоры! К ним допущен помимо королевы лишь один представитель Диадемы. Вы — всего только свита... и приглашены, чтоб ознакомиться с Резиденцией и, надеюсь, проникнуться более дружескими чувствами к народу духов, чем ваши теперешние... (Он сделал значительную паузу; никто не прервал её). Увидите интересные лаборатории, какие-то опыты, возможно. Познакомим с профессорами... И трапезы у нас повкусней эльфийских — вы ведь их заказываете сами! Юноши, возможно, вздумают поохотиться на местную дичь, посетить фермы: мы расплодили в недрах Луны кое-каких зверей. А девушки менее кровожадны и, наверно, захотят перенять у фей секреты волшебных гобеленов. Время пролетит незаметно...

— Да, а потом, — перебила Кри, — приедет Штрой и не даст Асфодели даже пикнуть: подавай ему голову Акси на серебряном блюде, не то объявит войну! А она и рада стараться...

— Ну вот видите, — вздохнул Геганий, устало закрыв глаза. Его александрит грустно мигнул сине-зелёным. — Знаю я, знаю, что такое Потусторонний замок, и историю вашу знаю! Но какое мне дело до историй? У меня тут свои задачи, милые детки... Да, скорей всего мой господин и ваша королева вернутся вместе. Не исключены и проблемы. Вот почему я первый заинтересован в том, чтобы Аксель Реннер — Спросивший Смерть, Спрошенный Смертью, и кто он там ещё — до тех пор убрался с Луны! Если он окажется разумным и благодарным...

— Сказать вам, как это называется? — сузил глаза Октавио. — Шантаж!

— А как называется вторжение в Резиденцию без приглашения и убийство сторожевого существа? Мне ведь и за него отвечать придётся...

Все ошеломлённо переглянулись. Кроме Акселя и Шворка, конечно. А также и самого Гегания, с которого можно было лепить Укоризненное Молчание.

— Ладно, ладно, потом, — буркнул друзьям Аксель. — Напала тут на нас одна дрянь, и мне пришлось защищаться... Вы что-нибудь ещё хотите нам объявить, или у вас всё? — без особой вежливости повернулся он к полудуху.

— Ну, если б вы согласились перед обедом зайти ко мне в кабинет... а пёсика мы оставим дамам... может, нам и пришла бы в голову пара деловых мыслей. От моей анфилады до трапезной — один шаг, на обед приведу вас лично! К нетерпеливо ждущим друзьям...

— Иди, Акси, — сказала Кри с таким видом, словно ей уже налили в тарелку самого лучшего бензину. — Иди. Мы в тебя верим!

— Чего, кроме мудрости и здравого смысла, можно ждать от таких людей? — спросил сам себя Геганий. — Главное, не забудьте: он прилетел на Луну всего час назад!

И увёл Акселя среди гробового молчания.

 

— На сей раз нам не придётся утомлять ноги, — обещал полудух, когда они очутились в коридоре. — Вы уже немножко освоились, а этот ваш взгляд на потолок я бы даже назвал профессиональным...

— Что поделаешь, приятного мало, — без обиняков сказал Аксель. — Он прямо как летучая мышь!

— Это очень сложное существо... или существа, — развёл руками Геганий. — Трудно порой понять, сколько именно существует Амарцинов, а главное — реален ли хоть один... Вот, прошу заглянуть сюда, — и он прикоснулся к барельефу, изображающему лунного духа. Тот готовно разинул пасть, зияющую тёмным провалом. — Магические колодцы у нас на каждом шагу. Заглянули, называем нужное помещение здесь или в другом лунном городе — и мы у цели!

— Значит, я уже могу пользоваться...?

— Не в одиночку, мой друг, не в одиночку. С кем-то из персонала, кому достаточно прикоснуться, чтобы открыть колодец. Прошу... у нас не так много времени!

Юноша заглянул в тёмную пасть. Секунда полного мрака — и собеседники  очутились в центре аметистовой друзы посреди знакомого озерца. Перешли его вброд, не замочив ног, и устроились, как вчера: Аксель на стуле, Геганий — в своей насиженной нише.

— Уф! — сказал он. — Вам не бывает сложно с вашими дамами? Надеюсь, оборотная сторона медали — любовь и верность — сопоставима по площади с наружной... Да, мы вчера, кажется, перешли на «ты»?

— Спасибо, не стоит. Вы хотите что-нибудь сообщить мне по секрету?

— То, что я говорил об отложенном возвращении моего господина и королевы, известно почти наверняка. Такая отсрочка вам на руку, герр Аксель! За обедом вы и Кья без помех вспомните былое. Точно обещать трудно, но, может, он и сам надумает вас убить, улучив минутку. А раз так, ваше дело чистое: самооборона. Верное оправдание, пускай вас даже схватит Великий Звёздный, и дойдёт до суда...

— Когда он меня схватит, — досадливо бросил Аксель, — то прикончит без всякого суда. Просто как врага!

— Не сбрасывайте со счёта Асфодель, — возразил Геганий. — Она ничуть не проще, чем ваши дамы, и даже посложней будет. Лично я бы её назвал непредсказуемой... Запросто окажется, что вы уже покончили с Кья, и тут неожиданно вернутся она и Великий Звёздный. А вы не успели скрыться! Она, чтоб вас защитить, внесёт вас в список гостей, но мой господин захочет притянуть вас к ответу за смерть своего любимца — и неважно, обещал он до этого королеве его голову, или нет. По букве закона вы всё равно виновны в убийстве! Зато в случае самообороны — дело другое, да ещё напади на вас Кья с хладнокровно обдуманным намерением, спустя время: для суда подобные тонкости имеют огромное значение. Поэтому дадим раку шанс — хотя бы сутки... Если он завтра до полудня не нападёт, тогда ударите вы!

— Но тогда мне сразу конец! — возмутился Аксель. — Он и так намного сильней — а теперь ещё сможет обдумать, как от меня избавиться!

— Не сбрасывайте со счёта и меня, — лукаво изрёк Геганий. — Я буду следить за ним. Я не дам ему напасть неожиданно! Своего рода шахматы, похоже? И готов дать новую клятву, сию минуту: честно играю только на вашей стороне...

— Не надо.

— Итак, делаем всё со вкусом, с аппетитом, с душой! Ну, а когда дойдёт до честной, открытой драки — пусть победит сильнейший!

«Сволочь!», — подумал Аксель. Вслух же сказал:

— Вы, кажется, хотели вчера... в самом конце нашей встречи, помните... назвать мне ещё одну причину для нашего сотрудничества?

— Верно. Но тогда я не знал, сколько у нас будет времени в запасе. Теперь же, кажется, знаю... Как поживает комиссар Хоф?

Аксель хмуро уставился на него.

— Вы слыхали о комиссаре Хофе?

— А разве вы не заметили, — нетерпеливо буркнул Геганий, явно устав, — что весь волшебный мир отлично знает вашу историю? И хорош был бы я, наместник Великого Звёздного, если б не знал её! Говорю вам, вы стартуете в космос на вашей псине сразу же после смерти Кья, надеюсь, завтра к обеду! А вот если бы вы сейчас пригласили к нам комиссара Хофа — само собой, с гарантией безопасности, — то он отлично мог бы, не торопясь, провести у нас здесь минимум трое суток и улететь перед возвращением моего господина. Хотя... если они и встретятся, законному гостю нечего бояться. Просто мне лишний нагоняй: позвал неприятное лицо...

— Может быть, начнём с главного? — прервал его сожаления юноша. — Зачем я должен вызвать сюда, к врагам, моего лучшего друга Отто?

— Вы не поверите, — серьёзно и даже мрачно ответил полудух, — но у нас завёлся преступник, которого мы никак не можем поймать. И он ничем не лучше убийцы!

— Простите, — очень вежливо сказал Аксель, — мне казалось... у вас тут все убийцы.

Геганий расхохотался, на глазах его выступили слёзы. Так они и глядели на Акселя втроём — две пронизывающих, тёмных звезды, и нежно-розовая.

— Я процитирую это за обедом! С вами разговаривать, юноша, — одно удовольствие, хотя чемпион здравомыслия, на мой взгляд, не вы, а ваш пёс... Ладно. Перво-наперво, скажите вашему Отто, и даже поймите сами: у духов нет понятия преступности. Нет вообще!

— Да? Значит, не Кья на моих глазах убил Титира поганым паучьим жвалом? — перебил Аксель. — А потом черепаху Юлию?

— Кья! Но мы не считаем подобные вещи злодеяниями. Вот уже миллиарды лет «средний дух» убивает только по приказу начальства — или, на уровне «несреднего» Кья, чтоб угодить даже без приказа. На Земле нас бы поняли и одобрили целые народы... Вы презираете их и нас? Но тогда можно презирать тигра, льва! Я вижу, вам даже неинтересно, кто там у нас завёлся — ведь мы недостойны жалости. Ну так представьте себе, что маньяк проник в зоопарк, утром служитель видит пустые клетки и в слезах докладывает директору: «Ночью украли волка, украли тигра, украли льва, надо спасти наших хищников, звоните в полицию!» И директор звонит в полицию, а та ничуть не считает его помешанным: конечно, она будет искать существа, смертельно опасные для людей и её самой... Теперь вы согласны слушать?

— Хорошо. Говорите!

Геганий встал и медленно прошёлся по кабинету.

— За три последних года исчезло трое наших учёных: два старших духа и человек-профессор. Исчезли и результаты их научных трудов. Казалось бы, всё тут ясно: шпионаж. Но вражеские шпионы так не работают! Не смогли бы. Резиденция надёжно защищена множеством заклятий от любого проникновения и похищения. Защиту, установленную Великим Звёздным, может преодолеть одно: «космический трал». Вам приходилось слышать о нём?

— Да! — сказал Аксель, с содроганием вспомнив, как «звёздный бутон» на Сан Антонио чуть не втянул навсегда его и Смертёнка. А ещё до того «трал» доставил в Потусторонний замок Штроя, прибывшего из дальнего космоса... — Волшебная «чёрная дыра»! Вход в другую Вселенную, откуда нету возврата.

— Возврат есть! Но как правило для очень большого мага, звёздного духа, в основном... Шпионы со столь опасным и грозным средством связываться не будут. Они вообще очень редко бросают открытый вызов: стараются не мешать, а сообщать, то есть продержаться подольше! Почему же наши враги нарушили старые привычки? Тем более, что лишь один из похищенных — профессор Этьен Лагранж — был связан с изучением здешней Вселенной и мог представлять для шпионов особый интерес?

— Но мне кажется, — начал Аксель, — от «космического трала» всё-таки можно защититься... Смертё... Мне говорили!

— Можно, да не нужно, — усмехнулся Геганий. — Защищённый тогда становится неуязвим практически для всего — вот как вы для нас! Мы можем вас запереть, но не убить, пока вы сами, устав от нашего плена, не предпочтёте смерть... Короче, подобное существо опасно, и не о том сейчас речь! Если перед нами не шпионаж, остаётся лишь преступление, периодически совершаемое кем-то из своих. Но у нас нет и не может быть таких вещей, ибо дух не посмеет, а человек не сумеет! 

Аксель стал слушать с любопытством.

— Ну тогда... «маньяк в зоопарке»? — спросил он.

Полудух содрогнулся, и камень его — с ним вместе.

— Мне не хочется в это верить. Орудует опытнейший маг, и если его нельзя «вычислить» логически, то просто поймать за руку крайне трудно... В наших-то лабиринтах! У нас ведь нет ни полиции, ни криминалистов, поскольку нет преступлений!

— А как же ваш Амарцин? — осведомился Аксель не без злорадства. — Который то и дело свисает с потолка?

— Да в том-то и дело, дорогой, что раньше он ниоткуда не свисал! Но сегодня он сбился с ног, и я его понимаю. На кону его голова, если злоумышленник не отыщется в самое ближайшее время! Сначала — его, а после — моя...

— И вы думаете, будто бы Отто Хоф, не умеющий колдовать, без всякого магического образования...

— Но вот вы же, голубчик, нам всё сорвали в Потустороннем замке — и в лучшем виде притом, не умея как следует колдовать, и тоже — без всякого магического образования! — пожал плечами Геганий. — Я уже говорил вчера: вы чем-то подкупаете Большую Магию... Так, может, и вашему другу повезёт? А может, тут просто нужна другая логика, недоступная нашему народу? Давайте попробуем, раз вы здесь! Великий Звёздный не пришёл бы в восторг от моей идеи, однако обе истории — с прибытием комиссара и вашим — легче сойдут в сегодняшней суматохе за одну. И в Резиденцию вернётся порядок... за немалую награду, поверьте!

— Отто не возьмёт ваших денег, — заметил Аксель. — Он когда-то поймал старого нациста, много лет скрывавшегося от правосудия. И тот предложил ему огромную взятку — но Отто не захотел!

— А вы всё же попытайтесь его уговорить! Сравнением с зоопарком его, я думаю, не проймёшь: он не так молод, как вы, понимает, что мы наделены разумом и отнюдь не в клетке. Но неужто ему не захочется побыть рядом с вами хоть немного? Выручить, поддержать? Дать добрый совет? Наконец, просто любопытство: ведь если он справится, у него получится то, чего ни один полицейский ещё никогда не делал!

— Ладно... — промямлил Аксель. Ему вдруг и впрямь захотелось увидеть Хофа, услышать его спокойную, бесстрашную речь, взглянуть во всё понимающие глаза. Как редко они виделись прежде! А кто виноват? Отто всегда нашёл бы для него время, но он, Аксель, был вечно захвачен своими собственными делами, не имея ни памяти, ни ума, ни благодарности... Ну ничего, когда он выберется отсюда, впредь так не будет! Осталась ерунда — убить Кья...

А может, поторговаться? Потребовать, чтоб Геганий в качестве платы выдал проект «Луна»? Нет, не сейчас. Пусть войдёт во вкус...

— Даю вам после обеда Говорящее Облако! — тут же подхватил полудух. — И сам Амарцин соединит вас...

— И станет подслушивать?

— Не подслушивать, а присутствовать. Это, знаете ли, его работа: обеспечивать безопасность Резиденции. К тому же у комиссара Хофа наверняка возникнут вопросы, и вам на них не ответить... Да, вот что: при Амарцине — но только при нём одном, не считая Шворка! — можете откровенно рассказывать о наших замыслах по поводу Кья. Обойти условие своего освобождения вам не удастся. И не нужно уже! С Амарцином я говорил, он нас поддержит, поскольку любит рака не больше моего, а главное, он трезвый политик. Впрочем, у меня всё равно не вышло бы скрыть от него правду... Однако вернёмся к комиссару. Ваш друг, естественно, прибудет сюда в режиме МВВ, и его отлучки в Мюнхене попросту никто не заметит. Согласится — мы тут же отправим за ним пса. А дальше посмотрим!

— Ладно! — повторил Аксель. — С гарантией безопасности!

— С гарантией безопасности. Я, полудух Геганий, даю слово! (Лопнула молния).

— Нет! — решительно сказал Аксель.

— Что «нет»? Моего слова недостаточно?

— Недостаточно! Вы дадите мне гарантию от имени Великого Звёздного. Когда бы он ни вернулся... Иначе разговора не будет! Отто вам не пленник, и я его подставлять не собираюсь. Да, и вы ещё поклянётесь, что имеете право на эту клятву!

Геганий слегка подумал.

— Что ж, — бросил он. — Случай другой, не спорю... Семь бед — один ответ, ладно! Даю гарантию безопасности Отто Хофу от имени Великого Звёздного и клянусь, что имею право на эту клятву! (Над его головой возникло две шаровых молнии, одна под другой, соединённые тонкой мерцающей спиралью — и лопнули с таким грохотом, что у Акселя в ушах зазвенело).

— Спасибо... И, кстати, о полудухах. Кто они такие?

— Ну, если очень кратко... Практика показала: люди и духи плохо уживаются рядом, даже не имея моральных противоречий. Вспомните Фибаха...

— Да уж не забуду!

— Вспомните также в корне иного человека: вашего деда. С ним тогда поспешили... Он слишком рано стал полноправным духом, не расставшись с людскими убеждениями. И погиб! Словом, Великий Звёздный решил создать некую промежуточную ступень между духом и человеком — переходное звено, грубо говоря. Оно могло бы хорошо понимать и людей, и духов, командовать теми и другими. А если покажет себя достойным...

— Заказать свою смерть и стать звёздным духом!

— Именно! Вот и весь секрет. Конечно, и полудухи не одинаковы. Одни из них — бывшие люди, вот как я. Другие вышли из старших духов, как Амарцин, но обладают гибкостью ума и характера, и способны погрузиться в мир человека... Амарцин умнее меня.

Аксель поднял брови. Ай да Геганий!

— Тем не менее, — продолжал последний, — командую Луной всё же я. И главное, почему я у руля — моя преданность идеям величайшего из вселенских духов! Разве не удивительно, когда человек и дух, в чём-то не понимая один другого, в чём-то, может быть, ненавидя, забывают все свои распри в мощном порыве... создавая чудное волшебство? Буквально одушевляя звёзды?

Александрит горел ярким пламенем, и Аксель глядел на него, не отрываясь. Геганий не лицемерил! Он был в восторге.

— Бедняга Киплинг, — сказал наконец юноша, крутя головой. — Если б он знал...

— Кто такой Киплинг, и что вы имеете в виду? — немедленно очнулся Геганий.

— Поэт, английский... А в виду я... или, вернее, он... имел что угодно, но только не вашу Резиденцию! Вот, пожалуйста:

 

                   Когда уже ни капли краски не выжмут на холсты Земли,

Когда умрут полотна древних и вымрут новые врали,

Мы — без особых сожалений — пропустим вечность или две,

Пока умелых подмастерьев не кликнет Мастер к синеве.

 

И будут счастливы умельцы, рассевшись в креслах золотых,

Писать кометами портреты — в десяток лиг длиной — святых,

В натурщики Петра, и Павла, и Магдалину изберут

И просидят не меньше эры, пока не кончат этот труд!

 

И только Мастер их похвалит, и только Мастер попрекнет —

Работников не ради славы, не ради ханжеских щедрот,

Но ради радости работы — но ради радости донесть,

Каким ты этот мир увидел, Творцу его, каков он есть!*

(*Перевод В. Топорова. — Л.С.)

 

— Неплохо, — сказал Геганий. — А знаете, я иногда тоже не чужд... Поглядите-ка!

Он подбежал к длинному, одинокому сталактиту, украшавшему потолок почти над озерцем — сросшемуся с маленьким, скромным сталагмитом. Юноше почудилсь в сталактите что-то знакомое. Вглядываясь в плавные очертания белой фигуры, в её выпуклые, зловещие глаза из пещерного льда, Аксель воскликнул:

— Это же Штрой!

— Да, Великий Звёздный. А это я, — полудух указал на сталагмит с весело встопорщившейся бородкой, торчащий на кривой ножке. — Видите, вот и глазки... Похож? Нравится задумка?

— Главное, вам бы нравилась.

— О, я даже стих сочинил! Раз уж и я не чужд...

И Геганий продекламировал:

 

                              Заверни меня в плащ, о Ночь, подари мне звёзды,

                              Блестящие, словно зубы. Капай, вода,

                              Мне на лысое темечко. Бей насквозь

                              Мой уродливый прах! Преврати меня в сталагмит,

                              Дай умножить желанья, эти частицы,

                              Без которых я — разве я?

 

                              Всё гниёт, исчезает. Но мы с тобою,

                              Вечная Ночь, поделим звёздную пыль.

 

                              Всё рождается, пахнет! И тянет ввысь

                              Вас, мои позвонки. И настанет миг —

                              Всё живёт, расцветает... Мой господин

                              Встретит меня в полумгле, чтобы я, подобный

                              Мерзости тайной, стал живым основаньем

                              Тихого Гостя, Вечного Духа, многоколонным,

                              Чистым дождём в храме его величья.

 

                              Всё грустит, умирает. А я стою,

                              Капли его вбирая, и слышу шёпот —

                              Твой завистливый шёпот, бедная Ночь:

                              «Где ты, Геганий? Подари мне свой сталагмит!»

                              И я смеюсь тихо-тихо... вместо ответа.

                       

ГЛАВА Х I. БИЛАКОВСКИЙ ДОБИВАЕТСЯ СВОЕГО

 

А затем был обед.

Его возвестил волшебный гонг, слышимый по всей Резиденции. Геганий отвёл Акселя в просторную залу, действительно, находящуюся в двух шагах от пещерного кабинета. В центре её стоял огромный, истинно монастырский стол на дубовых козлах, уставленный золотой посудой. Резные стулья не уступали великолепием мебели самого Гегания. Одно лишь нарушало иллюзию уюта и старины: белое, безжизненное свечение стен вместо массивных жёлтых свечей с приветливыми язычками пламени.

— Я разрешаю вам сесть с вашими друзьями, которые, тревожась за вас, думаю, уже на подходе, — вежливо сказал полудух. — Но Капелле уже известно: вы пока только пленник, а когда вернётесь к себе, у входа будет охрана.

— Спасибо, и... без обид, — пожал плечами Аксель. Тем временем в залу поспешно входили Октавио, Кри и Дженни. Эльфийские балахоны трёх друзей отчего-то потеряли щеголеватость. И Дженни явилась без аграфа...

— Акси! Как ты? — бросилась к нему Кри. Он успокоил её улыбкой и, обняв, отвёл в сторонку, хотя понимал, что Геганий, если захочет, услышит их разговор. Тави и Дженни поспешили за ними.

Юноша в двух словах рассказал о н