Три смерти генерала Корнилова

 

Лавр Георгиевич Корнилов был одним из тех, кто в роковом 1917 году пытался спасти Россию. Он храбро воевал в войне с Японией и в Первой мировой, был первым командующим добровольческой Белой армии. Погиб в бою, но после смерти его останки ждала страшная участь. Большевики так чудовищно глумились над вырытым из могилы трупом, что потом потрясенные белые в плен красных уже не брали…

Корнилов родился в многодетной семье сибирского казака. В 13 лет поступил в Омский кадетский корпус, который окончил с наивысшим баллом. Затем учился в Петербурге, в Михайловском артиллерийском училище и академии Генерального штаба.

После учебы служил военным разведчиком в Туркестане, побывал в Персии, Афганистане, Китае и Индии, выучил местные языки. Благодаря монгольским чертам лица легко выдавал себя за мусульманина. Отличился на войне с Японией, был награжден многими боевыми орденами. В Первую мировую командовал пехотной дивизией, которая получила название «Стальной», получил звание генерала.

Раненым Корнилов попал в плен к австрийцам, но сумел бежать из военного госпиталя и после невероятных приключений через Венгрию и Румынию вернулся в Россию. Награжден Георгиевским крестом.

 

Во главе Белой армии

 

Во время Февральской революции Корнилова, который не был монархистом, назначили командующим Петроградским военным округом. Перед лицом угрозы захвата власти большевиками он был готов двинуть на Петроград верные ему части, но перепуганный Керенский объявил Корнилова «мятежником». Генерал не подчинился, но военный переворот не удался, страна еще была не готова к братоубийственной гражданской войне. В итоге Корнилов оказался на юге, где после октябрьского переворота и начала красного террора была создана Белая армия.

В армии Корнилова, умелого и отважного военачальника, любили, солдаты называли «батькой», дружно распевая:

 

В ком есть сознанье ясное

И мужество в груди,

Под знамя черно-красное

К Корниловцам иди!..

Дружно, Корниловцы, в ногу!

С нами Корнилов идет!

Спасет он, поверьте, свободу,

Не выдаст он русский народ!..

 

Корнилов погиб от случайного снаряда во время неудачного штурма белыми Екатеринодара и был похоронен неподалеку. Это была первая могила славного генерала. Однако обстоятельства его гибели, а самое главное то, произошло после нее, в СССР хранились в глубокой тайне. О смерти Корнилова упоминалось лишь в романе «красного графа» – Алексея Толстого. И было, что скрывать, потому что произошло страшное…

 

Глумление

 

Белые похоронили своего командующего скрытно, в уединенном месте, в поле. Но торопились, и могилу не смогли как следует замаскировать. Когда подошедшие вскоре части большевиков стали искать будто бы «закопанные кадетами кассы и драгоценности», то быстро нашли свежевырытые могилы. По приказу красного главкома Сорокина тело Корнилова было вырыто и отвезено на повозке в Екатеринодар. Там труп сначала сфотографировали, а потом на городской площади началось глумление.

Описание того, что произошло, невозможно читать без содрогания. Пьяная толпа, подстрекаемая красными главарями, стоявшими на балконе, с бешеной злобой набросилась на тело покойника, сорвала с него одежды. Сначала Корнилова пытались повесить. Но гнилая веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Тогда под дикие крики и улюлюканье его стали кромсать шашками, колоть штыками, топтать сапогами. Вскоре труп был превращен в кровавое месиво. Тогда комиссары приказали отвезти его на скотобойню. Но и по дороге покойника продолжали бить, плевать в него и бросать землей.

У скотобойни устроили еще одну показательную казнь. Изуродованный труп обложили соломой и подожгли. За страшным зрелищем со смехом и циничными комментариями наблюдали все высшие представители большевистских властей, специально прибывшие туда из Екатеринодара на автомобилях. Когда огонь уже охватил останки, пьяные солдаты снова стали остервенело колоть труп штыками. Снова подложили соломы, и снова жгли.

Но уничтожить труп сразу все-таки не удалось. Глумление продолжилось и на следующий день. Прах растаптывали ногами. Потом пепел собрали и развеяли по ветру. Это стало второй «могилой» Корнилова.

Еще через день советские власти устроили шутовскую церемонию «похорон». По городу ходили ряженые. Они останавливались у домов и требовали у горожан денег «на помин души Корнилова».

 

В плен уже не брали

 

О дикой расправе красных над их главнокомандующим белые узнали не сразу. Через четыре месяца, когда они снова заняли Екатеринодар, в усыпальнице кафедрального собора было назначено торжественное перезахоронение останков Лавра Георгиевича. Попрощаться с ними прибыла и его вдова. Однако в результате раскопок могил нашли лишь похороненный рядом с ним ранее труп генерала Неженцева. В разрытой могиле Корнилова обнаружили лишь кусок соснового гроба. Потрясенная вдова стала даже обвинять новых командующих Белой армией Деникина и Алексеева, что они не увезли труп с собой, и отказалась присутствовать на панихиде.

В 1919 году на берегу Кубани была устроена символическая – уже третья – могила Лавра Георгиевича, а рядом создали небольшой музей. Когда в 1920 году красные уже окончательно захватили Кубань, то могилу и музей они сразу же уничтожили, сравняли с землей.

Подробности о зверской расправе были обнародованы благодаря воспоминаниям штабс-капитана Тюрина, который был ее свидетелем. Когда белые узнали об этом, то потом красных командиров и комиссаров они в плен уже не брали.

Позднее возникла легенда, будто вместо Корнилова был убит совсем другой человек. Называлась даже фамилия капитана Леонова. Существовала также и версия о том, будто Корнилова вообще хоронили дважды. Во французской газете «Пти паризьен» в феврале 1919 года была опубликована заметка, где сообщалось о церемонии возложения в Екатеринодаре венков «к могиле Корнилова».

Однако эти версии не выдерживали проверки фактами. Как уже упоминалось, красные сфотографировали труп и одну из фотографий подарили «на память» американскому журналисту Акселю Гану. При рассмотрении потом этого фото эксперты пришли к выводу, что сходство с Корниловым не вызывает сомнений.

 

Даже немцы возмущались

 

Дикая расправа на Корниловым вызвала возмущение даже у немцев. После Брест-Литовского мира немецкий генерал фон Арним, командующий оккупационными войсками на Украине, узнав об этом, заявил красным представителям: «Не умеете вы, русские, ценить своих талантливых полководцев».

Варварское глумление большевиков над трупами, осквернение могил были для них обычной практикой. Поэтому, белым пришлось учитывать трагическую историю с Корниловым. Так из Екатеринодара вывезли останки погибшего генерал-майора Дроздовского и потом тайно перезахоронили на Малаховом кургане. А прах генерал-лейтенанта Каппеля увезли в Харбин (Китай), где похоронили у алтаря Иверской церкви.

Однако осквернение могил, уничтожение кладбищ продолжалось в СССР и годы спустя после гражданской войны. Трупы доставались из гробов «в научных целях», из церквей выбрасывали мощи святых, а могильные камни использовались затем при строительстве здании и мощении мостовых, в том числе и в Ленинграде. Но это – уже совсем другая история.

 

«Красиво идут!»

 

О Владимире Оскаровиче Каппеле мы почти ничего не знаем, кроме упоминания о нем в знаменитом советском фильме. В советские времена имя героя борьбы с большевиками, как и других белых генералов, было под запретом, и заговорил о нем сравнительно недавно, только после того, как президент Владимир Путин побывал в Москве в Донском монастыре, где возложил венки к могилам его и генерала Деникина.

Кто не помнит кадров «психической атаки» из легендарного фильма «Чапаев»! Под барабанный бой русские офицеры идут строем в полный рост на пулеметы красных. Впереди шеренги – невозмутимо шагает под пулями генерал Каппель со стеком в руке и сигарой во рту. «Красиво идут!» – не может сдержать восторженного возгласа один из красных пулеметчиков.

Конечно, на самом деле каппелевцы никогда не участвовали в сражениях с отрядом Чапаева. Мало того, форма на офицерах в кино – дроздовцев, а флаг – корниловской дивизии. Однако сам выбор именно Каппеля показывает, что даже для красных именно этот генерал был символом воинской доблести.

 

«Любим товарищами…»

 

Владимир Каппель родился в дворянской семье обрусевших шведов. Его отец был военным. В Петербурге Владимир, пошедший по стопам отца, окончил 2-й кадетский корпус, а затем Николаевскую академию Генерального штаба. В Академии он сделал редкостный для тех времен доклад «Служба автомобиля в армии», использовав при этом знание нескольких иностранных языков.

В служебной аттестации поручика Каппеля было записано: «В служебном отношении очень хорошо подготовлен… Нравственности очень хорошей, отличный семьянин. Любим товарищами, пользуется среди них авторитетом. Имеет большую способность вселять в людей дух энергии и охоту к службе».

Однако перед тем как стать «образцовым семьянином», юный поручик совершил довольно легкомысленный поступок. Влюбившись в дочь директора пушечного завода Ольгу, он попросил у родителей ее руки. Но те отказали, не желая выдавать юную дочь за молодого офицера. Тогда Каппель… похитил невесту и тайно обвенчался с ней в сельской церкви. Этот брак продолжался всю жизнь.

 

«Это счастье – умереть за Россию!»

 

С началом войны 1914 года Каппель с первых ее дней – на фронте, в самом пекле боев. Он стал одним из первых офицеров награжденных Георгиевским крестом за храбрость. Потом служил в штабе генерала Брусилова и вместе с ним планировал его знаменитый прорыв.

Революция в России для Каппеля, убежденного монархиста, стала трагедией. Большевики упорно пытались привлечь кадрового военного в Красную армию, как поначалу и других офицеров, но он категорически отказался. Его жену взяли в заложники и грозили расстрелять, но это не сломило его упорства. «Это счастье – умереть за Россию!» – заявил он.

Службу в Белой армии Каппель начал в чине подполковника командиром небольшого отряда в 350 человек в Самаре. Никто не хотел принимать командования, ввиду подавляющего превосходства красных, все офицеры считали это авантюрой. Вызвался один только Каппель, заявив: «Согласен. Попробую воевать. Я монархист по убеждению, и встану под какое угодно знамя, лишь бы воевать с большевиками…»

Начал он воевать блестяще, одерживал победу за победой. Вскоре стал генералом, слава об отважных и неустрашимых каппелевцах загремела по всей России. Каппель сам, с винтовкой лежал в цепи вместе с солдатами, питался с ними из одного котла и сослуживцы его обожали. Он не расстреливал пленных красноармейцев, если они были из простого народа. Даже большевики оценили отважного генерала, как опаснейшего врага и выпустили листовку, в которой за голову Каппеля предлагали 50 тысяч рублей. «Я недоволен, – рассердился генерал, – дешево оценили!»

 

300 километров до Москвы

 

Между тем войска Каппеля с ходу взяли Казань, где им удалось захватить несчетные боевые трофеи и золотой запас Российской империи – более 600 миллионов рублей золотом. Население засыпало их цветами. Вскоре белые оказались в 300 километрах от Москвы. Он предлагал с ходу взять и столицу, будучи уверенным, что это удастся, и тогда власть большевиков сразу бы рухнула. Имелись сведения, что на Белорусском вокзале уже держали под парами скорый поезд, на котором коммунистические вожди, заготовив иностранные паспорта, готовились удрать за границу. Но Каппеля не поддержали другие белые генералы, считавшие, что надо действовать более осторожно…

Промедление оказалось роковым. Красные сумели перегруппировать силы, накопили свежие резервы и вскоре перешли в наступления, фронт рухнул, и белым пришлось отступать уже на Урале и в Сибири. По пути, порой, происходили невероятные вещи. Разведка донесла, что на Ата-Балашовском заводе, распропагандированные большевиками рабочие проводят митинг, призывая чинить препятствия белым войскам, а на Каппеля совершить покушение. Каппель, взяв одного проводника, вечером явился на митинг.

«Я – генерал Каппель, – спокойно сказал он, – и пришел поговорить с вами как с русскими людьми. Я хочу, чтобы Россия процветала наряду с другими передовыми странами и, чтобы рабочие и их семьи жили в достатке». Его речь была встречена громким «ура». Рабочие вынесли генерала на руках…

 

Ледовый поход

 

К этим временам относится героический Ледовый поход. В невероятно трудных условиях Каппелю и его армии пришлось преодолеть 3000 верст от Омска до Забайкалья вдоль Транссибирской железной дороги. Стояли морозы в 50 градусов, свирепствовал тиф, солдаты умирали сотнями. Сам генерал провалился в полынью и обморозил ноги. Ему пришлось ампутировать обе ступни. Операцию делали простым ножом без наркоза. Несмотря на это, Каппель не оставил командование армией, а стиснув зубы продолжал отдавать приказы. Его привязывали к седлу веревками. А на остановках на руках переносили в избы.

В таких условиях даже богатырское здоровье закаленного генерала не выдержало, Каппель тяжело заболел и умер от крупозного воспаления легких. Его гроб солдаты везли до Читы и похоронили там в местном соборе.

На его похоронах один из офицеров прочитал стихи:

 

Тише! С молитвой склоните колени,

Пред нами героя любимого прах…

 

Но красные армии продолжали наступать. Чтобы не допустить осквернения могилы, каппелевцы вырыли гроб любимого генерала и увезли его с собой в Харбин. Там его погребли у алтаря русской Иверской церкви.

А в 1929 году рядом на деньги эмигрантов установили памятник с надписью: «Люди, помните, что я любил вас и своей смертью доказал это. Каппель». В 1956 году по секретной директиве НКВД монумент разрушили китайские коммунисты. В 2006 году прах славного русского генерала был перевезен на родину и перезахоронен в Москве, на кладбище Донского монастыря рядом с могилами генерала Деникина, философов Ильина и Шмелева.

 

Жертвы Марсового поля

 

Это место в Петербурге стало первым местом в России, где в марте 1917 года при погребении «жертв революции» эту городскую площадь и в самом деле усеяли «мертвыми костями». Там, в центре города, похоронили людей, без панихиды, вне кладбища и без могильных крестов. Позднее установили гранитный мемориал, где в советские времена зажгли «вечный огонь».

В XVIII веке это место называли Большим или Потешным полем. На нем проводили военные смотры, фейерверки, парады (отсюда и последующее название – в честь древнеримского бога войны Марса).

 

Люблю воинственную живость

Потешных Марсовых полей,

 

– писал Пушкин. А в более поздние времена там катались велосипедисты, на Пасху и Рождество устраивались народные гулянья, строили балаганы и аттракционы. Капризный император Павел I, присутствуя там однажды на смотре, остался недоволен тем, как маршировал Преображенский полк. В ярости он крикнул: «Кругом… марш! В Сибирь!» Полк туда и зашагал. Вернули бедолаг назад только из-под Новгорода.

 

Проекты благоустройства

 

Власти не раз думали о том, как бы этот район благоустроить. Один из проектов предусматривал постройку здания Государственной Думы. Был даже объявлен конкурс, победителем которого стал архитектор Дмитриев. Другой проект предлагал соорудить на Марсовом поле «Дворец правосудия» с памятником царю-освободителю Александру 11. Но все эти грандиозные замыслы так и остались на бумаге. В начале 20 века там выстроили деревянную панораму «Севастопольская оборона» (ее потом увезли в Севастополь) и железобетонное здание скейтинг-ринга, предназначавшееся для модного катания на роликовых коньках. В отличие от предполагавшегося «Дворца правосудия» каток стали называть в народе «Дворцом пьяноблудия» из-за огромного ресторана, работавшего до часа ночи. Словом, до войны 1914 года, ничего хорошего на этом пустыре так и не появилось, а когда война началась, уже было не до архитектурных проектов.

 

Жертвоприношение революции

 

Февральская революция, как известно, прошла без больших жертв. Немногие убитые пролежали без погребения до марта, пока новым властям не пришла в голову идея их все-таки захоронить. Как вспоминал художник А.Бенуа, бывший свидетелем похорон, «поговаривали, что ввиду недостаточного числа погибших в боях революционеров им добавили – для счета – несколько умерщвленных городовых». Сначала хоронить их хотели на Дворцовой площади. Однако потом эту безумную затею оставили, и начавшиеся уже разлагаться трупы зарыли в общей яме, поспешно вырытой на пустыре Марсова поля. Вот как описал это событие Иван Бунин: «Я видел Марсово поле, – писал будущий нобелевский лауреат, – на котором только что совершили, как некое традиционное жертвоприношение революции, комедию похорон будто бы павших за свободу героев. Что нужды, что это было, собственно, издевательство над мертвыми, что они были лишены честного христианского погребения, заколочены в гроба почему-то красные и противоестественно закопаны в самом центре города живых! Комедию проделали с полным легкомыслием и, оскорбив прах никому не ведомых покойников высокопарным красноречием, из края в край изрыли и истоптали великолепную площадь, обезобразив ее буграми, натыкали на ней высоких голых шестов в длиннейших и узких черных тряпках и зачем-то огородили ее дощатыми заборами, на скорую руку сколоченными и мерзкими не менее шестов своей дикарской простотой».

Гранитный мемориал на месте захоронения был сооружен в 1919 году, оказавшись в Петрограде первым продуктом советской архитектуры (в Москве им стал мавзолей Ленина). Так что коммунистический режим начал строить с надгробий! Надписи на могилах Марсова поля сочинил лично Луначарский, который писал Ленину в середине сентября 1918 года: «Памятник героям революции. Вот мною сочиненные надписи, если Вам интересно: «Бессмертен павший за великое дело, в народе жив вечно, кто для народа жизнь положил, трудился, боролся, умер за общее благо (орфография, конечно, новая»).

 

Кто же там лежит?

 

Позднее к безымянным покойникам стали «подхоранивать» уже не безымянных, айв самом деле отличившихся «героев». Так, например, на Марсовом поле погребен первый начальник свирепой питерской ЧК Моисей Урицкий.

Выходец из семьи лавочника-менялы в Черкассах, Урицкий участвовал в бунтах 1905 года, а потом находился в эмиграции, где близко сошелся с Троцким. В 1917 году вместе с ним на одном пароходе вернулся в Россию из США. Должность главы ЧК Урицкий получил в марте 1918 года, став самой зловещей фигурой первого года правления большевиков. По его приказу были расстреляны рабочие – участники демонстрации, протестующей против произвола новых властей, убиты офицеры Балтийского флота вместе с семьями. Он стал основоположником массового метода уничтожения людей – дал указание затопить в Финском заливе несколько барж с арестованными флотскими офицерами. Страх и ужас наводило имя Урицкого на жителей Петрограда.

 

Карлик-убийца

 

А между тем это был тщедушный человечек на кривых ножках. «Как сейчас помню его коротенькую фигурку на кривых ножках, когда он раскачивающейся походкой, ежеминутно поправляя пенсне на носу, шел к своему столу», – вспоминал А.Ильин. Мы никогда не узнаем, сколько людей погибло по приказам этого урода-алкоголика. «Он укреплял себя в работе вином. От человека, его близко знавшего, я слышал, что под конец жизни Урицкий стал почти алкоголиков», – свидельствует М.Алданов в книге «Убийство Урицкого». Застрелил главного чекиста в том же 1918 году молодой поэт, член партии эсеров Леонид Канегиссер. Чекисты в ответ расстреляли в Петрограде несколько сот заложников из «непролетарских» слоев населения. Такие же массовые расстрелы прошли и в других городах, а «товарищ Урицкий» был с почестями похоронен на Марсовом поле. При похоронах по площади перед изумленными жителями строевым шагом прошел батальон неизвестно откуда взявшихся в Петрограде наемников-китайцев.

Некая Валентина Гиндлер сочинила несколько лет назад поэму под названием «На Марсовом поле»:

 

На Марсовом поле все призраки бродят

В длиннющих шинелях латышских стрелков…

 

и т. д. Да, помимо упомянутых выше «героев революции», там и в самом деле похоронено несколько «стрелков». В частности, их комиссар Нахимсон. Но чем же прославились «латышские стрелки» в те годы, что удостоились чести быть похороненными на Марсовом поле?

 

Латышские стрелки

 

По сути дела, они были у большевиков такими же наемниками, как и китайский батальон. Захватив власть, они опирались поначалу на штыки платных ландскнехтов. Как свидетельствуют учебники истории советских времен, 6-й полк латышских стрелков уже в ноябре 1917 года «использовался для поддержания революционного порядка и участвовал в ликвидации контрреволюционных мятежей». Сводная рота латышских стрелков вместе с матросами несла охрану Смольного, где находилось советское правительство, а также поезда, в котором советское правительство переезжало в Москву. 9-й латышский полк охранял потом Кремль, где засел Ленин со товарищи. Впоследствии латышские стрелки подавляли «антисоветские выступления в Ярославле, Муроме, Рыбинске, Калуге, Саратове, Новгороде и др.» Другими словами, свирепо расправлялись с населением, восстававшим против грабежей и жестокостей большевиков. Именно латышские стрелки стали поставщиками кадров для карателей не только питерской ЧК, но и впоследствии для НКВД. Так, первым начальником сталинского ГУЛАГа стал бывший «латышский стрелок» Ф.Эйхманс.

 

Почему убили Столыпина

 

Мемориальная доска, посвященная этому выдающему государственному и политическому деятелю России, висит на доме № 16 на набережной Фонтанки (это совсем недалеко от Миллионной и Марсова поля), где он некоторое время жил. Петр Аркадьевич Столыпин был тем русским политиком, которого террористы хотели убить прежде всего. На Александра II было шесть покушений, на Николая II – четыре, а на него – одиннадцать! Почему же именно Столыпина так хотели уничтожить и, в конце концов, добились своего? До сих пор многое в этом преступлении, как и в убийстве Кеннеди, остается загадкой…

Первое покушение на премьер-министра произошло в августе 1906 года. На его министерской даче на Аптекарском острове террористы взорвали мощную бомбу. Погибло 30 посетителей, сын и дочь получили ранения, но сам Столыпин не пострадал. После этого он переехал вместе с семьей в Зимний дворец и принял самые решительные меры против террористов. Был издан указ о военно-полевых судах. На судопроизводство отводилось 48 часов, а вынесение приговора – 24. В результате с августа 1906 по апрель 1907 в России было казнено 1102 человека. По террористическим группировкам был нанесен мощный удар, революционное подполье оказалось разгромлено. А в среде либеральной интеллигенции, сочувствовавшей террористам, виселицы для убийц прозвали «столыпинскими галстуками». Хотя благодаря именно этим «галстукам» в России удалось сбить кровавую волну террора. Столыпин получил «умиротворение», которое он считал необходимым, чтобы приступить к реформам. Когда в Думе один депутат назвал Столыпина «вешателем», то премьер тут же вызвал его на дуэль. Тот струсил и стал извиняться…

 

Брат Лермонтова

 

Столыпин принадлежал старинному дворянскому роду, был троюродным братом Лермонтова. Блестяще окончив физико-математический факультет петербургского университета, поступил на государственную службу. Вскоре стал самым молодым губернатором, в Саратове энергичного и талантливого чиновника заприметил побывавший там Николай 11 и вскоре пригласил в Петербург. Сам его внешний облик внушал уважение: внушительная осанка, широкий лоб, окладистая борода, могучий разворот плеч. В 1906 году Столыпин стал министром внутренних дел, а вскоре премьером.

 

Цель – великая Россия

 

Каких же реформ он хотел? Таких, чтобы осуществить свою главную цель, которая была кратко сформулирована в его знаменитом лозунге, брошенном с думской трибуны: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия!»

«Великая» в смысле богатая и процветающая, сильная, независимая, способная отразить любые внешние угрозы. Для этого, как он говорил, нужно было 20 лет. Но их ему история не дала – а точнее, не дали те, кто не хотел, чтобы Россия была сильная, могучая и великая. Суть столыпинских реформ – создание в России класса «крепких мужиков». А другими словами, используя терминологию более позднего времени, – «кулаков». Тех, кого Сталин потом уничтожил, Столыпин, наоборот, хотел сделать становым хребтом российского общества. Крепких хозяев, которые кормили бы страну и стали бы мощной опорой монархии. Но для этого надо было разрушить сельскую общину – по вековой традиции именно она была основой русской деревни, где в те времена проживало 80 процентов населения страны. Из рук общины земля, согласно Столыпину, должна была перейти в руки тех самых «крепких мужиков». Остальные бы разорились и пополняли ряды растущего рабочего класса. Присланный в Петербург французским правительством Эдмон Терн, дал такую оценку реформам Столыпина: «К середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе, как в политике, так и в экономике и финансах».

Помимо аграрного сектора предполагалось реформировать суд, систему образования, местное самоуправление. «Я считаю, – заявлял также Столыпин, – что необходимо отменить всякие ограничения для любой национальности, дав им возможности для свободного развития».

Императора Вильгельма II беседовал с Петром Столыпиным на императорской яхте «Штандарт» в финских шхерах 3 июня 1909 года. После этой встречи генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, впоследствии убитый вместе с царской семьёй, а тогда занимавший пост русского генерал-адъютанта при германском Императоре, рассказывал Марии Петровне, дочери председателя Совета министров, что Вильгельм подошёл к нему, когда все вышли пить кофе на верхнюю палубу и сказал: «Проговорил со Столыпиным весь завтрак. Вот человек! Был бы у меня такой министр, на какую высоту мы бы подняли Германию!»

 

Ожесточенное сопротивление

 

Но, начав проводить политику преобразования России, Столыпин сразу встретился с ожесточенным сопротивлением. И, прежде всего, со стороны отживавшего класса – дворянства. Оно отлично понимало, что «крепкий хозяин» в деревне, нанесет окончательный удар по их поместьям. Стук топоров в «вишневых садах» стоял уже по всей России. А энергичные Штольцы в смазных сапогах и косоворотках повсюду вытесняли лежащих на диванах в своих усадьбах Обломовых. Так что врагов у великого реформатора было предостаточно. Появились они и царском дворце. Произошло это, когда Столыпин передал царю записку о безобразиях Распутина. Императрица Александра Федоровна за это его возненавидела и стала усиленно требовать от Николая, сменить «возомнившего о себе» премьера. Стал тяготиться растущей популярностью властного премьера и сам царь, чувствовавший, что мощная фигура премьера начинает заслонять трон.

 

Охраны не было

 

И никто так чутко не ощущал идущие из дворца негативные флюиды, как полицейские начальники. Именно поэтому, когда 27 августа Столыпин приехал в Киев, то его «забыли» посадить в коляску царской свиты. Кроме того, оказалось, что для него на вокзале вообще никакой охраны не было. Не было ее фактически и в том доме, где он остановился. И это несмотря на то, что за несколько дней до поездки появились сведения о том, что в Киев прибыл «опасный террорист, вооруженный двумя браунингами». Личный секретарь Столыпина В.Граве уже после убийства показал на допросе, что об этом доложили Столыпину, но тот отмахнулся: «Это – вздор!» А когда начальника Киевского охранного отделения Кулябко спросили: «Скажите, а за театр можно быть спокойным?» – «О, да, – уверенно ответил тот, – ни один человек не пройдет без проверки». Но именно в театр и вошел без проверки человек с пистолетом. Это был террорист Михаил Богров.

 

Выстрел в театре

 

В тот день в киевском театре давали оперу «Золотой петушок». В антракте Столыпин стоял у рампы, беседуя с другими гостями. В этот момент к нему приблизился бледный молодой человек во фраке и дважды выстрелил в упор. Одна пуля прошла навылет, другая попала в орден, срикошетила и застряла в животе. Падая, Столыпин, обращаясь к царской ложе, слабеющим голосом произнес: «Счастлив умереть за царя!» Однако сразу он не умер, врачи еще несколько дней боролись за его жизнь. Увы, безуспешно…

Как потом выяснилось, Богров был полицейским осведомителем и именно по этой причине получил пропуск. Сын богатого домовладельца он давно поддерживал связи с социалистами. Его двоюродный брат был близок к среде большевиков и даже встречался с Лениным. Да и сам Богров одно время учился в Германии, где вполне мог установить контакты с русской эмиграцией. На допросах он вел себя как-то равнодушно, и вяло реагировал на смертный приговор: «Мне совершенно все равно, съем ли я еще в своей жизни две тысячи котлет или нет».

Вместе с тем полиция так и не смогла внятно объяснить, по какой причине Богрова впустили в театр. Ведь там, в ложе находился и сам царь, так что вооруженный Богров вполне мог подойти и к его ложе. Но почему-то выбрал именно Столыпина.

 

Странная роль полиции

 

Не смогла полиция вразумительно объяснить и, как ей удалось завербовать Богрова. Якобы тот «запутался в карточных долгах и польстился на деньги». Однако богатый отец щедро снабжал сына и тот не нуждался в «гонорарах» осведомителя. Почему же тогда оказался в этой роли? Много было и других вопросов, но выяснить ничего толком не сумели из-за молниеносной казни убийцы. По этой причине у многих историков давно возникло подозрение, что полиция, зная о готовящемся покушении именно на премьера, умышленно не приняла необходимых мер. Другими словами, среди ее руководства были люди, тоже заинтересованные в том, чтобы великий реформатор исчез с политической арены. А если так, то почему бы было не сделать это руками террористов?

 

Международный заговор?

 

Есть еще и версия международного заговора. Помощник премьер-министра А.Зеньковский писал: «в день покушения на Столыпина Богров обедал в ресторане «Метрополь» с известным врагом монархического строя Львом Троцким-Бронштейном. Все поиски Троцкого после убийства Столыпина ни к чему не привели». Некоторые историки сравнивают убийство Столыпина с покушением на Джона Кеннеди в США. В том и в другом случаях дело списали на террориста-одиночку. В том и в другом случаях полиция и спецслужбы вели себя очень странно. В том и в другом случаях покушавшейся был потом быстро ликвидирован. Освальда убил Джек Руби, а суд над Богровым продолжался всего шесть часов, после чего его тут же повесили. Начали было следствие против полицейских чинов, отвечавших за безопасность премьера в Киеве, но его быстро свернули. Тайна убийства человека, задумавшего преобразовать Россию и спасти ее от грозно надвигавшейся революции, так и осталась нераскрытой…

 

Человек за кулисами

 

Организаторами революции в России обычно считают Ленина, Троцкого, других лидеров большевиков, однако есть другие персонажи, которые сыграли в разыгравшейся трагедии огромную и зловещую роль, но до сих пор остающиеся в тени истории. Один из них – Николай Соколов, автор знаменитого «Приказа номер один», разложившего русскую армию.

 

«Мы попросту не знаем…»

 

Февральская революция разразилась в России настолько внезапно, что никому не удалось ее предсказать. В этот момент все главные лидеры большевиков были за границей или находились в ссылке, и никто из них такого не ожидал. «Однако, – как сказал один видный философ, – когда мы говорим, что Февральская революция произошла случайно, то это значит, что мы попросту не знаем, как она произошла». А началось все с «хлебных бунтов» в Петрограде. Толпы возмущенных женщин, а потом и рабочих вышли на улицы столицы и стали громить булочные, что обернулось потом массовыми демонстрациями и падением власти. Однако в этот момент в России имелись большие излишки хлеба. Его было столько, что вполне хватило бы еще на год вперед, до нового урожая. Однако муку в столицу по каким-то причинам не подвезли. Как подозревают, кто-то умышленно организовал в Петрограде нехватку продовольствия. На фронте солдаты были возмущены хронической нехваткой снарядов. Однако в России военные склады ломились от их избытка. Их было там более 30 миллионов. Снарядов хватило потом на весь период Гражданской войны, хотя заводы тогда не работали. Но на фронт они в достаточном количестве почему-то не поступали.

 

Приказ № 1

 

Однако настоящий хаос и анархия, которые смели все остатки прежней власти, начались после издания знаменитого «Приказа номер один». По сути, он отменял в армии дисциплину, уравнивал солдат с офицерами, вводил выборность военачальников, отменял отдание чести и т. п. После этого начались убийства офицеров, повальное бегство вооруженных солдат с фронта. А их тогда там было около 11 миллионов человек. И вся эта вооруженная, разъяренная «предательством в тылу» лавина хлынула в Россию… Автором этого приказа, отпечатанного небывалым тиражом в 9 (!) миллионов экземпляров, и был мало кому теперь известный, бывший присяжной поверенный Николай Соколов, оказавшийся в те дни членом Петросовета.

Любопытно, что если и сегодня поискать в Интернете, то окажется, что сведения о нем крайне скупы. Всего несколько строк в энциклопедиях: «социал-демократ, адвокат, выступавший на политических процессах. Сотрудничал в журналах «Жизнь», «Образование» и др. После революции работал юрисконсультом в различных учреждениях». Вот и все, что сказано об авторе исторического документа, который обернулся в конечном итоге гибелью старой России.

Однако в его биографии обнаружились и некоторые другие, весьма примечательные факты. Так, его отец был протоиреем, придворным священнослужителем и даже… духовником (!) царской семьи. Сам Николай Дмитриевич жил в Петербурге на Малой Морской в доме номер 14. Именно по этому адресу его в 26 ноября 1905 года посетил Владимир Ленин. О чем с ним они тогда говорили, осталось для истории загадкой.

 

Друг и соратник Керенского

 

Из других источников известно, что Соколов был «другом и соратником» еще и Керенского. Именно Соколов положил начало известности Керенского, устроив его адвокатом на некоторых громких политических процессах, в том числе над прибалтийскими террористами. Но роль и значение фигуры Соколова становятся понятными, когда мы упомянем, что помимо всего прочего он, как сообщает в своей книге «Тайная история масонов» Олег Платонов, был еще секретарем Верховного совета масонов России, а также членом масонского ордена «Великий Восток Франции».

«Я полагаю, – писал И.Суханов, – что вследствие скрытости и конспиративности, присущей масонам, роль Н.Д.Соколова в русской революции остается до конца не проявленной. Но его участие в написании приказа номер один очевидно».

 

Министры-масоны

 

Мы не собираемся анализировать роль масонов в Февральской революции, хотя сейчас уже документально доказано, что из 29 человек, побывавших на постах министров Временного правительства, 23, в том числе и сам Керенский, были членами масонских <