Аномальные Зоны Москвы и Московской области

ЛЕФОРТОВСКИЙ ДВОРЕЦ НА ЯУЗЕ

Гудят, поют колокола по вечерам на Яузе, у Петра и Павла, тревожат ворон и галок. И они кружат стаями над парком, над рекой с горбатыми мостами, над старым запущенным кладбищем, над Лефортовским дворцом. Говорят, ночами по дворцу бродит тень Франца Лефорта, первого хозяина - беспокойного странника, не имеющего даже могилы.
Для него, своего любимца, Петр I возвел когда-то эти чертоги. Читальный зал размещающегося сейчас здесь Военно-исторического архива украшает его портрет, в достоверности которого, впрочем, специалисты уже сомневаются...
Уроженец Женевы, авантюрист, "дебошан французский", по определению князя Б.И.Куракина, Франц Лефорт быстро становится фаворитом Петра, первым российским адмиралом, возглавляет (он, а не царь!) Великое посольство - первую представительную русскую миссию в Западную Европу. Лефорт блестяще справляется, вводит Петра во дворы европейских правителей, раскрывает перед ним тайны дипломатии и светского этикета, знакомит с виднейшими политиками, учеными, инженерами, вербует для службы в России нужных специалистов, закупает военные корабли, пушки, припасы... А по возвращении его ждет поистине царская награда - новый дворец на берегу Яузы, в Немецкой слободе.
Не напрасно стекались зеваки со всей Москвы поглазеть на это чудо! Такого Москва-матушка еще не видывала! С улицы въезд вел через широкие ворота на обширный двор, окруженный флигелями, в глубине которого вырастал, как град Китеж, сказочный терем из красного кирпича, белым камнем искусно изукрашенный. От трехъярусной главной части расходились в стороны двухэтажные сени и палаты. С галереи открывался чудный вид на парк с прудом и каналами, на Яузу. Венчали дворец высокие крутые черепичные кровли и затейливые железные гребешки.

Пущен был по Москве слушок о сокровищах Меншикова, якобы спрятанных во дворце. Некая вдова "бутто видела по ссылке его в Ранибург, дому ево ж Меншикова дворецкий Никита Михайлов сын Фурсов в Лефортовском доме в казенной палате выкопав яму и закопав два сундука. Один с деньгами, а другой с посудою". 14 июня 1733 года ездивший по этому делу в Москву капитан-поручик лейб-гвардии Преображенского полка Гурьев рапортовал: "...по показанию объявленной бабы в том Лефортовском доме осматривали и в коем месте она показала раскопав яму искали и по исканию тех сундуков не нашли". Отдано было распоряжение о розыске людей, состоявших с Фурсовым в заговоре... Но очередная загадка Лефортовского дворца так и осталась неразгаданной.

 

 

ГОЛОСОВ ОВРАГ
Го́лосов овраг (Власов овраг, Голос-овраг) — овраг в Москве, на территории музея-заповедника Коломенское. Название оврага может быть антропонимического происхождения, ср. имя Влас, Власий (вариант — Волос), фамилии Голосов, Власов[1]. Встречается, однако, название Голос-овраг, которое пока не объяснено. Овраг тянется от берега Москвы-реки до современного проспекта Андропова. На берегу оврага стоит церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи. В самом овраге расположены древние камни, вероятно, имевшие сакральное значение, — Гусь-камень и Девин (Девичий) камень.
Около 2007 года в прессе появились сюжеты, связанные с Голосовым оврагом и подаваемые то как реальные факты со ссылкой на подтверждающие их архивные документы, то как городские легенды.

Утверждается появление в начале XVII века отряда татарских всадников во главе с сотником войска Девлет Гирея, который действительно ходил походом на Москву, но за пятьдесят с лишним лет до появления этих всадников. Татары из отряда были подвергнуты пыткам и показали, что во время сражения, произошедшего за 50 лет до их появления в Коломенском, они пытались скрыться от преследования в Голосовом овраге и встретились в нём со странным зеленоватым туманом.

Другая легенда говорит о встрече советского милиционера в 30-х годах XX века ночью в овраге с неизвестным волосатым человекоподобным существом гигантского размера. Увидев его, милиционер вытащил пистолет, но существо скрылось. Милиционер также рассказывал про странный туман.

Ещё одна загадочная история, о которой сообщалось в газете «Московские Ведомости» от 9 июля 1832 года — это исчезновение двух крестьян, которые ещё до войны с Наполеоном ночью отправились из деревни Дьяково в деревню Садовники (обе находились на территории современного Коломенского) через овраг и попали в тот же зеленоватый туман. По пути они присели отдохнуть на Девин камень. Вышли из оврага они через 21 год.

 

СЕЛО КОЛОМЕНСКОЕ И ЕГО ЛЕГЕНДЫ
Как-то я гулял со знакомой художницей в Коломенском. И зашли мы на его задворки, к церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в бывшей деревеньке Дьяково. А перед этим пересекли большой овраг, прозываемый Голосовым, который давно считается местом таинственным и аномальным.

Находясь внизу и осматривая два огромных камня (Девий и Гусь), спутница моя рассказала: «Здесь даже исследования проводились какой-то солидной лабораторией в 1996-98 годах. Но до этого ученые поработали в архивах, поспрашивали старожилов и собрали огромное количество презанимательных легенд. Мне особенно запомнилась одна. Два подвыпивших крестьянина - дело было еще в XIX веке - возвращались в свою деревню. Решили сократить дорогу и пройти через овраг, по дну которого стелился густой зеленоватый пупырчатый туман. Внезапно мужики, проходя между двух огромных валунов, вдруг провалились в какой-то коридор, по которому вышли в незнакомый мир.
Там они увидели волосатых существ, которые объяснили им, что они попали в другое пространство и вернуть их будет нелегко, но они попробуют. Через некоторое время крестьяне снова оказались в овраге, благополучно дошли до своей деревни, однако с момента их исчезновения, как вскоре выяснилось, прошло уже двадцать с лишним лет. Правда, в деревне остались родственники, которые мужиков помнили. В дело вмешалась полиция, провели эксперимент. Но он окончился печально: на глазах у экспериментаторов один человек бесследно исчез, а другой, увидев это, впал в глубокую депрессию и впоследствии покончил с собой. Вот так бродить по всяким «чертовым местам»...

А еще существует поверье, что вот этот Девий камень помогает от бесплодия. Любители НЛО утверждают, что камни, Девий и Гусь, связаны с космосом и что неоднократно в небе над Коломенским видели неопознанные летающие объекты. Последователи эзотерических учений уверены, что овраг - важнейшее место в сакральной географии Москвы. Сюда устраивают экспедиции японцы и китайцы, здесь ищут пропавшую библиотеку Ивана Грозного»...

Голосовой овраг

Находки, исчезновения и чудеса
Голосовой овраг расположен строго с запада на восток, он как бы рассекает естественное магнитное поле Земли. По дну течет ручей или маленькая речка, образованная родниками, которых здесь великое множество. Предание рассказывает, что родники эти - следы коня самого Георгия Победоносца, когда-то проскакавшего здесь с вестью о своей победе над змием.
В 1995-96 гг. ученые из Института общей физики провели здесь замеры электромагнитных полей. Превышение нормы электромагнитных излучений было более чем в 12 раз, а вблизи валунов - более чем в 27 раз. Но рассказывают, что опыты чуть было не закончились трагически. Проводя замеры в овраге, один ученый был резко поднят в воздух неизвестной силой на высоту 2,5 м и затем рухнул на отвесный склон оврага...

Документы Полицейского управления Московской губернии, относящиеся к Коломенской волости за период 1825-1917 гг., неоднократно отмечают случаи загадочного исчезновения людей среди жителей сел Коломенское, Дьяково, Садовники и Новинки.
Еще в XVI веке в густых садах Коломенского видели волосатого дикаря. Упоминание об этом есть в летописях. В советское время 2,5-метровый человекообезьян захаживал в здешние сады в 1926 г., этот случай был описан в статье А. Рязанцева «Пионеры ловят лешего».

Коломенский Кремль с Москвы реки

Дьяковская церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи
Неизвестна точная дата постройки этого пятиглавого храма, но историки предполагают, что был он заложен Иваном Грозным в 1547 г. в память о венчании на царство. Именно в Коломенском искал и будто бы почти нашел таинственную библиотеку Грозного археолог И. Стелецкий. И здесь же полвека спустя снова почти нашел ее строитель В. Поршнев.

В 1938 г., обследовав холм, который венчает церковь Усекновения главы, Стелецкий обратил внимание на холмистый участок между крутым обрывом и поймой Москвы-реки. Он как-то выделялся среди окружающего рельефа неестественной формой. Приступив к раскопкам, археолог на глубине семи метров наткнулся на массивную известняковую кладку. Но поскольку раскопки велись на территории церковного кладбища, вскоре, по требованию жителей села Дьяково, их пришлось свернуть.

В преддверии московской Олимпиады-80 В. Поршнев, в то время главный инженер управления «Мособлстройреставрация», руководил ремонтными работами в церкви, тогда бесхозной и заброшенной. В центре храма, ближе к алтарной части, была обнаружена снятая белокаменная плита пола, а под ней утрамбованный песок. Когда рабочие начали его разгребать, открылись ступени из белого камня, под острым углом уходившие вниз, в сторону западной стены. Над ступенями и лазом обнаружился свод из большемерного кирпича. Прокопали метра полтора - лестница уводила дальше. Тогда, посовещавшись, главный инженер и ведущий архитектор-реставратор Н. Свешников распорядились приварить металлическую дверь и навесить замки. Пока вели переговоры с руководством музея-заповедника «Коломенское» о продолжении работ, кто-то ночью сшиб замки и прокопал лаз в глубь метра на четыре. Увидев следы деятельности неведомых кладоискателей и не имея средств на продолжение работ, Свешников с Поршневым решили надежно обезопасить интересный объект: засыпали его песком, утрамбовали, примерно на полметра залили бетоном и вернули на место белокаменную плиту...

С точки зрения скептика
О поисках Стелецкого бывший главный хранитель музея «Коломенское» В. Суздалев говорил, что археолог искал библиотеку сначала в шатровой церкви Вознесения. Закладывая шурфы в фундамент сооружения, он очень раздражал реставратора Коломенского архитектора П. Барановского, который обращался к властям с требованием запретить Стелецкому, одержимому манией кладоискательства, портить памятник.
Что касается подземных пустот в церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи, то церковь была оборудована печно-воздушной системой отопления, и, скорее всего, полагает Суздалев, на один из каналов этой системы и наткнулись строительные рабочие в 1980 году. Да еще старожилы музея рассказывали, что в 1929 г. (через три года после того, как в тех местах видели «лешего») сам Барановский раскопал под алтарем усыпальницу священника Дьяковской церкви.

 

НЛО над Москвой

Эта история произошла в период моей службы в военно-транспортной авиации в качестве штурмана. Мы совершали перелет с одного из закавказских аэродромов на подмосковный аэропорт Чкаловский. Задание выполняли звеном, то есть три самолета в непосредственной близости друг от друга. Полет шел как обычно, маршрут знакомый, погода замечательная. На подходе к Москве, начиная выполнять снижение и заняв эшелон 4500м, мы и столкнулись с довольно необычным явлением. Полет выполнялся ночью, шли над облаками, светила полная Луна, поэтому видимость была замечательная. Честно говоря, мы далеко не сразу сообразили, что происходит.

Сначала я обратил внимание на странное свечение по правому борту. Это сияние шло очень правильной дугой и напоминало свет как при электросварке. Грозовых облаков рядом не было. Да и при грозе свет идет короткими вспышками, а здесь шло непрерывное свечение. К тому же оно не стояло на месте, а перемещалось параллельно с нами, несколько изменяя форму и силу света. Сам источник света было сложно увидеть, так как свет был довольно яркий. Что и поражало. Ведь на такой высоте в открытом пространстве создать такую интенсивность света современными техническими средствами было невозможно. Другие аномальные природные явления, такие как северное сияние выглядят совсем иначе, да и в это время в этих широтах не встречаются. И к тому же объект менял траекторию и высоту с такой молниеносной скоростью, как будто прыжками. После 10 минутного контакта объект резко ушел вверх и все исчезло. Это явление наблюдал не только я, но и все наши экипажи. На землю, диспетчерской службе докладывать не стали, так как за подобные доклады могли снять с летной работы.

 

СЛУЧАЙ В КРАСНОГОРСКЕ

Много лет назад, когда я была еще совсем молоденькой, семье моей лучшей подруги Тони Захаровой очень повезло. Через наш город прокладывали автотрассу, и их домик в частном секторе пошел под снос.

Городские власти предоставили Захаровым отличную «трешку» в новостройке совсем недалеко от центра города. Через некоторое время Тоня позвала меня на новоселье. Причем сказала, что меня ждет приятный сюрприз.

В субботу, наведя марафет и упаковав подарок - шикарную вазу, перекинув через плечо ремешок очень модной тогда сумки из искусственной замши, я отправилась в гости к подруге.

Добираться нужно было на двух автобусах. В те годы такси пользовались в крайних случаях. Июль, жара, автобусы переполнены, давка. Ремень сумки постоянно сползал с плеча, тяжелая керамическая ваза тянула руку к земле. К тому же я нервничала, так как опаздывала. На нужной остановке из автобуса я просто выпала - уставшая, потная и злая.

Посидев на скамейке и немного придя в себя, направилась по нужному адресу. Как дойти, помнила хорошо, поскольку уже заходила к Тоне: метров двести по тротуару, свернуть налево под арку дома, потом еще раз свернуть налево. И там за сквером - нужный мне дом.

Я подошла к зданию с торца, решив пройти вдоль тыльной стороны дома, так как подъезд Тони был крайним с противоположного конца здания. Обогнув дом, направилась к нужной мне двери. И с удивлением увидела, что никаких подъездов на этой стороне нет. То есть я снова оказалась с тыльной стороны дома! Ничего не понимая, прошла вдоль здания и, завернув за торец, собралась все-таки выйти к подъездам.

Тут из-за угла появилась молодая женщина. Я остановила ее и, извинившись, спросила, не из этого ли она дома.

- Из этого, а в чем дело?

Я объяснила, что ищу 174-ю квартиру.

- Так это за угол, первый подъезд.

Поблагодарив женщину, уверенная, что наконец-то попаду туда, куда надо, я завернула за угол... И опять увидела тыльную сторону дома. Никаких подъездов, только небольшие двери технических помещений.

Сказать что я испугалась, - не сказать ничего! Ужас сковал меня, а ноги стали ватными. Сделав пару шагов в сторону, я буквально рухнула на траву. Решила, что сошла с ума. Подумав, я собралась ехать домой. Добрела до автобусной остановки и вскоре была в родной коммуналке.

В понедельник, встретившись с Тоней на работе, я поняла, что подруга на меня сильно обиделась. Конечно, правды я ей не сказала, а наврала про внезапный приступ нестерпимой зубной боли. Под конец рассказа она даже стала мне сочувствовать.

-Жалко, что тебя не было. Помнишь, я про сюрприз говорила? - спросила Тоня.

Оказывается, к ее мужу Лешке приехал армейский друг Андрей. Парень, по словам Тони, видный, веселый и к тому же холостой. Увидел фото, где мы с Тоней на пляже, я ему понравилась, попросил нас познакомить. Очень расстроился, что я не пришла.

- Утром сегодня улетел домой, в Свердловск, - рассказывала Тоня, - На словах просил передать, что очень хочет с тобой познакомиться. Оставил адрес и фото: мол, если понравлюсь, пусть черкнет пару строк. Десятого у него день рождения - поздравь парня.

С этими словами Тоня отдала конверт с адресом. Внутри было фото круглолицего, с высокими скулами, немного вздернутым носом, русоволосого парня. Улыбка хорошая, но точно не мой тип. Я обещала написать ему и, конечно, забыла. Жизнь кипела ключом, да и в моей личной жизни намечались приятные перемены.

Про Андрея я услышала через пять лет. В разговоре, вспоминая годы армейской службы, Лешка рассказал, что Андрей пошел по кривой дорожке: два года отсидел в колонии. Женился, потом жена развелась с ним, поскольку он начал крепко пить, во хмелю становился агрессивным, бил ее. Однажды пьяным попал под машину, теперь вот инвалид, окончательно спился.

Лешка говорил, что не раз пробовал вытащить друга из ямы, звал к себе, обещал помочь устроиться на работу. Андрей сначала вежливо отказывался, а потом прямым текстом послал бывшего друга по матушке. Пропал парень!

Вот тогда-то я и вспомнила события пятилетней давности и, подумав, поняла: ведь неспроста тогда случился со мной этот морок. Видно, мой ангел-хранитель уберег от встречи с Андреем и, возможно, от роковых последствий этого знакомства.

В.Н. КУРНОСОВА, г. Красногорск Московской обл.

 

МИСТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ

Старое пианино

Семье Парфеновых повезло купить квартиру в старом доме в приарбатском переулочке. Продавала старушка, которой на вид было больше ста лет, — ее лицо напоминало коричневый древесный гриб, ростом она была чуть выше письменного стола, а суставы на ее пальцах были настолько деформированы, что руки походили на сухие ветки старого дерева.

Вообще квартиры в тех краях золотые, но старушка просила недорого — она понимала, что едва ли успеет все истратить, наследников у нее не было, и хотелось скорее получить деньги и напоследок «пожить» по-человечески.

Редкая удача, невероятная. Обычно таких старушонок пасут агенты-хищники или берут в оборот разнокалиберные мошенники, коими Москва полнится, а вот эта каким-то чудом осталась в свободном плавании. Дошла до приемного пункта объявлений некой газеты, продиктовала девушке-секретарю текст, и тем же вечером ей позвонили Парфеновы.

Это Парфенова-жена настояла «попробовать». А Парфенов-муж в чудеса (особенно в области московской недвижимости) не верил и подозревал, что его втянут в махинацию. Но старушкины документы проверили агент и юрист — все оказалось чисто. И сделка состоялась.

Старушка переехала жить к подруге в новостройку в Бутово. Они обе были одиноки и собирались вместе предаться бесхитростному гедонизму — покупать дорогие продукты, ездить в театр на такси, а лето провести в пансионате на озере Сенеж. Все это она сама рассказала Парфеновым, пока юрист в последний раз вычитывала договор.

Старушка так торопилась переехать в новую жизнь, что половину вещей оставила за ненадобностью.

Квартира небольшая — две комнаты, — зато потолки высокие, подоконники широченные, соседи солидные. Парфеновы решили не делать ремонт — квартира была «с атмосферой», им это понравилось. Даже обои менять не стали, хотя на одной из стен обнаружилось большое, словно ржавое пятно. Супруги решили закрыть его старинным пианино, тоже оставшимся от прежней хозяйки. И шторы оставили, плюшевые, темно-бордовые. Наверное, непрактично это — такая ткань пыль копит, но Парфенова-жена наотрез отказалась менять плюш на жалюзи. Она была родом из небольшого приволжского городка, в Москве обосновалась не так давно и сразу же вышла замуж, как ей самой казалось, вполне удачно.

Все ей было в диковинку и все радовало — толпы, пробки, атмосфера вечной ярмарки и карнавала. «Как в театре», — прошептала она, оглаживая попахивающую лавандой ткань, и Парфенов-муж, умилившись ее бесхитростному восторгу, согласился оставить все как есть.

И комод остался старушкин, и дубовая кровать, и сундук, и даже вещи, его наполнявшие. Рука не поднялась у Парфеновой выкидывать все эти полуистлевшие кружева, примятые шляпки, хрустальные бусины.

В этом всем было что-то волшебное - иногда по вечерам новая хозяйка открывала сундук, перебирала «сокровища» и становилась девчонкой в ожидании чуда, хотя, во-первых, давно разменяла четвертый десяток лет, а во-вторых, в родном городке работала заведующей овощебазы, материлась не хуже портового грузчика и вообще слыла девушкой без сантиментов.

Старушкины вещи Парфеновым полюбились, но они никак не могли избавиться от запаха прежней хозяйки. И проветривали целыми днями, и освежители воздуха купили дорогие, и саше с сухими травами, и ароматические свечи. Иногда казалось, что они победили и дом обрел привычный и уютный аромат — квашеной капусты, борща, жасминовой туалетной воды Парфеновой-жены. Но каждую ночь им вновь и вновь приходилось признать: опять ничего не получилось. Почему-то по ночам квартира пахла совсем иначе. Как будто они, Парфеновы, были тут вообще ни при чем.

Отсыревшим деревом здесь пахло, немного плесенью, немного розовой водой, немного лавандой. Старушка любила лаванду — это Парфенова-жена заметила еще при генеральной уборке. Везде попадались засушенные веточки и бутоны, и все были вынесены ею на помойку.

— Знаешь, — однажды ночью прошептала Парфенова-жена, — ты сочтешь меня сумасшедшей… Но мне кажется, моя подушка пахнет ее волосами.

— Ну что за бред, — вздохнул Парфенов-муж, который злился на нее за то, что сначала не позволила вынести на помойку рухлядь и заменить ее на веселый пластик ИКЕИ, а потом сама же и жалуется. — Во-первых, и подушка, и наволочка — наши. Во-вторых, откуда ты вообще знаешь, как пахнут ее волосы? Я, например, уже даже забыл ее лицо.

Парфенов-муж соврал. На самом деле он помнил странное старушкино лицо во всех подробностях — накануне она ему приснилась.

Жуткий был сон. Будто бы проснулся Парфенов от невыносимой жажды, в глотке пересохло, рот - суше пустыни, и язык как наждак. Хотел встать с кровати и пойти в кухню за минералкой, но ничего не получилось — ни ногой, ни рукой пошевелить не смог, точно его парализовало. И дышать было тяжело, словно на груди кто-то сидел, душил.

Парфенов молча лежал, уставившись на очертания старинной люстры, и думал: "Должно быть, инсульт... Какой ужас, мне всего сорок два!"
И только когда вдруг увидел над собой склонившуюся старуху, понял — это же сон. И сразу стало легче.

Парфенов был не из робкого десятка. С юности увлекался водным туризмом, проходил пороги пятой категории сложности, покорил белые воды Кавказа и Алтая и призраков не боялся. Люди-то страшнее... так всегда казалось Парфенову. Но склонившаяся над ним старуха человеком не была — эта мысль пришла ему в голову внезапно и совсем не вязалась с его представлениями о мире. Ему вдруг стало страшно как никогда в жизни. Как будто кто-то скрутил кишки ледяной пятерней.

Нет, старуха не выглядела как монстр из фильма ужасов — ни белых глаз у нее не было, ни запекшейся крови в волосах. И клейкая слюна не свисала мутноватой струйкой из уголка ее серой скукоженной губы. Но все-таки Парфенов смотрел на нее и сразу понимал — нежить. Наверное, дело во взгляде — он был пустым, как у мертвой рыбины. И зрачки узкие и неподвижные, несмотря на полумрак. Он лежал ни жив ни мертв от страха, старуха же просто стояла над ним, будто бы рассматривала. А потом вдруг резко зазвонил будильник, Парфенова подбросило на кровати. Он энергично потер кулаками глаза и выяснил, что никакого полумрака и тем более мертвой старухи вокруг нет, уже давно утро, из кухни пахнет блинами, жена напевает какую-то попсу.

Сердце его колотилось, он залпом выпил три стакана воды, поел блинов и успокоился. К полудню наваждение развеялось.

— Все это глупости, — сказал Парфенов жене. — Если хочешь, переедем в отель на пару недель. Наймем бригаду рабочих, и они тут все поменяют. Квартира будет как новенькая.

— Не знаю… — вздохнула та. — Жалко как-то… Я уже привыкла… Сундук… И пианино.

— Тогда прекрати надо мной издеваться, мне вставать в семь! — рявкнул Парфенов, отворачиваясь к стене.

Парфеновой же не спалось. В ее ушах звучала не существовавшая в реальности музыка, тихая и прекрасная. Как будто кто-то играл на пианино. Она энергично потерла ладонями уши, потом села на кровати, потом встала и подошла к окну, посмотрела вниз, на пустой и темный двор. Музыка никуда не делась, продолжала звучать в ее голове.

«Не буду читать на ночь, мозг не успевает переключиться на сон и выкидывает коленца», — решила она.

Почему-то ей захотелось пойти в другую комнату и посмотреть на пианино. Из коридора веяло холодом - наверное, Парфенов-муж опять забыл закрыть балконную дверь. Парфенова шла на цыпочках, затаив дыхание, словно боялась — то ли кому-то помешать, то ли обозначить свое присутствие. Она чувствовала себя одновременно героиней фильма ужасов и впечатлительной идиоткой.

Парфенов-муж видел приятный сон (что-то о пляже, теплом море и белых кораблях), когда вдруг истошный животный крик ворвался в его голову, как скифский завоеватель. Парфенов подпрыгнул в кровати и чуть собственное сердце от страха не вытошнил. Жены рядом не было. Он вскочил, бросился в гостиную. Парфенова сидела на полу, лицо ее было бледным, а губы дрожали.

— Какого хрена… — начал было он, но жена трясущейся рукой показала на старое пианино.

— Под ним кровь, кровь! Я на ней поскользнулась… Целая лужа крови, огромная лужа… У меня все тапочки в крови.

В тот момент она выглядела умалишенной. Парфенов включил свет. Разумеется, никакой крови на полу не было. Он подошел к жене и отвесил ей хлесткую пощечину — где-то читал, что так надо успокаивать истериков. Та замолчала и перестала трястись. Посмотрела на него пустым взглядом и тихо сказала:

— Я знаю, ты думаешь, что я сошла с ума… Но она была. Клянусь тебе, была кровь.

— Тебе просто приснилось… Идем в постель.

Парфенову было так трудно на нее не злиться, но он справился. Даже изобразил участие. Приобнял за плечи, помог встать, повел в спальню.

Парфенова повисла на его руке, носом уткнулась в плечо, шла на ощупь. «Дура-баба», — мрачно думал он.

На пороге спальни Парфенов остановился. Знакомое чувство ужаса ледяной пятерней сжало его сердце. Он чудом удержал в горле рвущийся наружу вопль. Понимал, что если закричит, то жена впрямь сойдет с ума и уже не оправится.

В кровати кто-то был.

Кто-то лежал в их кровати, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене.

По подушке разметались седые волосы.

Парфенов потянулся к выключателю, как к пистолету. Стукнул по нему кулаком, и комнату залил оранжевый электрический свет.

Показалось.

Конечно, показалось.

Никаких старух, пустая остывшая кровать. Но сон все равно ушел безвозвратно.

До утра супруги не спали. Молча сидели в кухне, пили чай с шоколадкой и боялись друг на друга смотреть. Парфенов-муж вдруг подумал о том, что надо развестись. Эта женщина так и не стала ему родной. Не получилось у них того волшебного теплообмена, который в идеале наступает после фазы страсти. Страсть была, да. Но ее сменила пустота — пустота и привычка.

Парфенова-жена сидела напротив и почему-то понимала, о чем он думает. Странно, но ее это не печалило. Ей вдруг вспомнилось, как накануне она шла по Арбату и остановилась возле уличного музыканта-саксофониста. Остановилась не потому, что хотела послушать музыку, а потому что он посмотрел на нее так… как обычно смотрят не на женщин вроде Парфеновой, а на девушек из рекламы бюстгальтеров вандер-бра. И она тогда тоже посмотрела на него так. И так они какое-то время стояли друг напротив друга, а потом Парфенова смутилась, кинула в кофр от саксофона сторублевую бумажку и торопливо ушла. А потом весь вечер перечитывала «Мадам Бовари». Такое настроение было.

Уйдет от нее муж, так и ничего страшного. Все-таки не в чукотской деревне, а в Москве живут, которая мужиками на любой вкус полнится. Вот только непонятно, как квартиру делить.

Когда окончательно рассвело, супруги немного успокоились и даже вполне мирно позавтракали оладушками. Они уже допивали чай, когда в дверь позвонили.

На пороге стояла незнакомая женщина.

— А вы кто? — спросила она Парфеновых.

— Мы здесь живем. Это вы кто? — возмутился Парфенов-муж.

— Да, мне соседи позвонили… Сказали, что сюда люди въехали… Но вообще это какое-то недоразумение. Это моя квартира.

— Женщина, вы с ума сошли! — выпятив полную грудь, надвинулась на нее Парфенова-жена. — Мы эту квартиру купили, у нас и документы есть! И юрист их смотрел. Так-то!

— Документы… — Женщина выглядела скорее растерянной, чем агрессивной. — Очень странно… Тут моя мама жила… Евгения Петровна Миллер. Ее убили месяц назад.

— Убили? — У Парфенова пересохли губы.

Он смотрел на женщину и не понимал, почему бы не взять и не захлопнуть перед ее носом дверь. Но почему-то не мог. Что-то ему мешало.

— Да, это ужасно, — вздохнула та. — Мама музыкантом была, играла в оркестре… А когда вышла на пенсию, стала преподавать. У нее пианино стояло, и к ней постоянно ходили ученики… Вот один и… застрелил ее. — Последние слова дались ей с трудом. — Там, на стене, осталось пятно… Наверное, думал, что раз она в хорошем доме живет, то и деньги у нее водятся.

— Застрелил… — прошептала Парфенова.

— Ну да… В гостиной… Кровь по всему полу была… Мама к восьмидесяти совсем сгорбилась, крошечной бабулькой была… Даже странно, что в ней оказалось столько крови… И потом я пыталась тут жить… Но не смогла… Мне все время казалось, что она здесь, рядом… Не в хорошем смысле, — женщина нервно хихикнула, — не так, как люди ощущают присутствие любимого умершего…

— Она играла на пианино, — мрачно подсказала Парфенова. — И вы слышали ее запах.

— Ну да, — удивленно согласилась женщина. — И мне начали сниться кошмары. Я вернулась к себе… А потом мне позвонили соседи и сказали, что в нашей квартире живут какие-то люди. И я решила проверить сама. Вы говорите, есть бумаги?

Парфеновы переглянулись.

— Надо позвонить адвокату, — без эмоций сказал Парфенов-муж.

— Да… Заодно он может подготовить бумаги для развода, — так же бесстрастно ответила Парфенова-жена.

Она все еще ощущала аромат лаванды, тонкий и горьковатый, а в ее ушах звучала незнакомая музыка, как будто бы кто-то лениво перебирал клавиши старого пианино.

 

Рапорт Клауса Штейнле

В годы Второй мировой военнослужащие вермахта иногда описывали необъяснимые явления. Описания эти, с пометкой "совершенно секретно", направлялись в военную разведку, а копии - в Аненербе. К числу наиболее загадочных историй относится рапорт лейтенанта Клауса Штейнле, который командовал танком в дни сражения под Москвой.

По словам лейтенанта, при продвижении по Волоколамскому шоссе его танк был подбит выстрелом из противотанкового орудия. Клауса выбросило из люка взрывной волной. Придя в себя, он пробрался в танк. Экипаж был мёртв, башню заклинило, но танк был способен двигаться, а горючего было достаточно. Дождавшись ночи, лейтенант попытался отогнать танк с нейтральной полосы в расположение своих частей, но из-за темноты и снегопада сбился с курса, и очевидно, каким-то чудом сумел прорваться в тыл русских и к утру выйти к окраинам Москвы.

Советская столица поразила лейтенанта широкими автобанами, развязками, зданиями невероятных размеров, обилием проводов и фонарных столбов. "Город будущего" - так описал лейтенант свои первые впечатления от Москвы. Но город этот казался совершенно покинутым, всё было завалено снегом, и Клаус Штейнле принял решение двигаться в сторону центра.

Удивило обилие автотранспорта на улицах: красочные автобусы и фантастического вида автомобили были брошены как попало, по-видимому, в спешке. Среди них часто попадались машины знакомых марок - но совершенно невероятного вида. На одном из перекрёстков, например, танк буквально врезался в автомобиль с эмблемой "Фольксваген". Но этот "жук" был в несколько раз больше привычного всем "жука", а обтекаемыми формами напоминал скорее фюзеляж самолёта. Чем дальше, тем больше становилось брошенного транспорта. В конце концов, продвижение сделалось невозможным, так как продираясь сквозь месиво брошенных машин, можно было повредить гусеницы.

Клаус Штейнле решил идти пешком. Казалось, что он путешествует по всемирному центру торговли. Никакой советской символики и портретов Сталина. Ничего, напоминающего о войне. Кругом было изобилие рекламы на всех языках, в брошенных магазинах - множество невиданных товаров. Но на всём лежал слой пыли, и кругом не было ни души. Ещё ближе к центру города, на улицах, в зданиях и автомобилях начали попадаться промёрзшие трупы людей. Все мертвецы были хорошо одеты, а на телах не было видимых травм. Затем началась полоса разрушений: некоторые здания рухнули, в других были выбиты стёкла. Но это выглядело не как последствия войны, а, скорее, как результат землетрясения.

Миновав жуткие руины, Клаус упёрся в гигантский вал, представляющий собой хаотическое нагромождение из обломков домов, искорёженных машин и изуродованных человеческих останков. Взобравшись на него, Клаус Штейнле увидел перед собой зрелище, от которого захватило дух: перед ним простиралась чудовищных размеров воронка, или, скорее, котлован с почти отвесными стенами. Дальний край его терялся в дымке, но по оценке бывалого танкиста, расстояние было около пяти километров. Весь этот гигантский круглый резервуар был залит водой, которая, несмотря на суровую зиму, была свободна ото льда.

В этот момент Клауса осенило: Германия всё-таки сумела применить своё чудо-оружие. Москва уничтожена, и вместо неё, как и обещал Фюрер, раскинулось море. Вероятно, этот странный город, так непохожий на на остальную Россию, был чем-то вроде рая для избранных, где еврейско-большевистская верхушка всего мира купалась в роскоши. Эти свиньи, наверное, даже не думали о том, как быстро вермахт отбросит плохо вооружённую и необученную армию русских рабов до Москвы. Что в секретных лабораториях Рейха вызрела сила, способная сокрушить сам этот Новый Вавилон. И что первым, кто увидит сокрушённую столицу мирового еврейства, станет простой германский парень с автоматом и папиросой в зубах. В этот момент лейтенанта охватила гордость за свою нацию и свою расу, и вскинув в приветствии руку, он воскликнул: "Хайль Гитлер"! Но его собственный голос и он сам вдруг показались ему смешными и жалкими на фоне руин грандиозного города, сокрушённого железной волей Великого Фюрера. И он стушевался.

Помочившись вниз, Клаус пустился в обратный путь. Вечерело. Неожиданно начался снегопад. Обшарив несколько трупов и прихватив их документы, а также набрав необычных сувениров с полок магазинов, лейтенант набил ими вещмешок и поспешил к танку. В сумерках ему стало казаться, что в городе есть жизнь: в снежных вихрях чудились танцующие призраки, а в завываниях ветра слышались крики и стоны миллионов человеческих голосов. Мороз и страх пробирали до костей, и в конце концов Клаус пустился бегом. Слава Фюреру, танк был на месте. Возле него не было никаких посторонних следов, и лейтенант с облегчением укрылся от непогоды и ночных страхов за бронёй своей боевой машины.

Подкрепившись найденными консервами, Клаус решил не терять времени и прорываться обратно к своим. Он без приключений покинул пределы города, но затем чуть не угодил в ловушку: вдруг вспыхнул слепящий прожектор, раздались выстрелы, и по броне застучали пули. Впереди были бетонные надолбы и странного вида стена. Повернув назад, Клаус попытался съехать с дороги и прорваться сквозь лес. Но под снегом, по-видимому, притаилось болото, и танк, с разгону въехав в него, забуксовал. Не теряя ни секунды, лейтенант выскочил через верхний люк с одним лишь автоматом, и по пояс в ледяной грязи выбрался на твёрдую землю. Вдалеке слышался треск выстрелов и человеческие крики. Клаус бежал сквозь лес, утопая по колено в снегу, коченея от холода и задыхаясь от ледяного ветра.

Через миллион бесконечных часов он, теряя сознание, наткнулся в темноте на плетёный забор, с трудом перелез через него и уперся в двери какого-то сарая. Двери были не заперты. Внутри было холодно, но хотя бы не было ветра и снега. У лейтенанта хватило сил нащупать в темноте маленькое окошко и, выбив его, развести на земляном полу костёр из какого-то хлама. Сняв мокрую и грязную одежду, он наконец отогрелся у огня. Остаток ночи он провёл лёж<