Смотри, смотри, как течет вода

– Этот ресторан очень знаменит, – присаживаясь, объяснил Чжан Хянгунь. – Поэтому вероятность того, что мы здесь встретимся, была достаточна велика. Признаюсь, я этого даже немного ждал.

Официантка с сексуальной походкой снова подошла к их столу, всё с таким же недовольным видом приняла заказ и удалилась, сопровождаемая выразительным взглядом Еугенио.

– Скажите, а это правда, – спросил он после обычного обмена любезностями, – что в Китае многие молодые люди хотели бы покинуть страну?

– Я бы сказал не так, – ответил Чжан. – Сегодня многие молодые горожане мечтают о западном образе жизни, чаще всего американском. Больше всего их интересуют доллары, развлечения, особенно караоке – вы не представляете, сколько баров караоке открылось в Пекине и во всех больших городах в последние годы, – продолжил он с испуганным видом, – это настоящее бедствие. Так вот, их стремления не всегда совпадают… с тем, что им предлагает страна – и это со всех точек зрения.

– С политической тоже? – спросил Еугенио, стараясь придать своему голосу как можно больше искренности.

Господин Чжан с улыбкой взглянул на него. Несмотря на густую сеточку морщин, его лицо было красивым и излучало энергию. Несколько секунд он в упор смотрел на Еугенио, и тот, не зная, как себя вести, счел за лучшее выдержать его взгляд, напустив на себя наивный вид.

– Я расскажу вам старую буддийскую притчу, месье Трамонти, – продолжил Чжан любезным тоном. – Молодой ученик и его учитель шли вдоль бурной реки. Ученик задавал много вопросов, впрочем, иногда очень дельных, которые логически вытекали один из другого. Тогда учитель остановился, указал ему на поток и сказал: «Смотри, смотри, как течет вода». Затем они снова продолжили путь.

Наступила тишина, нарушаемая громкой бранью на другом конце стола, где двое напившихся парней бурно выясняли отношения.

– Я задаю слишком много вопросов, – усмехнулся Еугенио.

– Вовсе нет. Но остерегайтесь логических цепочек. Иногда нужно уметь разрубить причинную связь.

Официантка поставила на стол чайник, две чашки и огромную миску риса, затем вернулась с рыбой, которую заказал Еугенио, и еще одним блюдом странной выпуклой формы. Когда она поставила его на стол, Еугенио понял, что это черепаха. Она была почти такого же размера, как Шейла – черепаха, которая жила у него дома, когда он был ребенком.

– Вы будете это есть? – немного скривившись, поинтересовался Еугенио.

– Это очень вкусно, – ответил господин Чжан. Он снял панцирь, оказавшийся просто крышкой, которая сохраняла в тепле находившееся под ней яство. – Хотите попробовать?

Еугенио отрицательно качнул головой.

– На вкус это что‑то среднее между мясом и рыбой. И великолепная консистенция, очень нежная. Так и тает во рту. Что ж, как хотите. Кстати, как ваши статьи? – неожиданно спросил он. – Продвигаются? Где вы уже побывали?

– Думаю, что начну писать через несколько дней, – ответил Еугенио. – Пока же я наблюдаю.

Господин Чжан ел не торопясь, соблюдая приличия, в отличие от остальных клиентов, которые шумно отхлебывали из мисок, а еду из тарелок брали руками.

Один вопрос не давал покоя Еугенио.

– Что вы имели в виду, говоря «я этого даже немного ждал»? – внезапно спросил он.

Господин Чжан допил свой чай и негромко откашлялся:

– Время и пространство, знаете… Скажем, у меня было предчувствие, как это часто бывает… У вас, наверное, тоже…

– Иногда, – согласился Еугенио. – И сейчас мне бы очень хотелось, чтобы оно меня посетило.

– У вас ничего не получится, потому что вы изнываете от скуки, – убежденно заявил господин Чжан.

Для Еугенио эти слова явились откровением, и его внезапно осенило. Чжан сто раз прав: он скучал, вот именно, покинув Францию, он все время скучал.

– Когда человек скучает, – продолжил Чжан, – он проецирует себя далеко в будущее, надеясь, что оно придет быстро, или, наоборот, возвращается далеко в прошлое, так как все мы о нем сожалеем. Предчувствие же связано только с настоящим, но с настоящим, немного растянутым во времени. Видите ли, – продолжил он, медленно прожевывая пищу, – так же, как мы занимаем не точку, а объем в пространстве, то, может быть, занимаем не точку, а некоторую толщину во времени. То, что мы называем настоящим, может состоять из мгновения, ускользающего и неуловимого, а толщина, которая является его ядром, заключает в себе одновременно прошлое и ближайшее будущее. Понимаете? Согласно этой теории, то, что мы называем настоящим, всего лишь чуть больше простого игольного ушка в большом потоке времени. Мы живем в одном направлении времени и поэтому имеем очень точное представление о нашем ближайшем прошлом и настоящем моменте, но мы не знаем нашего ближайшего будущего, которое, однако, тоже является нашим настоящим, так как оно такая же составная часть нашей жизни в какой‑то данный момент, как и наше ближайшее прошлое. Вы улавливаете ход моей мысли?

Еугенио утвердительно кивнул.

– Эта расплывчатость между ближайшим прошлым и ближайшим будущим, – продолжил господин Чжан, – своего рода пузырек – то, в чем мы живем: толщина пространства в толщину времени. Предчувствие – это короткое осознание расширенного настоящего, нашего ближайшего будущего. Чтобы почувствовать его, не следует избегать настоящего. Нельзя скучать. Молодые люди в этой стране очень сильно скучают, и это очень плохо. Экзистенциальная скука целого поколения всегда предшествует варварству. Однако, давайте‑ка, ешьте свою рыбу, а то она совсем остынет. Соус немного островат, да?

Обед продолжился в приятной атмосфере. Господин Чжан жил рядом с отелем Еугенио, поэтому назад они вернулись вместе. На следующий день Чжан должен был ехать на север, в Чэндэ, где ему предстояло прочитать лекцию. Он собирался воспользоваться этой поездкой, чтобы навестить племянницу, и рассчитывал возвратиться через четыре дня, как раз тогда, когда и Еугенио вернется из своего короткого путешествия в Сиань. Они договорились встретиться в тот же день и пообедать вместе.

Глава 9