Лето. Окрестности Псковского озера

Христовый брат

 

Так собрались все графы и все знатные бароны, которые взяли крест.

Робер де Клари.

«Завоевание Константинополя».

 

За рыцарем – он был налегке, без щита и шлема – маячили оруженосцы и кнехты. Тоже с крестами. С короткими копьями, в сверкающих открытых шлемах – железных касках с широкими полями.

– Привет! – Максик выскочил из машины первым и сразу же подбежал к рыцарю. – Как у вас все натурально! И кольчуга… И меч… А почему – кольчуга? Я в кино видел – все рыцари в латах…

– Это добрый доспех, работы мастера Герхарда Мюллера из Нюрнберга, – рыцарь отвечал вежливо, даже с улыбкой, и по‑русски говорил довольно хорошо, только с ярко выраженным акцентом. Эстонским – «топ‑прый тоспехх»… – Кто ты есть, славный юноша? Я вижу – у тебя герб? Ты – оруженосец. Подожди… Я сам попробую угадать твоего господина… Рогатый череп – это не есть геральдическая фигура! Похожий герб имеет славный Бруно фон Эшберг… но, нет… это не герб Эшбергов, их я хорошо знаю. Ммм… Ха! Подойди‑ка поближе, славный юноша. Я вижу, здесь и девиз… «Кисс Оф Дет»… Что это за язык? Какой‑то смутно знакомый…

– Обычный английский, – подросток пожал плечами. – Странные вы какие‑то. А можно ваш меч посмотреть?

– Меч?! – крестоносец горделиво обернулся к кнехтам. – Вот! Слышали? Знающие люди еще издалека определят лучший клинок! Даже в ножнах! Что бы там не говорил брат Бруно!

Реконструкторы…

Ратников вышел наконец из машины и – как и принято было – поклонился:

– Приветствую тебя, о, доблестный рыцарь! Не ожидал встретить вас в этой глуши.

– Не ожидал? – крестоносец – он был довольно молод и весьма приятен – светловолосый, с небольшой бородкой, улыбчивый. – Вы нас искали? Понятно… К нам многие хотят примкнуть, особенно после призыва его святейшества папы. Так вы англичане?! Славные воины благочестивого короля Генриха! Я немного знаю саксонскую речь… но ведь английски йомены говорят не совсем по‑саксонски.

– А рыцари и бароны – вообще по‑французски! – рассмеялся Миша. – Мон амур, ту жур, бонжур!

– Ах да, да, я это слышал! К сожалению, я не понимаю вашей речи… хотя в Ордене есть и французские, и английские братья. Но – ваших земляков, увы, немного. В Пскове их сейчас нет. Похвально, что вы выучили язык врагов. Ордену нужны хорошие толмачи, которым можно было бы доверять… Странная у вас повозка. А где быки? Лошади?

– Вы сами‑то откуда? – улучив момент, Ратников наконец‑то прервал словоохотливого рыцаря этим простым и не вызывающим особого подозрения вопросом. – Москвичи? Питер? Нет… в питерской тусовке я почти всех знаю… О! Про Веселого Ганса слыхали?

– Ганс? – рыцарь улыбнулся. – О да, в пограничном замке есть каштелян, Ганс… Вы про этого Ганса?

– А он веселый?

– Гм… не думаю, что очень.

– А вас самого как зовут?

– Ах, – рыцарь приосанился. – Совсем забыл. Мое имя – Иоганн фон Оффенбах, я младший сын славного Готфрида фон Оффенбаха и дамы Матильды, урожденной младшей ветви рода маркграфов Пфальцских!

– Ого! – Михаил хлопнул в ладоши. – Рад знакомству со столь именитым рыцарем. Но ныне, судя по кресту, вы у тевтонцев?

– Вот уже третий год, как я дал обет нести слово Божие поганым язычникам и примкнул к братьям славного Ордена! Вы, думаю, хотите того же? А какого вы рода, разрешите узнать?

– Михаил… Майкл… Максик, как по‑английски – ратник?

– Ратник… Воин, что ли? Кажется, уориор.

– Майкл Уориор – как вам имя? – Ратников хохотнул и уже серьезно поинтересовался: – Куда запропастилась дорога?

– А дорога там, дальше, – с улыбкой махнул рукой Иоганн. – Вам крупно повезло. Я вижу, что вы заблудились… Но теперь – с нами – мы войдем в Псков, и я представлю вас маршалу!

– Спасибо, о, благороднейший рыцарь! – Михаил издевательски сплюнул. – Может, хватит уже? Лучше б вытолкнули на дорогу машину, парни.

– Да, нам бы пора уже уезжать, – Максик наконец оторвался от разглядывания рыцарского вооружения и коня. – А вы тут сражения устраивать будете? А когда? А можно прийти с ребятами, посмот– реть?

– Какой у вас забавный оруженосец, герр Майкл, – усмехнулся рыцарь.

– Зато ваши кнехты, как на подбор – молчаливые.

– А я еще не давал им право заговорить. Ну, что, идите за нами… Увы, конь у меня только один… Ничего, думаю, вы скоро себе добудете лошадей! Несмотря на кажущуюся безлюдность, здесь, в лесах, есть деревни русских схизматиков… Только добывать трофеи нужно сейчас, через сутки уже будет поздно – там пойдут деревни герцогства Плескау, а, поскольку герцогство сие с недавних пор наше, эти деревни грабить нельзя. Наоборот, мы должны будем их защищать. Ну, чего вы ждете? Идемте же!

Ратников положил руку на плечо Макса:

– Идем. Глянем, где тут эта чертова дорога. А рыцарь хорошо излагает – в подробностях не теряется. Действительно, был такой момент в тринадцатом веке, когда тевтонские рыцари владели Псковом, правда, не очень долго.

– Захватили?

– Нет, часть псковичей открыли ворота.

– Предатели!

– Не все так однозначно, Максим. Многим было все равно, под чье покровительство отдаться. Рыцари точно так же могли бы защищать Псков от тех же литовцев, от Смоленска, от Новгорода, наконец. Хоть и считался Псков младшим братом, а новгородцы его при каждом удобном случае плющили. Так что немцы – для многих не такой уж и плохой вариант. Не лучше других, но и не хуже. Но, конечно, неминуемо начались бы проблемы с религией… Господи! Это что – дорога, что ли?

То, на что указывал рыцарь, вовсе не напоминало ту укатанную лесную дорожку, по которой можно было проехать и на «жигулях». Какая‑то невообразимо жуткая – такое впечатление, что тележная – колея, грязь, точнее – густая пыль.

Максик покачал головой:

– Нет. Это какая‑то не та дорога. Парень на коне, похоже, ничего тут не знает. Да все они… Я думал, он эстонец, а вышло – немец. У них тут что, международный сбор? Вот здорово! Наверняка рыцарский турнир устроят, я такой один раз видел в Выборге, у замка…

– Ты в Выборге был?

– Да, у меня же мама оттуда… Ой! Чего это ему надо?

Один из кнехтов – приземистый мужичок с рыжей разбойничьей бородой – подойдя к Ратникову, поклонился и, поправив шлем, обратился… кажется, по‑немецки…

– Макс, ты немецкий знаешь?

– В школе учу… Только… он как‑то не совсем понятно говорит. Лишь некоторые слова разобрать можно… Ага! Светлый какой‑то… Светлый рыцарь… Светлый рыцарь Иоганн приглашает нас отдохнуть в его шатре и разделить трапезу…

– Скажи – пойдем, раз приглашает.

Максик быстро перевел и обернулся к Мише:

– Вы как хотите, дядя Миша, а я, наверное, пойду. Не очень‑то и далеко тут…

– Да подожди ты – посидим да вместе поедем. Что ты так заторопился‑то?

Мальчишка пожал плечами:

– Не нравятся мне эти иностранцы. Странные они какие‑то. Не говорят ничего, а глазами так и зыркают. Нет, сам‑то этот Иоганн вроде парень нормальный…

– Ну и пойдем. Посидим с «нормальным парнем».

– Так вы пока идите, а я к машине сбегаю… забыл кое‑что…

– Ну, беги, коль охота, – махнув рукой, Михаил хмыкнул и быстро зашагал к видневшемуся за деревьями высокому шатру… естественно, тоже украшенному черными тевтонскими крестами.

– Вы без оруженосца? – рыцарь Иоганн, сняв кольчугу, развалился на разостланной кошме. – Он недостаточно знатен?

– Да нет. Явится чуть позже. Какой‑то у вас восточный стиль… Кошмы эти, циновки, скатерть на траве… думаете, именно так у крестоносцев и было? Ну, разве что в Палестине…

– Палестина? – Иоганн вскинул глаза. – О, да! Я вижу, вы много где побывать успели… В Латинской империи? Вот почему ваш оруженосец ходит с голыми руками, в хламиде…

– Я говорю – стиль похож: как там.

Рыцарь вдруг улыбнулся:

– Все хочу спросить вас, герр Майкл… Ваше платье… Это в Англии такое носят? Или в Латинской империи?

Джинсовая рубаха на Мише, в общем‑то, не была такой уж старой… А, впрочем – понятно: герр Иоганн шутит.

– Откуда вы? Гамбург? Берлин? Мекленбург?

– Мекленбург, – кивнул хозяин шатра. – Рад, что вы вспомнили мой род, герр Майкл! Более того – польщен! А оруженосца вы, верно, послали присмотреть за повозкой? Не беспокойтесь, по возвращению Плескау пошлем сюда кнехтов с быками. А вашего коня и ваших быков, видать, увели местные, а? – рыцарь хитро прищурился и шутливо погрозил пальцем.

Он был одет в узкие штаны‑шоссы и гамбизон – стеганую – как раз под доспехи – куртку, с этой стороны у Ратникова не было замечаний – все, как и в то время. Не было претензий и к языку – это раньше, еще до своего появления в средневековом Новгороде, Миша считал бы, что древние русичи разговаривали именно так – «вельми понеже» – ан, нет, все гораздо проще. Громоздкие словесные формулы употреблялись лишь в официальных прошениях да в летописях, достаточно лишь берестяные грамоты прочитать – «что ты такое ко мне имеешь, что не приходишь» – как писала одна новгородская девушка своему парню. Обычный русский язык, вполне понятный. Мы же тоже редко говорим «санузел», «головной убор» и прочее.

– Ничего! – снова засмеялся рыцарь. – Вот завтра с утра, по пути устроим охоту. Тут ведь на наши деревни – повеселимся! Оп! А вот уже и дичь!

Огромный, зажаренный на вертеле – такое впечатление, что целиком – гусь оказался чересчур – до изжоги – жирным и жестким, к тому же жутко пах тиной, и Ратникова едва не вырвало, хорошо – вовремя схватил кубок.

– Доброе рейнское вино! – горделиво похвастался Иоганн. – Отец‑каштелян не часто балует таким братьев.

– Да, вино хорошее, – попробовав, искренне похвалил Миша. – Давненько такого не пил!

– Ну, а я что говорю?! Признаюсь – весьма рад нашему знакомству, герр Майкл, весьма рад! Вы как рассчитываете – примкнуть к Ордену братом, приняв все обеты, или пока так… невоцерквленно…

– А вот прием – посмотрим, – Михаил со смаком откусил изрядный кусок жареной рыбины – форель, что ли? Так и есть! Однако удачливые рыбаки, эти иностранцы.

– Герр Иоганн, вы вино где покупали? У себя в Мекленбурге? А сколько оно там стоит? Знаю один магазинчик в Париже, рядом с Данфер Рошро, так там меньше двух евриков – совершенно потрясающее бордо, честное слово!

– Париж – вы сказали? – крестоносец неожиданно ухмыльнулся. – Знавал я некогда оттуда студентов… Редкостные буяны!

– Так вы игнорировали мой вопрос относительно вина, герр Иоганн!

– Ах, вино… Недавно прибывшие братья привезли пару бочонков. Вот приедем – напробуемся. Вы, я вижу, не очень‑то любите поститься?

– Да нет, не очень.

– Я тоже. Только… тсс… не очень‑то болтайте об этом, друг мой! Среди кнехтов есть наушники отца Германа, командора – а это, хочу предупредить, очень уж въедливый брат. Он послан великим магистром… для пригляду… Ну что, герр Майкл, поднимем бокала за Орден!

– Поднимем! «Помогать, защищать, лечить!» – Девиз Ордена Святой Марии тевтонской Ратников ввернул весьма к месту… и к большому удовольствию своего сотрапезника.

Рыцарь фон Оффенбах обслуживал гостя сам, по‑походному – кнехты в шатер не лезли, что было странно – неужели, им не хотелось выпить?

Ага… вот послышались чьи‑то шаги… шуршала трава…

– Можно к вам? – в шатер заглянул запыхавшийся Максик.

Грязный, как черт – и где только уделался?

– Кеды снимай, – крикнул ему Ратников. – Где шлялся‑то?

– Да вокруг озера пробежал… Нет там дорог!

Мальчик сопя, уселся на кошме, по‑турецки скрестив ноги.

– Ну вот, – хмыкнул хозяин шатра. – Будет теперь кому нам прислуживать. Как зовут парня, забыл спросить?

– Максом кличут.

– Ого! Как римских императоров! Верно, он и в самом деле древнего и весьма достойного рода. Разливай вино, Максимус, так и быть – плесни и себе во‑он в тот кубок.

– Хорошие у вас рюмочки! – старательно наливая из кувшина вино, хмыкнул подросток. – Такими и убить можно. Дядя Миша, это что – из какого‑нибудь музея, да?

– Новоделы… Да не тряси ты так – больше расплещешь! Так нет, говоришь, дороги?

– Нигде! Честно слово – не видел. А облазил кругом все… Главное – мы‑то как‑то проехали…

Нехорошие подозрения вмиг закрались в голову Ратникова. Тевтонский рыцарь, шатер, странные разговоры… ни одного современного предмета – радио там или навигатора – ничего! А может…

Миша похолодел… Неужели? Но – как? Ведь никаких браслетов‑то ни на нем, ни на Максике не было! И машина… Машина… Она‑то – как?

Черт! А если… если чисто случайно, когда разворачивался, наехал… раздавил…

– Макс! Не в службу, а в дружбу, сбегай‑ка снова к машине… посмотри под колесами… нет ли чего? Может, осколки какие лежат?

– Осколки?

– Да, посмотри, пожалуйста, и повнимательней, а?

– Ну… ладно… – с явным удовольствием допив из кубка вино, Макс вытер рукой губы и выскочил из шатра.

– Да не беспокойтесь вы так за свою повозку, герр Майкл! – хохотнул тевтонец. – Хотя, оно конечно – оруженосец не должен бездельничать, за это вам его родители спасибо не скажут!

Неужели… неужели… правда?!

В шатер – очень уж быстро – заглянул раскрасневшийся от вина Макс. Протянул на ладони осколки… те самые – золотисто‑коричневые… витые…

– Вот. Вы не про это спрашивали?

Они… Черт побери… они…

Значит… Впрочем, может быть, не стоит зря разводить панику? Да, паниковать не стоит… но подстраховаться нужно. Если представить, что сейчас… гм… тринадцатый век, точнее – тысяча двести сорок первый год – то… Хорошо еще, крестоносец принял их за рыцаря и оруженосца – небось, хватало в ту эпоху таких вот искателей удачи и славы. Из Палестины рыцарей давно выбили, почти всех, осталась новая фишка – Прибалтика да псковские и новгородские земли. Да, еще Литва. Литовский Кунигас Миндовг не столь уж давно так лихо врезал тевтонцам при Шауляе, что Ордену наверняка требовались люди. И это, несмотря на объединение с меченосцами, которые теперь превратились в филиал Тевтонского Ордена в Ливонии, или просто – в ливонцев. А еще были германские князья, император Священной Римской империи Фридрих (кстати, главный враг и конкурент папы римского), Рижский архиепископ, орденские комтуры, уже упоминавшиеся литовцы, а еще к ним – и поляки, плюс ко всему – смоленцы, полочане, новгородцы, псковичи… И у каждого – свои интересы, и каждый – друг другу враг, а если на какое‑то время и друг – так исключительно из тех, про кого пословица – «против кого дружить будем?».

Такая вот в тринадцатом веке в здешних местах ситуация, насколько себе представлял Миша.

Да! Оружие. Крестоносец попался вежливый, еще ничего толком и не спросил, но очень скоро спросит, обязательно спросит…

– Наш баркас угнали какие‑то люди… Вернее, это был их баркас… мы его наняли… Сказали, что так быстрее добраться в Плескау.

– Ха! – Иоганн громко расхохотался. – То‑то я и смотрю… Конечно же на баркасе осталось и ваше оружие, и кони…

– Да, именно так. Успели выгрузить только повозку. Пока мы с нею возились, баркас неожиданно уплыл…

– Вы слишком доверились этим закоренелым язычникам эстам, мой дорогой друг! – покачав головой, крестоносец поднялся на ноги и выглянул из шатра: – Эй, Теодор! Принеси‑ка сюда еще один кувшинчик.

– Что‑то я не пойму… – озадаченно хлопал глазами Макс. – Какой баркас? Какое оружие? Что за повозка? И где наконец дорога?

– Объясню, – Ратников быстро кивнул. – Обязательно объясню, только – чуть позже. А сейчас пока много не болтай… лишь поддакивай да важно кивай.

– Но зачем?

– Скоро узнаешь… хотя, конечно, лучше бы и не знать.

– А знаешь, герр Майкл, – усаживаясь обратно на кошму, усмехнулся рыцарь. – Если б не герб на хламиде твоего оруженосца да не шикарная повозка, я, наверное, принял бы вас за бродяг.

– Ничего удивительного, – буркнул Ратников. – Именно на них мы сейчас и похожи.

– Тога не побрезгуйте… я распоряжусь, чтобы вам дали мантии или плащи… вполне добротные вещи… Уж не беспокойтесь, как‑нибудь подберем вам платье!

– Вы очень добры, герр Иоганн!

– Пустяки! Ведь все мы – братья во Христе, верно?

– Истинная правда, о, благороднейший!

– Господин… – Снаружи, перед шатром, что‑то звякнуло.

– Теодор?

В шатер, поклонившись, вошел белобрысый парень – кнехт – довольно мускулистый и рослый, с ним крестоносец заговорил по‑своему, на мелкенбургском диалекте, который ни Ратников, ни Максик не понимали.

– Боюсь, сегодня нам понадобятся все силы! – взволнованно произнес рыцарь, едва кнехт ушел. – Мои соглядатаи видели совсем рядом большой отряд язычников. Приплыли на двух карбасах, псы. Видать, это они вас и ограбили…

– Сколько их, ты сказал?

– С полсотни человек будет. А у меня – только одно «копье»: я да с дюжину кнехтов.

– Можешь вполне рассчитывать на нас, герр Иоганн! – высокопарно заверил Миша.

Рыцарь улыбнулся:

– Клянусь, и не ждал иного ответа, мой друг! Думаю, язычники нападут ночью… или рано поутру, как это у них принято. Придется не спать!

– А что, если… гм… переместиться куда‑нибудь в боле удобное место.

– Это самое удобное! К тому же мы не очень хорошо знаем местность – все эти ручейки, речушки, болота… Нет, встретим их здесь, да поможет нам Бог! – крестоносец набожно перекрестился. – А, если уж не поможет – что ж, тогда умрем с честью! Я приказал разбить для вас походный полог, отдохните, переоденьтесь… И…

Рыцарь засунул руку под кошму и вытащил оттуда – меч! Довольно длинный – около метра длиной – с большим перекрестьем и заостренным концом.

– Бери, герр Майкл! Конечно, это не нюрнбергский клинок, но все ж – плесковский. Извини, ножен к нему тоже нет. А твоему оруженосцу я пришлю копье, надеюсь, он хорошо им владеет…

– Добрый меч, – проведя по клинку пальцем, довольно произнес Ратников. – Спасибо. Я – твой должник Иоганн!

– Ничего‑ничего, – снова засмеялся рыцарь. – Быть может, с долгами мы разберемся уже на том свете!

– Хорошее напутствие, – выходя из шатра, вполголоса заметил Михаил. – Макс, не видишь тут того полога, что для нас разбили?

– Нет…

– И я тоже…

– Ой! А вон там, за деревьями – не он? Низенькая такая палатка…

Подскочивший кнехт – Теодор – поклонился и что‑то сказал, указывая рукою на полог.

– Говорит – это для нас, – Максик, наконец смог хоть что‑то разобрать. – И еще что‑то говорит – да я не все понимаю.

– Хорошо еще хоть что‑то понимаешь, – забираясь под полог, хмыкнул Михаил.

– Дядя Миша! – устроившись рядом, взволнованно воскликнул подросток. – Я вообще ничего не понимаю! Что тут такое делается‑то? Куда дорога делась, тропки все? Почему все эти люди такие странные?

– Ты только не волнуйся, Макс… я попробую объяснить. Слыхал что‑нибудь про путешествие во времени?

– Фильм смотрел французский – «Пришельцы».

– Вот и хорошо – представление, значит, имеешь.

– Да о чем представленье‑то? – Максим уже чуть не плакал. – О чем?

– О том, что мы здесь – такие же пришельцы.

Мальчишка обхватил себя руками за плечи и обиженно скривился:

– Все равно не понимаю… Одно понял пока – с этими людьми нужно быть поосторожнее, верно?

– Верно мыслишь, Шарапов!

– Так, может, лучше убежать, пока не поздно? Черт с ней, с дорогой… и с «УАЗиком», потом как‑нибудь его заберете!

– Ладно, попробуем уйти… Прямо сейчас предлагаешь?

Максик зябко поежился:

– Да нет – темновато уже. Давайте утром, пораньше.

– Утром? Давай… Ну, тогда сейчас спи.

– Ага… Дядя Миша, а я ведь правда, осмотрел тут все, пока бегал, – немного помолчав, растерянно промолвил подросток. – Ничего знакомого не нашел! Тропинки есть, правда, но какие‑то не те… да и вообще, как‑то уж слишком чисто кругом, прибрано.

– Что значит – прибрано?

– Ни бутылок вокруг, ни банок… Как такое может вообще быть?

Ратников ничего не ответил, лишь вздохнул и попытался забыться. Да уж, ситуация… А ведь получается, если все так, как он подумал, то… То ведь именно он и подставил Макса! Ведь, если бы парень с ним не поехал… Господи, только бы все это оказалось дурным сном! А если – не сон, если – правда? Была ведь в его жизни похожая ситуация… Тогда нужно выбираться! Если и здесь действуют браслеты – значит, во‑первых, как минимум, нужно хорошенько запомнить место – Танаево озеро. И еще запомнить – как к нему добраться, дороги тут могут быть другими, да, наверняка – другие. А затем? А затем – искать эти самые браслетики! Ведь их же кто‑то принес! И, значит, кто‑то этим переходом пользуется! Отвязаться от этих чертовых крестоносцев, поселиться здесь – и ждать! Черт… Псков‑то под тевтонцами сейчас. Потом Александр Грозны Очи явится… нет, отсидеться вряд ли получится. Ладно, это все надо обдумать… А вот пока Максику‑то что сказать? А все как есть – так и сказать! Все равно, ведь начал уже. А поверит– не поверит – его дело.

– Макс, спишь?

– Да, дядя Миша? – мальчишка вздрогнул и тут же обернулся. – Слышите? Идет кто‑то!

– Мейне геррен?

Ну, эту‑то фразу Ратников понял и без перевода. Пришел белобрысый Теодор, принес одежку – положил у полога с поклоном и, еще раз кивнув, удалился к шатру… нет‑нет – к повозкам! Тяжелые такие, крытые рогожкой, телеги, волы… нет, быки все же. Значит – есть тут где‑то дорога! Правда, машина – даже «УАЗ» – сейчас туда вряд ли проедет, местность уж больно болотистая… а вот, когда чуть подмерзнет… или – еще больше подсушит.

– Дядь Миша, чего этот парень принес‑то?

– А вот сейчас и глянем… – Ратников присел на корточки.

Смеркалось, но небо еще было белесым, высоким, на его фоне контрастно выделялись аспидно‑черные вершины елей. Где‑то совсем рядом куковала кукушка – ку‑ку, ку‑ку…

Господи, сколько нам здесь жить?

Ку‑ку, ку‑ку, ку‑ку…

– Так, что тут у нас… Плащи… Этот – синее корзно с фибулой, мне, тот, рваненький – тебе. Не кривься, не кривься, именно такой оруженосцу и полагается.

– А это что? – у парня аж глаза округлились. – Кольчуга, что ли? Ишь, звенит…

– Кольчуга… короткий хауберт. Все ее тогда носили – и наши, и рыцари… Это вранье все про тяжелые рыцарские доспехи, они много позже появятся, да и то, в основном, для турниров… Хауберт – мне, а тебе вот – панцирь из чудеснейшей свиной кожи – чуешь, как пахнет?

– Да уж, – Максик с отвращением отодвинулся. – Вонища – хоть нос затыкай!

– А какие на нем прекрасные железные бляшки! Многих, правда, нет – отвалились, ну, уж извини – дареному коню в зубы не смотрят. Ага! Шлемы! Этот, с наносником – мне, а ты бери каску…

Максим тут же водрузил шлем на голову и поморщился:

– Великовата шапочка…

– Ничего, с подшлемником в самый раз будет. Меч у меня уже есть… а вот и твое копье… Потом покажу, как пользоваться.

– Дядя Миша… Мы что же – тоже в турнире будем участвовать?

Ратников усмехнулся:

– Вот в турнире – вряд ли! А в какой‑нибудь мелкой стычке – запросто. Ты, Максюта, помнишь, что я тебе недавно сказал… ну, про другое время?

– Да помню… И как вам только прикалываться‑то не надоест?

– Так вот теперь слушай, как мы здесь могли оказаться… Браслеты помнишь?

– Ну!

– Так вот – с их помощью… Наехали колесом – ты сам принес осколки. И с их же помощью мы можем вернуться назад. Нужно только их отыскать, эти браслетики… через тех, кто их сюда принес. Останемся, подстережем… Не такое уж и сложное дело, верно? Найдем браслеты, выберемся… Черт! Еще бы эту вертихвостку Лерку найти!

– Лерку? – мальчишка дернулся, губы его задрожали. – Так вы… вы думаете, что…

– Ты слышал уже про нее?

– Да слышал. Эти два урода… Узбек и Карякин…

– В общем, думаю, что она тоже здесь, в этом времени, и мы…

– Ой, дядя Миша, – обхватив голову руками, Максик тихонечко застонал. – А давайте, вы мне все это потом расскажете, ну, когда домой придем, а?

Ратников в ответ только вздохнул: не поверил парень.

– Ладно, давай спать – утро вечера мудренее!

– А утром уходим – не забыли?

– Да уж не забыл, спи, с утречка разбужу.

 

А утром они проснулись от жутких криков! Кто‑то бежал, что‑то звенело, вопили, казалось, прямо над головою и еще – жутко пахло гарью!

– Надевай! – Ратников швырнул Максу панцирь и подшлемник. – Быстро!

– Да не надену я это…

– Давай без разговоров!

Михаил и сам уже облачался в кольчужку – имелся опыт – справился один, без помощи оруженосца, надвинул на глаза шлем и, взяв в руки меч, высунулся наружу…

– Ой, мать моя!

Тотчас же прямо на Мишу набросилась какая‑то совершенно жуткая бородатая рожа с перекошенным от ярости ртом и огромной дубиной… которая едва не угодила Ратникову в голову… хорошо, тот успел пригнуться… и пустил в ход меч, ударив коротко, тычком, бородачу в пах!

Враг зарычал, дико и страшно, как рычит смертельно раненный, выгнанный из теплой берлоги медведь. Зарычал… выронил дубину… и тяжело повалился в траву, орошенную кровью.

– Дядя Миша! Что это? – испуганно возопил выбравшийся из полога Макс. – Что тут происходит… Боже? Он что – мертвый?

– Мертвее некуда, – оглядываясь, сквозь зубы процедил Ратников. – Ты вот что… спрячься пока где‑нибудь и не высовывайся… не до тебя.

Огромными от ужаса глазами подросток смотрел на стекающую с меча Михаила кровь…

– Дядь Миша…

– Кому сказал – исчезни!

А вокруг происходила уже самая настоящая битва! Какие‑то люди в плотных стеганых панцирях из звериных шкур, ловко орудуя рогатинами, дубинами и топорами, окружили тевтонцев и теперь крушили их со злобной и молодецкой удалью. Надо сказать, «копье» рыцаря Иоганна фон Оффенбаха, несмотря на численное превосходство врагов, защищалось умело – сам рыцарь быстро организовал оборону, меч его сверкал над головой, словно молния, в блестящем, похожем на перевернутое ведро, шлеме, отражались первые лучики солнца.

– Helfen! Wehren! Heilen! – с каждым ударом фон Оффенбах выкрикивал едва слышный из‑под шлема девиз Ордена. – Помогать! Защищать! Лечить!

У Ратникова даже и сомнения не возникло – кому помогать, да и, честно сказать, не до того было… Вот снова подскочил какой‑то лохматый черт! Выпучив глаза, завращал дубиной…

Мечом такую не отобьешь – клинок жалко…

Михаил резко отпрыгнул вправо и тут же взмахнул мечом, оцарапав противнику плечо. Враг еще пуще рассвирепел, что‑то закричал, поудобнее перехватив страшное свое оружие… вернее – только попытался перехватить, Ратников не дал ему это сделать. Стремительный выпад вперед… Укол! Хруст… Выплеснувшаяся фонтаном кровь вновь обагрила лезвие…

– Дядя Миша‑а‑а!

Михаил обернулся… увидев под своими ногами поверженного, хрипящего еще врага – молодого парня… Выпавшая из его рук секира валялась тут же, в траве, рядом стоял Максик, смешной, в казавшемся таким нелепым шлеме. С острия его короткого копья капала свежая кровь… Значит – он…

– Молодец, Макс!

Выкрикнув, Ратников ухватил парня за руку и метнулся к толстой березе – врагов вокруг было слишком уж много, как бы не зашли за спину.

Вот они, вот они – напирают, теснят… Что там за треск позади? Неужели…

Теодор! Так, кажется, его зовут… Белобрысый парень, кнехт с круглым лицом… Без шлема – видно, сбили дубиной. На лице – кровь, но в руках – копье… Парень прихрамывал – в бедре торчала обломанная стрела. Ах, у них и луки!

– С нами Бог! – Теодор неожиданно улыбнулся. – Постоим за Святую Деву! Помогать! Защищать! Лечить!

Их сразу же окружило человек десять – двое здоровяков в ржавых кольчугах, с рогатинами, остальные – мелкий, в медвежьих шкурах, сброд… Да, у двоих луки… И помощи ждать – неоткуда!

Теодор снова что‑то крикнул Мише, задиристо потрясая копьем.

– Говорит, нам бы еще чуть‑чуть продержаться, – сглотнув слюну, тут же перевел Макс. – Дядя Миша… а они нас сейчас убьют?

– Если мы им это позволим! – ловким ударом Ратников отбил рогатину, и Макс… Максик… немедленно сунул копьем в шею вырвавшемуся вперед верзиле… Тот захрипел, осел, зажимая рану… Остальные завыли, словно тучи дьяволов, кто‑то метнул дубину, едва не пришибившую Макса… Просвистела стрела…

– С нами Бог и Святая Дева! Держитесь!

Ратников поднял голову – рыжебородый кнехт и фон Оффенбах в сверкающем ведре‑шлеме, а с ними еще человек пять, орудуя мечами и копьями, пробивались на выручку… Ага… вот рыжий упал с разможженной головой…

Черт…

– Помогать! Защищать! Лечить! – снова выкрикнул Теодор и, закусив губу, вдруг повалился спиной на толстый березовый ствол…

Макс встал рядом, выставив на врагов копье… Ратников взмахнул мечом и грустно ухмыльнулся: похоже, помочь им сейчас и в самом деле могла только Святая Дева.

– Помогать! Защищать! Лечить!

И вдруг, где‑то совсем рядом, за лесом, раздался звук рога… И вот уже за деревьями показались всадники, в белых, с большими черными крестами, плащах, в сверкающих шлемах!

– Помогать! Защищать! Лечить!

Их было человек двадцать, из которых – двое рыцарей, а все остальные, насколько мог судить Ратников по вооружению и одежде, – кнехты.

Вражины замялись… дрогнули… и вот уже, не дожидаясь разгрома, рванули, побежали в разные стороны, словно зайцы… Повернув коней, всадники кинулись было преследовать их, но, куда там, тщетно…

– Рад видеть тебя, брат Гернольт, – сняв шлем, Иоганн фон Оффенбах устало опустился на землю. – Клянусь святыми мощами, ты появился вовремя.

– Вообще‑то, я не очень спешил, – орденский рыцарь в подбитом волчьим мехом плаще слез с коня и передал шлем подскочившему кнехту.

Лет сорока, с худым узким лицом, он напоминал аскета. Редкие светло‑рыжие волосы падали на плечи, на макушке виднелась аккуратно выстриженная тонзура. Тонкий, с небольшой горбинкой, нос, реденькая, как и волосы, бородка – ничем не примечательный облик, какой‑то даже потасканный, блеклый… если бы не глаза! Глубоко посаженные, черные, они сверлили всех таким яростно‑жгучим и подозрительным взглядом, что Ратников невольно поежился.

– Сколько у вас потерь? – хмурясь, спросил брат Гернольт. Спросил, естественно, по‑немецки, вернее, на том диалекте, что был в ходу в Ливонии.

Подтянувшись, герр Иоганн быстро доложил обстановку, после чего с улыбкой показал рукою на Ратникова:

– Это герр Майкл, рыцарь из Англии. Прибыл к нам с оруженосцем. Сражался, как лев! О, видели бы вы, брат Гернольт, как ловко он орудует мечом!

– Так любой рыцарь должен владеть им, – крестоносец усмехнулся, краем глаза наблюдая, как кнехты оказывают помощь раненым и складывают в скорбный ряд погибших. – Так вы прибыли из Англии, сэр Майкл?

Ратников слабо улыбнулся и, разведя руками, покачал головой.

– Герр Майкл не знает нашего языка, – поспешно пояснил фон Оффенбах.

– Как же вы общаетесь? Неужели, как в Англии? Или – по‑латыни?

– Нет… Зная, куда отправляется, герр Майкл специально выучил речь руссов.

– Даже так? Поистине это великий подвиг… Из какой вы семьи, сэр Майкл? – спросил брат Гернольт по‑русски. Хорошо спросил, почти совершенно без акцента, даже не «цокал», как, скажем, новгородцы – те ведь так и говорили – «зацем», «поцему»…

– Я… ммм… Мой род известен в Ливерпуле. Сэр Пол Маккартни – слышали? Так это мой дядя.

– Сэр Пол Маккартни? Увы, не слыхал. Ведь ваша Англия столь далека от нас… Хотя, в комтурствах Пруссии найдутся ваши земляки англичане. Вы славно бились… – брат Гернольт потер руки.

– Да и вы подоспели вовремя.

– Что ж… сейчас погребем павших… помолимся… и потрапезничаем, а уж потом – в путь. Так, брат Иоганн?

Фон Оффенбах кивнул и направился к своим – подсчитывать потери.

– Я рад, что вы прибыли к нам, сэр Майкл! – неожиданно улыбнулся крестоносец. – Опытных рыцарей нам очень не хватает, особенно здесь и сейчас, ведь надобно брать под руку Ордена все эти дикие земли. Кстати, знаете, сколько братьев‑рыцарей взяли Плескау?

– Интересно, сколько же?

– Двенадцать! Да‑да, всего‑то дюжина. Ну, не считая кнехтов и того, что добрые бюргеры Плескау во главе со своим бургомистром Твердильо Иванковичем с радостью распахнули пред нами ворота.

Вот оно – гнусное предательство, – подумал про себя Ратников. – хотя, наверное, имелись у «добрых псковских бюргеров» во всем этом и свои интересы.

– Теперь нас всего четверо в Плескау… я имею в виду – четверо рыцарей, – брат Гернольт продолжал водить неофита в курс дела. – К сожалению, великий магистр Хайнрик фон Вида отстранил гроссмейстера отделения Ордена в Ливонии. Магистр считает, что мы зря вмешались в русские дела, что нас используют все кому не лень. Вот и сейчас обиженный на псковичей князь Ярослав Дорогобужский захотел отвоевать себе трон. Якобы нашими руками, именно так и считает магистр. Да, наверное, это и так – но и мы здесь немало поимеем! Вы толок представьте – Плескау – наш! О, это большой и красивый город, вы скоро сами увидите и восхититесь. Что же касается князя Ярослава… он всем надоел. Приехал в Феллин, ныл там, ныл, мол, обижают… интриговал, выпросил помощь – ну как отказать? Жена его отца, князя Владимира Мстиславича – дочь Дитриха фон Буксгевдена, а Дитрих – родной брат рижского епископа, ссориться с которым нам пока не с руки. Кстати, и сам князь Владимир в свое время пытался использовать Орден – тогда еще – Меченосцев – в своих корыстных целях, силясь оторвать Плескау от Новгорода. Вот и великий магистр относится ко всей этой эпопее с Плескау с большим недоверием. Вот и мало рыцарей – буквально некому доверять. А ведь нужно основывать дальние комтурства, крестить язычников, строить замки… А некому! О, у нас здесь много достойных для любого славного рыцаря дел, сэр Майкл!

Брат Гернольт хитро прищурился:

– Вы как хотите… сразу принять обет Ордена? Предупреждаю, наш устав очень строгий.

– А может быть, мне пока остаться на правах орденского вассала? – хитро вывернулся Михаил. – Кто его знает, как там все сложится? Может, жениться захочу? Говорят, в Плескау очень много красивых и знатных дев…

– О, вы правы, их там великое множество, как русские говорят – «бесщисла»! – крестоносец прищелкнул языком… но тут же заплевался и перекрестился. – господи, прости меня, грешника… Ну, что ж – жду вас за трапезой, сэр Майкл. Там уж поговорим посерьезнее.

Ратников усмехнулся – не такие уж тевтонцы безвинные овечки, как пытается убедить брат Гернольт. Надо же – в русские дела их втянули… затащили лису в курятник – а то они на русские земли не зарились?! Псковичи, правда, тоже хитрованы еще те – и опека со стороны Новгорода – «старшего брата» – многим наверняка давненько уже надоела, вот и пригласили немцев да князя Ярослава Дорогобужского – из Смоленского, кстати, княжества – тамошние князья во Пскове и сидели, а вот суздальцы – Ярослав и сын его, Александр Грозны Очи, через много‑много‑много лет прозванный летописцем «Невский», – никакого отношения к Пскову не имели. Назвать псковичей «предателями русской земли»? Ну, это если только считать «Русской» землею сузадьцев или Новгород… А ведь там полно еще княжеств! И никакого единства – как, впрочем, в германских землях. Суздальцы от нашествия монголов ослабли? Отлично! Кто больше всех радуется, руки потирает? Немцы? А вот и нет – смоляне! А вот Новгород смотрит на поднимающийся Псков как на свою колонию… кому ж такое понравится? Тут сойдет и Орден… Почему бы нет? Сейчас поможет, а потом… насчет католичества… там посмотрим… Мавр выполнит свое дело… а дальше ему и накостылять можно! С помощью того же Смоленска или Литвы. Нет! У литовских кунигасов слишком уж руки загребущи, хуже, чем у немцев, – потом не выгонишь. «Немцы» в контексте Ордена – это именно что «немцы» – иностранцы. И датчан там хватало, и французов, и шведов… да и Мекленбург, Померания, Бавария – все разные земли, и очень часто друг другу – враги.

А вот рыцарей Тевтонского Ордена смело можно назвать предателями… предателями интересов Священной Римской империи (германской нации), император которой – Фрид<