Чтобы быть смелым, надо стать сильным

Ох, как не хочется вставать по утрам на сорок минут раньше, чем обычно! Голова свинцовая, веки слипаются, и ничего нет милее подушки и теплого одеяла.

Ох, как не хочется выбегать на улицу в холод и ветер, в праздники и в будни!

Но – надо.

Арбузик и Бебешка с трудом приучили себя к новому распорядку. Однако привыкли, втянулись и хорошо знают: если не встанут вовремя – весь день как разбитые, ничего у них не клеится, и удача обходит стороной.

Но они встают вовремя. Для двух экипажей корабля утро начинается одинаково: подъем, полстакана воды натощак, двухсотметровая пробежка трусцой, энергичная зарядка, подтягивание на турнике.

Все ребята окрепли и, кажется, подросли, почти никто из них не простужается.

Директор, видя такое дело, упросил городского голову разрешить ребятам заниматься на стадионе без тренера. И городской голова охотно согласился: как не разрешить самостоятельные занятия вполне самостоятельным ребятам?

Каждый день бежали по кругу стадиона ребята, и девочки не отставали от мальчиков.

– Увидите, это все плохо кончится, – зловеще говорил дядя Гоша каждому встречному.– Зачем они надрывают свое сердце? Им больше всех надо?

– Да не надрывают, а тренируют, – как‑то возразил дяде Гоше дворник Печенкин.– И сердце и мозги надо приучать смолоду к большим нагрузкам, иначе никакого развития не будет. А наши ребята меру знают и вреда себе не сделают. Чтобы быть смелым, надо стать сильным.

– Но, позвольте, зачем? – пожал плечами дядя Гоша.

– Э, мой милый, – усмехнулся дворник, – кто знает, какие сюрпризы готовит нам жизнь? Сила и ловкость всегда пригодятся!…

 

 

ПОЖАР

Замечательное качество – предусмотрительность. Предусмотрительный не допустит до беды, а уж если она случится, он всегда сумеет достойно встретить ее.

Бебешка считал, что он предусмотрительный. Во всяком случае, именно он предложил охранять строящийся корабль.

Днем и ночью мальчики и девочки по очереди дежурили возле корабля. Иные ворчали, считая это излишним, однако выполняли приказ своего капитана: приказ есть приказ, его нельзя не выполнить.

И все же, когда ударили двадцатиградусные морозы, Бебешка дал отбой: он боялся, что дети простудятся. Ведь дежурные укрывались на ночь в небольшом дощатом сарайчике, где была, конечно, печка, но печка плохо помогала при сильном ветре.

Две ночи подряд возле корабля дежурили Арбузик и Бебешка. Вооруженные охотничьим ружьем дяди Вани, они время от времени выходили из сарайчика и пристально осматривали все вокруг.

Но все было спокойно. Даже волки в этом году не бродили поблизости от человеческого жилья.

Морозная луна чуть серебрила заснеженные поля, вдалеке черной стеною стоял лес.

Не выдержав напряжения, Арбузик заснул на уроке. Учитель сделал ему замечание. Бебешка заснул на перемене и его еле разбудили.

Вечером Бебешка сказал:

– Жаль, что мы не завели сторожевой собаки. Она бы лучше нас охраняла корабль. К тому же дежурные могли бы по очереди отдыхать. После бессонной ночи сидишь на уроках, ничего не соображая.

– Но собаки у нас нет.

– И потому нам придется эту ночь оставить корабль совсем без присмотра, – сказал Бебешка.– Слишком сильный мороз, а завтра контрольная, и нам нужно хотя бы немного отдохнуть. Я думаю, ничего не случится, если мы оставим корабль без присмотра на одну ночь… Конечно, можно было бы попросить о помощи дядю Ваню, но он, к сожалению, в командировке.

– Мы много дней и ночей берегли корабль! – воскликнул Арбузик.– Нельзя расслабляться! Ты сам говорил, что наши враги только того и ждут, чтобы мы, устав, дали себе передышку! Иногда одна минута невнимательности зачеркивает долгие годы труда!…

Бебешка не ответил – он уже крепко спал. Арбузик хотел растолкать его, но неодолимый сон победил и его. Ему казалось, что он превозмог себя, обтерся по пояс холодной водой, выпил крепкого чаю и вместе с Бебешкой пошел на дежурство. Они шагали через поле, и ветер свистел в ушах, и вокруг были высокие сугробы…

Мальчики пробудились лишь под утро – над городом плыли тревожные звуки колокола. В окно билось багровое зарево пожара.

– Наш корабль! – испугался Арбузик.– Они подожгли наш корабль!…

Да, это горел корабль. Какие‑то негодяи облили его бензином и подожгли.

И хотя пожар сразу заметили с городской каланчи, пока приехали пожарные, огонь уничтожил весь корабль.

Утром на пепелище собрались едва ли не все жители города. Взрослые негодовали. Дети горько плакали. Бебешка осунулся от переживаний. Черты его лица стали резче, на скулах проступили желваки. Он не уронил ни единой слезинки, но как он казнил себя за то, что понадеялся на авось и не пошел охранять корабль! Напрасно говорили ему, что это не помешало бы негодяям сделать свое черное дело, Бебешка не мог успокоиться…

После уроков в мастерской дяди Вани собрался штаб.

– Что будем делать? – спросил Бебешка ребят.

– Строить новый корабль! – предложила Кучерявочка.– Теперь мы будем строить лучше и быстрее: у нас уже есть опыт! И охранять будем гораздо надежнее!

Ребята одобрительно зашумели.

– Этого мало, – сказал Арбузик.– Мы не избежим новых бед, если не дадим врагам серьезного отпора…

В тот день была создана боевая группа из пяти смельчаков. Командиром ее стал Арбузик. Группе поставили конкретную задачу – любой ценой напасть на след противника…

 

 

НОВЫЙ КОРАБЛЬ

Дядя Ваня был опечален гибелью почти уже построенного корабля, но он знал, что Арбузик и Бебешка горюют не меньше, и потому ни единым словом не упрекнул ребят.

– Ничего, ничего, – говорил он.– Если наш корабль испугал негодяев, значит, корабль действительно очень нужен для доброго дела. Мы не отступим и не сдадимся!

На следующий день он продал свой новый костюм, зимнее пальто, велосипед и охотничье ружье и на вырученные деньги купил доски и брусья.

Работа закипела с новой силой.

Кто‑то из мальчиков привел на стройку свою собаку. Собаке понравилось носиться с веселым лаем среди ребят. Ей сделали теплую конуру, и она осталась на стройке. Собака скоро привыкла ко всем ребятам и очень злилась, когда к кораблю приближались чужие.

Через месяц был готов корпус нового корабля. Девочки предложили назвать его „Освободитель“. Предложение было принято, и Пантелеймон, который хорошо рисовал, вывел масляной краской на бортах корабля аршинные буквы.

 

 

ОПЕРАЦИЯ „Н“

Боевая группа постоянно наблюдала за дядей Гошей и его жильцом в темных очках.

Было установлено, что этот жилец ведет себя очень подозрительно. Во‑первых, он несколько раз пытался подслушивать под окнами дяди Вани. Во‑вторых, спрятавшись в кустах, неоднократно следил в бинокль за постройкой корабля. Наконец, он питался исключительно сырыми овощами. А однажды проглотил живого цыпленка, которого дядя Гоша принес ему с базара.

– Дело тут нечисто, – сказал Арбузик на совете.– На зеленохвостого этот субъект не похож, но и с нормальным человеком у него мало общего…

Было решено провести операцию „Н“ – „Неизвестный“…

Однажды тип в темных очках задержался у парикмахера Эпельсинова. Уже опустились сумерки, когда он вышел на улицу и, озираясь, направился к дому дяди Гоши.

Внезапно дорогу ему преградили какие‑то люди в масках. Один из них держал охотничье ружье.

– Эй, ты! – раздался грозный окрик.– Немедленно остановись и подними руки!

– Что за безобразие? – огрызнулся субъект в темных очках, однако остановился.– Опустите ружье! Вот вам пять рублей и поскорее убирайтесь отсюда, хулиганы, а не то позову милицию!

– Руки! Чуть только сунешься в карман, стреляю! Нам не нужны деньги, нам понравились твои очки!

– За очки я готов заплатить вам еще пять рублей, потому что их подарил мне мой любимый дядя! Берите деньги, грабители, берите, хулиганы! Все равно вы будете нищими, потому что не умеете шевелить мозгами!

Маски приблизились вплотную. В лицо наглецу ударил свет сразу трех электрических фонарей. Пользуясь внезапностью, кто‑то сорвал с его носа темные очки.

– Фабрео! – в изумлении воскликнул Арбузик.– Шпион короля Дуляриса! Держите его!…

 

 

Но Фабрео – а это был именно он! – растолкал ребят и со всех ног бросился в темный подъезд соседнего дома. Он отлично изучил все входы и выходы. Не удивительно, что он в мгновение ока скрылся из виду.

Впрочем, ошеломленные ребята и не преследовали его. Дворник Печенкин опустил метлу, которую трусливый Фабрео принял за ружье.

– Теперь даже козе понятно, что это отъявленный мерзавец, – сказал он.– Ох, ребятки, и боялся же я за вас! У негодяя могло оказаться оружие!… А теперь я побегу к Начальнику милиции, как уговорились, а вы поскорее сделайте засаду!…

 

 

ПОГОНЯ

Начальник милиции потребовал изложить все обстоятельства письменно.

– Время теряем! – умоляюще говорил Печенкин.– Потом, потом напишу, когда схватим злодея!

– Потом будет поздно, дружок, – вежливо сказал Начальник милиции.– Порядок должен быть соблюден. Чтобы принять меры, я должен получить заявление.

– Я напишу целых десять заявлений, если вы поймаете Фабрео! Скорее, скорее!

– Ну, так и быть, в порядке исключения, – подумав, согласился Начальник милиции.– Дежурный, передайте всем постам приметы гражданина в темных очках! Приказываю задержать его, не применяя оружия!…

Но драгоценное время было упущено. И хотя приказ был передан по радио, хитрый Фабрео, не заходя к дяде Гоше, где ребята устроили засаду, успел ускользнуть из города. По случайности только повстречался с ним на дороге к лесу один из постовых милиционеров. Милиционер велел незнакомцу остановиться. В ответ Фабрео выхватил шестиствольный пистолет. Если бы милиционер знал, что за птица Фабрео, он, конечно же, выстрелил бы первым, не раздумывая. Но он этого не знал и к тому же помнил о приказе.

– Сдать оружие! – крикнул он.

В ответ прогремели выстрелы. Фабрео скрылся в лесу. Раненный в грудь милиционер упал на землю. Теряя сознание, он услыхал грохот и заметил, как над чащей леса взлетел ракетный корабль.

 

 

СХВАТИЛИ ПОСОБНИКА

Когда Начальнику милиции доложили, что Фабрео тяжело ранил постового и скрылся на ракетном корабле, он сказал:

– Да, это был опасный преступник. Пожалуй, нужно было действовать порешительней. Что же, в следующий раз мы так и поступим!

Промашка, которую допустил Начальник милиции, побудила его, однако, принять кое‑какие меры: на допрос были вызваны дядя Гоша и парикмахер Эпельсинов. Дядя Ваня, который, собственно, настоял сделать это, присутствовал при допросе. От него Арбузик и Бебешка узнали, что там было.

– Теперь нам все известно, – строго сказал Начальник милиции дяде Гоше.– Вы соучастник преступления, и вам грозит тюрьма. Может статься, вы до последних дней жизни не увидите больше ни лесов, ни полей. Рассказывайте все, что знаете. Чистосердечное раскаяние несколько смягчит вашу вину!

– Я не виноват, я не виноват! – закричал дядя Гоша и упал на колени.– Я расскажу все, только, пожалуйста, не сажайте меня в тюрьму, я люблю гулять на свободе!…

Появившись в городе, человек в темных очках попросил дядю Гошу приютить его у себя. Сначала дядя Гоша не хотел сдавать комнату, но незнакомец пообещал платить золотыми монетами, и жадный дядя Гоша согласился. Отныне он выполнял все приказания незнакомца, не задумываясь о последствиях. Прежде всего, он рассказал ему про всех жителей города: тот искал себе подручных. Понятное дело, первой жертвой стал бедный Банан Бананович, человек нервный и непостоянный. Дав вначале согласие помогать незнакомцу, он в следующую минуту испугался и пригрозил рассказать обо всем Начальнику милиции. После этого Банан Бананович исчез при загадочных обстоятельствах. Незнакомец потребовал, чтобы дядя Гоша распространял слух, будто парикмахер убежал от своей злой жены. Дядя Гоша распустил слух и о том, что Арбузик и Бебешка убежали из школы и бездельничают в городе Урюпинске.

– Видите, как велика ваша вина, – сказал Начальник милиции.– Вы оказались жадным и, стало быть, бесчестным. Жадность приводит к преступлению, а преступление должно быть наказано.

– Простите меня, – вскричал дядя Гоша, – я не знал, я не представлял, что меня вовлекли в преступное дело!

– Э, не притворяйтесь, голубчик, – сказал Начальник милиции.– Вы думали, что все будет шито‑крыто, и потому помогали злодею. Но шила в мешке не утаишь. Рано или поздно каждая щука оказывается на крючке.

– Постойте, – взмолился дядя Гоша.– Я теперь действительно понял, что влип, что меня коварно использовали в чужих интересах! Однажды я узнал, что человек в темных очках хитростью заманил в шкатулку какое‑то волшебное существо…

– Так, так, так, – итожил Начальник милиции, загибая пальцы.– Поджог корабля – тоже дело рук вашего жильца?

– Его дело…

– Но вы не попытались ни предотвратить преступления, ни сообщить о нем!

Дядя Гоша скорчил жалобную физиономию:

– Что будет с моими кроликами? Что будет с моим огородом? Что будет с моей бедной семьей?…

Дядю Гошу взяли под стражу и увели, а в кабинет Начальника милиции доставили парикмахера Эпельсинова. Парикмахер держался очень нахально, насвистывал песенки, делал вид, что произошла досадная ошибка, которая исправится сама собой.

– Ну‑с, – сказал Начальник милиции, – все уже признались, давайте и вы, дружок. Только все по порядку, чтобы я успел записать.

– Я ни в чем не виноват, – сказал Эпельсинов.– Гнусный тип в темных очках, из‑за которого вы меня, вероятно, вызвали, пытался вовлечь меня в свою компанию, сначала предлагая золото, а потом угрожая пистолетом, но я решительно отказался. Я предпочитаю иметь чистые руки. Я не лезу в грязные дела. Я сказал этому типу: „Эпельсинов – благородный человек. Он скорее умрет, чем нарушит законы своей родной страны!“

– А как вы объясните странное поведение Ушастика после стрижки у вас? – спросил Начальник милиции.– Учтите, мне все известно, и отпираться нет никакого смысла.

Эпельсинов долго экал и мекал.

– Видите ли, если бы вы могли привести еще пару примеров, можно было бы спросить с парикмахера. Но других примеров нет. Неужели ваш Ушастик не мог задурить сам по себе?…

Эпельсинов так ловко защищался, что Начальник милиции, вспотев от словесной дуэли, вынужден был признать его невиновным и отпустить с миром на все четыре стороны.

– Все же вы большая шельма, Эпельсинов, – сказал Начальник милиции в заключение.– Я вас насквозь вижу, только у меня времени нет возиться с вами: сегодня день рождения моей жены, и мне еще нужно где‑то купить цветы…

– У меня как раз есть лишний букет! – вскричал парикмахер.– Прекрасные хризантемы! Великолепные тюльпаны! Я подарю вам цветы в знак нашего знакомства!

– Нет, Эпельсинов, – строго сказал Начальник милиции, – меня ничем не подкупить. Я служу людям и закону, но кому служите вы, если повсюду выискиваете лазейки и всякий раз пускаетесь на махинации?…

После суда дядю Гошу посадили в тюрьму. Известие об этом, разумеется, тотчас облетело город. Теперь, уже никто не сомневался в существовании зеленохвостых. Все осуждали дядю Гошу за жадность и говорили, что если бы он был настоящим гражданином, в тюрьме оказался бы не он, а наглый агент Дуляриса, которому он так бездумно прислуживал.

Происшествие было запечатлено в балладе „О жадности“, – ее в один присест написал Филофей Огромный. Были там, помнится, и такие строки:

 

Наш знакомый дядя Гоша

оказался нехорошим:

за монету золотую

продал душу он живую!

И его тюремный срок –

Убедительный урок:

Жить свободным очень просто –

Не служи зеленохвостым!

 

На заседании штаба ребята решили усилить бдительность. Появление Фабрео в городе свидетельствовало о том, что враги не дремлют. Пантелеймон предложил вооружить корабль пушкой. Пушку смастерил дядя Ваня из куска старой трубы. Но поскольку снарядов к ней не было, он предложил стрелять старыми ботинками. Дети наносили целый ящик рваной обуви.

– Крепость бомбардировать мы не сможем, – смеялся Арбузик, – но разбить очки Фабрео метким выстрелом вполне возможно!

Артиллеристы каждую неделю проводили учебные стрельбы…

 

 

СПУСК КОРАБЛЯ НА ВОДУ

Пришла солнечная весна. Снег быстро растаял. Половодье было таким сильным, что вода подступила к кораблю, стоявшему на катках из бревен. По команде дяди Вани ребята спустили корабль на воду.

Теперь предстояло снарядить корабль в дальний путь – отрегулировать руль, поставить мачты и паруса, проверить двигатели, компас, погрузить или, как говорят моряки, принять на борт запасы воды и продовольствия.

Отплытие было назначено на второй день после окончания школы.

Штаб утвердил окончательный список команды.

Уже после утверждения списка спохватились, что нужен радист. Конечно, сразу побежали за Саней Картошкиным: он был радиолюбителем, лучше всех разбирался в радиоприемниках и назубок знал азбуку Морзе.

Саня Картошкин тотчас с радостью принес свою любительскую радиостанцию, и дядя Ваня, опробовав ее, нашел вполне пригодной для корабля.

Мать Картошкина долго не соглашалась отпускать сына в плаванье, но другие родители уговорили ее, доказывая, что без рации дети непременно заблудятся в просторах океана.

На корабль попросился дворник Печенкин, который, как оказалось, в молодости был матросом. Он, конечно, сумел бы прекрасно исполнять обязанности боцмана, но врачи нашли, что у Печенкина больное сердце, и категорически запретили ему плыть на корабле. Более того, они предложили ему немедля уйти на пенсию.

– А я не уйду! Буду махать метлой до вашего возвращения. Вот когда вы вернетесь с победой, Печенкин поставит на прикол свою посудину, – сказал дворник Арбузику.– Ну, а если до той поры пойду ко дну, не поминайте лихом!

Ребятам было жаль храброго и душевного человека.

– Держитесь, дядя Тимофей, – сказал Арбузик.– На этот раз мы именно вам первому расскажем обо всем, что случится!

Парикмахер Эпельсинов тоже очень хотел, чтобы его взяли на корабль.

– Я ни в чем не виноват, – твердил он каждому встречному.– Это доказано. Никак не пойму, отчего меня не любят. А я ведь хочу совершить в жизни какой‑нибудь подвиг!

– Парикмахеры нам не нужны, – сказал ему Бебешка.

– Охотно допускаю. Но, имейте в виду, я отличный кок. Разве не так моряки называют повара? Лучшего повара вам не найти!

– Готовить пищу на корабле будет Кучерявочка, – сказал Бебешка, – второго повара нам не нужно!

 

 

ГРУСТЬ

Заканчивался учебный год. Шли последние уроки. Ученикам выставляли оценки. Лучших учеников награждали похвальными грамотами, тем, кто чуточку послабее, но старательный объявляли благодарность.

Распускались каштаны. Голубело небо. Люди ходили радостные и улыбались. Филофей Огромный писал поэму о весне. „Растаяло сердце мое, пустило зеленый росток“, – так она начиналась, эта поэма.

На полях за городом заканчивали сев хлебов. Кинотеатр „Носорог“ готовился отметить окончание учебного года показом серии мультфильмов.

– Купить тебе билет? – спросил Арбузика Бебешка. Все почему‑то считали, что его всегда проводит в кинотеатр мать, тетя Муза, без билета. На самом деле Бебешка ни разу не смотрел кино без билета.– Что же ты молчишь?

– Не нужно, – сказал Арбузик, – я не пойду на мультфильмы.– По его щекам покатились слезы.

– Опять вспомнил о Чихе? Этому горю ничем не поможешь.

– Мы потеряли не только преданного друга, – печально сказал Арбузик, – но и надежного защитника… Через три дня „Освободитель“ должен поднять якорь, а мы не представляем себе, куда плыть. Возможно ли достичь цели, не зная, где искать?… Чих, милый Чих, и как мы тебя не уберегли! Был бы ты сейчас с нами, мы чувствовали бы себя гораздо уверенней!

– Я бы согласился целый месяц блуждать по морю, если бы знал, что мы найдем и освободим Чиха!

– И я согласился бы! Еще бы как согласился!… Мы должны пожертвовать всем, но непременно разыскать и освободить Чиха, потому что он добрый и справедливый!

Вдруг глаза Арбузика засветились.

– Послушай, – прошептал он, – а что, если мне полететь на ракетоплане? Разведать дорогу? Ведь это же намного проще?

– Проще! Но найдешь ли ты бывшую страну зеленохвостых?

– Я помню, как мы летели туда в первый раз. Плоховато, но помню. Стоит мне попасть на островок, где мы встретили Чиха, и я уже не заблужусь…

 

 

„ОСВОБОДИТЕЛЬ“ ПОДНИМАЕТ ЯКОРЯ

Долгожданный торжественный день наступил.

Берег реки усеяли горожане. На небольшую трибуну поднялся городской голова и произнес напутственную речь – выразил твердую уверенность, что экипаж „Освободителя“ с честью выполнит свое обещание и быстро вернется на родную землю.

Плакала тетя Муза, украдкой смотрясь в небольшое зеркальце, – беспокоилась, как бы слезы не испортили румянца на щеках и зеленых теней под глазами.

Точильщик ножей Мухоморов всем рассказывал, что именно он наточил ножи и ножницы, которыми будут пользоваться ребята. Рядом с ним стоял сияющий Мухоморчик: радовался, что его зачислили в команду корабля, после того как он изложил теорию плавания кролем, брассом и старинным русским стилем – сажонками. Конечно, Арбузик хотел испытать теоретика на воде, но вскрывшуюся реку еще усеивали льдины.

Дворник Печенкин сбросил свою телогрейку и предстал перед всеми в тельняшке и бушлате, на котором сверкала медаль за безупречную службу. Многие впервые узнали о том, что Печенкин – бывший матрос.

Разумеется, у самого причала стояла Дудкина со своей собачкой и родители Витьки Ушастика. Они давали Витьке последние наставления, а он беззаботно смеялся и грыз морковку.

Позже всех появился Главный пожарник со своими людьми. Они молча встали полукругом. Заиграли трубы – пожарники запели „Вечерний звон“, только слова там были переделаны.

 

Пожарный звон, пожарный звон,

премного дум наводит он.

Как беззаботность нам вредит:

включив утюг, товарищ спит!…

 

Пожарники пели на разные голоса. „Бом‑бом‑бом!“ – басом выводил Главный пожарник. Нужно сказать, что хор наших пожарников считался лучшем не только в городе, но и во всей округе.

Слушая пение, многие прослезились. А один гражданин вспомнил, что забыл выключить электрический самовар. Он вскрикнул и стремглав бросился домой.

По сигналу Арбузика команда корабля выстроилась на палубе. Вдоль шеренги важно прохаживался знаменитый кот Кузя, определенный в корабельные коты стараниями Витьки Ушастика.

Подняли флаг. Он трепетал на ветру – звал к победам и обещал удачу.

Люди аплодировали. Фотограф Топориков щелкал фотоаппаратом.

Директор школы и все учителя были взволнованы. Каждый из них держал по букету цветов, а Нина Константиновна – целых два.

– Арбузик, не явилась Кучерявочка! – шепотом сообщил Бебешка.– Посыльный доложил, что ее только что отвезли в больницу. Предполагают сильное отравление. Какой‑то человек дал ей петушка на палочке, а она так любит леденцы, что забыла об осторожности. Жизнь Кучерявочки сейчас уже вне опасности, но врачи предписали ей строгий постельный режим.

– Что же делать? – с тревогой спросил Арбузик.

– Может, возьмем на корабль парикмахера Эпельсинова? Вот он крутится у причала в клетчатом пиджаке. Он взял отпуск и явился сюда с двумя чемоданами. Он просит довезти его хотя бы до ближайшего порта.

– И что ты предлагаешь?

– Давай рискнем. По дороге приглядимся к нему. Он заверяет, что превосходно готовит любые блюда, прекрасно ориентируется по звездам и готов стоять за штурвалом. Кроме того, говорят, он знает несколько иностранных языков…

Бебешка только рукой махнул, а парикмахер Эпельсинов уже взбежал по трапу на корабль со своими чемоданами и, сняв шляпу, поклонился провожающим.

Некоторые женщины сразу же потянулись к платкам.

– Ах, сколько храбрости, сколько благородства! – воскликнула тетя Муза.– Теперь, по крайней мере, все мы будем чувствовать себя спокойней: с нашими детьми поплывет бывалый человек! Он, конечно, будет переводчиком. Ведь на пути будет Европа или что‑нибудь в этом роде, где без знания иностранного языка никак не обойтись!

 

 

По команде Арбузика стали поднимать якоря, крутя ворот. Пожарники заиграли прощальный марш. Главный пожарник надел каску и отдал честь.

Оттесненный толпою, в сторонке стоял дядя Ваня. Он улыбался счастливо – верил, что дети делают нужное и благородное дело.

– А они недопустимо рискуют“– сказал кто‑то в толпе, когда заработали моторы и „Освободитель“ отвалил от причала.– Они здорово рискуют. Лично у меня одна шея, и я не стал бы рисковать ею.

– Зато все они счастливы, а мы с вами до сих пор не знаем, что такое счастье, – возразил другой человек.– Их провожает весь город. Нет, что там ни говорите, жизнь человеку дается один раз, и он непременно должен совершить героический подвиг! Все исчезает, подвиги остаются.

– Если бы не было героев, мы бы не знали, что такое история, – задумчиво сказал третий человек.– Да и не было бы истории, пожалуй… Вот я, знаете, взялся написать про свою жизнь. Дня два промучился, но не вспомнил ничего, кроме завтраков, обедов, ужинов и своего дня рождения. Удивительно, куда девались прожитые дни?…

 

 

ПРОИСШЕСТВИЕ

Идти на парусах по извилистой и узкой реке было невозможно. Все по достоинству оценили прозорливость дяди Вани, поставившего на корабль бензиновые моторы.

„Освободитель“ быстро продвигался вперед, нигде не задерживаясь. Плыли даже ночью: освещенные бакены, большие поплавки, указывали фарватер – путь, по которому должны двигаться суда, чтобы не наскочить на мель.

Арбузик и Бебешка почти безотлучно находились на капитанском мостике, стараясь организовать дружную работу всех ребят.

– Я полечу разведать дорогу перед выходом в открытое море, – сказал Арбузик.– Но об этом пока молчок.

Оранжевый ракетоплан был спрятан в специальном отсеке трюма. На двери отсека повесили на всякий случай замок.

.– Я очень беспокоюсь, – сказал Бебешка.– Разыскать дорогу непросто. Плохо, очень плохо, что мы не знаем толком, куда плывем!

– Не беспокойся, все будет хорошо, – заверил друга Арбузик.– Мы знаем, зачем плывем, – это гораздо важнее. На всякий случай помни: если я не вернусь через три дня, значит я попал в беду и ждать меня больше не нужно. Выходите в море без меня.

В рубку постучался Саня Картошкин. Приложил палец к губам, показывая, что у него секретное сообщение.

– Арбузик, – тихо сказал он, – каждый день я ловлю передачи какой‑то странной радиостанции. Она будто сопровождает нас. Мощность ее передач нисколько не изменяется.

– Что это за передачи?

– Не знаю. Они зашифрованы. Оставшись одни, Арбузик и Бебешка посмотрели друг на друга.

– Кажется, враги не оставили нас в покое, – сказал Арбузик.– Теперь все надежды на ракетоплан!

Он вызвал Пантелеймона, корабельного боцмана.

– Проверь, пожалуйста, надежно ли закрыт ракетоплан!

Через некоторое время в рубку вбежал растерянный Пантелеймон.

– Арбузик, вот ключ от специального отсека, который ты мне дал! Я не смог открыть замок: он поврежден! Кто‑то пытался взломать дверь, но это ему пока не удалось! Возможно, преступнику помешали…

– Немедленно приставить к отсеку двух часовых! Установить круглосуточное дежурство! Ракетоплан следует беречь как зеницу ока!

Пантелеймон ушел.

– Все ясно, – сказал Бебешка.– Враг пробрался на борт корабля, и поддерживает постоянную радиосвязь со своим центром!

– Кого ты подозреваешь?…

 

 

РЫЖИЙ КОК

Эпельсинов быстро завладел всеобщим доверием. Он постоянно шутил, не скупился на добрые советы. Каждый считал неудобным обидеть его, и потому Эпельсинов добился, что его поместили в отдельную каюту.

Как‑то Арбузик присел возле раскрытых окон камбуза – корабельной кухни. Эпельсинов готовил обед, ему помогали поваренок Витька Ушастик и два дежурных матроса. Стучали ножи, пахло борщом и кашей. Эпельсинов громко говорил:

– Все вы самые настоящие салаги! Вы думаете, что горячее желание способно заменить умение? Как бы не так! За месяц освоить профессию моряка – ха‑ха‑ха! Я не уверен даже, знают ли ваши капитаны, куда мы плывем!…

Арбузик не шевелился. Ему было стыдно, что он невольно подслушивал чужой разговор. Но ведь он отвечал за корабль и его команду, так что мнение людей было ему не безразлично.

– Мы плывем в бывшую страну зеленохвостых, – сказал один из матросов.

– Известно ли вашим капитанам, где эта страна? Извините, я сильно сомневаюсь, – засмеялся Эпельсинов.– Я всех вас люблю и ничего от вас не скрываю. Признаюсь вам, я очень любопытный человек. Таким уж сотворила меня природа. Однажды я зашел в штурманскую рубку, надеясь перекинуться словом со своими друзьями, – и что же? Я увидел карту, на которой курс корабля был проложен до выхода в океан. А дальше? Куда мы поплывем дальше? Я спрашивал многих – все пожимают плечами…

Арбузик рассказал об услышанном Бебешке.

– По‑моему, рыжий кок ищет недовольных среди команды и хочет узнать больше того, что ему положено, – заключил Арбузик.– Не лежит у Меня душа к этому человеку!

– И мне он кажется подозрительным, – согласился Бебешка.

После обеда, когда Эпельсинов, любивший поспать, заперся в своей каюте, Арбузик позвал Витьку Ушастика.

– Ушастик, с тобой можно говорить об очень серьезных вещах?

– Думаю, можно.

– Почему Эпельсинов именно тебя выбрал поваренком?

– Потому что считает меня самым глупым самым несерьезным. Конечно, он этого не говорит. Он даже расхваливает меня: хочет, чтобы я забыл о том, как я у него „стригся“… Вообще, я думаю, никакой он не повар. И днем, когда он закрывается в своей каюте, он не спит, а изучает поваренную книгу.

– А не занимается ли он чем‑либо еще?

– Не знаю. Но могу узнать, если надо. Эпельсинов нисколько не боится меня. Я запросто захожу к нему в каюту, чтобы покормить кота Кузю. Эпельсинов привязался к Кузе, но кот не терпит Эпельсинова и каждый раз сбегает от него.

– Вот что, Ушастик, – сказал Арбузик.– Ты должен узнать, что у парикмахера в чемоданах. Это очень‑очень важно. Но сделать это нужно так, чтобы ничего не заподозрила ни одна живая душа…