Он был не из тех садоводов, которые, окапывая деревья, оставляют комки.

- Зачем гадать, зачем думать! - не выдержал он. - Откуда взялись драгоценности? Конечно, от бога! Разве не всемогущ он, разве такое чудо не под силу ему?

Сафар испугался:

- Бог?.. Опомнись, Мамед-Али! Ты хочешь сказать, что сам бог посетил вчера твой сад?

- Зачем же обязательно сам? Он мог послать кого-либо из праведников, дедушку Турахона, например.

Дедушка Турахон!.. Как раз недавно был его праздник. Чоракские ребятишки, подобно коканд-ским и всем остальным, тоже подвешивали в садах и виноградниках свои тюбетейки. Дедушка Турахон!.. Сразу прихлынули к старикам воспоминания - отзвук тех благословенных лет, когда и сами они, волнуясь и замирая, пришивали к своим тюбетейкам разноцветные ниточки. В холодной памяти разума он мог затихнуть, угаснуть - этот далекий отзвук, но в памяти сердца - никогда!

И время в закопченной тесной чайхане потекло назад. Старики вспоминали и опять становились детьми; беззубые, сморщенные, дряхлые, они, оказывается, постарели и вошли в сумерки бытия только телом, но в сердцах сохранили непомеркшей зарю своего утра - легкий, прозрачно-золотистый свет, встретивший их в колыбели. Тот, кто умеет смотреть на людей со вниманием, - не удивится этому: он знает, как много детского все мы носим в себе.

- Может быть, и вправду - дедушка Турахон? - задумчиво сказал один старик.

- Но в доме Мамеда-Али нет детей, - усомнился второй.

- Что же такого? - возвысил голос Мамед-Али. - Если он любил мою Зульфию маленькой девочкой, почему он должен ее разлюбить?

В конце концов старики решили, что Мамед-Али прав: драгоценности принес Турахон...

Наступившая полночь положила конец разговорам в чайхане. Старики разошлись на поля. Мамед-Али был задумчив, глубоко вздыхал, обращая взоры к ночному небу, к звездам, которые казались ему близкими, пушистыми, теплыми сквозь умиленные слезы, поминутно застилавшие глаза.

Порученные его заботам сады и поля находились в голове арыка, в самом верхнем течении. С мотыгой на плече он шел берегом, внимательно осматривая выходы мелких боковых арыков из главного русла:

Не образовался ли где-нибудь песчаный нанос, препятствующий свободному току воды? Иногда он останавливался, двумя-тремя ударами мотыги исправлял замеченный непорядок и шел дальше. Навстречу ему струилась вода, то прячась в черной тени деревьев, то блестя на открытых местах, вся - в мелкой россыпи звездного серебра.

Путь ему пересекла большая дорога. Он остановился, заметив сбоку, на мостике, двух каких-то полуночников. Прислушался, не выходя из тени. По голосу узнал Агабека. О втором - догадался: хранитель озера.

- Значит, завтра в полночь, хозяин.

- Помни свое слово.

- Я помню и сдержу его.

Они сошли с мостика, направились прямо на Мамеда-Али. Старик не хотел встречи с ними, но пришлось,

- Кто? - окликнул Агабек.

- Я, Мамед-Али. Охраняю воду.

- А, Мамед-Али! Ну, охраняй, охраняй. Да смотри, не забывай охранять и свою дочку: ведь после этого полива будет следующий...

Лицо старика загорелось. Он вскинул голову, чтобы достойно ответить, - и промолчал. Отравленная капля в его крови не дремала. Утром она уступила, а сейчас взяла отплату за утреннее. Эта капля была главной союзницей Агабека и всех других Агабекоз, сколько их ни есть в мире, - главной опорой их неправедного могущества. "Каждый за себя", - шептала она людям. Ложь! - те, которые живут по этому правилу, никогда не могут постоять в больших делах за себя!

Присев на камень, старик задумался. Не успев спровадить одну беду, он уже был подавлен тяжким предчувствием следующей.

Конечно, он откажет, если Агабек опять потребует Зульфию. Откажет с полным правом: один раз он уже уплатил за всех. Теперь - очередь за другими. Но ведь может случиться и так, что Агабек не примет денег. Или Зульфия, или оставайтесь без воды. И опять соберутся в чайхане старики, опять скажут:

"Мамед-Али, ты один можешь спасти нас!" Что делать, что делать!..

- Из этого дела есть выход, и очень простой, - вдруг сказал кто-то, совсем рядом.

Старик вздрогнул.

Перед ним стоял хранитель озера. Один, без Агабека.

- Какой выход? Из какого дела?

- Из того дела, о котором ты сейчас думал.

- Я ничего не думал, я дремал...

- Пусть будет по-твоему, - выход из того дела, о котором ты сейчас дремал. Выдай поскорее свою Зульфию за Саида - вот и все. Когда они будут мужем и женой - кто сможет их разлучить?