В кратких словах вельможа рассказал о своей беседе с гадальщиком в подвале сторожевой башни.

- Вы помните, пленительная Арзи-биби, он открыл передо мною ваше лицо? Вы думаете - спроста? Нет, он испытывал нас. Мы смотрели друг на друга, охваченные пламенем страсти, а он следил за каждым нашим движением, считал удары наших сердец!..

- Не может быть! - сказала Арзи-биби. - Этот ваш гадальщик просто-напросто лжец. Я знаю своего мужа, знаю все его хитрости, уловки и помыслы. Чтобы он вздумал тайно следить за мною? Да если бы он только осмелился!..

- Он задумал и осмелился.

- Нет и нет! - Арзи-биби тихонько засмеялась. - Нет! Вы испугались призрака, испугались тени, о Ка-мильбек! - Голос ее звучал нежно, воркующе: ревность отхлынула от ее сердца. - И ради этого лживого гадальщика вы заставили меня так страдать?

- Арзи-биби, но если мы стоим над гибельной пропастью?

- Ах нет, мы возлежим в цветущем саду любви! Садитесь рядом, Камильбек, и сейчас я вам докажу всю нелепость ваших опасений. Садитесь ближе. Ах, да снимите же наконец вашу саблю и ваш колючий халат!

- Но если вдруг придут?

- Никто не придет. Мы - одни.

- А ваш супруг?

- Он пошел играть в кости к ростовщику Вахиду. Это - до поздней ночи.

Вор услышал звяканье пряжек, жесткое шуршание парчи: вельможа снял халат и саблю. После этого пленительная Арзи-биби принялась доказывать ему всю неосновательность его страхов. Воздержимся от описания этих доказательств, - скажем лишь, что они были разнообразны и длительны.

Между тем жаркая духота в сундуке сгустилась до невозможности. Вор сидел весь в поту; пух и перья липли к его лицу, лезли в нос, щекотали в гортани. Пользуясь пылкостью Арзи-биби, он трижды поднимал крышку и жадно пил свежий воздух.

Но случая поднять крышку в четвертый раз ему пришлось ждать долго. Он задыхался. При всем своем отвращении к женщинам он готов был выскочить из сундука на помощь вельможе. Не ради прелестей Арзи-биби, но ради воздуха!

Наконец!.. Он приоткрыл сундук. Воздух, воздух, минуты блаженства! Он дышал полной грудью, глубоко и свободно, нисколько не боясь, что его дыхание будет услышано. Какой-то посторонний звук! Что это? Здесь, в комнате, или - со двора?

Да, этот звук шел со двора и нес в себе опустошительную бурю, грозу!.. Когда вор, опустив крышку, опять погрузился в темень и духоту и в комнате установилась тишина, полная изнеможенных вздохов, снова брякнуло железное кольцо калитки и послышался голос менялы:

- Откройте же наконец! Вы что - заснули там все? И с этим голосом в комнату ворвался ветер смятения и пошел кружить и вихрить, взметая и ставя

Вверх дном все вокруг.

Вельможу он сбросил с мягкой тахты на пол и

Пошел гонять по комнате кругами, как зайца.

- Муж! Рахимбай! - сдавленным шепотом восклицал вельможа, мягко топоча босыми пятками по каменному полу, застланному коврами. - Великий аллах, о прибежище верных! Он подстерег! Я погиб! Я пропал!

В эту роковую, страшную минуту он думал и помнил только о себе, заботился только о своем спасении, готовый выдать Арзи-биби с головой, лишь бы самому какнибудь уцелеть! Таковы, за малым исключением, все сластолюбцы.

Совсем иначе встретила опасность Арзи-биби, проявив такую силу духа, такую доблесть, которые могли бы украсить любого закаленного в битвах воина. Впрочем, разве не была она самой доблестной воительницей на бранном поле любви?

Только две-три секунды понадобилось ей, чтобы от растерянности перейти к действию.

Мгновение - и все следы любовного беспорядка на тахте были уничтожены.

- Подожди, не стучи так громко: у меня нестерпимо болит голова, - расслабленным стонущим голосом сказала она в окно, обращая эти слова к меняле, бесновавшемуся за калиткой. А к вельможе - другие слова, шепотом: - Не бегайте, не шлепайте пятками - слышно. Ах, наденьте же шаровары, ведь это неприлично - поймите! Что вы берете - это моя чадра... Вот они, вот - надевайте! Ах, да не тем концом - переверните! -Опять в окно, мужу: - Сейчас, сейчас; куда-то задевались туфли, не могу найти. - Шепотом, вельможе: - Прячьтесь в сундук! Скорее! Через полчаса я выпровожу его! - В окно, мужу: - Иду, иду! Великий аллах, ни минуты покоя в этом доме!..

Вельможа с побелевшими от страха глазами, ничего не видя и не соображая, полез в сундук:

- Здесь что-то мягкое.

- Это перина. Лезьте!

Он погрузился в жаркую, душную глубину. Крышка над ним опустилась.

Арзи-биби вышла из комнаты.

Вельможа засопел, заворочался в сундуке. Он сидел скрючившись, уткнув подбородок в колени, как младенец в материнском чреве. Что-то мягкое мешало ему вытянуть ноги верно, сбившаяся в комок перина.