Ни с того, ни с сего дали в морду

(рассказ охотника-промысловика)

 

Охотников обычно забрасывали с попутной вертушкой. И вот летит он с сейсморазведчиками. Они с похмелья. Вертолет набит дорогостоящей и хрупкой аппаратурой. Туман. Заблудились. И видят: внизу топает охотник на лыжах. С ружьем. С рюкзаком. У него дорогу и спросим! Вертолет зависает, геологи бросают лестницу и машут ему рукой: Давай мол, к нам! Охотник снимает лыжи, рюкзак, ружье и карабкается в вертолет.

И, уже заползая, ставит ногу на коробку с каким то ужасно хрупким и дорогим прибором. Все в ужасе, кричат: нельзя мол! Но за шумом ничего не слышно. И вот от отчаяния один из геологов бьет ему в морду. Мужик вываливается Из вертолета, но удачно — живой, не покалеченный. Всем так стыдно, что вертолет сразу улетает. А теперь представьте, как это выглядит с точки зрения этого мужика: прилетел вертолет, с него помахали, позвали, дали в морду и улетели!

(Источник: Cumar     [email protected]  03.02.2000 anekdot.ru)

 

 

Лошадь против самолета

 

Игарский аэропорт на острове. Барахла много, транспорта нет. — ищи конюха. Нашел пьяного конюха. — Ищи лошадь и запрягай в телегу. Подъехал на телеге к ЛИ-2. Пока затаскивал первый вьючник, раздался треск. Лошади надоело стоять, и она оглоблей своротила крыло. Попробовал приделать. Безнадежно. Пришли пилоты. Пошли дальше играть в преферанс. Осенью меня ознакомили с огромным счетом, который представил аэропорт и с которым мне до конца жизни своей не рассчитаться. На что я в ответ резонно написал, что, во-первых, самолеты нужно делать из чего-то прочного, а не из дерьма, а, во-вторых, согласно их собственным правилам посторонним не положено находиться на летном поле, а тем более загружать самолеты. На том и порешили: экспедиция несколько раз предоставила аэропорту вездеход-амфибию, возя туда свое барахло, а оттуда обратно аэропортовское.

(Цит. по д. г-м. н. М. А. Садикову (НИИГА) [Смирн. сб.-2003. С. 195])

 

 

Ишак против грузовика

 

«Крутая дорога шла вниз вдоль обрыва без поворотов. Грузовик проскальзывал на гранитном щебне и еле держался на тормозах. Ежеминутно можно было сорваться вниз, шофер клялся, что больше здесь ездить не будет. Наконец, под нами показалось настоящее широкое шоссе с одиноким ишаком. Шофер с облегчением отпустил тормоза, и мы лихо выкатились на асфальт. Но на пути стоял ишак. Шофер привычно надавил тормоз, и… его нога провалилась. Тормоз не сработал. От удара ишак отлетел далеко за обочину. Мы решили, что ему конец. Но это удивительно жизнестойкое животное встало и начало щипать траву. Осмотр показал, что у нас лопнула масляная трубка и тормозное масло вытекло. Но это произошло в тот самый миг, когда крутой горный склон уже закончился. А если бы тормоз лопнул парой секунд раньше, мы свалились бы в горную реку с десяти метрового обрыва».

(Со слов проф. А. М. Портнова (МГРИ) записал Б. Г.)

 

 

«Минералогическая находка» в метро

 

В московском метро есть стол находок. Однажды в газете (кажется, в «Вечерней Москве» — Б. Г.) была заметка о том, какие замечательные предметы там встречаются. Как-то в стол находок попал забытый унитаз, а в другой раз — оставленная в вагоне надгробная мраморная плита с надписью: Мы тебя никогда не забудем.

 

 

Стихи о симпозиуме

 

В 1978 г. в США, в городке Snowbird (Снегирь), состоялся симпозиум по тектонике, в котором приняла участие делегация советских геологов. О том, что там происходило, красочно написал академик Н. А. Шило, классик геологии россыпей. С 1937 г. Он работал геологом в Магаданской области, быстро поднялся от прораба до руководител геологических работ Дальстроя МВД СССР, Директора ВНИИ-1 (1950–1960 гг.), позже — Северо-Восточного комплексного НИИ, который возглавлял до 1982 г. Как видно из публикаций, Николай Алексеевич увлекался стихосложением и отдавал в печать свои произведения (см. другие его стихи в подборке, опубликованной в [Смирн. сб.-97. С. 301–308]). Конечно, читатели вольны по-разному воспринимать нижеследующие строки. Мне они напомнили популярную рубрику «Нарочно не придумаешь», которая существовала некогда в журнале «Крокодил».

 

 

«Шуточный экспромт

На V Симпозиум ИЯГОД в США»

 

Мы прибыли в Сноубирд;

Тут горы, чудный вид,

Сияют снежные вершины,

Говорливы рек стремнины,

Отели спорятся с горами,

Скалы скрыты облаками.

Мы в снежном центре заседали —

Нас доклады привлекали.

Там слушали Смирнова,

Боялись председателя Щеглова.

Мои друзья ликеры распивали,

А мне таблетки отдавали.

Потом сказал нам Ридж,

Что между рудами есть Бридж,

Если посмотреть с дороги

На те далекие отроги,

То можно там найти

Карлин, мимо не пройти

Сложной схемы Радке —

Впрочем, с него взятки гладки.

Всех Памила восхитила:

Она кальдеру предложила

И мужские души взорвала —

С собой сердца их забрала.

Она обворожительно нежна

И по-девичьи скромна.

Как счастлив тот кумир,

Кто делит с нею мир.

Потом Янкович говорил,

Как книги он творил.

Сосаки скромно рассказал,

Как золото в горах искал.

Об Алине Баскине сказала

Тихо, что вопросов миновала.

Александрова послушали мы речь,

Что нужно дружбу нам беречь!

Звездой Гусдкевич просияла,

Когда с докладом выступала.

В конце мы загуляли —

Пепинг-тосты поднимали,

Я внимательно их слушал

И капусту Сити кушал.

Здесь она была в почете,

Но в комитетовском отчете

Записаны лишь были вина

И под френч соусом свинина.

В Сноубирде доллары текут,

Когда трамбон[11] и флейта запоют.

В общем, мы остались без копейки,

Хоть сердца продали чародейке.

Спасибо Вам, друзья,

И Вам пора, ученые мужья,

Из Сноубирда разлетаться:

Ягодкой довольно развлекаться.

 

(1978 г.)

 

* * *

 

Когда знакомые одного доктора наук (минералога) «перетирали» его шансы на предстоящих выборах в членкоры Российской Академии наук, то академик, участник беседы, заметил: «Что вы так волнуетесь? У нас в Академии членкор считается за полчеловека».

 

 

* * *

 

Между горнодобывающим поселком и райцентром спрямили грунтовую дорогу и повесили об этом на развилке объявление на фанерке. Но нашлись остряки, которые сделали приписку: «Кто не умеет читать, пусть идет по старой дороге».