Игра по правилам или визит в райский сад

 

Несмотря на то, что выспались днем, ночью тоже спали неплохо — всё‑таки перенервничали все. А, проснувшись утром, на свежую голову приняли однозначное решение: к князю Гуну идти надо.

— Он ждёт нас с указом, — рассудил Саша. — Не придём — будет крайне подозрительно.

— Согласен, — подтвердил Ваня. — Надо играть по правилам. Если не прийти, он решит, что мы отдали указ кому‑нибудь другому.

— И, скорее всего, — подхватил Саша, — затеет охоту на нас. Куда мы тут денемся от его клевретов? Лучше уж добровольно сдаться и рассказать всё по‑честному. Хотя от подозрений нас это, конечно, не избавит. Как же всё нескладно получилось!..

Завтракали молча. Настроение у всех было прескверное. Последняя фраза Саши насчёт возможных подозрений князя никому не давала покоя. Если не поверит — пиши пропало!

Улицы Пекина встретили их ещё более невообразимым шумом, чем накануне. Ребята продирались сквозь толпу и про себя возмущались: «Почему здесь народищу тьма, а улицы такие узкие?»

— Знаете, — озвучил общие мысли Саша, — я где‑то читал, что если всё население Китая дружно прыгнет с двухметровой высоты, то это вызовет землетрясение силой в четыре с половиной балла по шкале Рихтера.

— А, по‑моему, на все двенадцать баллов тряханёт! — проворчал Ваня.

— Да нет, — сказал Саша, — это же не случайная цифра. Ещё в 1969 году геофизик Дэвид Стоун проделал соответствующие расчёты, а в 2001‑м эту гипотезу экспериментально проверили в Англии: попросили миллион детей по всей стране прыгать в течение минуты. В результате — трёхбалльное землетрясение, которое, естественно, разрушений не принесло. Так вот, при помощи этого нехитрого трюка миллиард китайцев вполне может погубить пол‑Америки. Договорились, подпрыгнули — и всё: экономике США нанесён невосполнимый ущерб. Земля‑то круглая, поверхностные волны от прыжка будут расходиться во все стороны внутри земной коры, и максимума достигнут как раз в Штатах. Считайте сами: вес среднего китайца — шестьдесят пять килограммов, энергия одновременного удара от миллиарда китайцев составит примерно полтора триллиона джоулей, что соответствует землетрясению в те самые четыре с половиной балла. Но это разрушения невеликие. Чтобы усилить эффект, надо сделать следующее: когда волна обежит вокруг планеты и вернётся обратно в Поднебесную, китайцы уже должны ждать на двухметровой высоте, чтобы вновь прыгнуть. Так, прыжок за прыжком можно вызвать достаточно сильное землетрясение в Америке. Правда, и сами китайцы пострадают, но в гораздо меньшей степени. Что приятно: никакого ядерного оружия не надо. Всё просто, дёшево, и, — он поднял указательный палец, — экологически чисто.

— Вот уж не знала, что ты в душе террорист и поджигатель войны, — проворчала Аня. — От Ваньки можно чего хочешь ожидать, а от тебя…

Ваня покосился на девушку. Лицо её было совершенно серьезным. Похоже, несчастья последних двух суток окончательно задавили в ней чувство юмора. А Ваня со своим пока не расставался:

— Да уж, — сказал он, — учитывая, что население Китая растёт сумасшедшими темпами, такое «оружие» будет с каждым годом всё актуальнее. Кстати, Ань, сколько народу живёт сейчас в Китае? Ты случайно не знаешь?

— Больше четырёхсот миллионов человек, — буркнула девушка. — Побольше, чем в Европе и Северной Америке вместе взятых.

— Ого! — присвистнул Ваня.

— И заметьте, — добавил Саша, — китайцы необычайно законопослушны. Если прикажут прыгать, они прыгнут без возражений, не вдаваясь в дискуссии, как русская интеллигенция.

Ваня вдруг обратил внимание, что Анюта идёт и всё время оглядывается.

— Что ты крутишь головой, как сова? — подколол он девушку её же любимой фразой.

— Мне кажется, за нами следят, — прошептала она, хотя шептать на шумной улице было совсем не обязательно — тут хоть надорвись в крике, никто тебя не подслушает.

— Тогда тем более не стоит так часто оборачиваться, — рассудил Ваня.

— Я просто хочу убедиться, что уже видела вчера этого китайца, — объяснила Аня. — Трудно сказать наверняка — столько лиц мелькает! Но интуиция мне подсказывает: это слежка.

— И почему твоя интуиция не подсказала тебе вчера, что указ похитят? — грустно улыбнулся Ваня. — Спрятала бы хоть под подушку…

— Моя интуиция спала вместе со мной, — огрызнулась Аня. — Ей тоже иногда отдыхать нужно.

— Интуиция, к твоему сведению, никогда не спит, — назидательно произнёс Ваня. — Ведь это наше подсознание. Оно работает всегда.

— Ты мне голову не дури: «сознание», «подсознание»! Говоришь красивые слова, а сам, наверное, не понимаешь, что это такое. Психолог‑самоучка! То у него медитация, то бетонным столбом себя представляет… Вот представь себя хорошенько и молчи, как столб.

— Зря ты так, — обиделся Ваня. — Если я о чём‑то говорю, значит понимаю. Твой разум — это сознание. Разум — своего рода цензор, который нас контролирует, опираясь на привычную логику. А подсознание — это и есть интуиция, предчувствие. Если угодно, знание без понимания. Могу привести пример. Идёшь по сосновому лесу, кругом пахнет хвоей, хрустят сухие ветки, где‑то кукушка кукует, красиво так, тихо, благостно. Вдруг ты увидела белку. Она прыгает с ветки на ветку. Ты останавливаешься около высокой сосны, поднимаешь голову вверх и ищешь глазами зверушку. И тут тебе на голову падает тяжеленная сухая ветка…

— И убивает наповал, — мрачно завершила девушка. — А в сознании перед смертью проносится: «Эх, дура я, дура, зачем под ёлкой остановилась?!»

Ребята невольно рассмеялись, радуясь, что чувство юмора у Ани всё‑таки сохранилось, хоть и несколько черноватое.

— Ну, во‑первых, не под ёлкой, а под сосной, — поправил Ваня, отсмеявшись. — Ты слушаешь невнимательно. А, во‑вторых, я же ещё ничего не объяснил. В любой ситуации сознание способно распознать и запомнить только самый сильный сигнал. В данном примере: «Не стой под сосной, это опасно, может упасть ветка». А в подсознании сохраняются и все остальные сигналы, связанные с падением ветки. И то, что в это время пела кукушка, и то, что пахло хвоей, и ветки хрустели под ногами… Подсознание запоминает всё. В результате: для сознания — будь осторожен, подходя к сосне; для подсознания — опасайся деревьев, и хруста веток, и голоса кукушки, и запаха хвои… Понимаете разницу?

— Ну, и что? — спросила Аня.

— А вот что. Проходит много лет, ведь речь не идёт о смертном случае, и упавшая ветка благополучно забыта. Ты опять гуляешь по лесу, причём, по совершенно другому. Послышалось далёкое «ку‑ку», пахнуло хвоей, хрустнули ветки… И тебя охватывает беспричинное волнение. В чём дело? Сознание начинает подавлять тревогу: чего бояться? Тишь да гладь кругом. Но интуиция даёт сигнал — предчувствие беды. Подсознание всё помнит и боится! «Нечего бояться, — повторяет сознание и начинает перетолковывать предчувствие по‑своему, опираясь на логику. — Наверно, от избытка свежего воздуха разболелась голова. Или просто устала». И мы заставляем интуицию умолкнуть, «гасим» её: «Всё это ерунда. Где тут опасность?»

— Забавно, — сказал Саша.

— Можно и другие примеры привести. Ты разговариваешь с неприятным тебе человеком и подсознательно запоминаешь его мимику, жесты, тембр голоса. И если, вдруг, в ком‑то из знакомых подсознание отметит один из этих признаков, человек покажется неприятным без всяких видимых причин.

— Ну, хорошо, а как же случаи предчувствия, когда людям удавалось избежать катастрофы? — наконец, и Аня увлеклась темой. — Они вдруг отказались лететь на самолёте или не сели на «Титаник» — были же такие. Где они могли получить подсказку? Из каких ячеек памяти сумели выудить нужные признаки?

— Сложный вопрос, — ответил Ваня. — Но ответ на него, наверняка, есть. Помните, мы читали дневник генетика? Там было про «спящие гены», которые отвечают не за строение клетки, а несут информацию о прошлых жизнях. Скорее всего, именно в прошлых жизнях тех людей и были аналогичные ситуации…

— Ну да, — включился Саша, — например брат моего дедушки был потенциальным пассажиром суперлайнера «Максим Горький», разбившегося в тридцатые годы. Попасть на тот рейс было очень почётно, но он забыл включить будильник и проспал свою смерть. Очевидно, в свою первую авиакатастрофу, — с каменным лицом добавил Саша, — дядька угодил в прошлой жизни, где‑нибудь в Древнем Египте.

— А вот зря смеёшься, — миролюбиво улыбнулся Ваня и тут же придумал ответ: — Может, он был изобретателем, придумал какие‑нибудь крылья из папируса и сильно покалечился, пытаясь взлететь.

— Красивая гипотеза! — оценила Анюта.

— А так и получается! — оживился Ваня. — В прошлой жизни происходило что‑то, чисто внешне похожее: корабль, море, птицы в небе… И, вообще, многие философы, признающие реинкарнацию, то есть переселение душ, уверены, что человек, рождаясь вновь, всякий раз проживает похожую жизнь. Каждому дано пройти некие испытания. Не сумел с первого раза — в следующей жизни всё повторится заново, но уже приобретён опыт, которым можно воспользоваться, если слушать своё подсознание — ведь только там хранится память о событиях прошлых жизней.

— Между прочим, — решил добавить Саша. — Всё это хорошо известно медицине. Есть много разных фобий: клаустрофобия — боязнь замкнутого пространства, страх высоты, гидрофобия, то есть боязнь воды и так далее. Для борьбы с ними психиатры частенько пользуются гипнозом. Вводят пациента в транс, то есть отключают сознание. И начинает работать подсознание. Тут и выясняется, что причины скрыты в далеком детстве, о событиях и впечатлениях которого пациент благополучно забыл. И бывают случаи, когда человек так глубоко уходит в себя, что вспоминает уже прошлую жизнь. К примеру, он там утонул, вот и боится теперь воды. Или страдает клаустрофобией, так как был живьём замурован в стену или закопан в могилу.

— А казнённый в бочке с известью терпеть не может свежепобелённых потолков, — чувство юмора у Ани оставалось весьма своеобразным.

— Далась тебе эта бочка! — удивился Ваня. — По‑моему у них тут есть казни и пострашнее.

— Да не в казнях дело, — объяснила Анюта. — Просто мне не нравится такая примитивная логика. Может, оно всё так есть. Но хочется думать, что это не закодированное подсознание, а мой собственный ангел‑хранитель, он‑то и подсказывает, как жить, он и бережёт от опасностей. Могу я в это верить?

Ваня ответить не успел. Совсем рядом раздались уже знакомые ребятам гортанные крики: «Тай тоу!» и «Цзе гуан!».

— Какого‑то большого человека в паланкине везут, — предупредила Аня.

Все прижались к стенам. Мимо двигалась целая процессия: восемь носильщиков с роскошным паланкином и впереди — слуга с гонгом, который время от времени ударял в него и кричал, оповещая толпу о своём приближении.

— Нет, это не мандарин, то бишь, комендант города, — сказала Аня. — У мандарина процессия пошикарнее. Впереди, кроме человека с гонгом, шли бы ещё глашатаи и куча охранников с цепями и кнутами. А здесь всего два охранника, да какие‑то женщины‑служанки. Это просто какой‑нибудь крупный чиновник.

Паланкин поравнялся с ребятами, и под атласным, расшитым цветами балдахином они увидели не чиновника, а женщину, сидевшую спокойно и надменно, как статуя. Её кукольное лицо было так сильно напудрено и нарумянено, что казалось это и не лицо вовсе, а маска. Чёрные блестящие волосы — уложены в замысловатую причёску и украшены белыми цветами, то ли настоящими, то ли очень искусно сделанными. А неподвижные, будто стеклянные глаза, казалось, не видели ничего вокруг.

— Мумия какая‑то, — недовольно буркнул Ваня.

— Здесь так принято, — объяснила Аня. — Знатные люди должны держать себя с достоинством и надменностью.

— Постойте! — вдруг сказал Ваня. — Они остановились вон у того особнячка. Давайте посмотрим, как мумия будет слезать с паланкина.

— И охота тебе тратить на это время? — спросила Аня.

— Охота. Интересно же! Где ещё увидишь, как мумия оживает?

Саша усмехнулся, Аня только плечами пожала, а Ваня заторопился к паланкину. Совсем близко стоять было опасно. Охранникам это не понравилось бы.

Носильщики опустили свою ношу, и две служанки тут же подбежали помогать хозяйке — подхватили её, как пушинку и аккуратно поставили на землю. Знатная дама постояла немного, отдавая распоряжения слугам, а потом как‑то очень неуверенно пошла, семеня маленькими ножками и покачиваясь из стороны в сторону. Служанки заботливо поддерживали её с двух сторон, словно боялись, что она упадёт. В общем, видно было, что без их помощи дама не сможет нормально передвигаться.

— Что это с ней? — удивился Ваня. — Совсем больная тётенька.

— Нет, она абсолютно здорова, — грустно улыбнулась Аня. — Если не считать, что специально изуродовала себя ради красоты.

— Ты имеешь ввиду этот древний обычай… — стал вспоминать Саша.

— Ну да. Я говорю об идеале китайской красоты. Здесь любая знатная дама идёт и качается, как тростинка. А как ещё ходить на этих малюсеньких ножках? Да вы взгляните на её ступни. По‑моему, это ужасно, — скривилась Аня.

— Да, — присмотрелся Саша. — Размер ноги просто детский. И форма ступни какая‑то странная. Как она вообще ходит? Не понимаю.

— Такая ножка называется «золотой лотос». Абсурдный идеал женщины‑китаянки — быть не в состоянии твёрдо стоять на ногах и падать буквально при дуновении ветерка из‑за маленьких ступней. И форму ножка должна иметь дугообразную, как цветок лотоса или как молодой месяц. Чтобы получить такую ступню, девочкам в шести‑семилетнем возрасте подгибают к подошве все пальцы на ногах, кроме большого, и туго перебинтовывают. Девочки всё время носят эти бинты, лишь изредка меняя повязки. Процедура жутко болезненная, они не то что ходить — они спать нормально не могут. Боли просто невыносимые! Не случайно у китайцев есть поговорка: «Красота требует страданий». В итоге, нога перестаёт расти, неестественно изгибается, четыре пальца, прижатых к ступне, атрофируются, становятся совершенно плоскими. Если разбинтовать такую ногу, вид её просто ужасен: кожа красная, морщинистая, к искривлённой стопе лепятся плоские, безжизненные отростки.

— Бр‑р‑р! — поёжился Саша. — И зачем это нужно?

— Я же говорю, для красоты, — ответила Аня. — Без этого китайская женщина не сможет удачно выйти замуж.

— И что, все женщины вот так над собой издеваются? — спросил Ваня.

— Нет, конечно. Маньчжуры, например, вообще ничего подобного со своими девочками не проделывают, понимают, что для здоровья это вредно. Однажды маньчжурский император даже выпустил указ о запрете бинтования ног, но… бесполезно. Китайские женщины так и продолжают уродовать свои ноги. Правда, бедные не делают этого, так как работают наравне с мужчинами, например, в поле. «Золотой лотос» — привилегия знатных китаянок. И если китайские мамаши достаточно усердно добиваются «идеальной красоты» своих дочерей, девочки, вырастая, совсем не могут ходить самостоятельно — их носят на руках служанки.

— Конец XIX века, а тут дикость какая‑то! — не переставал удивляться Саша. — Уж лучше нос прокалывать, как это делают папуасы.

— А также россияне, немцы, французы и прочие весьма цивилизованные поклонники пирсинга в XXI веке, — добавил Ваня.

— Так я и говорю — лучше, — не спорил Саша. — А эту жуть кто мог придумать?

— Мода на «золотой лотос» существует очень и очень давно. Могу рассказать легенду на этот счёт, — предложила Аня.

Они уже шли дальше по улице. Знатная китаянка давно скрылась в своём доме.

— Говорят, у императора династии Тан была наложница по имени Яо Нян. Император повелел у себя во дворце сделать из золота лотос высотой больше полутора метров. Внутри цветок выложили нефритом и украсили драгоценными камнями. А Яо Нян император приказал туго забинтовать ступни, чтобы они напоминали молодой месяц, и в таком виде танцевать перед ним внутри цветка. Танцующая наложница была настолько легка, грациозна восхитительна, что, казалось, она порхает по лепесткам лотоса. Рассказывают, что с того времени и началось бинтование ног. Все мужчины хотели видеть своих жён с ножками, как у Яо Нян в виде молодого месяца. Так название и возникло — «золотой лотос».

— Хорошо хоть маньчжуры не переняли этого варварского обычая, — сказал Ваня. — Может, запретят, наконец, и для китайцев тоже?

Аня только плечами пожала.

Да, именно Цыси в последние годы своего правления издаст указ о запрещении бинтования ног — для всех. Не потому что вдруг станет хорошей и правильной — просто время такое наступало, Цыси вынуждена была идти на уступки реформаторам, и, разумеется, долгий период её правления был отмечен не только кошмарами мракобесия, но и серьезными шагами по пути прогресса. Например, первый университет в Пекине открылся тоже при Цыси. Но Аня могла это знать только из книг, прочитанных на русском языке — её предшественница Чжень последних лет правления Цыси не застала. Да и так уж ли это важно? Ведь никакие благородные начинания не искупят тех страшных жестокостей, что совершала эта женщина в течение десятилетий.

— Я этих китайцев вообще не понимаю, — ворчал Ваня. — Законы — суровейшие, еда…, — он запнулся, — специфическая, идеал красоты, мягко говоря, варварский.

— А религия? — подхватил Саша, — Настолько всё непривычно!

— Разумеется, — согласилась Аня. — Просто во всём надо разбираться. В Китае три основных религии: конфуцианство, даосизм и буддизм.

— Извини, — перебил Саша, — я вспомнил одну историю. Американский психолог встречался с тибетским гуру и попросил изложить суть буддийского учения в нескольких фразах, а лучше в одной. «Я могу это сделать, — ответил тот, — но чтобы понять сказанное мною, вам потребуется много лет». «Всё равно скажите», — настаивал психолог. «Пожалуйста, — согласился учитель. — Суть в том, что вас реально не существует».

Аня и Ваня невольно остановились и внимательно посмотрели на Сашу, очевидно, хотели удостовериться, что он всё‑таки существует.

— Интересная мысль, — проговорила Аня.

— Мысль интересная, — откликнулся Ваня с неясной интонацией. — Для нас с вами сейчас это особенно актуально: вроде мы есть, а вроде и нет нас — случайные, временные гости из другой эпохи.

— Это точно, — кивнула Аня. — Но, всё‑таки, Саш, что он имел ввиду: «Нас реально не существует»?

— Я, вообще‑то, не буддист, однако попробую изложить свою точку зрения. Практически во всех религиозных учениях присутствует мысль о первичности сознания, а не материи. Например, в индуизме есть Брахма, который сотворил мир из самого себя усилием воли. И в особом психологическом состоянии — «майя» — нам только кажется, что мир реален. На самом деле всё это — иллюзия. Смысл жизни каждого индуиста — освободиться от этих чар. А буддизм вырос из индуизма. И буддисты также утверждают, что мир — это не реальность, а наше воображение, причём воображение постоянно меняющееся. Страдание, например, возникает только из желания удержать то, что кажется нам реальностью. Поэтому цель буддиста — забыть про иллюзорный мир и уйти в небытие, в нирвану.

— Кстати, для этого и придумана медитация, — вставил Ваня, — Ты можешь представить себя кем угодно, изменить реальность, расширить сознание. Ты можешь путешествовать вне времени и пространства, слиться с Единым разумом или, как его ещё называют, Супер‑Сознанием. Мы созданы Им и возвращаемся к Нему, соединяемся с Ним.

— Эта теория не для меня — махнула рукой Аня. — Сознание расширять как‑то страшновато, уйдёшь в вашу нирвану и назад дорогу не найдёшь. А мне ещё хочется пожить в этом иллюзорном мире. Мне он нравится.

Тем временем они свернули на перпендикулярную улицу и вскоре подошли к большим красивым воротам. Аня постучалась. Привратник открыл им и долго смотрел изучающим взглядом.

— Проходите, — сказал он, наконец, пуская иноземцев во двор. — Мой господин ждёт вас в саду. Следуйте за мной.

И повёл ребят по извилистым дорожкам. Сад занимал огромное пространство и был поистине чудесен! Воздух наполняли нежнейшие ароматы цветов, росших тут в изобилии. Проходя мимо клумб с хризантемами, ребята невольно приостановились, залюбовавшись. Три сорта были особенно хороши.

— Это — «перья аиста», это — «подстриженный бархат», — показывала Аня, — а этот сорт называется «сиши».

— Странное название, — заметил Ваня, — что оно означает? Похоже на суши, японскую еду. Кстати, она на вид очень привлекательна. Может, это после поражения в войне китайцы назвали свои хризантемы в честь любимого кушанья победителей? В качестве контрибуции.

— Сам ты суши. Во‑первых, Японо‑китайская война ещё только будет, через четырнадцать лет. А во‑вторых, более глупого вывода я ещё не слышала. Это всё равно, что имя золотоордынского хана Батыя произвести от слова «батька» (звучит‑то похоже) и заключить отсюда, что он не монгольский хан, а потомственный казак.

— Слушай, а «батька» — это лихо, — оживился Ваня. — Значит, никакого нашествия и не было… Кто это придумал?

— Да мало ли остроумных людей… — уклончиво ответила Аня. — Вернёмся лучше к цветам. Хризантемы сиши назвали так в честь знаменитой красавицы Си Ши, жившей в глубокой древности, в V веке до нашей эры. Существует предание: якобы правитель удела Юэ, потерпевший поражение от правителя соседнего удела У, решил прибегнуть к хитрости и подослал победителю свою наложницу — красавицу Си Ши. Пленившись её красотою, правитель княжества У забросил все дела и предавался исключительно любовным утехам с прекрасной Си Ши. Вскоре войска его были разбиты. Таким образом, красота Си Ши стала причиной гибели целого княжества.

Друзья всё шли и шли по дорожкам и, казалось, парку не будет конца. Они миновали несколько маленьких прудиков, обрамлённых зеленью кустов, бирюзовым бамбуком и раскидистыми деревьями, ветви которых причудливо переплетались друг с другом. Посреди этой зелени возвышались красочно расписанные беседки‑террасы с яркими салатовыми, лазурными и красными черепичными крышами, с резными перилами и перекладинами. Каждая беседка имела своё имя: «Беседка радости и веселья», «Беседка мелодичных звуков», «Беседка весеннего аромата»…

— Ну, просто какой‑то райский сад! — восхитился Ваня. — Настоящий Эдем. Вот в таком месте можно жить.

Дальше тропинка уводила в чащу сосен. Чуть вдалеке виднелись небольшие искусственные горы, засаженные яркими цветами и бамбуком. А за сосновым парком и искусственными горами — это всё называлось «Садом вдохновения» — открывался большой пруд, сплошь покрытый розовыми и тёмно‑красными лотосами. Их были тысячи и тысячи. Они плавно покачивались на воде и источали тонкий, дивный запах. Утки плавали парами, грациозно лавируя меж цветов. По берегам росли изящные ивы и пышные акации, отражения которых окрашивали воду в бирюзовый цвет. Маленькие ворота с табличкой «Нефритовый пруд»,как бы приглашали войти в этот чудесный уголок парка. Неподалеку возвышалась беседка с поэтичным названием «Беседка кружевных облаков» — вся в инкрустациях и ажурной резьбе. А на окнах её колыхались шёлковые бирюзовые занавески, расшитые розовыми лотосами. К этой беседке привратник и повёл ребят. У дверей попросил остановиться, а сам скрылся внутри. Потом вышел и произнёс церемонно:

— Мой хозяин ждёт вас.

Ребята вошли в беседку с лёгким трепетом. Многое для них зависело от этой встречи.

На каменной тахте, покрытой узорчатым бамбуком, сидел, поджав ноги, князь. На вид ему было чуть больше сорока. Худощавый, лицо чисто маньчжурское, вытянутое, в отличие от круглых китайских лиц. Волосы, как и положено, спереди выбриты, а сзади — длинная коса. Рядом стоял слуга и обмахивал господина веером. Второй прислуживал за столом. К тахте, на которой восседал князь, был придвинут бамбуковый стол и на нём расставлены закуски в расписных фарфоровых блюдах, а в красивых сосудах налито вино. На соседнем столике лежали фрукты: персики, груши, дольки арбузов и дынь. На полу в огромных фарфоровых вазах стояли букеты розовых и красных лотосов. В высокой курильнице чуть дымились изысканные благовония.

Князь Гун сразу пригласил гостей к столу. Слуга тут же поставил ещё одну кушетку и подготовил приборы для еды.

— Как вам понравился мой сад? — вежливо поинтересовался князь.

— Сад просто чудесный, — сказала девушка. — Никогда мы не видели столь восхитительных хризантем и лотосов.

— Да, хризантемы сейчас в полном цвету, — подтвердил князь, и разговор плавно потёк в этом русле.

Беседа шла неспешно, и Аня успевала переводить слова князя друзьям. Когда о цветах было сказано уже достаточно, Гун приказал слуге, отвечавшему за стол:

— Вели подать обед.

Затем обратился к тому, что с веером:

— Ты можешь идти. В ближайшее время ты мне не понадобишься.

Когда слуги ушли, благодушное лицо князя сразу сделалось серьёзным.

— Я прочитал ваше письмо и понял о чём идёт речь, —спокойно проговорил он.

Аня тяжело вздохнула и начала свой рассказ с того момента, как ими был обнаружен труп евнуха. О том, что они из будущего, она, естественно, упоминать не стала.

— Мы совершенно случайно оказались в этом месте рано утром, — объяснила она.

У князя хватило такта не уточнять, как именно они оказались на месте преступления. Он прекрасно понимал, что девушка не хочет и не будет рассказывать об этом. Дальше Аня поведала историю с пропажей указа. Она всё рассказала в деталях, только не стала акцентировать внимания на Сергее и дьяконе, которые были для неё главными подозреваемыми. «Ни к чему это. Не надо разжигать межнациональных конфликтов, тем более что мы скоро отправимся назад, в наше время, а они останутся здесь», — подумала Аня.

Князь слушал очень внимательно, иногда задавал вопросы.

— Почему вы решили, что указ нужно передать именно мне? — спросил он.

Аня знала, что князь задаст этот вопрос, поэтому была готова к нему.

— Раненый евнух шёл именно к вашему дому, — объяснила она. — Когда он упал около ваших ворот, мы подбежали и хотели ему помочь, но он уже не подавал признаков жизни. В руках у него был указ, — в этом месте ей пришлось соврать, иначе князю пришлось бы объяснять, зачем они обшарили труп. — Я прочитала документ и сразу поняла, насколько он важен. Оставлять документ рядом с убитым евнухом мы не решились. Мало ли кто найдёт его!

— Из вашего письма я понял, что вы знаете, кому принадлежит этот указ, и какую политическую роль он играет, — сказал князь и процитировал несколько строчек: — «Если ты скачешь в поле на скакуне строптивом, но нет у тебя поводьев, чтоб сдерживать бег ретивый…», — здесь речь идёт об императрице Цыси, а указ — это поводья, которые смогли бы сдерживать её. Ведь вы это имели в виду, когда писали письмо?

Аня кивнула, но не стала объяснять, откуда они так хорошо осведомлены о дворцовых интригах.

Князь помолчал немного, всё‑таки ожидая каких‑то объяснений, но не услышав ничего, продолжил:

— Меня очень беспокоит эта кража. Указ, в конечном счёте, нужен только одному человеку, — он не стал называть имя императрицы, — и я догадываюсь, чьи люди выкрали его. Искать вора бесполезно — он сам себя обнаружит, если… вы будете внимательны, — и князь испытующе посмотрел на них.

Когда Аня перевела эти слова друзьям, они просто оторопели:

— Что значит — сам себя обнаружит? Кто обнаружит? Как? — выпалил Саша.

— Чушь какая‑то! Я ничего не понял! Объясните! — потребовал Ваня.

Аня преобразовала всю эту бурю эмоций в один короткий вопрос:

— Почему?

— Потому что дама, — он опять не стал называть вслух имя Цыси, — которой нужен указ, не оставляет свидетелей в живых. Вы видели указ и даже держали его в руках, значит, вы не должны существовать. Тем более, вы — иноземцы, — немного погодя добавил он.

Ваню прошиб холодный пот. Саша тоже изменился в лице. Только Аню, казалось, совсем не тронули слова князя. Она давно знала характер императрицы и ни чему не удивилась. К тому же, она была уверена: указ похитил генетик. Либо дьякон. Либо, на худой конец, Ванька.

— А откуда она, — Саша тоже по инерции не стал называть имя императрицы, хоть и говорил по‑русски, — откуда она могла узнать, что указ попал к нам? Разве той ночью за нами следили? Мы никого не видели.

Аня перевела вопрос.

— Хорошо обученные люди умеют следить так, что никто не заметит, — сказал князь.

Ваня ещё раз похолодел. Саша сделался ещё бледнее.

— У меня к вам просьба, — осторожно начал князь, сочувственно глядя на иноземцев. — Я очень признателен вам за искреннюю помощь, которую вы хотели оказать мне, но раз уж так получилось, нижайше прошу вас сообщать мне обо всём подозрительном, что произойдёт с вами в дальнейшем. Если вы даже просто почувствуете что‑то неладное, оповестите меня об этом.

— О, мы непременно сообщим вам, если заметим хоть малейшую подозрительную деталь, — заверила его Аня.

Князь удовлетворённо кивнул.

«Что‑то он не слишком переживает, что указ похищен, — подумал Саша. — Может, это его слуга, приходивший к нам, и похитил указ?.. Или просто у них не принято показывать свои чувства на людях?»

— Сейчас подадут обед, — напомнил князь. — Прошу отведать моих кушаний.

Ждать пришлось недолго. Слуги внесли первые блюда. Как всегда, трапеза началась с чаепития. Затем подали закуски, в числе которых были и знаменитые солёные утиные яйца чёрного цвета. Ваня этой отравы ещё не пробовал и, конечно же, был тронут редкой возможностью продегустировать такую экзотику. Но Аня всё‑таки настояла, чтобы он отведал сие изысканное угощение.

— Я ещё от ласточкиного гнезда не отошёл! — жалобно пропищал Ваня.

— Ешь давай! — распорядилась Аня. — Отказываться неприлично. Соображаешь, кто перед нами? Это сам князь Гун. Ты должен попробовать всё!.. — и она мило улыбнулась князю, не понимавшему по‑русски, но тонко чувствовавшему интонации.

«Это она нарочно, — понял Ваня. — Мстит мне за всё!»

После закусок подали горячее блюдо из трепангов[19]. Ещё один настоящий деликатес. Удивительно, но это блюдо понравилось Ване. Впрочем, отдельные морепродукты он любил и раньше. А тут и пахло приятно, и по вкусу не сильно отличалось от кальмаров или мидий.

Следующим номером Ваня попробовал хвосты омаров, фаршированные свининой, китайскими грибами и водяными каштанами.

Аня, видя, что Иван, наконец, улыбается, предложила ему неожиданное испытание — утиные языки в кислом соусе. Ваня держался молодцом. Он уже стал потихоньку привыкать к традиционной китайской кухне. И даже с удовольствием попробовал суп из акульих плавников[20].

Дальше пошли в ход жареные рыбьи пузыри, раки в чесноке с сахаром и даже какие‑то жареные луковицы лилий или других незнакомых растений.

Увидев, что Аня кладёт на салатный лист непонятную смесь, Иван, окончательно осмелев, решил и это продегустировать. Смесь оказалась измельчёнными устрицами, смешанными с ростками бамбука, грибами, водяными каштанами, сельдереем, сваренными на курином бульоне, с добавлением обжаренных кусочков свинины с грибами. И было это всё весьма недурно.

Варёные потроха новоиспечённый гурман проглотил на раз, а мясо с ростками бамбука съел как простой бифштекс с картошкой. Но возникла другая проблема: когда слуга подал пекинскую утку — традиционное китайское блюдо, — места в желудке уже не осталось.

— Жаль, что в меня больше не влезает, — пожаловался Ваня и помолчал немного. — Пекинская утка[21]! — мечтательно произнёс он. — Пожалуй, это то самое блюдо, которое я съел бы с превеликим удовольствием.

Наконец, после утки принесли ещё пирожки с разными начинками, булочки и пресные хлебцы. И, разумеется, чай. Как всегда.

Ваня и Саша так объелись, что почти не могли двигаться. Им совсем не хотелось уходить. Да и князь им очень понравился. Великолепный собеседник, воспитанный, образованный. К тому же в обществе князя ребята чувствовали себя спокойно и безопасно. Какая‑то положительная аура исходила от него… Однако обед подошёл к концу.

А как только гости ушли, попрощавшись и поблагодарив хозяина, князь подозвал одного из слуг:

— Поди, проследи за ними, да не упускай из виду. Возьми с собою кого‑нибудь ещё. И докладывайте мне немедленно обо всём, что увидите и услышите. Внимательно смотрите по сторонам. За ними могут следить другие.

Вот какие наставления выдал своему слуге князь Гун.

 

Глава 22

ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

 

На обратном пути в северное подворье Аня заметила всё того же подозрительного китайца. Теперь уж было ясно, что он неотступно следует за ребятами. Из толпы он особо не выделялся: обычная синяя хлопчатобумажная рубаха, синие шаровары, соломенная шляпа с широкими полями. Но что‑то всё‑таки выдавало в нём человека не бедного.

«Веер», — вдруг поняла Аня. Она так обрадовалась своему открытию, что и не заметила, как произнесла это слово вслух:

— Веер.

— Что веер? — не понял Ваня.

— За нами следят, — прошептала девушка.

— А при чём тут веер? — спросил теперь Саша.

— Вон, видите китайца в простой деревенской одежде: синей рубахе и синих штанах? Это именно он шёл за нами от самого подворья. А теперь посмотрите на его веер. Издалека можно и ошибиться, но веер не бумажный — это точно. По‑моему, он из сандалового дерева и с резным рисунком. Такие носят только состоятельные люди.

— А не могла ты перепутать этого китайца с другим? — засомневался Ваня. — По‑моему, они все на одно лицо.

— Китайцы так же думают про иноземцев, — усмехнулась Аня. — Нет, Вань, я‑то хорошо умею отличать их.

— Тогда дело плохо, — загрустил Саша. — И кто же, ты думаешь, послал его следить за нами?

Аня задумалась, и вместо неё ответил Иван:

— Наверное, тот, кто стащил указ. Помните, как сказала мисс Дулитл в «Пигмалионе»? «Кто шляпку свистнул, тот и тётку пришил»… Слушайте! — осенило Ваню. — Может, подойти к нему и по‑простому так, по‑нашему вытрясти, на кого он работает?

— Ага, — кивнула Аня, — и тебя сразу упекут в тюрьму. А нас вместе с тобой.

— Значит, давайте делать вид, что мы не замечаем слежки, — предложил Саша. — Пусть проводит нас до подворья, а мы потом потихоньку проследим за ним.

— С нашими лицами потихоньку не получится, — вздохнула Аня. — Мы слишком выделяемся.

— У меня идея! — ещё раз осенило Ваню. — Давайте пойдём пустынными переулками. Он, естественно, за нами. И там мы без свидетелей разделаемся с ним. Выбьем из него всё, что он знает.

— Где ты тут видел пустынные переулки? Везде народу полно. Муравейник он и есть муравейник, — сказала Аня. —Разве что пустыри на окраинах — они заняты кладбищами. Ещё можно пойти в парк, там людей поменьше.

— Да ну вас, это плохой вариант, — покачал головой Саша. — Китаец сразу догадается, что его раскрыли. И вообще, даже если он и пойдёт за нами по пустырям, наверняка будет держаться на почтительном расстоянии. А как только захочешь с ним разобраться, он сбежит. Ты уверен, что сумеешь догнать его?

— Откуда я знаю, — скривился Ваня.

Дальше, до самого подворья они шли молча. Только уже у ворот Саша сказал:

— Знаете, что я думаю? Не надо торопиться. Если он за нами действительно следит, куда он денется?

Китаец в синем по‑прежнему маячил за спиной, и возразить было нечего. А очень скоро им всем стало не до него.

Войдя к себе в комнату, Саша и Ваня обнаружили письмо.

 

«Не ищите меня. Я нашёл свою судьбу и покидаю вас, чтобы начать новую жизнь.

Сергей»

 

Печатные буквы на листе бумаге были выведены не ручкой или карандашом, а кисточкой и тушью, как обычно писали китайцы.

Ребята тут же ринулись в комнату Ани. Та пробежала письмо глазами, и лицо её буквально перекосилось от злости.

— Всё ясно: это он украл. Вот мерзавец! Я так и думала.

— А, по‑моему, ты думала, что это я украл, — кротко проговорил Ваня.

Аня даже не среагировала.

— Надо срочно догнать генетика и отобрать у него указ! — она импульсивно вцепилась в Сашину руку и потащила его к выходу.

— Да