Одиночество верующим не может грозить,

Конечно, всем тем, кто воистину в здравом уме.

Но впавшим в монашество, зарылись там в ил караси,

И тем, кто по карцерам в собственной тьме.

Нам ноги зачем? Чтобы только в пивнушку тропить?

Конечно же, в гости, к больным и убогим.

Для одиночек не Царство, а кельи-гробы,

Приватизируют лично себя они Богу.

Кому помогли, их долгами в полон увели.
Мы с ними созвонимся даже на иных континентах,

С друзьями всегда, хотя не иконный наш лик, –

По жертвенной нашей любви нас оценят.

Ещё далеко не до всех дотянулся,

И голос не каждый расслышал в такой темноте;

Учу повсеместно и тем подражаю Иисусу.

Известно, на людях для них так приятно потеть.

Зачем же нам руки, когда не обнимешь друзей,

При встрече широко не вскинешь с улыбкой.

Когда ты один на пеньке словно змей,

Основа спасенья свернувшимся в узел так хлипка.

Зачем наши уши, когда не расслышим мольбы

Зовущих помочь и прийти к ним скорей с благовестьем.

И губы зачем, если некого нам полюбить,

Дубовыми пнями зарылись и сгнили на месте.

Таким одиночество – смертные ужасы, тень,

Им нужно шагнуть, распрямиться, пойти.

Раньше нас зародилась проклятая лень,

Одиночество выдумал чёрной в скуфейке кретин.

Не только сидеть, но шагать одному не сподручно,

По одиночке лукавому легче смущать и душить.

И дождь благодатный не в капле, а в туче,

Попробуй из буквы одной письмецо напиши.

Но если придёт одиночество всё же,

И будешь в постели валяться ненужно-бессильный,

Мы взмолимся: «Ты, Триединый наш Боже,

Пора уходить, мой горшок превращается в глину». 25.02.06. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 Одичали лошади в горах.doc

 

Одичали лошади в горах,

Их не пасли, не замечали вовсе;

И у них пред человеком страх,

Но и он для них траву не косит.

    Разошлись дорожки прихожан -

    Путь ко храму переплёл терновник...

    К власти вылез деспот и прижал,

    Время выкроили, будто в храм их гонят.

Топот кобылиц и жеребцов,

Раскошелились на свечки за детишек;

Сребролюбие под корень, злак усох,

Стало вожделенье как бы лишним.

    Мы живём в невиданной свободе,

    Проповедуем по улицам, в квартирах,

    Ищем слышащих, кто к покаянью годен,

    Обездоленных, заброшенных и сирых.

Больше всех пытаются мешать,

Нас хулят, поносят, как сектантов

Православные попы, епископ их ишак,

Заморивший город и убивший званых.

    Одичалые, мятущиеся души,

    Обольщённые церковным лжекрещеньем…

    Им, отравленным, Писание не нужно,

    К колдунам свалились за леченьем.

Возрождённый, верующий в Бога,

Запряжён рукою Иеговы.

Не бескормица зимой - с душистым стогом,

На ногах Евангельских подковы.

    Колесница мчится по планете,

    Благовестие глашатаев разносит.

    Наполняются Божественные сети,

    Лопаются недруги от злости.

Приручить не просто одичалых,

На осле Христу найти местечко.

Перетерпим, наш корабль причалит, -

Цельность веры не дала бы течи.         16.1.0.5. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 Одна глава.doc

 

Одна глава, вернее даже стих

Из Библии, Священного Писания

Всё перетянет. О, как взъярится псих,
Что мы с такими вылезли весами.

А это то же самое, как если

Сравнить пытаться Бога и творенье;

Об этом даже мылить неуместно,

Выслушивать такие басни-бредни.

Что скажет Бог, и что уже сказал,

Одно лишь это пусть интересует;

Всё остальное – это как вокзал,

Где гомон мошкары, летящей всуе.

И потому учите всех и вся

Вникать в Библейские высказыванья Бога.

Благоухающие строки оросят,

Здесь серебро и злато высшей пробы.

Что Пушкин, Достоевский, Солженицын

И прочие не худшие писаки!

Они мешали плевелы с пшеницей,

Настаивали на своём привычной сапой.

Не обожжённые глаголом Иеговы,

Они старались, тужились, стремились

Сказать позаковыристей, в основе

Не Слово Божие вложили – мысль маститых.

Смотри по результатам писанины:

Ах, сколько же газет, журналов, книг

Не достигают цели – мимо, мимо!

Одно гнильё, где только ни копни.

Не заблудись, душа, средь круговерти,

Подстроенной масонской подворотней.

Словам Христа преискренне поверим,

И ничего не проглаголать против.

Слова Божественные – панцирь и броня.

Во свете Библии рассматривать всё чтиво.

Рождённые от Бога те слова хранят,

И в победителях всегда и всем на диво. 17.10.08. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

 Одна соринка малая в глазу.doc

 

Одна соринка малая в глазу

Охотника уводит на покой;

Сориночка – не грязь и не мазут,

И трудно даже шевельнуть рукой.

Вот так и ересь засоряет зренье

Лжетолкованием мудрёным и лукавым;

Мозги просверливает словно дрелью,

И рушиться начнёт гранитный камень.

Всего лишь стих – не целая глава,

И в том стихе сомненье в переводе;

Не про молчи безгласный, как болван,

Что суеслов заморский нагородит.

В походе камушек мешает в сапоге,

Так инородцев заблужденье в вере;

Благовествующим придётся попотеть,

Чтоб вытряхнуть убийственную ересь.

Уроки скорбные совсем на маловажном

Столь впечатлительны в духовном рассмотренье,

И помни – ереси Бог выжжет и накажет,

Дух Божий высветит и душу разогреет.

Очисти, Господи, соблазны удали!

Сучки и брёвна зрение закрыли,

Подстать историкам узнали, что вдали,

Гоняемся за новостями в мыле.

А то, что рядом наше или в нас:

Пороки, согрешенья, преступленья
Оправдываем множеством прикрас,

Свои «заслуги» к ближнему приклеим.

Нужны анализы, живой специалист,

На диагностику не пожалеем время.

Подобный Ездре книжник-окулист,

С открытым оком, в храме не задремлет.

Бог ждёт ополоумевших от боли,

На операцию готовых с раскаяньем.

Он опрокинут, смотрит вверх невольно,

Оторван от блуда, наркотиков и пьянки. 12.09.07. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 Однажды Бог сказал.doc