В моих скитаниях и мне порой

Случается наведаться в Москву.

Великий город, светлый и родной,

Тогда я вижу наяву.

 

Москва! Москва! Какой огромный мир

В душе рождает свет ее огней…

«Москва видна!» – вдруг скажет пассажир,

И сердце застучит сильней.

 

Кидаемся тут к окнам мы,

Стоим, смеясь, волнуясь, споря, -

И правда: вот встает из тьмы

Огней бушующее море!..

1934 (Перевод Б.Турганова)

 

Но согласна лишь силе духовной

Поклонятся моя душа.

 «СУДЬБА!»

Будь кроток, не борись, таков удел раба:

На небесах твоя начертана судьба!

 

У наших бедняков ни пищи, ни питья,

Одежда из тряпья…

Мы говорим: «Судьба!»

 

Другим – идти вперед, другим – во всем успех,

А мы – в хвосте у всех…

Мы говорим: «Судьба!»

 

Несчастный труженик и беден и скорбит

От горя и обид…

Мы говорим: «Судьба!»

Таков закон судьбы, его не обойдешь,

Мы видим всюду ложь –

и говорим: «Судьба!»

1907 (ПереводА.Арго)

 

ОДА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМУ ФОНАРЮ

Исполнен величавой красоты,

Наш город светом заливаешь ты.

Где видано, чтоб был огонь без дыма?

Прохожие, дивясь, раскрыли рты.

 

Ты на столбе высоком и прямом

Висишь, сверкая радужным огнем.

От твоего огня теплеют лица

У нас, идущих под твоим столбом.

 

Ты в ореоле славы… Сам ты мал,

Но ценишься как жемчуг, как коралл.

Признательны тебе все горожане

За то, что ночью светлый день настал.

 

Ты солнце ночи в городе большом.

Ты глаз ласкаешь, стережешь наш дом.

Ведь гость непрошеный с недоброй целью

К нам не придет, когда светло кругом…

 

На расстоянье светишься звездой,

Вблизи – как солнце в раскаленный зной.

Ты с высоты взираешь, как невеста

На женихов, явившихся толпой.

 

Твои лучи блестят и сквозь метель,

Когда кружится хлопьев карусель.

Рисую я в своем воображенье

Картину, не известную досель:

 

То не снежинки в воздухе летят,

А царь небес разбрасывает клад.

Сверкают жемчуга и бриллианты…

Я этой сказке сам всем сердцем рад.

 

Как ты чудно устроен, говорю, -

Два провода подходят к фонарю.

Пылаешь ты всегда невозмутимо,

Не гасят и дожди твою зарю…

 

Ты не один. В цепи по одному

вы свет несете городу всему.

То освещая пышные палаты,

То прогоняя уличную тьму.

 

Висите вы как груши на ветвях;

Ну, до того похожи – просто страх.

Живете вы в согласии и дружбе,

А ваш удел – быть вечно на часах.

 

Чтоб заработать тощие гроши,

Ушел рабочий в утренней тиши.

Домой придет он позднею порою…

Уж вы ему светите от души!

 

Кто за гроши на бая спину гнет,

Тому ваш свет – забвенье от невзгод.

В жестоком мире бедным неуютно,

Так не жалейте им своих щедрот!

 

Фонарь, ты служишь на своем веку

Равно и богачу и бедняку.

Ты, излучая свет добра и правды,

Его и людям даришь и цветку…

 

Ты благороден, ты для добрых дел.

С тобой прогресс так быстро преуспел.

Все, что в тебя вложили, окупилось.

Дерзаниям ученых где предел?!

 

Навек изобретателю хвала!

Увенчан он за добрые дела.

Теперь уже так много тайн раскрыто,

Сама себя наука превзошла.

 

Что для нее могущество творца!

Ее деяньям смелым нет конца.

Как славно, что горит огонь без дыма,

Но не пугает – радует сердца!

1907 (Перевод В.Ганиева)

НЕТ

Все для себя покупать средств, к сожалению, нет.

Взоры собратьев пленять – с детства умения нет.

Нет, я не нажил добра. Сада, имения нет,

И ни кола, ни двора – в личном владении нет.

 

Тайну свою рассказать – друга-приятеля нет.

Силу в труде показать – работодателя нет.

Я одинок. Нет монет. И прихлебателя нет.

Лезущих в душу мне, слава создателю, нет.

 

Где бы мне денег занять? Сам не придумаю, нет.

Я – одинок. И меня в мире угрюмее нет.

 

Радости есть говорят. Их не заметил я, нет.

Дни мои в горе летят. Счастья не встретил я, нет.

Где вы, былые друзья? Друга примерного нет.

В мире такого, как я, больше, наверное, нет…

 

Но я постиг жизни суть: счастья лишь с виду в ней нет.

Знатным, богатым ничуть я не завидую. Нет!

 

Люди родятся на свет, чтобы бахвалиться? Нет!

Сколько бы ни было бед, пользы печалиться нет!

1908 (Перевод П.Железнова)

ХВАСТУН

Себя на весь он хвалит свет

И дело так представит,

Распишет то, чего в нем нет,

Свои дела прославит.

И по его поймешь словам:

Он самый лучший только.

Он гору слов отвалит вам,

Но в том ни капли толка.

 

Но что за страсть у хвастуна

Расхваливать с любовью

Все то, в чем польза не видна,

Одно лишь пустословье.

 

Заметит пусть тебя другой,

Крикливый воробьишка!

Ты не ершись: «Вот я какой!»

Ты просто хвастунишка.

1908 (Перевод Г.Орлова)

ВСТРЕТИВ БАЯ…

Коль случай сведет тебя с баем самим,

Приветствуй его и замри перед ним.

 

Склонись и молчи, и не смей возражать,

Не вздумай обиженных им защищать.

 

Во всем соглашайся. «Ты прав!» - говори,

Угодливым взором на бая смотри.

 

Помалкивай больше, и зря не болтай,

И правды в глаза не скажи невзначай.

 

Коль бая посмеешь смутить, рассердить,

Пропал ты, и лучше на свете не жить.

 

Понравишься – милостив будет к тебе,

Поможет на грош в незавидной судьбе.

 

Унизит, ругнет – ты обиду спусти,

Поддакивай громче, заискивай, льсти!

1908 (Перевод Н.Сидоренко)

МОИ КНИГИ

Я спросил себя однажды: одинок ли я?

Ведь всегда со мною книги – верные друзья.

 

Никогда не надоест им говорить со мной

И в часы тревог душевных мне дарить покой.

 

Мне без книг не научиться, знаний не достать,

Только книги мне помогут человеком стать.

 

Отыскать помогут счастье, радостные дни:

Книги в жизнь меня выводят – мать, отец они.

 

Каждая стоит на полке, честно друга ждет.

В чудный мир раскрытой книги всем доступен вход.

 

То расскажут о прекрасном, то дадут совет…

Так у нас проходят годы дружбы и бесед.

 

Все равно им: пусть я беден, пусть несчастен я –

Никогда не кинут друга верные друзья.

1909 (Перевод А.Шпирта)

ВЕТЕР

«Зеленый лист! Ну что ты так дрожишь?

Замучил дождь и ветер нестерпимый?

Зачем с тоской по сторонам глядишь -

Куда ты с ветки улетишь родимой?»

 

Зеленый лист как будто речь обрел,

Вопрос мой понял, прошептал тоскливо:

«Ах, этот ветер – до чего ж он зол,

Слабею я от каждого порыва!

 

Безволен я, бороться нету сил,

А ветер бьет меня и ливень мочит,

Всю радость жизни я уже вкусил,

Настала осень – гибель мне пророчит.

 

Смотри, какой я желтый и сухой,

Недолго ждать: безжалостной рукою

Меня в канаву бросит ветер злой -

В объятья тьмы, молчанья и покоя.

 

Устелет землю саван снеговой,

На смерть и тленье буду обречен я,

Сгнию, сольюсь я с черною землей -

С истоком сил, которыми рожден я!..»

1909 (Перевод С.Северцева)

 

БУДЬ СКРОМНЕЕ

Будь скромнее, мой друг, - в этом нет униженья:

Ведь недаром все люди равны от рожденья.

 

Может быть, высоко вознесен ты судьбой,

Но подумай о тех, кто внизу под тобой.

 

Учит истина нас – соглашайся-ка с нею:

Чем ты больше познаешь, тем будешь скромнее.

 

Человеку ученому это подстать:

Не особу свою, а других уважать.

 

Хоть самим окажись ты уфимским мурзою,

Только знатность одна и стоит за тобою.

 

И невежа бахвалится не без причин:

Мол, такой-то я сам и такого-то сын.

 

Не показывай пальцем: «Вот это – татарин,

Раз татарин, то, значит, во всем он бездарен».

 

Нет, татарин порядочность ценит и честь,

Средь татар, может, лучше тебя кто-то есть!

 

Не живи временам отлетевшим в угоду –

Вдруг счастливей покажутся прошлые годы?

 

Принцип чти. Не всегда доверяйся отцу.

Знатным родом кичиться тебе не к лицу.

 

Человечность тобой не должна быть забыта.

Знай – не в имени тайна премудрости скрыта.

 

А «мурзой» назовут, не гляди свысока:

Человечность – она просвещенью близка.

 

По делам твоим станут судить тебя люди.

И отыщут тебя, коль нужда в тебе будет.

 

Никчемностью личной не хвастай при всех,

Потому что тебя же поднимут на смех!

 

И не чванься богатством своим, ради бога,

Без того с тобой рядом завистников много.

 

Хоть прекрасен в устах твоих русский язык,

Не хочу, чтоб ты хвастать и этим привык:

 

«Мне понятно, а им не понять, между прочим,

Потому что они зелены еще очень!»

 

Род, богатство – не главное это вовек.

Лишь со знаньями ты, человек, – человек!

1909 (Перевод В.Савельева)

ЧУДОТВОРЕЦ

Приятель, давнишний обычай храня,

На праздник позвал отобедать меня.

 

Пришел я и вижу гостей вкруг стола,

В числе их один досточтимый мулла.

 

За яствами яства приносят подряд,

Все гости по совести пьют и едят.

 

Но этот мулла столько пил, столько ел,

Что я на него с удивленьем глядел.

 

Так много он съел – и ему не претит!

Ну разве не чудо такой аппетит?

 

На этом обеде сидит он в чести,

А ведь побывал на таких же шести,

И в этом седьмом из назначенных мест

С таким же успехом и пьет он, и ест.

 

Не смотрит, что тоще, а что пожирней –

Проглотит и снова добавит скорей,

 

Подносит ко рту за щепотью щепоть –

Должно быть ему помогает господь!

 

И все ему впору, и все ему впрок –

И щи, и пельмени, и гусь, и пирог:

 

«Давай не задерживай все, что в печи, -

Нельзя, чтобы зря пропадали харчи!»

 

К столу он как будто прирос – и не встать…

Кого же еще «чудотворцем» считать?

 

Одна лишь забота: заполнить живот.

Пожрать да поспать – для того и живет!

1909 (Перевод А. Арго)

СЧАСТЬЕ И ЛЕНИВЫЙ

Он лежит и горюет весь день, опечален судьбою:

«Я покоя не знал – разминулся он как-то со мною».

Он лежит и мечтает, охваченный пиршеством грез,

И считает, что счастье обходит его стороною.

 

Услыхало те жалобы счастье. Почувствовав жалость,

Побежало к тому человеку и в дверь постучалось.

«Кто стучится так рано? – ленивый чуть слышно спросил,

Повернулся в постели, и сладко ему задремалось.

 

Счастье ждало у двери, но скоро и счастью взгрустнулось,

И ушло, не дождавшись, и больше уже не вернулось.

 

Ты судьбу не кори и не сетуй, коль сам ты ленивый:

Если жить лишь мечтою, пускай и большой, и красивой.

 

Но в ее воплощенье ни капли труда не вложить, -

Никогда-никогда твоя доля не будет счастливой.

1910 (Перевод А.Кронгауза)

ГЛУХОЙ

Человек человеку о чем-то поведать решил.

Говорит, говорит, говорит, выбиваясь из сил,

И руками он машет, и в самое ухо орет, -

Только глух собеседник: стоит весь подавшись вперед.

По движению губ он пытается что-то понять.

«Что сказал?» - переспросит и молча застынет опять.

Был бы слух, он бы понял, что люди ему говорят,

А без слуха беспомощен вид и беспомощен взгляд.

А товарищ не может хоть малость ему объяснить,

И на первых словах разговора оборвана нить.

Этот машет руками и в самое ухо кричит –

Тот не слышит ни слова и просто печально молчит.

Этот вышел уже из себя и глухого бранит –

Тот и брани не слышит, молчанье хранит.

Для него существует одно лишь мелькание рук,

Шевеление губ, - и ни звука, ни звука вокруг,

Ни плохих, ни хороших не может он слов различить!..

Поражаюсь тем людям, кто хочет невежу учить:

Кто премудрости чужд и учиться не хочет – тот глух,

Даже более глух, чем бедняга, утративший слух!

1910 (А.Кронгауза)

 

ДОНОСЧИК

Он дрожит перед царством злодейства и тьмы,

Он трепещет при виде чудовищных рож.

Чтобы подлую душу свою уберечь,

Продал он человека за ломаный грош.

 

Чтобы воздухом чистым могли мы дышать,

Палачей и предателей – на эшафот!

Пятый год и его очистительный гром

Вновь на горькую землю сурово придет!

1910 (А.Кронгауза)

 

ЧТО МЫ ВИДЕЛИ?

Время прошедшее, сколько в нем разного видели мы?

Подлость творивших всегда безнаказанно – видели мы.

Тех, кто был против народа вовеки веков,

Тех, кем о нашей отсталости сказано, видели мы.

 

Тех, кто с позиций ислама клял истину, видели мы.

И не знакомых с исламом, но верящих искренне видели мы.

Неучей видели, что преграждали нам путь.

Сколько бездельников, сколько завистников видели мы.

 

Сколько досталось головушкам ясным недоли и тьмы!

Гнусных лжецов, возводящих напраслину, видели мы.

Постных святош, опускающих долу глаза,

Втайне готовых согреть себя плясками, видели мы.

 

Нищих, в тряпье прозябающих, видели мы,

Видели косных, ислам осуждающих видели мы.

Нашим головушкам выпало мало ли выпало бед?

Склочников, ссоры всегда раздувающих, видели мы.

 

И торгашей, перед нами кичащихся, видели мы:

Дескать, законы ислама лишь их понимают умы.

Клеветников, отводящих в сторону глаза,

Сплетней опутать народ мой стремящихся, видели мы.

 

Тех, кто твердит: «Только б нас не тревожили!» - видели мы.

Шьющих бессонно ичиги сапожников видели мы.

Да и таких, кто и стару и младу готов

Путь преградить к просвещенью подножками, видели мы.

 

Все-то мы видели. Будут иные года –

Я напишу, что иного увидим тогда.

1910 (Перевод Т.Кузовлевой)

 

ДА, ЭТО ЖИЗНЬ МОЯ ПРОХОДИТ…

Стою у ручья, над водой журчащей,

в раздумье гляжу – никак не пойму:

Текут, исчезают чистые струйки,

навек покидают меня, - почему?

 

Журчат, словно плачут, быстрые струйки,

как будто прощаются навсегда, -

Ведь сколько б ни минуло тысячелетий,

уже не вернется эта вода.

 

И вот безвозвратности горькое чувство

в душу закралось: как в забытьи,

Гляжу я на быстро текущие струйки,

и слезы туманят глаза мои.

 

Ведь жизни моей минуты и годы

подобны капелькам этой воды -

Текут, исчезают, как снег весною

тает на склонах горной гряды.

 

И как удержу печальные слезы,

глядя, как быстро течет вода?

Да, это дни моей жизни проходят

и не вернутся уже никогда.

1910 (Перевод С.Северцева)

 

***

Иногда без всякой причины

Все мрачнеет вокруг меня,

Будто я драгоценное что-то

Потерял среди бела дня.

 

И душа моя неспокойна,

И на сердце тяжелый груз,

Даже солнце теряет яркость,

Даже сладость теряет вкус.

 

На земле не бывает счастья,-

Говорю я себе в тот миг, -

Не ищи, о, душа моя, счастья,

 Не найдешь ты его тайник!

 

Пусть кругом чудеса природы,

Пусть земля весной хороша,

Но согласна лишь силе духовной

Поклонятся моя душа.

 

Перед силой этой могучей

Я склоняюсь, я восхищен, -

Лишь тогда ощущаю радость,

Лишь тогда с бытием примирен.

1910 (Перевод С.Северцева)

 

ПРОДАЖНЫЕ ДУШИ

Кто звоном золота здесь не прельщен?

Великое счастье пророчит вам он.

Кто бы не продал родных или близких,

Слушая этот прельстительный звон?

 

Вот отчего преступлений не счесть.

Растоптаны Вера, и Правда и Честь.

Только о золоте грезите все вы!

Едва ли другая мечта у вас есть!

 

Да, все вы надеетесь лишь на него,

Желаете только его одного

Все вы во власти Желтого Дьявола,

И все вы – покорные слуги его!

1912 (ПереводЛ.Мартынова)

 

ДУМЫ

Жизнь свою порою вспомнишь, все былое вороша,

День за днем перелистаешь – и заплачет вновь душа.

 

Что в минувшем? Так бесплодны, так бесцельны были дни!

Невозвратною дорогой уносились вдаль они.

 

В этих тягостных раздумьях жизнь проходит день за днем.

Ни отрады, ни покоя не найду в себе самом.

 

Были яркие мгновенья, точно молнии над тьмой

Горестные дни – как ночи осени ненастной, злой.

 

Я мечтаю о грядущем. Что в грядущем ждет меня?

Для меня ль забрезжит солнце - солнце радостного дня?

 

На немую книгу жизни я с надеждою смотрю:

Есть ли светлые страницы? Встречу ль ясную зарю?

 

Но в раскрытой книге – сумрак, и скорбит душа моя:

Неужель сойду в могилу, счастья не увидев я?

1913 (Перевод С.Обрадовича)

 

***

Когда на прозрачном и чистом стекле,

На заводи света проступит пятно,

Твой глаз различит его даже во мгле,

Пускай и не больше пылинки оно.

 

Но если поверхность мутна и темна,

Не только пылинки твой глаз не найдет –

Он даже большого не сыщет пятна:

Во мраке все мрачное скрыто живет.

1914 (Перевод Н.Сидоренко)

 

ЧИСТОЕ СЕРДЦЕ

Коль сердце чисто у тебя, - оно, как море широко,

Оно охватит целый мир в едином взоре далеко.

 

Коль сердце чисто у тебя, такое сердце все вместит,

Все в мире видит сердце то и, как алмаз, во тьме блестит!

 

Оно готово всех обнять: убогих, нищих и калек,

Мужчин и женщин – словом, всех, носящих имя «человек».

 

Оно глядит на белый свет открыто, не через очки,

Оно болит за всех людей, ему друзья все бедняки.

 

Но есть ослепшие сердца. Скупец – хозяин их таков,

Что вечно ноет, и скулит, и жмется из-за пустяков.

 

Нет ничего на свете, друг, тесней скупых сердец таких!

Они малы: не только мир, - горошинка не влазит в них.

 

Такие повстречав сердца, я умоляю: - О! Аллах!

Скорей избавь меня от них – унылых, грязных и пустых!

1914 (Перевод Д.Кедрина)

***

Живу, в темницу мира заточен.

Теперь уже и сгорблен я, и сед.

Теперь и детство видится, как сон.

Нет сладких грез и слез счастливых нет.

 

В грехах и лжи весь мир погряз, увы!

Недобрым заняты и стар и млад.

Куда не повернул бы головы,

Все грешники, вся твердь земная – ад.

 

Низвергнуты недаром божеством

Адама с Евой жалкие сыны;

Попрали истину, склоняясь перед злом,

И за грехи навек заточены.

1915 (Перевод В.Ганиева)

СВЕТИСЬ ЛУЧАМИ ДНЯ!

Эй, солнце, сгинь!

Пусть меркнет день

Без всяких промедлений!

Коль ночь придет для всех людей

И мраком мир оденет, -

 

Я буду сам во тьме светить,

Но не покину землю.

Я и без солнца буду жить,

Душою жизнь приемля.

 

Мне хватит своего огня:

Я сам свечусь без света.

А если надо – у меня

Его возьмет планета.

1916 (Перевод В.Трубицына)

МЕЧТА О ПОЛЕТЕ

Я с завистью слежу, когда орел

Взмывает ввысь, прекрасен и тяжел.

Он царь небес, но создает не небо

Орлиному полету ореол.

 

Давно, когда был юн и полон сил,

В груди я сердце летчика носил.

Меня влекла романтика полета,

А сам я в поле жал или косил.

 

Промчались годы длинной чередой,

Тот юноша теперь уже седой.

Я трепещу, как раньше, от восторга,

Когда орел кружится над землей.

 

Мне повезло: смотрите-ка, каков!

Орел поднялся выше облаков.

На солнце два крыла его сверкают,

Для красоты такой не сыщешь слов.

 

Все выше он. Но все же различим

Какой-то гул, плывущий вслед за ним.

Да это же мотор аэроплана!

Я встрече рад с богатырем таким.

 

Он улетел, в душе оставив след.

Мне вспомнились мечтанья юных лет.

Как славно плыть в воздушном океане,

Которому предела даже нет!

 

Как хочется – кто б только это знал –

Уверенной рукою сжать штурвал,

А если враг непрошеный нагрянет,

То на него огня обрушить шквал!

 

Будь молод, я бы не терял ни дня.

В орлиных высях видели б меня.

Я сам бы конструировал и строил,

И сам летал бы, песнями звеня!

1923 (В.Ганиева)

ЖЕЛАНИЕ СТАРОГО БАТЫРА

Бывало, я ездил на добром коне

Прямою дорогой, с душою в огне,

Размахивал вправо и влево мечом

И падали недруги под ноги мне.

 

А нынче бессилен я, други, и стар,

И в сердце уже дотлевает пожар.

Дрожащей рукой мне меча не поднять,

А нету покоя от споров и свар.

 

И молвил я: - Время в могилу мне лечь.

Кому передам закаленный мой меч?

Кто нынче заменит батыра в строю,

Кто станет родимую землю беречь?

 

Услышал слова эти юный джигит,

Предстал предо мною и так говорит:

- Эй, старый батыр, - говорит, - не тоскуй,

не надо! – а сам словно пламя горит. –

 

Давай мне свой меч, я его сберегу,

Его острие будет смертью врагу.

Тебя заменить я в сраженье готов,

Врага пополам разрубить я могу.

 

Дороге твоей не дадим зарасти,

Расширим, протопчем степные пути.

пустым не останется место твое,

Мы – живы, ты можешь спокойно уйти.

 

Понравилась мне справедливая речь,

Джигит был и строен, и широкоплеч,

И, руку пожавши, сказал я ему:

- Тебе оставляю в наследство свой меч!

1924 (Перевод В.Звягинцевой)

ТУЧАМ

Громада туч бездушна и тупа,

Как враг, идущий растоптать хлеба.

 

В короткий миг заволокло простор

И ливень рукова простер,

 

Как-будто кто-то занавес сырой

Упрямо выжимает над землей.

 

Эй, тучи! нас от сырости знобит,

Покос гниет, и колос наземь сбит.

 

Все лето мы не видели тепла.

В чем дело, тучи? Где граница зла?

 

Но разум наш над вами воспарит

И обезвредит вас, и покорит.

 

Работу вам дадим, коль захотим.

А захотим – растаете, как дым.

 

Мы захотим – и станем, как вожди,

Держать в земной покорности дожди.

 

Под куполом сплошной голубизны

Мы скажем вам, что вы побеждены.

 

Лишь пожелаем – станет ясен день

И лунный луч пронзит ночную тень.

 

А я хочу, чтоб этот дождь утих,

Когда опубликуют этот стих.

1926 (Перевод А.Межирова)

 

 

АЛКОГОЛЬ

Злейший враг, являющийся ядом,

Он причина и начало бед.

Он – отрава. С ним бесславье рядом.

Он ума и счастья гасит свет.

 

Там, где он ухватится когтями,

Солнце счастья гаснет навсегда,

Воля смотрит мутными глазами,

Разум исчезает без следа.

 

В алкоголе корень всех несчастий,

Злополучных дней круговорот.

Ежели у хмеля ты во власти –

Жди от жизни всяческих невзгод.

1928 (Перевод К.Папкова)

 

ТРУД И ЗНАНИЕ