ПОВЕСТЬ о льве и его четырех везирах: павлине, куропатке, вороне и шакале

 

 

На двадцатую ночь, когда рыжий лев солнца, словно ворон, возвращающийся к ночи в гнездо, уполз с небес в чащу запада, когда из гнезда на востоке показались одеяния изящной куропаточки луны, похожие на хвост павлина, Мах-Шакар, облачившись, словно павлин, выступая, как куропатка, подошла к клетке сладкоречивого попугая, остановилась перед ней и стала спрашивать совета и разрешения пойти к возлюбленному.

Попугай наговорил много любезных слов и лести, рассыпал перлы красноречия, поцеловал прах в знак покорности, приложился челом повиновения к земле, а потом соловей его уст молвил так:

– На этот раз моя госпожа непременно должна пойти на свидание, чтобы узреть красоту любимого и лик утешителя, чтобы обрести свидание с ним и посеять в своей груди семена дружбы к нему. Ведь сказано:

 

Как прекрасно узреть лицо возлюбленной,

Взглянуть на жемчужину без изъянов, на розу без шипов.

Хотя ожидание – великое испытание,

Но коли за ним следует свидание, его легко перенести.

Хотя разлука с любимой длится долго,

Но коли за ней следует свидание, она утешает.

 

Но я, твой верный раб, хочу наказать тебе: возвращайся домой поскорее и не задерживайся, ибо чем больше ты будешь откладывать и затягивать, тем сильнее овладеет любовь твоим другом, тем более зрелой она будет. Если же ты проявишь поспешность в уговоре насчет новой встречи, если ты будешь приходить и уходить с той же легкостью, как ветер, то воистину любовь не будет серьезной, чувство не будет крепким. В любви, как в делах, следует соблюдать меру, придерживаться золотой середины, не надо притязать на чрезмерное, в особенности в таком важном деле, как любовь и свидание с возлюбленным, где нужно довольствоваться малым, и не мечтать о ежедневных свиданиях. А то как бы с тобой не приключилась беда, как с тем брахманом, у которого все было, а он погнался за большим и вверг себя в пучину бед и на ристалище гибели.

Мах-Шакар попросила попугая рассказать о том брахмане.

И попугай начал так:

 

Рассказ 37

 

В книгах народов Индии рассказывается, что в краю Гуджарат некий брахман сносил смиренно, как это положено с давних пор, лишения и произвол судьбы, небо не баловало его дарами и не проявляло милосердия. Когда десница бедствий обрушилась на брахмана, когда устремились к нему со всех сторон нищета и бедность, то бурный поток горестей, словно морские волны, подступил к его сердцу, твердому, как скала. Друзья, с которыми он занимался делами и коротал досуг, прежде окружавшие его, словно Плеяды, рассеялись, будто звезды Медведицы. А ведь недаром великие мужи сказали:

 

Ржавчину отчаяния отскабливают золотом.

 

А разговоры о ключах к дружбе и счастью, коли у человека нет золота и дара слова, нет денег и искренних друзей, это всего-навсего болтовня, суесловие и вздор.

Итак, когда дела брахмана обернулись подобным образом, он подумал: «Таковы дела в этом мире, такова природа неба: сначала дарует питье, а потом похмелье. Кому даровало голубое небо желаемое, чтобы не отобрать затем назад с оплеухой? Какому кипарису подарило оно высоту. Чтобы не послать вслед за тем погибель? И ведь существует поговорка: «Отстой достанется тому же, кто выпил чистое вино». Надо приучить сердце к невзгодам, а суму с припасами, которая завязана в этом краю, придется развязать в другой твердыне. Ведь собственное достоинство не позволит терпеть бедность и унижения, вкушая яд злорадства врагов, там, где прежде жилось в достатке и довольстве».

Бедный брахман поневоле распростился с семьей и родными и избрал судьбу странника по городам и весям. Днем и ночью устремлялся он вперед, двигаясь от одной стоянки к другой, минуя переход за переходом.

И вот однажды брахман оказался перед дремучим лесом и увидел там свирепого и грозного льва, который лежал у родника. Куропатка и павлин служили повелителю зверей везирами и выполняли любое его повеление. Брахман, увидев льва, сильно испугался и подумал: «Если повернуть назад, то лев погонится за мной. А если двинуться вперед, то это равносильно тому, чтобы добровольно броситься в пасть дракона или в лапы к беде». Бедняга от страха и боязни не смел ни вперед двинуться, ни назад отступить. И тут куропатка и павлин увидели брахмана и подумали: «Откуда взялся этот благородный муж? Было бы жаль, если бы сегодня, когда наш черед служить, пролилась кровь невинного человека. Поскольку мы служим повелителю как везиры и советники, нам не следует допускать, чтобы без причины лилась кровь, особенно кровь человека, который является украшением других живых существ и обладает жемчужиной мудрости. Если мы проявим небрежение и беспечность и не сумеем спасти его, то, воистину, нам будет стыдно в Судный день, нас постигнет за то возмездие». Не успел еще взор льва коснуться брахмана, не успела кровь бедняги кинуться ему в голову, как куропатка и павлин раскрыли, словно крылья, уста в славословии, превознесли до небес, как это свойственно птицам, его добродетели, говоря:

– Слава о совершенной справедливости царя распространилась по всем уголкам царства зверей и птиц, все они живут в благоденствии, благополучии и процветают. Слава о твоем милосердии и доброте достигла таких дальних краев, что даже род человеческий, облеченный даром творить чудеса, также препоясался на служение и повиновение нашему царю и пребывает в безопасности под сенью дворца твоего величия. Одно из многочисленных доказательств тому – этот брахман, который с великими надеждами и чаяниями прибыл к твоему высокому чертогу, дабы возжечь светильник вознесения молитв за твою державу. Он хочет также поднять в твоем присутствии знамя восхвалений и стяг славословий, однако от страха и боязни не смеет и не дерзает поцеловать прах у твоего престола и потому пребывает на ногах. Не диво, если повелитель зверей озарит его благосклонностью, дарует безопасность и разрешит облобызать свои благословенные когти, – ведь величие владыки несравненно. Благодаря оказанной тобой милости и другие люди сделают твой дворец средоточием своих упований и надежд, все обитатели земли будут гордиться перед иными существами этой честью.

Лев был поражен красноречием своих везиров. Когда он увидел брахмана, в нем заговорила его звериная природа и хищная натура, однако речи и мысли везиров, рассчитанные на его милосердие, так укоренились в его уме, что он отринул от себя дурные мысли, отказался от намерения пролить кровь и приказал подвести к нему брахмана.

Павлин и куропатка подошли к тому словно благой вестник, который наставляет покойника перед тем, как к нему явятся Мункар и Накир,[287] обрадовали его доброй вестью и подвели к повелителю зверей. Брахман поцеловал перед львом землю, как это принято, дрожа и трепеща, возгласил назидания и наставления, отступил в сторону и остановился почтительно. Поскольку куропатка и павлин были добрыми и сведущими советниками, они не захотели, чтобы брахман вернулся от льва с пустыми руками, и доложили своему государю:

– Если пресветлый царь сочтет нужным, то можно было бы дать что-нибудь из царских сокровищ этому просителю.

Лев разрешил, и брахману указали на развалины, где содержались сокровища льва. Там были драгоценные ткани, кошели с монетами тех людей, которых лев сокрушил ударами лапы. Приказ был таков: «Возьми столько, сколько сможешь поднять. А потом ступай».

Брахман от обилия сокровищ растерялся, от радости руки и ноги перестали повиноваться ему. То он улыбался, словно роза, радуясь шафранному золоту, то, ликуя при виде жемчуга, проливал слезы, словно весенняя туча. То он, подобно нищим, прикрывал свою наготу различными одеяниями, то раскрывал, словно пасть льва, шкатулку с драгоценностями и застывал пред таким богатством в изумлении, словно горная куропатка. А от восторга, вызванного динарами и дирхемами, весь искрился, словно павлиний хвост.

Наконец брахман убедился, что больше того, что поднимет, не унесет, взял, сколько смог, драгоценных каменьев и вернулся к себе домой. За каждый проданный самоцвет он приносил домой кучу динаров и дирхемов и тем самым обеспечивал расходы по дому.

Таким образом, дела у брахмана пошли лучше, чем прежде, его семья и родные зажили спокойно благодаря его богатству. Брахман же перестал поклоняться идолам, отрекся от других заблуждений и постоянно повторял о себе эти стихи:

 

О ты, в чертоге которого осуществляются желания сердец!

Прах на голову тому, кто потерял надежду на тебя.

 

Так проходили дни. Но поскольку людьми повелевают жадность и алчность, семья стала понуждать его вновь отправиться ко льву и привезти оставшееся там золото и драгоценные каменья.

Брахман по наущению глупой жены подверг свою жизнь гибельной опасности и, хотя дома у него были несметные богатства, решился на новую поездку. Ведь передают же со слов Посланника – да благословит его Аллах, да приветствует – что «если бы у человека было два оврага, полных золота, то он возжелал бы третий. Ничто не насытит утробы сынов Адама, одна лишь земля».[288] Если бы эти слова не были истинны, то как бы он мог, будучи смертным, получить соизволение властелина разума вторично бросить себя в лапы беды и когти гибели после того, как в первый раз спасся от льва только благодаря похвальным качествам и доброму нраву сердобольных везиров, которые находились в те дни при царе зверей?

Короче говоря, чрезмерная алчность и корыстолюбие застлали прахом око разума брахмана, закрыли бурьяном взор его знаний: «Твоя любовь к вещам делает тебя слепым и глухим».

И вот брахман помчался, словно неудержимый поток, в поисках богатства, подобного огню, любить которое все равно, что мерить ветер. Когда он явился ко льву, то оказалось, что в тот день службу везиров несли ворон и шакал, а куропатка и павлин отлучились куда-то. Как только везиры увидели брахмана, они, будучи злобными и коварными по натуре, находя удовольствие в том, чтобы губить людей, подползли ко льву и стали подстрекать его, говоря:

– До чего же дерзок и безрассуден этот человек! Ни страх, ни уважение перед царем не удержали его от прихода сюда. Как он мог проявить такую храбрость и беспечность и явиться на ковер повелителя? Несомненно, он пришел с каким-либо коварным замыслом, хотя он слабая и немощная тварь: «Человек сотворен слабым».[289] Во всяком случае, надо остерегаться его козней, надо проявить предупредительность и предосторожность, ибо орел обмана людей летает выше небесного льва, а дракон их ярости достигает до земных глубин.

От таких подстрекательских и злонамеренных речей, от ветра, который раздул их замыслы, пламя гнева льва разгорелось. Есть поговорка: «Волка надо шить учить, рвать-то он сам умеет».

 

К чему учить льва кровопролитию?

Острые когти – его лучший наставник.

 

Лев зарычал и собрался было прыгнуть на брахмана. Но тот догадался о его намерениях, прежде чем лев успел наброситься на него. Не видя при нем своих прежних покровителей, брахман проникся страхом и ужасом, держа жизнь свою на ладони, взобрался на дерево, которое росло поблизости, и оказался под защитой его ветвей. Лев уселся под деревом, а шакал стоял с ним рядом, ожидая, когда бедняга свалится с дерева. Ворон же вился вокруг него и клевал его в голову и руки. И шакал, и ворон проявили свою подлую природу, побуждая льва убить и растерзать брахмана. А бедный брахман втащил свои пожитки на дерево и прочно уселся на развилке. Ворон, словно облако дыма, летал вокруг дерева и передавал ему угрожающие приказы льва.

В это время прибыли добрые везиры, увидели брахмана в таком жалком положении, и павлин сказал куропатке:

– Посмотри, брат, алчность и страсть к приобретению сора мирского повергли этого человека в гибельную пропасть. Вдобавок к тому при царе сейчас эти подлые мерзавцы. Как бы мы ни усердствовали ради милосердия и снисхождения, они будут ухищряться в кознях и обмане. Мы покажем ему в зеркале справедливости красоту прощения и милости, а они, в свою очередь, представят лик коварства и кары.

– Да, все так и есть, как говорит мой брат, – согласилась куропатка. – Но, тем не менее, мы должны исполнить свой долг и стремиться утвердить правду добрыми советами и искренними пожеланиями.

Вдвоем они пришли ко льву с такими намерениями и поклонились до самой земли. Они наговорили много речей, восхваляя льва и вознося ему благодарности, а потом, между прочим, сказали:

– Да будет царь жить вечно! Как прекрасно, что этот брахман оказался благородным и честным рабом твоим. За те малые дары, которые получил от тебя, он наполнил весь мир славословиями о тебе. Он распространил по всем краям и пределам рассказы о твоей справедливости. А ныне он прибыл, чтобы о твоих похвальных деяниях и достославных качествах известить и птиц, сел на высокое дерево, свив себе гнездо, слагая там оды и вознося хвалы царю зверей.

Когда павлин и куропатка закончили речи, призывавшие к милости и добросердечию, душа льва смягчилась и он отказался от намерения пролить кровь. Хотя шакал и ворон, согласно выражению «Каждый дарит то, что имеет», раздували крылом ссоры пламя гнева льва, но добронравные куропатка и павлин гасили его водой выражения «Воистину, добрые деяния уносят дела злые».[290] А ведь мудрецы сказали: «Мудрый везир своими добрыми советами и находчивостью оберегает от бесславия коварства и пороков хитрости честь повелителя и предотвращает пролитие крови невинного». А глупого советника отличает обратное. Дела многих царей приходили в упадок из-за слабости ума их везиров, тогда как дела других государей процветали благодаря наставлениям добрых советников, как говорят:

 

Если везир у шаха сострадателен.

То он будет разумным правителем и полководцем.

Если же везир не сведущ в науках,

То державе от него будет лишь урон.

 

Лев склонился к советам везиров-наставников, шакал и ворон, устрашенные и посрамленные, с воплями отступили на свои места, а брахман здоровым и невредимым возвратился домой.

Окончив рассказ, попугай сказал:

– О Мах-Шакар! Все эти страхи и ужасы, которые пережил брахман, были из-за того, что он не удовлетворился богатствами, которые заполучил в первый раз, а отправился за большими. А суть моих наставлений и советов та, чтобы моя госпожа, осененная безопасностью, решилась отправиться в дом к возлюбленному и вовремя вернуться. Но она не должна стремиться к излишеству и не должна позволить недолговечной страсти возобладать над разумом. И нет более убедительного подтверждения о вреде стремления к излишеству, чем рассказ, который я поведал.

Мах-Шакар, хотя сначала слушала рассказ с живым вниманием, к концу, однако, заснула. Она еще дремала, когда белое яйцо утра появилось из-под черного крыла ворона ночи, а павлин солнца поднялся с востока. А Аллаху ведомо лучше всех!