Глава 6. На пути к черкасскому котлу

 

 

Во время описанных выше боев рота Клинга потеряла всего лишь один «тигр». Кроме этого, в ходе непрерывного сражения Виттманн еще более укрепил свой авторитет в роте. Во время столкновений он оставался холодным, рассудительным, никогда не терял контроля над ситуацией. Он был уверен в себе даже в самых сложных и критических ситуациях. Ему не был знаком присущий многим танкистам страх перед наступлением в темное время суток. Само его поведение внушало спокойствие и уверенность всему экипажу. Вармбрунн писал по этому поводу: «Когда рядом с нами был Виттманн, то ни одно задание не казалось сложным или опасным. С ним мы должны были преуспеть в его выполнении. И мы успешно выполняли его!»  

Но это очень упрощенное представление о причинах тактических успехов Виттманна. Он не был какимто магом или фокусником. Кроме того, что он тщательно продумывал и готовился к каждой атаке, он был в состоянии моментально оценить изменившуюся обстановку и принять в новых условиях единственно верное решение. Как отмечали очевидцы, его мозг работал на все 100%. Когда он считал необходимым, то перед наступлением сам проводил разведку. Если нельзя было задействовать танк, то он выходил на позиции пешком. Часто именно на результатах подобной разведки базировалась тактика эффективных действий всех «тигров». Его тактическое мастерство, помноженное на огромный личный динамизм, было залогом наших успехов. Виттманн был кем-то большим, чем простой сорвиголова. Все его действия были просчитаны, он никогда не полагался на случайность. Эта уверенность и методичность в действиях передавалась его людям.

Все эти сведения подтверждаются Вальтером Лау, который вспоминал, что накануне наступления Виттманн «почти всегда поднимался на танке на вершину холма, чтобы лучше изучить позиции противника, а затем отдать соответствующие приказания своему взводу». «Во время атаки его танк всегда шел впереди. Он использовал не столько свои инстинкты, свое тактическое чутье, сколько личные навыки и боевой опыт. Он обладал исключительной способностью моментально оценивать расположение сил противника, после чего он использовал ландшафт в собственных интересах. Все эти способности гармонично дополняли друг друга в нем, что в итоге приводило к успеху. Конечно, в критический момент в дело шли его легендарное бесстрашие и выдержка. Гдето с этого времени [8], а может быть, и чуть ранее в нашей роте он был непререкаемым авторитетом, своего рода идеалом, образцом для подражания».  

Во время зимних боев 1943 года на Украине Виттманн очень быстро пополнил свой «боевой счет». Почти каждый день его экипаж подбивал по советскому танку или уничтожал орудие. Использование специальной оптики, установленной на его танке, позволяло разобрать все потенциальные цели на расстоянии 800 метров. Но только навыков Виттманна для столь поразительного успеха экипажа было маловато. Точное попадание в цель во многом также зависело от мастерства наводчика Бальтазара Волля, который был не меньшим профессионалом, чем и его легендарный командир. В целом экипаж Виттманна был мастером своего военного дела. Так, например, в одной из пропагандистских заметок говорилось: «В бою под Брусиловом Виттманн неожиданно натолкнулся на советское танковое подразделение, которое готовилось атаковать немецкие позиции. Появление «тигра» застало советских танкистов врасплох. Воспользовавшись этим промедлением, экипаж «тигра» смог в течение нескольких минут поразить в общей танковой массе десять Т-34. Еще три советских танка из состава данного подразделения были подбиты в тот же самый день в последующем бою. Виттманн считал каждый подбитый танк, но советское противотанковое орудие он считал куда более опасным, а потому вел им особый счет. В советских замаскированных артиллерийских гнездах он видел настоящее «пристанище смерти». А потому с нескрываемым удовольствием занимался их предварительным выявлением. 6 декабря 1943 года экипажу Виттманна удалось прорвать мощнейший советский противотанковый рубеж. Этот случай еще раз говорит о его мастерстве. Его навыки предрешили итоги данного сражения. Виттманн пробился сквозь ожесточенный артиллерийский огонь и ворвался в советские позиции, как волк в стадо овец. Он перенес ураган своего огня на дорогу, на которой начал планомерно расстреливать советскую транспортную колонну, превращая ее в груды дымящихся железяк. Среди советских войск возникла паника. К этому времени Михаэль Виттманн был одним из ветеранов-командиров танковых экипажей. Его инстинкты, его чутье подсказывали, что надо было делать. Поговаривали, что он видел ночью так же хорошо, как и днем. В темноте он сам наводил орудие танка на цель. Только затем вспышки выстрела указывали остальным, что танк противника находился именно там, куда был произведен выстрел. Теперь Виттманн почти каждый день уничтожает по танку неприятеля, но обычно их бывает несколько. Список его боевых побед непрерывно становится все больше и больше».  

Данная заметка немецкого военного корреспондента изображает Виттманна едва ли не неким суперменом. Однако в ней не было сказано ни слова о его действительных человеческих качествах. На самом деле он был примером для многих танкистов. Он никогда не требовал от своих сослуживцев боевых результатов и подвигов как некого личного долга. Несмотря на свои поразительные успехи, он никогда не ставил себя выше других. Рольф Шамп, который прослужил с ним почти целый год, вспоминал в эти дни войны: «Я попал во взвод Виттманна в Веймаре в ноябре 1942 года. Тогда он был только обершарфюрером СС. Я отлично помню нашу первую встречу, которая происходила в здании казарм. Мое первое впечатление о нем — очень симпатичный человек. Общее хорошее впечатление дополнялось и усиливалось его приятным голосом, ясным, не слишком громким, вполне участливым. В нем слышались нотки легкого баварского акцента. Его взгляд был приветливым. Позже, когда я оказался в его взводе, он не раз по-дружески обращался ко мне. Меня никогда не покидало чувство, что он заботился о нас и как о людях, и как о солдатах. За многие месяцы и во время обучения, и во время пребывания в его взводе не произошло ни одного случая, который мог бы изменить мое отношение к нему. Напротив, мое первое благоприятное впечатление постоянно усиливалось. Теперь для меня Виттманн как человек и как солдат является образцом для подражания. Кажется невероятным, но в своей памяти я не могу найти на одного намека на «слабости», которые бы относились к Виттманну. Он был предельно вежлив, корректен и человечен в своем отношении к подчиненным и сослуживцам. Он никогда не поднимал голос. Его отличали скромность, а также абсолютное безразличие к алкоголю и амурным похождениям. В общении с незнакомыми людьми он был скорее застенчивым, что еще раз характеризовало его как хорошего человека. Кроме этого, я не могу припомнить ни одного случая, чтобы он во время подготовки к операции повел себя опрометчиво или неосмотрительно, решил положиться на случай. Он пытался быть всегда справедливым, но не мог смириться с небрежностью в делах.  

9 декабря 1943 года 1-й панцергренадерский полк СС предпринял наступление на Радомышль. Стремительное немецкое продвижение вперед было остановлено советскими войсками приблизительно в двух километрах северо-западнее города. «Лейбштандарт» был вынужден остановить атаку. В штабе дивизии тут же было принято решение провести перегруппировку сил и предпринять массированное наступление к юго-востоку от деревни Меделевка, что должно было позволить обойти плацдарм, удерживаемый частями Красной Армии, с севера. Но для того, чтобы осуществить этот замысел, немецким войскам для начала надо было захватить деревню Межиречка. На тот момент в распоряжении гауптштурмфюрера Клинга имелось четыре «тигра». Еще десять машин находились в ремонте. Собственно, говорить о танковом полке «Лейбштандарта» в тот момент вообще не приходилось. Полк по своей численности больше напоминал танковую роту — он состоял из шести «пантер» и восьми танков типа PzIV. Эти цифры наглядно показывают, к каким результатам приводило непрерывное «затыкание дыр» во фронте силами «Лейбштандарта». Несмотря на ожесточенное сопротивление красноармейцев, в районе 19 часов 30 минут Межиречка была захвачена немцами. Следующей целью был Тетерев. Виттманн уже собирался силами трех «тигров» атаковать у данного населенного пункта советские танки, как неожиданно из хорошо замаскированного укрытия появилось около двадцати Т-34, которые моментально открыли огонь по немцам. С первых минут боя стало ясно, что задумка талантливого танкиста не удалась. В итоге пришлось принимать неравный бой. В данной ситуации много зависело от мастерства заряжающих, так как именно скорость ведения стрельбы была залогом успеха в подобных столкновениях. У«тигров» было одно преимущество — их наводящие могли фактически не прицеливаться, когда посылали снаряд за снарядом в плотный клин советских танков. В ходе этого боя экипажем Михаэля Виттманна было подбито шесть танков. У остальных экипажей более скромный счет, но этого вполне хватило, чтобы заставить отступить изрядно поредевшие ряды Т-34.

 

Юрген Брандт и Лётщ

 

 

Во время боя у Межиречки «тигр» унтерштурмфюрера СС Калиновски был поражен несколько раз. Сам командир танка оказался ранен в лицо и правую руку. Легкие ранения получили и другие члены экипажа. В районе 22 часов «тигры» атаковали деревню Малая Рача, что располагалась несколько западнее реки Тетерев. Здесь их ожидала мощная линия противотанковой обороны. Пока танки вели затянувшийся вечерний бой, подразделения 68-го немецкого пехотного полка ворвались на окраины Радомышля.

Один из членов экипажа гауптштурмфюрера Клинга вспоминал об этом бое, весьма типичном по своему стилю для всех операций, которыми командовал Пайпер: «После «Танка»Майера штурмбаннфюрер Йохан Пайпер был, вне всякого сомнения, одним из самых смелых командиров «Лейбштандарта». Мы, танкисты «тигров», были горды и рады, когда после смерти оберштурмбанфюрера Шёнбергера командование танковым полком было поручено именно Пайперу. Как командир 2-го батальона 2-го панцергренадерского полка СС он был один из тех офицеров, с которыми чувствуешь себя в безопасности даже в самой рискованной переделке. В декабре 1943 года в районе Радомышля танковая группа, состоявшая из четырех или пяти «тигров», нескольких штурмовых орудий и танков PzIV, множества бронетранспортеров и машин-амфибий, оказалась на шоссе. Собственно, шоссе назвать это было сложно — это была дорога, по которой можно было без проблем проехать в летнюю жару, но снег и «доджи» превратили ее в сплошную болотину. Она оказалась местом сбора ударной группы, которой командовал штурмбаннфюрер Пайпер. Передовой отряд этой группы состоял из пары «тигров», которые подчинялись унтерштурмфюреру СС Вендорфу. Их сопровождала целая кавалькада бронетранспортеров из состава разведывательного батальона. Мы миновали лесистую местность и углубились на двадцать километров в позиции противника. Мы совершили рейд по советским тылам. К вечеру второго дня мы вновь вышли к немецким позициям. Во время всей этой операции я был наводящим в танковом экипаже, которым командовал гауптштурмфюрер Клинг. Мне было интересно воевать под его началом, это был своего рода подарок судьбы. Мы находились приблизительно в центре боевой группы, которая согласно приказу двигалась в рассеянном порядке непосредственно перед полугусеничной бронемашиной Пайпера. Мне не раз удавалось увидеть Пайпера, который сидел на буфере машины с автоматом наизготовку. Тогда Пайпер отдавал множество приказов. Нам несказанно везло, так как почти все лесные дороги были заминированы. Мины представляли собой деревянные ящики, весьма напоминавшие рыбные короба, которые были начинены желтой взрывчаткой. Все они были хорошо замаскированы. В любом случае в те два дня три из «тигров» наехали на них, но только чудом они не получили серьезных повреждений. Но все равно их пришлось оставить в лесу. Для их охраны был оставлен бронетранспортер с пятью или шестью панцергренадерами. Мне вдвойне повезло, что я не остался за линией фронта на расстоянии двадцати километров от наших позиций. Мы нервно ожидали, что произойдет вечером, когда станет темно. Пайпер же в типичной для себя минере отдал приказ: «Установить ежи и проволочные заграждения!» В итоге боевая группа распределилась по кругу диаметров метров сто. В его центре находилась машина Пайпера и танк Клинга. Рядом с ними стоял танк унтершарфюрера Мёлли. Обычно в подобной ситуации солдаты нервничали бы и волновались. Однако Пайпер и Клинг, находившиеся среди нас, источали саму уверенность и спокойствие. В итоге нас даже не беспокоили перестрелки с советскими патрулями, которые длились всю ночь. Не исключено, что советские подразделения растерялись и не знали, где теперь находится передовая, а где тыл. Позже штурмман СС Венцель, заряжающий одного из танков, поврежденных минами, рассказывал, как они вошли в русскую избу, чтобы найти там что-нибудь из еды. В доме они обнаружили русского солдата, который, видимо, зашел сюда по той же самой причине. Испугавшись, советский солдат высадил в беспорядочной пальбе почти в безоружных танкистов весь боекомплект, а затем панически убежал. К полудню второго дня рейда нам предстояло прорваться к своим, нанеся удар по советским позициям с тыла. Насколько я помню, в то время в атаке можно было использовать только один из «тигров» Клинга».  

10 декабря 1943 года танковая группа попыталась прорваться в южном направлении. Начавшуюся в 8 часов утра атаку в срочном порядке пришлось свернуть. Дело в том, что нападение с тыла не стало «сюрпризом», для советских частей. У деревни Красноборки группа Пайпера попала под прицельный огонь советских тяжелых противотанковых орудий. Немцы были вынуждены отойти. Остаток дня было решено провести, готовясь к очередному рывку. Повторная атака на Красноборки была намечена на следующий день. При этом пришлось отказаться от тактики решительного налета, к которой нередко прибегал Пайпер. Михаэль Виттманн и ее несколько командиров танковых экипажей на протяжении нескольких часов тщательно планировали операцию. Отрабатывался каждый тактический ход. Сам Виттманн не намеревался полагаться на авось. Атака должна была проходить по достаточно открытой и широкой равнине. В роли прорывной, ударной силы выступали танки. Их с некоторого расстояния должны были поддерживать огнем немецкие штурмовые орудия. Связующим звеном должны были стать гренадерские подразделения.

Одновременно с этим силы дивизии СС «Лейбштандарт» начали концентрироваться к северо-востоку от Межиречки. В 4 часа утра 11 декабря 1943 года началась подготовка к очередной атаке. 2-й панцергренадерский полк СС совместно с батальоном штурмовых орудий и группой «тигров» должны были начать наступление на всем этом участке фронта. После артиллерийской подготовки в районе 12 часов немецкая бронетехника двинулась на достаточно хорошо укрепленные Красноборки. Поддерживаемое огнем штурмовых орудий острие танкового клина смогло проникнуть в восточные окраины Красноборок. Здесь начались уличные бои, которые постепенно перекинулись на располагавшуюся поблизости деревню Великая Рача. В итоге «тиграм», уничтожившим несколько противотанковых орудий, удалось закрепиться на высоте 170, которая соседствовала с Рачей. «Тигр» Калиновски был в очередной раз подбит, а сам его командир в очередной раз получил ранение в лицо. В 16 часов 50 минут немецкие войска смогли захватить деревню Великая Рача, после чего двинулись в направлении поселка Чудин, который располагался фактически на берегу реки Тетерев. С ходу поселок немцам взять не удалось. Предвидя очередное ожесточенное наступление, 12 декабря 1943 года советские подразделения оставили Чудин и отошли на запад, где закрепились в лесах в районе поселка Глухов. На некоторое время наступила передышка. 12 и 13 декабря «тигры» не участвовали в боях — они должны были быть подготовлены к новой атаке.

Немецкое наступление севернее реки Ирша началось 14 декабря 1943 года. Одновременно с немецким наступлением советские части на нескольких участках фронта атаковали позиции XXXXVIII (48-го) танкового корпуса. Произошло это на отрезке между реками Ирша и Тетерев. В случае успеха своей операции советское командование не только прикрывало железнодорожную линию Киев — Коростень, но и выигрывало время для подвода резервов. В итоге «Лейбштандарт» вновь должен был выполнять функцию «пожарной команды». Эта дивизия СС должна была остановить советское продвижение у Ирши. «Тигры» вышли на марш 14 декабря в 11 часов 30 минут. Они во главе танкового полка 1-й дивизии СС двигались по дороге Веприн — Федоровка. Но за километр до Федоровки, на развилке дороги немецкие танки ожидали Т-34 и советские противотанковые орудия. «Тиграм» удалось прорваться сквозь огонь орудий. Завязался танковый бой. В итоге было подбито три Т-34 (один из них был зачислен на «счет» унтерштурмфюреру Вендорфу). Но при этом сами немцы потеряли два танка. Эсэсовский танковый полк продолжил свое продвижение на северо-восток, несколько километров спустя они были остановлены под Выровой. Из штаба дивизии поступил приказ отходить с наступлением темноты обратно на юг. В итоге «тигры» оказались в Заболотье, которое располагалось чуть западнее Красноборков. В итоге линия фронта пролегла как раз между этими селами. Красноборки и Малая Рача находились в руках советских войск, Заболоть удерживалась немцами. При этом «Лейбштандарт» в целом выполнил поставленную перед ним задачу — эсэсовцы смогли остановить стремительное продвижение на юго-запад 16-й советской армии. В итоге советскому командованию пришлось отложить начало генерального наступления на Украине. Сам же «Лейбштандарт» продолжал оставаться «пожарной командой», ударной силой которой была «легендарная» рота тяжелых танков под командованием Клинга.

17 декабря 1943 года в роте произошли некоторые кадровые изменения. В частности, ее покинул Рольф Шамп. Он сначала был направлен в школу сержантского состава СС в Лауэнбурге, откуда сразу же попал на офицерские курсы. За ним последовали еще несколько унтерофицеров СС. Роту пришлось покинуть обершарфюреру Юргену, «Капитану» Бранду и Францу Штаудеггеру. Их направляли в Фаллингбостель, где они должны были организовать специальные курсы для танкистов-юнкеров СС. Среди отбывших был водитель-механик из состава экипажа Михаэля Виттманна — Зигфрид Фусс.

Но это отнюдь не значило, что «Лейбштандарт» переставал принимать участие в боевых действиях. Почти две ночи подряд «Лейбштандарт» незаметно под покровом темноты перемещался на север, чтобы достигнуть окрестностей деревни Мелени. 19 декабря 1943 года 1-я танковая дивизия СС была вновь готова атаковать. К тому моменту под командованием Клинга было семь исправных танков. Сам же танковый полк состоял из двенадцати танков типа PzV («пантера») и тридцати трех танков PzIV. Танки выступили в северном направлении в 10 часов 5 минут, двигаясь плотным маршевым порядком. В местном сложном ландшафте состоялось еще одно сражение. Советские войска были немало изумлены, когда они были атакованы немецкими танками — их появление в данном районе никак не ожидалось. К 13 часам 20 минутам подразделения Красной Армии оказались выбиты со второго оборонительного рубежа у деревни Мелени. Некоторое время спустя немецкие машины достигли хутора Баларка. В итоге советские танки и пехота были вынуждены временно отступить в сторону поселка Стремигород. Во время скоротечного боя «тиграми» был подбит один Т-34 и несколько противотанковых орудий. Командование XXXXVIII танкового корпуса подтверждало в своей сводке, что советские войска были разбиты подразделениями «Лейбштандарт» на участке фронта Чоповичи[9] — Мелени, в результате чего над ними нависла угроза окружения.

Начальник штаба танкового корпуса полковник фон Меллентин отмечал, что есть возможность продолжать операцию силами «двух лучших танковых соединений»— 1-й танковой дивизии и 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт». Ночью 20 декабря 1943 года «тигры» были отведены за позиции 2-го панцергренадерского полка СС. В 13 часов 45 минут немецкие панцергренадеры атаковали железнодорожную станцию Чоповичи. Вместе с боевой группой обер-лейтенанта Браделя (1-я танковая дивизия) эсэсовские танкисты преуспели в том, что заняли подступы к станции. В очередной раз в немецком тактическом успехе главную роль сыграли «тигры». Они смогли прорвать советские позиции, тем самым проложив путь для боевой группы. Во время этого боя экипаж гауптштурмфюрера Клинга подбил свой 46-й танк.

Вечером панцергренадеры из состава 2-го батальона 2-го полка «Лейбштандарта» вели уличные бои в западной части Чоповичей. Бой был весьма ожесточенным и кровопролитным. Не имея возможности участвовать в нем, «тигры» и прочие танки «Лейбштандарта» удерживали железнодорожную ветку и очень важную транспортную стрелку.

Если говорить об общих советских потерях во время этого боя, то они оказались очень большими. Красная Армия потеряла семнадцать танков Т-34, четыре самоходные артиллерийские установки и сорок четыре орудия. К этому моменту танкисты «Лейбштандарта» за 1943 год уничтожили в целом 1002 советских танка. Причем в эту цифру не попали бронемашины и бронетранспортеры.

21 декабря 1943 года советские войска предприняли мощную контратаку со стороны деревни Йосиповка. Задача по ее отражению была возложена на 1-й панцергренадерский полк «Лейбштандарт». Имевшимися в распоряжении шестью танками немцы смогли, находясь в обороне, подбить двадцать один советский танк. Остальная часть «Лейбштандарта» продолжала вести бои в Чоповичах. Главным же стратегическим заданием для 1-й танковой дивизии СС являлось предотвращение развития советского наступления в направлении Житомира. И опять же «тигры» стали «становым хребтом» в отражении советского контрнаступления. В итоге их «жертвами» стали двадцать три Т-34 и два противотанковых орудия. Приблизительно в 18 часов у немцев осталось только два пригодных к использованию «тигра». Вместе с четырьмя «пантерами» и шестью танками PzIV они составляли весь танковый полк «Лейбштандарта», которым командовал Пайпер. В ночь на 22 декабря 1943 года остатки дивизии «Лейбштандарт» получили подкрепление в виде подразделений 1-й танковой дивизии. Им совместно предстояло удерживать Чоповичи. На обстановке сказывалось то обстоятельство, что в итоге немецкое наступление на Мелени не преуспело. Желаемые для немецкого командования результаты не были достигнуты. Несмотря на большие потери, советские войска не прекращали попыток контратаковать.

Утомленные многодневными боями экипажи нескольких немецких танков устроились на ночевку в одном из домов. Вальтер Лау вспоминал об этом периоде украинской зимы 1943 года: «Летом общепринятым считалось спать в палатках или прямо под открытым небом. Дело в том, что русские избы были полны блох и вшей. К тому же летом вши не особенно беспокоили нас, так как мы всегда имели возможность помыться. Однако с наступлением зимы избы стали пользоваться спросом. Всякий раз, как позволяла ситуация, мы забирались на несколько часов в дом, чтобы хоть чуточку согреться. Нередко в здании мы находили солдат из других подразделений и других родов войск. Не будет преувеличением, если я скажу, что под ледяным ветром при температуре в 30 градусов ниже нуля в небольшой комнате площадью в 15 квадратных метров находили себе убежище до двадцати человек. Подчас мы еще вечером объединялись с двумя или тремя экипажами нашего взвода. В те дни наш распорядок выглядел следующим образом: заправка горючим, наполнение пулеметных лент патронами, очистка головок цилиндров с водой и антифризом. После этого наступало время ужина, который обычно состоял из цыпленка и нескольких картофелин. Если передовая удерживалась нашими панцергренадерами, то мы располагались за ними на расстоянии в 500 — 1000 метров. В подобных ситуациях у нас выдавалось время, чтобы нагреть воду, помыться и надеть чистую форму, которая была у каждого из нас в запасе. Но если позиции было поручено держать подразделениям вермахта, то мы не рисковали даже снять ботинки и расстегнуть ремень. Нас тогда привлекала только одна вещь: сон и еще раз coн!»

23 декабря 1943 года было принято решение создать на базе остатков танкового полка «Лейбштандарта» специальную ударную группу, которая должна была состоять из трех «тигров», семи «пантер» и шестнадцати танков PzIV, которые усиливались подразделениями разведывательного батальона СС. Но собственно об активных действиях уже почти не шло речи. 1-я танковая дивизия СС перешла в оборону. Сама ударная группа использовалась только в экстренных случаях. Так, например, когда советские войска прорвали позиции 291-го пехотного полка, то танки были брошены, чтобы ликвидировать данный разрыв в линии фронта.

Если говорить о Михаэле Виттманне, то к концу 1943 году слава о нем разошлась далеко за рамки танковых подразделений. Случалось так, что старшие офицеры СС вызвали его, чтобы спросить совета при планировании очередной операции. В некоторых случаях он выступал решительно против предложенных планов. В одном случае он со своими навыками во время разведки выявил концентрацию советских танков на одном из направлений. В итоге он решительно отверг любые предложения предпринять фронтальную атаку. К его мнению прислушались, в конечном счете, советская танковая группа была атакована с фланга и с тыла. Нередко случалось так, что Виттманн неформально отдавал приказы командирам других рот, то есть, функционально выполняя задачи, возложенные на командира батальона.

 

Курт Клебер, Михаэль Виттманн и Бобби Волль

 

 

24 декабря 1943 года имеющиеся в распоряжении целые танки «Лейбштандарта» и 1-й танковой дивизии находились уже чуть в стороне от деревни Соболевка. В 10 часов боевая группа полковника Меллентина, состоявшая из 1-го танкового батальона, 113-го панцергренадерского полка и двадцати пяти танков 1-й танковой дивизии СС атаковала станцию Шатрище. Наступление немецких танков было стремительным и неожиданным, в результате чего советские войска стали нести большие потери. Но уже к вечеру командованию танкового корпуса были доставлены сведения, что советские войска предприняли крупномасштабное наступление к востоку от Житомира, а острие советского клина было направлено на Кочерово.

Почти моментально частям XXXXVIII танкового корпуса, «Лейбштандарту» и 1-й танковой дивизии пришлось оставить свои прошлые позиции и переместиться несколько южнее Житомира. Не обошлось без вынужденных потерь. Клинг отдал приказ взорвать под Чоповичами восемь «тигров», на ремонт которых не оставалось времени, а транспортировка не представлялась возможной.

В итоге отход немецких частей 24 декабря в большей степени напоминал паническое бегство. При этом «Лейбштандарт», ослабленный в не прекращавшихся ни на день боях, вновь посылали на «критический участок фронта». За месяц боев частям 1-й танковой дивизии СС удалось добиться значительного тактического   успеха. Ими было остановлено советское наступление под Брусиловом, предотвращен прорыв немецкой линии обороны под Радомышлем и т.д. Но это не могло изменить стратегической   ситуации в целом. Теперь «Лейбштандарту» предстояло в очередной раз попытаться исправить ситуацию на фронте.

25 декабря 1943 года «Лейбштандарт» прошел маршем через Житомир. «Тигры» Клинга были размещены в поселке Иванков, который располагался чуть юго-восточнее города. 26 декабря 2-й батальон 2-го панцергренадерского полка СС захватил деревню Волица Зарубинецкая, в то время как 1-й батальон, взяв поселок Степок, продолжал двигаться дальше на восток. Чуть далее на юг силами 1-го панцергренадерского полка СС была захвачена деревня Гардышевка. Но успех немцев длился недолго. В ходе стремительной контратаки советские войска смогли отбить Степок. В итоге «Лейбштандарту» было поручено новое задание. Эсэсовская дивизия должна была наступать по линии: Мошковцы — Андрушевка — Староселье. Но наступление оказалось провальным. Понеся огромные потери, танковый полк «Лейбштандарта» так и не смог войти даже на окраины хорошо защищенной Андрушевки. Кроме этого, советские войска смогли развить свое контрнаступление, в ходе которого у немцев была отбита Гардышевка.

27 — 28 декабря 1943 года стали своего рода звездным часом для унтерштурмфюрера СС Гельмута Вендорфа. Позже в представлении к Рыцарскому кресту, которое было подписано Пайпером, сообщалось следующее: «В утренние часы 27 декабря 1943 года унтерштурмфюрер Вендорф, располагавшийся с четырьмя танками из состава своего взвода в Иванкове, получил задание перехватить и уничтожить передовые советские танковые отряды, которые двигались вдоль леса севернее шоссе. Это должно было позволить в течение ночи провести в дивизии перегруппировку сил к югу от деревин Гуйва. Во время многочисленных атак на острие такового клина унтерштурмфюрер Вендорф явил исключительную смелость и отвагу. На перекрестке дорог близ Иванкова он устроил засаду. После того как его экипажем были уничтожено два Т-34, которые были подпущены на расстояние точного выстрела, Вендорф направился в район деревни Чубаровка, где должен был атаковать советскую танковую группу. Сделав смелый бросок по железнодорожной линии, он вошел в село с северо-востока, где уничтожил одиннадцать Т-34. После выполнения этого задания он был направлен против танков противника, которые отступали из деревни Йосиповка. Там им было подбито еще три танка. Днем противник смог ворваться в Староселье и захватил все близлежащие мосты. Единственным путем для отступления тяжелых вооружений дивизии стал путь к Иванкову. Атакуя несколькими танковыми клиньями, иваны попытались перерезать эту дорогу в нескольких местах, угрожая окружить дивизию в районе деревни Старая Котельня и поселка Волосов. Унтерштурмфюрер Вендорф и имеющиеся в его распоряжении три «тигра» остановили данное наступление, позволив отойти артиллерийскому батальону и батальону бронетранспортеров. После этого даже появилась возможность отвести в тыл некоторые из наших поврежденных танков. Вендорф был последним, кто оставил этот район. Приблизительно в полночь он вместе со всеми тремя танками благополучно прибыл на южные окраины Гуйвы.  

28 декабря 1943 года мощные танковые группы противника под прикрытием смогли продвинуться до линии Антополь — Боярка, после чего вступили в эти населенные пункты. Силами четырех «тигров», некоторые из которых были едва ли пригодны для ведения боевых действий, унтерштурмфюрер Вендорф по своей инициативе устремился навстречу танкам неприятеля. В последовавшем бою было уничтожено одиннадцать Т-34, что помешало противнику ударить во фланг дивизии. Вендорф продолжал свои победоносные действия в течение 27 — 28 декабря. За эти два дня они уничтожил десять Т-34, увеличив общее количество подбитых им вражеских танков до пятидесяти восьми штук».

Буквально за каких-то пару дней «Буби» Вендорф наряду с Михаэлем Виттманном стал одним из самых успешных танковых командиров «Лейбштандарта». Но вскоре Вендорф, которого Виттманн всегда звал по мало кому известному прозвищу «Аксель», покинул передовую. Ему было поручено вести подготовительные курсы для сержантского состава танковых частей СС.

Если говорить о немецких потерях во время этих боев, то ситуация выглядела весьма неутешительной (для командования XXXXVIII танкового корпуса). 1-й панцергренадерский полк «Лейбштандарта> (командир оберштурмбаннфюрер Фрей) состоял из 442 человек (14 офицеров, 49 унтерофицеров, 379 солдат). 2-й панцергренадерский полк оберштурмбаннфюрера Крааса имел и того меньше. Его личный состав насчитывал 281 человека (11 офицеров, 21 унтер-офицер, 249 солдат). Рота Клинга состояла из четырех боеспособных «тигров», в то время как танковый полк «Лейбштандарта» располагал всего лишь восьмью «пантерами» и семнадцатью танками PzIV.

29 декабря 1943 года советские войска продолжили атаковать немецкие позиции по линии Антополь — Боярка. Оборона была поручена двум батальонам 1-го панцергренадерского полка СС. В 9 часов утра навстречу немецким гренадерам устремилось около сорока Т-34. Батарея штурмовых орудий, прицельным огнем смогла уничтожить двенадцать советских танков. Видя критическую ситуацию, в данном направлении были направлены «тигры». Один из них был вынужден покинуть поле боя. После того как его экипаж уничтожил восемь танков, машина была настолько искорежена от попаданий советских снарядов, что не могла продолжать вести бой. Немецких сил явно не хватало не только для того, чтобы отразить советское наступление, но хотя бы задержать его. К ночи советские танки вошли в Гуйву. С этих позиций они могли нанести мощные удар во фланг 2-му панцергренадерскому полку СС, который располагался в Волосове. В бой пришлось вступить не только санитарам и связистам, но и самому командиру полка оберштурмбаннфюреру Краасу. Вооружившись автоматом, он был среди своих гренадеров. С наступлением темноты остатки полка, равно как и весь «Лейбштандарт», отступили на запад в деревни Солотвин и Кодня, стоявшие на берегах реки Коднянка.

Соседом «Лейбштандарта» по линии фронта стала располагавшаяся чуть южнее 1-я танковая дивизия. Она занимала позиции к северо-востоку от Бердичева. Теперь перед «Лейбштандартом» была поставлена очередная «героическая» задача. Его танковая группа (полком назвать это нельзя было ни при каких обстоятельствах) должна была атаковать советские части вдоль шоссе Бердичев — Житомир. Итогом этой вылазки должно было стать установление связи с XIII армейским корпусом, который занимал позиции к югу и к северу от Житомира. Во время этой атаки частями Красной Армии было уничтожено два «тигра». При этом самому «Лейбштандарту» пришлось вести ожесточенные оборонительные бои. Об их кровопролитности говорит хотя бы один факт — за один день немцами было уничтожено пятьдесят девять Т-34. В итоге об этом событии было даже упомянуто в ежедневной сводке вермахта: «1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарта СС Адольф Гитлер» под командованием оберфюрера СС Виша в ожесточенных боях вновь продемонстрировала несгибаемость своего боевого духа». Но на самом деле для немцев дела обстояли не столь бравурно.

30 декабря советские войска продолжили наступление широким фронтом. Теперь «Лейбштандарт» мог только с переменным успехом обороняться. Во всей дивизии осталось только два «тигра». По иронии судьбы, именно в этот день Клинг был награжден Немецким крестом в золоте. Командир роты тяжелых танков стал одним из первых танкистов, кто был награжден этой одной из высших наград Третьего рейха. По целому ряду причин ветераны войны относились к этой награде несколько пренебрежительно, называя ее «яичницей-глазуньей». Огромные потери в офицерском составе привели к тому, что на этот момент Клинг уже командовал 2-м батальоном 1-го панцергренадерского полка СС. Командование остатками роты тяжелых танков было поручено, как и можно было предположить, Михаэлю Виттманну. Впрочем, это не мешало самому Клингу проявлять к своему бывшему подразделению отнюдь не служебный интерес. По возможности он пытался присутствовать во время планирования всех боевых операций, в которых должны были принимать участие танкисты Виттманна. Но в отличие от Виттманна и Вендорфа, Клинг, хотя и был хорошим солдатом, не имел живого контакта со своими подчиненными и простыми солдатами.

Последний день 1943 года был ознаменован усилившимися атаками частей Красной Армии. В итоге «Лейбштандарт» должен был сдать свои прежние позиции и отойти к северным кварталам Бердичева. Там эсэсовцы должны были удерживать линию Катеринивка — Гвоздава — Троянов. Новый оборонительный рубеж был занят подразделениями дивизии СС прямо на Новый год, а в 9 часов 45 минут последовала очередная советская атака. В Троянове для усиления обороны был оставлен один из «тигров», кот