Прав гражданских его не лишат

И любому, считай, карасю

Наплевать на политику всю.
Никогда не волнуют всерьёз,
Их - работа... квартирный вопрос...
В общем, в целом, в конце-то концов,
тоже, плюсы свои - налицо.

 

 

 

       ***

 

Над головой моею крУжится

Как ангел смерти, иль возмездия

Ворона. Я теряю мужество.

И прячусь от неё в подъезде я.

она по виду – либеральная
но агрессивна, по подвиду,
и по характеру – скандальная,
мне хочет нанести обиду

Боюсь ворон потусторонних

Лети, лети отсюда, с миром

Не разорял я гнёзд вороньих

И твоего не крал я сыра

Отстань же, сгинь, исчезни, то есть...
Я весь издёрган, я ослаб...

Ты не моя больная совесть

Не твой должник я и не раб!

Ворона каркнула... и раз –
Ещё вираж проделав круто
Пропала, в одночасье, с глаз!
Но мне тревожно, почему-то...

 

 

                          Трагический тенор эпохи

Осенние сырые вечера

Не будет «завтра лучше, чем вчера»

Не жди и не надейся – будет хуже

И кто тебя согреет и поймёт

Бездомный кот, бездомный чёрный кот?

Кому, вообще, ты, бедолага, нужен?

Что ужинал? Роскошные остатки

Той рыбы хек забрал соперник злой.

Нет больше у тебя той, прежней хватки

Никто – «кис-кис» - не позовёт домой

И дома нет. Всё в прошлом. Ни хера

Не будет «завтра лучше, чем вчера»

Когда-то – жизнь назад (и вспомнить страшно) –

Гремела слава о твоих походах

Ты был красивый, сытый и домашний

Но так была заманчива свобода!

Порой, во сне пригрезиться сметана,

Тепло, уют квартиры и дивана,

Твоей хозяйки руки и колени

И приступы блаженной чудной лени

После удачной вылазки во двор

Где был ты победителен и скор.

Да, было дело. Веди, вини, вицы

Восторг и страсть и власть над полом Ж.

Дрожали от томления девицы

Ты ворожил, был весь на кураже

А как ты пел?! Как их интриговал,

Как мог косить на них ты желтым глазом,

Ведя их на чердак, или в подвал!

Где девки те? Все сгинули, заразы

А новым, всем – ты, право, до звезды.

Хоть старый кот не портит борозды.

О, как болит разорванное ухо

Следы жестокой и кровавой драки

И пусто в бедном брюхе, в горле - сухо

И, глухо лая шастают собаки

Тоска, тоска… предчувствие могилы…

Больные нервы… и куда-то в пятки

Душа уходит. Оставляют силы

И хочется сорваться без оглядки

И убежать. Да некуда уже,

Бежать тебе. Кругом - всё та же Ж.

О юность, юность! Где ты, где ты, где ты?

Спроси у ветра. Только нет ответа,

Доносится в ответ лишь дикий вой.

И там где раньше праздновал удачу,

Теперь сидишь один, скулишь и плачешь

Дрожа во тьме, на улице пустой.

Усни, мой кот! Да будет Бог с тобою –

Твой нерушимый, твой кошачий Бог!

Ты прожил жизнь, продрог и изнемог

Под бледной и холодною луною.

Ты знаешь, рай кошачий на луне.

С недавних пор известно это мне

                              Лиса

Как деловая колбаса

Лиса гордилась мехом

И рассуждала за глаза,

О прочих всех – со смехом;
«Сравниться кто красой, с лисой»!? –

Презрительно и гордо,

Считала весь народ лесной –

Зверьём второго сорта.

Но, как-то раз, зашёл в леса,

Охотник – злой и грубый…

Была недоброй та лиса,

А стала – доброй шубой.

А мы, хоть и невелики,

Но радостно трём лапки:

Живые! – Не воротники,

Не варежки, не шапки

 

***

Ну что нам за дело, что жизнь пролетела,

Как пуля промчалась (кажись - в молоко)

Нас жизнь вертела, порой, как хотела,

Но, в общем, сравнительно, было легко.

Должно быть даровано Высшим Указом

Сначала: эпохи советской излёт:

Казёнщина пыльная. Пышный маразм.

Но жизнь терпима, хотя и не мёд.

Запретные записи, мысли и книги.

Андропов с Черненкой. Парад, да салют.

Эзоповы речи, карманные фиги

Застольные встречи. Домашний уют.

Хоккейный триумф. Колбаса по 2.20.

И стоимость джинс – как зарплата отца.

В ушах - шум от грозных победных реляций.

И так без конца, без конца, без конца.

Ни голода, всё же, тебе, ни ГУЛАГа,

Ни шатко, ни валко, термимо, кажись.

Потом времена наступили Оттяга

(как раз мы входили во «взрослую» жизнь)

Мы, веря, во что-то, рванули куда-то.

Какое вокруг завертелось кино!

Обратно нельзя, впереди – непонятно.

Но весело, в целом. И даже смешно.

Всё ожило, как бы. Задвигалось, вроде.

Свобода запахло. Чем пахнет, скажи?

Свобода Нагая и Злая приходит

И словно базарная баба визжит.

И делит опять всех на наших-ненаших

И в воздухе снова – знакомый душок

Распад, передел и кровавая каша

И рыночный шок и тебя за ушко –

На улицу, что б ты учился торговле

Свобода ведёт, учит ловкости рук.

Кто выпал из круга, совсем обескровлен,

Кто крови напился, как некий паук.

И это прошло. Наступила Эпоха

Пропахшая нефтью (как Летов предрек)

Но, в целом-то, в общем, мы жили неплохо…

Неплохо мы прожили, в общем-то, век.