Хозяйственный счет эксплуатации ГВЫТМом здания театра б. Зон

Эксплуатация этого здания связана с громаднейшими предварительными накладными расходами на производство, так как

1) водопроводная сеть, без которой невозможно существование театра, частично разрушена и противопожарные аппараты на сцене не действуют совершенно;

2) канализация испорчена нечистотами и хронически заливает все нижнее помещение, так что для очистки его в настоящее время требуется установка, по расчету инженера, трех насосов.

Ввиду того, что здание более трех лет не топилось: 3) отопление под главным залом действует только частично, т. к. радиаторы совершенно {186} засорены, а в боковые батареи на сцене, в уборных, фойе тепло проходит только в незначительном проценте, так что требуется полная разборка, прочистка, а [в] главном зале и установка совершенно другой новой системы отопления; что касается до Зеркального и прилегающих к нему помещений, отопление там испорчено совершенно, начиная с котлов, и требует полного ремонта и новых установок; сметы, составленные на ремонт одного отопления, превышают 26 миллиардов рублей;

4) требуется очистка чердака, всех колосников, сцены и трюмов как от накопившейся за шесть лет грязи, так и от старых декораций и мебели, что требуется пожарными правилами.

Без этого основного ремонта, выраженного [в] вышеприведенных четырех пунктах, невозможно не только функционирование театра вообще, но даже его открытие, так что весь громадный расход по этому ремонту надо иметь в виде предварительного оборотного капитала.

К этому надо присоединить предварительный расход по подготовке спектаклей, по уплате жалованья техническому персоналу до открытия спектаклей, по выпуску афиш и т. д. и т. п., что выразится в сумме о[коло] 10 миллиардов рублей.

Одновременно с этим необходимо вести заготовку топлива хотя бы на первые три месяца, что выразится в количестве около 200 сажен на сумму около 10 миллиардов рублей. Вообще же надо сказать, что благодаря тому, что здание четыре года не топилось, оно требует чрезвычайно больших расходов на топливо, тем более, что в нижних своих частях совершенно не просохло, так что и с этой точки зрения исправление отопления и усиленная топка с осени и притом непременно равномерная в обеих половинах здания совершенно необходима и ляжет тяжелым бременем на бюджет театра.

Все эти расходы являются также предварительными и должны пойти за счет предварительного капитала, который необходимо вложить в производство.

В следующую очередь должен пойти ремонт крыши, который был задержан благодаря тому, что с нее сошла краска, разошлись швы, а местами имеются и пробоины.

Дальше идет побелка и покраска уборных и прилегающих к сцене помещений и другой текущий ремонт.

{187} Выйти из этого крайне тяжелого положения можно только двумя путями: или путем немедленной единовременной субсидии около 80 миллиардов и ежемесячных не менее 5 миллиардов, или путем такой хозяйственной эксплуатации всего здания в целом, которая компенсировала бы вышеозначенный оборотный капитал (субсидию).

Что такая эксплуатация осуществима, показывает пример Театра Актера, заключившего договор с М. Б. Зоном на сдачу ему: Зеркальный зал, малый зал внизу и подвал, взамен чего тот взял на себя, как видно из прилагаемой копии договора:

1) капитальный ремонт занимаемых им помещений;

2) ремонт канализации, водопровода и, самое главное, переустройство и ремонт всей сети отопления;

3) содержание в сухом и теплом виде при температуре 10 градусов;

4) хозяйственное содержание всего здания (уборка двора, улицы, снабжение водой и т. д. и т. п.);

5) ежемесячный взнос около 5 миллиардов рублей;

6) обязательство произвести ремонт и заготовку топлива до 1‑го сентября, что является достаточным обеспечением выполнения условий договора.

На основании вышеуказанного правление Государственных Высших Театральных Мастерских еще раз просит о предоставлении ему всего здания бывш. Зон с выдачей мандата на право возобновления договора на тех же условиях, которые были заключены правлением Театра Актера на сдачу ему части помещения.

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 1299, л. 11 – 12.

 

На этот раз права на Зеркальный зал удалось получить, и у Аксенова, еще надеявшегося на скорое получение субсидии, возник план передать этот зал Опытно-Героическому театру (ОГТ) Б. А. Фердинандова и В. Г. Шершеневича.

В письме от 13 августа Аксенов просил согласия Мейерхольда на союз с Опытно-Героическим театром, уже принятым в число мастерских ГИТИСа:

 

Ввиду того, что у нас не более трех пьес в постановке первой очереди, не позволите ли пустить Шершеневича с Фердинандовым раза три в недельку. Право же, это лучше «Розового павильона», а у них помещения вовсе нет и погибают. Без Вас, впрочем, ничего не обещаю категорически.

РГАЛИ, ф. 998, оп. 1, ед. хр. 1034, л. 3.

 

{188} В середине августа вопрос о вселении ОГТ в театр бывш. Зон был решен.

Письмом, направленным 24 августа председателю Моссовета, Аксенов и Бессонов (упоминая, что «в настоящее время решается вопрос о передаче помещения театра б. Зон, Садовая, 20, целиком Государственному институту театрального искусства для работы мастерских В. Э. Мейерхольда и Опытно-Героического театра») просили:

 

Ввиду того, что юридическое выяснение вопроса о принадлежности здания затянуто и может помешать началу работы Мастерских в этом здании, правление просит Вас предписать художественному отделу Губполитпросвета переписать на тех же условиях договор, заключенный правлением Театра Актера, на имя правления ГИТИСа в лице ректора И. А. Аксенова, членов Правления В. Э. Мейерхольда и В. А. Бессонова.

РГАЛИ, ф. 998, оп. 1, ед. хр. 1299, л. 9.

 

Все эти операции были проделаны в отсутствие Мейерхольда, его позиция оставалась не вполне ясна, и потому Аксенов и Бессонов уведомили ГубПП, что в случае неодобрения договора Мейерхольдом они просят «новый договор считать небывшим, а прежний, на имя правления Театра Актера, не отменявшимся» (там же, л. 13).

Мейерхольд вернулся в Москву из Крыма 14 сентября 1922 года (Зрелища, 1922, № 4, 18 – 24 сентября, с. 19).

[lxxix] Вдень открытия ГИТИСа (17 сентября 1922 года) Аксенов в качестве ректора сообщил, что «окончательно соорганизовались пять Мастерских — В. Мейерхольда, Б. Фердинандова, Н. Фореггера, армянского и еврейского {189} театра» и «предполагается открытие еще трех Мастерских: Н. Малько (музыкальной драмы), Н. Аксагарского (синтетического театра) и А. Петровского».

На 1 октября было назначено открытие сезона в Театре ГИТИСа (см.: Зрелища, 1922, № 5, с. 12). Это название, совсем недолго просуществовавшее, получил театр бывш. Зон, переставший именоваться Театром Актера. После создания Театра ГИТИСа и решения о параллельной работе на его сцене Мастерской № 1 (Мейерхольда) и Мастерской № 3 (Опытно-Героического театра) его директором был назначен В. Г. Шершеневич.

Аксенов предвидел, что в ГИТИСе «внутренняя борьба обещает быть весьма интересной» (письмо Мейерхольду от 13 августа).

«И с первых же дней учебного года в институте — среди студентов и преподавателей, в правлении, в партийной организации — вспыхнула борьба между сторонниками и противниками Мейерхольда. Учебные занятия срывались постоянными дискуссиями, а среди руководящих кадров института шли непрерывные столкновения. Разрыв был неминуем. И он произошел в те же двадцатые числа ноября 1922 года, когда состоялась премьера “Смерти Тарелкина”. Мейерхольд, а за ним ректор Аксенов, педагоги, работавшие с Мейерхольдом в ГВЫРМ-ГВЫТМ, Мастерская Вс. Мейерхольда, весь второй курс режиссерского факультета и факультета актеров драмы ушли из ГИТИСа», — вспоминал А. В. Февральский («Записки ровесника века», М., 1976, с. 224 – 225).

С момента ухода Мейерхольда из ГИТИСа, с 21 ноября 1922 года, Театр ГИТИСа был переименован в Театр Мастерской Вс. Мейерхольда (см.: Зрелища, 1922, № 15, 5 – 11 декабря, с. 21). И уже в декабре 1922 года он нередко именуется в документах Театром Вс. Мейерхольда.

[lxxx] Первая строчка песни «Кирпичики» («Кирпичный завод»), сочиненной поэтом П. Д. Германом на мотив старинного вальса «Две собачки», ставшего популярным после того, как Мейерхольд использовал его в лирическом эпизоде и в финале «Леса». Музыку песни обработал В. Я. Кручинин; в 1925 году появился фильм «Кирпичики» (сценарий Г. Э. Гребнера, режиссеры {190} М. И. Доллер и Л. Л. Оболенский), жанр фильма был обозначен: «Инсценировка популярной песенки». Уже в середине 1920‑х годов могло казаться, что в партитуру «Леса» введена мелодия известной песни. Ее популярность и виртуозность гармониста И. Я. Макарова увеличивали интерес к спектаклю. Афиша повторного («по желанию публики») исполнения «Леса» на выезде в Орехово-Зуеве 26 ноября 1925 года обещала «участие всего ансамбля первого состава» и особо выделяла: «Гармоника (КИРПИЧИКИ) Макаров».

 

 

Афиша спектакля «Лес».
Гастроли ТИМа в Орехово-Зуеве 26 ноября 1925 г.

[lxxxi] {191} Опытно-Героический театр (ОГТ), основанный Б. А. Фердинандовым и В. Г. Шершеневичем, в сезон 1921/22 года работал в помещении театра Рогожско-Симоновского района на Таганке (бывш. кинотеатр «Вулкан», он назывался тогда Театр им. А. Сафонова). В прошлом сотрудничавшие с Камерным театром, Фердинандов и Шершеневич к лету 1921 года порвали с ним.

Среди спектаклей, анонсированных их театром весной 1922 года, была «Революционная мистерия» Н. Р. Эрдмана: «К 1 мая Опытно-Героический театр подготовляет “Революционную мистерию”, соч. Ник. Эрдмана, которая охватывает все развитие культуры, начиная от обезьяны и до последних эпох классового расслоения и социальной борьбы. Первые два акта, начатки культуры, идут на “внесмысловом” языке, с одними рядами гласных и согласных. В основу спектакля положены механические упражнения на вызывание волнения, которые проходятся в студии при театре. Музыка написана Ю. С. Милютиным. Участвует в спектакле вся труппа» (Театральная Москва, 1922, № 35 – 36, 17 – 23 апреля, с. 22).

[lxxxii] В этом абзаце изложение Аксенова спрессовывает события лета 1922 года, относящиеся к Опытно-Героическому театру.

Еще в начале июня Фердинандов просил о вхождении ОГТ в ГВЫТМ на правах Вольной мастерской (см.: Эрмитаж, 1922, № 4, 7 – 12 июня, с. 14).

Двумя неделями позже тот же журнал (№ 6, 22 – 26 июня, с. 15) сообщал: «Главпрофобром утверждено ходатайство бывш. Опытно-Героического театра, руководимого Б. Фердинандовым, о слиянии с ГВЫТМом на правах Вольной мастерской. Правлением ГВЫТМ утвержден репертуар и план работ Героического театра, состоящий из “Гибели Валгаллы” В. Шершеневича, “Мистерии” Эрдмана и возобновления старых работ театра. Срок открытия сезона еще не определен». ГВЫТМ тогда (в июне) еще не был преобразован в ГИТИС, это произойдет в августе. Только в августе ГИТИСу будут переданы помещения театра бывш. Зон, и только тогда ненадолго возникнет план передачи Зеркального зала Опытно-Героическому театру.

В начале августа оставалось неясным, где в сезоне 1922/23 года будет играть ОГТ, намечавшиеся варианты отпадали. Аксенов 7 августа писал Мейерхольду: «Дима [Шершеневич] получил Латышский [театр]». Но в середине августа ОГТ, уже вошедший в состав ГВЫТМа, находился, по сведениям «Эрмитажа» (1922, № 14, 15 – 20 августа, с. 18), «в критическом положении»: «Передача помещения б. Латышского театра (угол Б. Дмитровки и Страстного бульвара), предложенного Московским театральным советом, задерживается вследствие не выяснившегося положения с Латышским театром. В настоящее время труппа <…> оказывается без помещения».

[lxxxiii] {192} Договор с антрепренером оперетты М. Б. Зоном (пригласившим А. А. Брянского в качестве главного режиссера) был заключен еще в середине июля от имени Театра Актера (Театральная Москва, 1922, № 49, 18 – 23 июля, с. 14).

Аксенов сообщал Мейерхольду 13 августа, что М. Б. Зон «уже сделал водопровод и закончил отопление нашего зала», «своим [залом] займется, когда выедут те негодяи [кинопрокатчики]» (РГАЛИ, ф. 998, оп. 1, ед. хр. 1034, л. 3).

[lxxxiv] Аксенов настаивает на принципиальном различии конструктивистских решений игрового пространства в «Великодушном рогоносце» и в спектаклях ОГТ, но он не точен, утверждая, что тенденция «ставить пьесы на деревянных каркасах» появилась в ОГТ в подражание «Рогоносцу». Вне непосредственной зависимости от «Великодушного рогоносца» и до его показа художник Б. Р. Эрдман решил на «деревянном каркасе» игровое пространство спектакля ОГТ «Копилка» Э. Лабиша — Н. Эрдмана, соорудив на сцене трехэтажную «карикатуру на Эйфелеву башню» (как было указано в программке спектакля). Об этом см. в статье П. А. Маркова «Борис Эрдман», написанной в 1926 году для {193} немецкого издания и опубликованной на русском языке впервые в 1983 году в «Книге воспоминаний» (с. 355 – 356).

[lxxxv] В Театре ГИТИСа на спектаклях Мастерской Опытно-Героического театра зрительный зал заполнялся на семь процентов.

Средняя посещаемость спектаклей Мастерской Мейерхольда составляла двадцать девять процентов (см.: Театры Москвы. 1917 – 1927, с. 63 и 91).

Там же сказано, что в сезон 1922/23 года Мастерская Опытно-Героического театра показала «Копилку» и «Грозу» по четыре раза, «Эдип-царь» исполнялся дважды, «Дама в черной перчатке» девять раз.

[lxxxvi] Сохранившийся черновой документ свидетельствует, что Театром ГИТИСа предполагалось предоставлять ГИТИСу 20 % сбора и по 40 % Мастерской № 1 (Мейерхольда) и Мастерской № 3 (ОГТ).

[lxxxvii] После прекращения спектаклей оперетты (обозрений) права арендаторов на Зеркальный зал сохранялись. «М. Б. Зону по-прежнему сдается Зеркальный зал (под кино) и нижний зал кабаре (“Ночной экспресс”)», сообщали «Зрелища» (1922, № 15, 5 – 11 декабря, с. 21).

[lxxxviii] О дате премьеры «Смерти Тарелкина» см. примеч. на с. 257 [В электронной версии — 58*].

[lxxxix] Правление Театра ГИТИС на заседании 8 ноября 1922 года заслушало (как сказано в протоколе) «заявление Вс. Мейерхольда о том, что его Мастерская (№ 1), расходуя фактически половину своих доходов на содержание Мастерской № 3, не в состоянии выполнять свой учебный и производственный план и дать достаточное обеспечение работающих режиссеров и студентов и не может ни в коем случае заниматься благотворительностью».

Было заслушано также сообщение администратора Театра ГИТИС А. В. Любимова о том, что «театр сейчас в катастрофическом положении, так как сборы со спектаклей ОГТ не окупают даже [нрзб.], не говоря уже о других расходах», что «на сборы со спектаклей три раза в неделю Мастерской № 1 театр прогорит и содержать Мастерскую № 3 не может». Он заявил, что «для {194} спасения театра необходимо как можно скорее дать “Смерть Тарелкина” и давать спектакли Мастерской всю неделю» (РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 1307, л. 5; опубл.: Иванов В. В. Бунт маргинала // Мнемозина. М., 1996, с. 232 – 233).

Было принято решение: «Предложить Мастерской № 3 вынести свою производственную работу из пределов Театра ГИТИСа. До приискания Мастерской № 3 необходимой для нее сцены спектакли ОГТ в Театре ГИТИСа прекратить с 19 ноября. Прекратить с сего 8 ноября всякую выдачу каких бы то ни было сумм по Мастерской № 3 ОГТ из финансовой части театра».

На следующий день происходили уличные демонстрации-протесты:

«9 ноября артисты Мастерской Б. Фердинандова и В. Шершеневича — Опытно-Героический театр при ГИТИСе — посредством публичных выступлений на улицах и в местах скопления театральной публики у входов московских театров и концертных залов выражали свой протест против прекращения руководителем ГИТИСа В. Э. Мейерхольдом дальнейших спектаклей их Мастерской на сцене Театра бывш. Зон» (Известия, 11 ноября 1922, № 255, с. 5). Эти демонстрации дали повод газете для жесткой характеристики ГИТИСа: «Как уже, по-видимому, водится в среде молодежи этого “левого фронта” театра, здесь не обошлось без публичных скандалов и грубых словесных столкновений, характер которых в значительной мере определяет общественную легкомысленную “эксцентричность” в среде этого театрального вуза и его Мастерских, составленных, по-видимому, из разных элементов и течений, объединенных в единый “фронт”».

В декабре московские власти обязали Театр ГИТИСа предоставлять два дня в неделю для спектаклей Опытно-героического театра. В середине декабря разрабатывался новый договор между художественным отделением ГубПП и Театром Вс. Мейерхольда (этот документ использовал именно такое название театра). В нем предусматривалось, в частности, что капитальный ремонт помещений театра бывш. Зон будет производиться на средства арендатора Зеркального зала (а также нижнего зала и подвала). По этому договору ОГТ с 14 декабря 1922 года получал право пользоваться большим залом и сценой с часу ночи с четверга на пятницу и до часа ночи с субботы на воскресенье, то есть спектакли ОГТ могли идти по пятницам и субботам:

 

{195} Договор

Город Москва, 9 декабря 1922 года

Художественное отделение ГубПП с одной стороны и Всеволод Эмильевич Мейерхольд с другой заключили договор о нижеследующем:

1) ХО ГубПП сдает В. Э. Мейерхольду в аренду принадлежащее Моссовету здание б. Зон (Содовая Триумфальная, 20) со всеми находящимися в нем помещениями сроком по 1‑е июня 1925 года и весь находящийся в театре инвентарь, принимаемый на тот же срок по особому акту от Художественного отдела ГубПП.

2) Означенный театр сдается В. Э. Мейерхольду безвозмездно для работы в нем «Театра Всеволода Мейерхольда». Перед началом каждого сезона, за месяц до начала работ, производственный план предоставляется в ХО ГубПП, где последним рассматривается в двухнедельный срок.

3) В. Э. Мейерхольд обязан еженедельно представлять на утверждение ХО ГубПП репертуар показательной работы.

4) В части внутреннего распорядка В. Э. Мейерхольд подчиняется всем существующим постановлениям Рабиса.

5) В административном и пожарном отношении В. Э. Мейерхольд подчиняется всем существующим на сей предмет законодательным положениям.

6) В. Э. Мейерхольд подчиняется всем общим правилам о предоставлении Моссовету билетов по расценке последнего.

7) В. Э. Мейерхольд устраивает бесплатные спектакли в дни декретированных праздников, но не более 5‑ти в год.

8) Безвозмездно переданное помещение по Садовой Триумфальной, 20 (б. Зон) в дальнейшем именуется: Театр Всеволода Мейерхольда, и в нем В. Э. Мейерхольд должен производить ремонт, поддерживая здание в полной исправности, следя за исправностью элементов отопления, освещения, канализации, принимая меры к осушению здания, очистки его и прочее. Смета ремонта в каждом случае утверждается ГубПП, и он периодически осматривает здание, составляя акт, передаваемый В. Э. Мейерхольду для исправления недочетов ремонта. Капитальные ремонты и оборудование театра и сцены производятся В. Э. Мейерхольдом на суммы, получаемые МОНО по договору с М. Б. Зоном от 9 июня 1922 года от сдачи в аренду Зеркального {196} зала, нижнего зала и подвала. Суммы эти поступают в кассу театра В. Э. Мейерхольда, который и обязуется представлять в ХО ГубПП все отчеты по их израсходованию.

9) Все расходы, связанные с содержанием театра (отопление, освещение, уборка дома, двора, улицы и пр.) производятся с сего числа за счет В. Э. Мейерхольда.

10) В. Э. Мейерхольд обязуется сохранять инвентарь, полученный от ХО ГубПП, в сухом месте и отвечает за целость его. По окончании срока договора инвентарь должен быть сдан в исправном виде. Переписка и переделка инвентаря разрешается ГубПП.

11) К концу договорного срока В. Э. Мейерхольд безвозмездно отдает ХО ГубПП двадцать пять процентов постановок, осуществленных за это время. Проверка инвентаря производится раз в год ХО ГубПП.

12) Стационарное электрическое оборудование театра, произведенное за счет В. Э. Мейерхольда, по окончании аренды передается безвозмездно ХО ГубПП.

13) Передача и сдача театра во время договорного срока может производиться только с разрешения ХО ГубПП.

14) Никаких материалов из госскладов В. Э. Мейерхольд не получает.

15) За неисполнение пунктов сего договора виновные привлекаются к народному суду.

16) ХО ГубПП имеет право постоянного фактического контроля над деятельностью Театра Всеволода Мейерхольда.

17) Все обязательства по договору правления Театра Актера с М. Б. Зоном от 9 июня 1922 года со всеми вытекающими из договора правами переходят на В. Э. Мейерхольда. В случае замены процентных отчислений с валового сбора предприятий М. Б. Зон, получаемых МОНО (15 %) и Театром Всеволода Мейерхольда (5 %), определенным денежным фиксом, Театр Всеволода Мейерхольда сохраняет за собою право получения соответствующей доли (25 %) этого фикса.

18) В. Э. Мейерхольд предоставляет ОГТ на срок с 14 декабря 1922 года по 1 июня 1923 года право еженедельного пользования (с часу ночи четверга на пятницу по час ночи с субботы на воскресенье) большим залом и сценой, согласно особого приложения к этому договору.

Завед. МОНО:

Главрук театра: Всеволод Мейерхольд

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 4, л. 32 – 32 об.

 

{197} Составленное тогда же «Приложение к договору» устанавливало права и обязательства ОГТ; черновая машинопись этого «Приложения» была выправлена Мейерхольдом:

 

1) Опытно-Героическому театру (ОГТ), руководимому тов. Фердинандовым и Шершеневичем, В. Э. Мейерхольд предоставляет на срок с 14 декабря 1922 года по 1 мая 1923 года право еженедельного пользования с часу ночи четверга на пятницу по час ночи с субботы на воскресенье: большой зрительный зал со сценой, входы и помещение кассы.

2) Кроме большого зала и сцены ОГТ предоставляется в пользование на тот же срок для ежедневного пользования: а) две комнаты в верхнем этаже, прилегающие к фойе, для администрации ОГТ, для хранения костюмов, бутафории и реквизита и б) пианино.

3) В дни, предоставленные ОГТ, он может занимать для играющих в спектаклях артистов 4 (четыре) артистических уборных.

4^а) ОГТ не имеет права пользоваться установками и декорациями Театра Всеволода Мейерхольда.

4^б) ОГТ предоставляется право пользования только стационарным оборудованием сцены.

5) Для хранения декораций и установок ОГТ предоставляется специально отведенное место в трюме.

6) ОГТ имеет отдельный административно-технический персонал, рабочих сцены, костюмеров, бутафоров и т. д.

7) Охрана имущества Театра Всеволода Мейерхольда и контроль над производимыми ОГТ работами на сцене вверяется ответственным работникам Театра Всеволода Мейерхольда, имеющим соответствующие мандаты. Все работы, производимые на сцене, по использовании для постановок тех или иных оборудований должны производиться всегда с ведома и разрешения этих лиц.

8) Монтаж ОГТ изготовляется ОГТ на собственные средства и только в комнатах ему отведенных и его персоналом.

9) В уплату за пользование электрической энергией, за охрану и хозяйственные расходы по зданию, за амортизацию имущества (электрические лампочки и т. д.), воду и прочее ОГТ еженедельно по субботам не позднее 12 часов ночи вносит в Театр Всеволода Мейерхольда 150 (сто пятьдесят) рублей золотом по курсу дня уплаты.

10) {198} ОГТ обязан 14 декабря 1922 года внести в кассу театра тысячу рублей золотом по курсу дня взноса в оплату 50 % неоплаченных театром на 9 декабря 1922 года счетов МОГЭС за пользование электрической энергией, [счетов] Москомхоза — за водопровод и канализацию по 11 ноября 1922 года со всеми начисленными на них пени.

11) ОГТ несет материальную ответственность за порчу инвентаря театра в предоставленные ему дни.

12) Охрана здания (привратники, сторожа) находится в ведении администрации Театра Всеволода Мейерхольда.

13) Афиши ОГТ вывешиваются у входа театра на специально отведенных для этого администрацией Театра Всеволода Мейерхольда местах.

14) Всякие объявления касательно внутреннего распорядка ОГТ должны вывешиваться только в отведенных ему комнатах.

15) Доходы от сдачи в аренду вешалки и буфета получаются за все время Театром Всеволода Мейерхольда.

16) Договор заключается без права пролонгации.

17) За неисполнение пунктов сего договора виновные привлекаются к народному суду.

18) Договор вступает в силу с момента выполнения ОГТ пункта 10‑го сего договора.

Заведующий МОНО

Главрук Театра В. Мейерхольда

Главрук ОГТ

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 4, л. 37 – 37 об.

 

Спектакли ОГТ были возобновлены в театре бывш. Зон и шли по пятницам и субботам с 29 декабря по середину февраля — до развала ОГТ.

[xc] В середине февраля 1923 года «Зрелища» (1923, № 24, 13 – 19 февраля, с. 19) информировали: «Новая постановка театра “Земля дыбом”, драма в восьми эпизодах в обработке С. Третьякова по сюжету “Ночи” Мартине, пойдет в первый раз 23 февраля в честь пятилетней годовщины Красной Армии. Все билеты на этот спектакль поступают в личное распоряжение тов. Л. Д. Троцкого. Пьеса будет показана представителям печати и публике в конце февраля. Стройка конструкции (конструктор Л. С. Попова, исполнитель А. Петров) почти закончена, остальная монтировка изготовляется в спешном порядке. Постановщик спектакля — В. Э. Мейерхольд. В спектакль введены кинематографические вставки, съемки и текст которых сделаны ВФКО [Всероссийским {199} фото-кино объединением]. В настоящее время работа над словом уже закончена и ведутся планировочные репетиции на сцене. К спектаклю переделываются зрительный зал и система освещения».

Предыстория спектакля началась в феврале 1922 года, когда А. В. Луначарский переслал Мейерхольду французский текст «Ночи» (см.: Переписка, с. 214). Летом пьеса фигурировала в репертуарных предположениях Театра Актера (см. с. 177). 27 июня в хронике «Эрмитажа» (1922, № 7, с. 13) сказано: «Пьеса “Ночь” Мартине, о которой писал тов. Троцкий в “Известиях”, передана тов. Троцким Мейерхольду для постановки на сцене Театра Актера объединенными силами последнего и ГВЫТМа».

По поводу пьесы Мейерхольд писал Л. Д. Троцкому 15 июня:

 

т. Л. Д. Троцкому.

С благодарностью извещаем Вас, уважаемый товарищ, о получении мною франц[узского] экз[емпляра] пьесы Martinet.

Так как мы решили ставить эту пьесу, разрешите мне и т. Аксенову (ректору Государств[енных] Высш[их] Театр[альных] мастерских) повидаться с Вами.

Удобно ли Вам принять нас в субботу, 17‑го (часы по Вашему указанию)? Или укажите другой день.

К сожалению, телефон наш (5-45-91), упорно не исправляемый, плохо действует (от нас звонить не приходится: не действует совсем, к нам работает, но тоже с перебоями).

И так ждем Ваших указаний о дне и часе свидания.

Привет.

15.VI.22. В. Мейерхольд

Новинский бульвар

32, кв. 45 [Это и приведенные ниже письма о «Земле дыбом» опубликованы О. В. Головниковой (Вестник архивиста. 2010, № 4, с. 123 – 149). — Ред. ]

 

Секретариат Троцкого ответил на это обращение в тот же день:

 

т. Мейерхольду

15 июня 1922 г.

В ответ на Ваше письмо сообщаем, что тов. Троцкий просит Вас и т. Аксенова явиться к нему 17 июня к 12 час. Знаменка б. Александровское военное училище.

Дело[производитель] по Секретариату А. Попов

 

{200} О подготовке спектакля Февральский вспоминал: «Пьеса с ее мрачным колоритом, тягучей риторикой, невыразительным текстом, слабым построением действия не нравилась коллективу. Мейерхольд на репетициях и в беседах не высказывал прямо своего отношения к ней, но однажды, когда я провожал его домой, он, не сдержавшись, сказал в сердцах: “Эта пьеса — сволочь” (так и сказал “сволочь”, будто речь шла о человеке), “Я ее ненавижу”. — “Зачем же вы ее ставите?” — спросил я. — “Приходится!”». Февральский подчеркивал, что в результате кардинальной режиссерской переработки «это была уже совсем не та пьеса, которую Мейерхольд назвал “сволочью”» (Февральский 1976, с. 236 – 237). Н. К. Мологин свидетельствовал: «На читке “Земли дыбом” Мейерхольд, прослушав несколько картин, сказал: “Какая слабая пьеса!” <…> Но когда после многих читок Мастер приступил к планировке, “Земля дыбом” сделалась неузнаваемой» (Мологин Н. К. Из воспоминаний // Театральный Октябрь. Сб. 1. Л.; М., 1926, с. 163).

Анонсируя премьеру, «Антракт» 4 марта извещал: «Театр переделан. Сцена освещается военными прожекторами. Поставлен киноэкран. Автомобили, мотоциклеты, велосипеды, военное снаряжение, походная кухня придают постановке военно-маршевый темп и характер. Основной стержень, основной тон постановки — агитплакатный резкооправданный пафос».

На афише и программах спектакля стояло посвящение: «Красной Армии и Первому Красноармейцу РСФСР Льву Троцкому работу свою посвящает Всеволод Мейерхольд. 23-II-23». В 1937 году, когда это давнее посвящение оценивалось как политическое преступление, Мейерхольд в черновике вынужденного объяснения писал: «Трудколлектив был настолько беден, что спектакль этот, сложный по монтировке, не мог состояться, если бы не была оказана помощь со стороны Военного комиссариата. Было сделано обращение к Военному комиссариату, и Военный комиссариат поддержал» (цит. по: Театр, 1990, № 1, с. 141).

Распоряжение о предоставлении ТИМу оборудования и техники, запрошенных для «Земли дыбом», последовало 8 февраля 1923 года, в тот день, когда из ТИМа были присланы «список вещей» и сопроводительная записка Мейерхольда (они неизвестны, но упомянуты в приказе Троцкого):

 

Тов. Аржанову

8 февраля 1923 г.

Прошу все, что возможно, отпустить театру во временное пользование.

Л. Троцкий

 

Приложение: записка и «список вещей» от Всеволода Мейерхольда от 8 февраля 1923 г.

{201} Открытая премьера «Земли дыбом» состоялась 4 марта 1923 года, через десять дней после первого показа.

В «Зрелищах» (1923, № 38, с. 18) отмечено, что 17 мая 1923 года на «Земле дыбом» присутствовал Л. Д. Троцкий. См. также: Анненков Ю. П. Дневник моих встреч. Т. 2. М., 1991, с. 60 – 61.

В следующем сезоне Мейерхольду пришлось снова писать Троцкому, поскольку начальник Главного военно-инженерного управления сообщил театру, что из-за перегрузки небольшого количества техники, имеющейся в военном ведомстве, не мог быть выслан мотоцикл на один из последних спектаклей «Земли дыбом» и что в дальнейшем не представляется возможность удовлетворять просьбу театра:

29 октября 1923 г.

 

Глубокоуважаемый

Лев Давыдович.

Ввиду того, что спектакль «Земля дыбом» и в этом сезоне собирает большое количество рабочих, красноармейцев и комсомольцев, и так как снятие названной пьесы с репертуара поставит наш театр в крайне затруднительное положение (у нас в репертуаре всего 3 пьесы), просим Вас, Лев Давыдович, подтвердить прежние приказы Ваши о снабжении нашего театра, никем кроме Вас не поддерживаемого, всем необходимым для спектакля «Земля дыбом».

Нам необходимы:

1) Три мотоцикла с лодочками (раза 3 в неделю): 2 на полтора часа (с 8 до 9 ¹/₂ ч. вечера); один на 2 ¹/₂ часа (с 8 до 10 ¹/₂ ч. вечера).

2) Автомобиль легковой, как в прошлом сезоне.

{202} Приношу извинение за беспокойство. От лица всего коллектива приношу Вам глубочайшую благодарность.

С коммунистическим приветом

Всеволод Мейерхольд

Приложение:

Отношение авто-отдела ГВИУ за № 53650 от 27/Х-23 г.

 

[xci] В постановке А. Б. Велижева «Ночь» Мартине была показана в день открытия первого сезона Театра Революции 29 октября 1922 года.

З. Г. Дальцев, управляющий Театром Революции, вспоминал: «Мейерхольд приехал к последним репетициям и не сделал ни одного замечания».

По словам Дальцева «Земля дыбом» вытеснила с московской афиши спектакль Театра Революции, «тем более, что и сборов он не делал и внимания общественности не привлек» (Дальцев З. Г. Москва. 1917 – 1923. Из воспоминаний // У истоков. М., 1960, с. 215).

[xcii] Отмечалось двадцатипятилетие сценической деятельности Мейерхольда, считая от его первых актерских выступлений на сцене МХТ.

Был создан юбилейный комитет — О. Д. Каменева (председатель), Э. М. Бескин (Губрабис), В. С. Богушевский (от театра Мейерхольда), З. Г. Дальцев (Театр Революции), Г. Д. Деев-Хомяковский (Дом печати), П. С. Коган (Государственный ученый совет Наркомпроса и Российская Академия художественных наук), С. М. Третьяков («Левый фронт»), А. В. Февральский (театр Мейерхольда), Н. С. Ценин (Главполитпросвет {203} и Театр Революции), А. И. Южин-Сумбатов (Малый театр). Выписка из решения, принятого комитетом 25 февраля 1923 года, была направлена А. В. Луначарскому:

 

Слушали:

О мерах, связанных с юбилеем.

Постановили:

Просить А. В. Луначарского провести звание Народного Артиста и денежное обеспечение для В. Э. Мейерхольда.

Принимая во внимание крайне тяжелое положение Театра В. Э. Мейерхольда, столь тяжелое, что ему грозит опасность прекращения деятельности, ходатайствовать перед А. В. Луначарским о предоставлении названному театру государственной субсидии, имея в виду постановление научно-художественной секции ГУСа от 12 июня 1922 г. о необходимости присвоения театру Мейерхольда звания государственного театра и снабжения его государственной субсидией.

В виду того, что театр Вс. Мейерхольда находится в ведении МОНО, просить о проведении субсидии через МОНО.

ЦГА, ф. 2306, оп. 1, д. 1658, л. 4.

 

Пересылая эту выписку из решения юбилейного комитета в канцелярию наркома, секретарь комитета А. В. Февральский на бланке Театра Революции 15 марта 1923 года писал:

 

Препровождая при сем выписку из протокола № 1 заседания комитета по организации чествования В. Э. Мейерхольда, комитет просит Вас не отказать в проведении упомянутых в выписке мероприятий.

Там же, л. 3.

 

Вопрос о субсидии в 1923 году решить не удалось. ТИМ получит субсидию лишь в 1926 году, когда будет отпраздновано пятилетие его существования.

{204} Но 27 марта 1923 года Л. Б. Каменев подписал постановление Совнаркома о присвоении Мейерхольду почетного звания:

 

Подлежит опубликованию

пр. 1013 п. 8