Глава вторая. Вифлеемская звезда

 

Евангельские легенды утверждают, что рождение Иисуса сопровождалось появлением над Вифлеемом (нынешним Бейт‑Лехемом) чудесной звезды. Вот как описывает это событие апостол Матфей: «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему… Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня… Они, выслушавши царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец» (Мф. 2:1–3,7‑9).

Люди, убежденные в правдивости каждого слова боговдохновенных книг, разумеется, не нуждаются ни в каких объяснениях этого необычного феномена, поскольку знают, что в мире нет ничего необычного или «чудесного», ибо все в нем – одни только деяния Всевышнего, и ничего больше. Люди, совершенно не верящие во Всевышнего, не верят также и в боговдохновенность каких бы то ни было книг, и поэтому для них загадка Вифлеемской звезды тоже не загадка, а просто «очередная выдумка мракобесов».

Трудность возникает для тех, кто посредине и хотел бы согласовать каждое слово этих книг с представлениями современной науки, или, иначе говоря, дать этим словам некое «научное объяснение».

Самую внушительную, на мой взгляд, попытку такого рода предпринял сэр Патрик Мур, бывший британский королевский астроном, опубликовавший в сентябре 2001 года книгу «Вифлеемская звезда». В ней он последовательно проанализировал все возможные небесные явления, которые могли лежать в основании «мифа о Вифлеемской звезде»: вспышка сверхновой, совмещение нескольких планет, прохождение кометы и т. п., – и пришел к оригинальному заключению, что наиболее удачно удовлетворяет всем описанным в Евангелии обстоятельствам явление так называемых «падающих звезд», то есть потока метеоров, представляющихся земному наблюдателю вылетающими из одной точки неба, из одного созвездия.

Еще до выхода в свет книги сэра Мура та же проблема была рассмотрена в двух других сочинениях. Британский астрофизик Марк Киджер опубликовал книгу «С точки зрения астронома» (1999), в которой предлагал свое объяснение Вифлеемской звезды как редкого сочетания двух явлений – вспышки сверхновой звезды и необычного совмещения планет. Киджер нашел такой момент в древней истории, когда два этих события произошли почти в одно и то же время. В 5 году до н. э. на небосводе появилась внезапно вспыхнувшая новая звезда, а чуть раньше, в 6 и 7 годах до н. э., происходили неординарные совмещения нескольких планет. По убеждению Киджера появление новой звезды сразу вслед за этими необычными совмещениями планет вполне могло показаться суеверным людям того времени предзнаменованием чего‑то незаурядного.

Тем, кого насторожит кажущееся несовпадение дат, напомним, что, согласно современным представлениям, Христос родился не в нулевом году той эры, которую христиане называют его именем и отсчитывают от дня его рождения. В результате ошибок в календарных расчетах средневековых христианских богословов нулевой момент нынешнего календаря несколько сместился. Действительная дата рождения Христа приходится на 4 или даже на 5 год «до Рождества Христова», так что в этом отношении гипотеза Киджера вполне совпадает с историей. Труднее представить себе, чтобы древние волхвы не бросились в Вифлеем уже по первому зову – совмещению планет – и ждали целый год, а то и два до появления новой звезды на небосводе.

И вот не так давно, уже после книги Мура, в «Ежеквартальнике Королевского астрономического общества» появилась статья американского астронома Майкла Мольнара, в которой утверждается, что хотя гипотеза Киджера абсолютно неверна, поскольку никакая новая звезда на небосводе не появлялась, но Вифлеемская звезда все‑таки существовала, причем именно в нужное время и в нужном месте. Только она была не совсем звезда, не совсем тогда, а главное – не совсем видима. Точнее – совсем невидима. Тем не менее нечто незаурядное, по крайней мере с точки зрения тогдашних астрологов (они же – тогдашние астрономы), несомненно, происходило. И вот это «невидимое» вполне могло породить рассказ о пресловутой «звезде».

Мольнар произвел расчет движения видимых небесных тел с 10 по 1 годы до н. э. и показал, что во второй половине этого промежутка, а именно – в марте‑апреле 6 года до н. э., произошли сразу два астрономических события, которые просто не могли не взволновать тогдашних астрологов, в просторечии «волхвов». Этими событиями были два подряд затмения Юпитера Луной, причем оба раза они наблюдались в одном и том же месте – в юго‑западной части неба, в созвездии Овна.

Чтобы понять, почему это могло взволновать астрологов‑волхвов, нужно иметь в виду два обстоятельства. Во‑первых, астрология, зародившаяся в Древнем Вавилоне и распространившаяся оттуда по всей эллинистической, а позднее – Римской империи, была к тому времени весьма развитой областью знания, и тогдашние астрологи умели рассчитывать движения планет с точностью, которая поражает современных астрономов. Во‑вторых, их расчеты всегда имели прикладное значение: они лежали в основе предсказаний, к которым и рядовые люди, и венценосные особы, вроде римских императоров, относились с глубоким уважением и полным доверием. Поскольку планеты, звезды и созвездия связывались с судьбами отдельных людей и даже целых стран, любые незаурядные астрономические события, вроде затмений, тотчас объявлялись предзнаменованиями или отражениями незаурядных житейских и политических событий.

Подтверждение последнего тезиса приносят не только сочинения древних авторов, но такие неожиданные, казалось бы, источники, как монеты. Римляне традиционно чеканили на монетах некие символы, отражающие те или иные важные события, и эти символы, как правило, были астрологическими. Например, во времена императора Нерона была выпущена монета с изображением барана (знак созвездия Овна), оглядывающегося на полумесяц и звезду. Это должно было напоминать о затмении Луной Венеры, произошедшем 25 апреля 51 года. Римский историк Светоний сохранил для нас предсказание тогдашних астрологов, которые связали это затмение с судьбой императора Нерона: они предсказали, что он будет свергнут в Риме, но воцарится вновь в Иерусалиме, потому что созведие Овна считалось тогда астрологическим символом Иудеи – об этом говорится в сочинении александрийского астролога Клавдия Птолемея «Тетрабиблос», или «Четверокнижие»: «Если что‑нибудь важное должно произойти в Иудее, то знак этому должен появиться в созвездии Овна».

Мольнар, нумизмат‑любитель, хорошо знал всю эту символику, и когда он на аверсах монет 7 года н. э., найденных в Антиохии (столице римской провинции Сирия), увидел изображение бога Юпитера, а на реверсах – изображение овна, взирающего на звезду, то сразу же понял, что эти монеты отчеканены в честь какого‑то астрономического – и политического – события, связанного с Иудеей. Поскольку Юпитер считался у римлян символом императорской власти, событие, видимо, было связано с каким‑то очередным достижением императорской политики. Перелистав исторические труды, Мольнар нашел, что в 6 году н. э. римляне сместили Иродова сына и наследника Архелая и присоединили Иудею к провинции Сирия. Монеты же, найденные в сирийской столице, датировались следующим годом, и, исследуя движение планет за этот год, Мольнар обнаружил, что в 7 году Юпитер сначала виднелся вблизи Меркурия, а затем почти рядом с Луной. Видимо, эти сближения и были сочтены небесными знамениями, говорящими о том, что боги одобряют действия римлян в отношении Иудеи. В честь такого совпадения явно стоило отчеканить специальные монеты.

Что же касается собственно «Вифлеемской звезды», то догадка о природе этого явления родилась у Мольнара из случайной находки. Он купил старинную римскую монету, относящуюся к 6 году до н. э., на которой было изображение барана («овна»), глядящего на звезду. Поскольку знак Овна в зодиаке покрывает период с 21 марта по 20 апреля и поскольку вблизи Луны в 6 году до н. э. находился Юпитер, то Мольнар решил посмотреть, что было с Юпитером и Луной в марте‑апреле того года. А посмотрев (то есть рассчитав движение этих светил), обнаружил, что как раз в те дни, 20 марта и повторно 17 апреля 6 года до н. э., Юпитер претерпел – редкое совпадение! – два лунных затмения подряд, и притом именно тогда, когда был «на востоке», то есть в восточной части неба.

Теперь мы уже можем понять ход дальнейших рассуждений американского астронома. Юпитер, как мы уже видели на примере Нерона, был, по представлениям астрологов, связан с судьбами императоров; не случайно римский астролог Фигулус, увидев знак Юпитера в гороскопе будущего императора Августа, предсказал сенату: «Ныне родился вождь мира». В Иудее же издревле существовало другое пророчество, процитированное апостолом Матфеем как раз в приведенном выше отрывке о Вифлеемской звезде: «Ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных; ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля». Всякий грамотный астролог, увидев такое совпадение, должен был немедленно понять, что у евреев родился (или должен вот‑вот родиться) кто‑то, кто затмит императоров и царей. Астрологов же в древнем мире хватало. И вера в астрологию была распространена невероятно. Как и сегодня, кстати. Но в наши дни эту веру труднее понять. Ведь людям сегодня прекрасно известно, что планет куда больше, чем думали создатели астрологических расчетов (уже после них были открыты Уран, Нептун и Плутон), так что уже по одному этому такие расчеты выглядят весьма сомнительно.

Впрочем, кому хочется верить, тем ничто не помеха. А во времена, о которых речь, были известны пять планет (не считая Земли), которые вместе с Солнцем и Луной образовывали «семь небес» и своим положением относительно «неподвижных» звезд давали астрологам указания на предстоящие события. Порой даже весьма детальные указания, как, например, то, которое приводит великий астроном древности Птолемей: «Если Венера совместится с Марсом и Юпитер будет виден в то же время, а Марс появится в лучах Солнца, то женщины начнут совокупляться со слугами и вообще всяким низкородным сбродом и даже с чужестранцами и бродягами». Так что уж на рождение «иудейского царя» астрологические книги наверняка могли указать. И потому «волхвы», то есть тогдашние мудрецы‑астрологи, полагает Мольнар, могли истолковать эти незаурядные астрономические события в свойственном им духе. Вычислив предстоящее затмение Юпитера в созвездии Овна, они могли прийти к выводу, что и оно знаменует собой «рождение Вождя», только среди евреев, – того самого предсказанного пророками «вождя‑спасителя».

Взволнованные столь выдающимся событием, они явились ко двору Ирода, чтобы выяснить, где именно, по еврейскому пророчеству, оно должно произойти. Узнав, что в Вифлееме, они должны были еще больше взволноваться – ведь Вифлеем находится к юго‑западу от Иерусалима, то есть как раз в той стороне, где происходили оба юпитерианских затмения. Судя по тому, что второе из этих затмений произошло, согласно Евангелию, как раз в тот момент, когда волхвы от Ирода направились в Вифлеем, их визит в царский дворец имел место именно 17 апреля 6 года до н. э.: говорит же Матфей, что «звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними». На самом деле, утверждает Мольнар, эта «звезда», то есть Юпитер, как раз и не была видна, но волхвы шли так уверенно, будто она их и в самом деле «вела», – ведь они ее «вычислили». А Матфей, не знавший тайн астрологии, конечно, не мог и помыслить, что волхвы шли согласно своим расчетам, и в простоте душевной записал, что их вела чудесная Вифлеемская звезда.

Из гипотезы Мольнара вытекает чрезвычайно важное следствие: если Иисус действительно существовал, то родиться он должен был не в 1 году н. э., названной его именем, а в день затмения Юпитера, то есть 17 апреля 6 года до н. э. (дату 20 марта Мольнар отверг, так как она чуть‑чуть выходила за границы периода созвездия Овна). И этот свой вывод Мольнар подтверждает еще одним дополнительным совпадением: Ирод умер в 4 году до н. э. и незадолго до смерти приказал перебить «всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал у волхвов». Почему «от двух лет», а не старше? Потому что «по времени, которое [он] выведал у волхвов» (то есть по времени вычисленного ими первого затмения Юпитера), Иисусу в 4 году до н. э. как раз и должно было быть чуть меньше двух лет – но лишь в том случае, если он родился в 6 году до н. э. Как говорилось выше, историки давно подозревали, что Иисус, если он существовал, родился раньше исчисленной церковью даты, и вот сейчас Мольнар нашел дополнительное и независимое подтверждение правоты их сомнений.

Все это, разумеется, не доказывает реальности существования Иисуса. Ведь, в сущности, Мольнар всего лишь показал, что в 6 году до н. э. произошли два астрономических события, которые могли дать составителям Евангелий повод для создания рассказа о Вифлеемской звезде (которую на самом деле никто не мог увидеть). Но никаких доказательств связи этих астрономических событий с рождением «реального» Христа Мольнар привести не может. Более того, из его же рассуждений следует, что дело, скорее всего, обстояло с точностью до наоборот: сначала произошли указанные астрономические события, а уже затем эти события, в общем духе тогдашней астрологической символики и веры в фантастические пророчества, были привязаны к рассказу о «рождении Спасителя». Так что достоверность этого главного евангелического рассказа по‑прежнему остается под сомнением. Но Мольнар и не ставил своей задачей анализ достоверности Евангелий. Он попросту хотел предложить вниманию ученых новую гипотезу, объясняющую миф о Вифлеемской звезде. И с этой задачей, следует признать, он справился весьма успешно.

На этом, однако, занимательная история Вифлеемской звезды не закончилась. Гипотеза Мольнара подверглась критике. Сэр Патрик Мур указал, что затмение Луной Юпитера 17 апреля 6 года до н. э. происходило средь бела дня и его не мог увидеть никто, даже волхвы. А специалисты по истории астрологии усомнились в том, что волхвы могли истолковать невидимое затмение как указание на «рождение царя». Мольнар, разумеется, не сдался, стал искать, как бы опровергнуть возражения критиков, и вот недавно объявил, что ему удалось, наконец, найти «решающее» подтверждение выдвинутой им гипотезы. По его словам, это подтверждение содержится в книге астролога Матернуса «Матесис», написанной в 334 году. По словам Мольнара, он сумел разыскать это творение Матернуса, в котором черным по белому описано астрологическое явление, включающее затмение Юпитера Луной, и сказано, что оно предвещает рождение великого царя. Правда, царь этот не назван по имени, хотя автор – христианин и книга написана спустя три столетия после рождения Иисуса, но, как говорит Мольнар, «в те времена все читатели книги прекрасно понимали, что это замечание относится именно к Иисусу, а указанное астрологическое событие – это знаменитая Вифлеемская звезда».

Матернус, по мнению Мольнара, просто не хотел вовлекать христиан в сложные астрологические дебаты, которые только смутили бы их умы и отвлекли от мыслей о самом Иисусе. И вполне возможно, что Мольнар в этом прав. Во всяком случае, одного человека ему уже удалось убедить – Овен (!) Гингрич, историк астрономии из Гарвардского университета, заявил, что гипотеза Мольнара кажется ему теперь «очень серьезной».

 

Глава третья. Чаша Грааля

 

Следующая история тоже связана с Евангелиями, но произошла сравнительно давно, в декабре 1993 года, в Иерусалиме. В научных кругах она тогда произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Сегодня, во времена поголовного увлечения «Кодом да Винчи», она звучит особенно актуально, показывая, что ничего нового автор пресловутого «Кода» не написал. Он всего лишь добросовестно переписал то, что давно было известно, только слегка разбавил это детективной интригой. Итак, иерусалимская история 1993 года. Некий археолог по имени Леон Декур несколько месяцев подряд вел бесплодные раскопки в одном из старинных уголков древней еврейской столицы. В тот декабрьский вечер 1993 года стояла обычная для израильской зимы пасмурная и пронизывающе холодная погода, и Декур отправил рабочих домой пораньше. Сам же он решил еще немного поковыряться в раскопе. Рассеянно разгребая груду земли в углу глубокой ямы, он вдруг заметил, что в пыли блеснуло что‑то металлическое. Руки его заработали энергичнее и осмысленнее, бережно расчищая находку, и вот он уже увидел ее целиком. Можно представить себе его восторг: его глазам открылась старинная медная чаша с остатками какого‑то темного вещества. В тусклом вечернем свете Декур не мог разобрать, что это за вещество и к какому времени относится чаша. Какое‑то время он задумчиво смотрел на нее, и вдруг его пронзила ослепительная догадка. Нет, он не воскликнул, как когда‑то Архимед: «Эврика!» Но он воскликнул нечто не менее знаменитое: «Грааль!»

И в этом месте я вынужден прервать рассказ, ибо даже в наши времена поголовного увлечения романами Брауна далеко не все знают, что такое Грааль, и потому не все могут в полной мере оценить восклицание Декура. Слово «Грааль» произошло, как считают, от латинского «gradalis», которое, в свою очередь, восходит к древнегреческому «кратер» – сосуд для смешивания вина с водой. Но в старофранцузском сочетание «Святой Грааль» («Сангреаль») имеет еще и иной смысл: «истинная кровь». А древнеирландское «cryol», из которого тоже выводят слово «Грааль», означает «корзину изобилия». Итак, «Грааль» – это сосуд для вина и одновременно – чаша со святой кровью да еще и корзина изобилия. Почему у этого слова так много смыслов? А потому, что это непростое слово. Оно связано со старинной христианской легендой, даже с несколькими сразу.

Согласно рассказам о жизни и смерти Иисуса Христа, составляющим содержание Евангелий, свой последний вечер перед арестом, судом и казнью Иисус провел в Гефсиманском саду, где вместе с учениками отмечал великий еврейский праздник Песах (христианской Пасхи тогда еще не было, поскольку Иисус был еще жив и до появления христианства было еще очень далеко.). Евангелия утверждают, что, подняв чашу с пасхальным вином и кусочек хлеба, Иисус произнес, указывая на хлеб: «Сие есть Тело Мое», а затем, указывая на вино: «Сие есть Кровь Моя». Закончив вечерю, он вышел в сад, где его вскоре и схватили римские легионеры. Выданный Пилатом на суд синедриона, Иисус был признан смутьяном и бунтовщиком и осужден на смертную казнь. В духе римских обычаев он был распят на кресте. Далее легенда утверждает, будто некто Иосиф Аримафейский снял его тело с креста и бережно собрал кровь Иисуса в ту самую чашу, из которой Иисус пил вино на своей «тайной вечере». Таким образом, пророчество Иисуса исполнилось: в чаше оказалась Христова кровь. А дальше, если верить легенде, было вот что.

С этой святой кровью Иосиф Аримафейский отправился проповедовать христианство европейским варварам. Так чаша оказалась в Европе. Вскоре, повествует легенда, она обнаружила свои чудодейственные свойства. Чудеса сыпались из нее как из рога изобилия: слепые, прикоснувшись к чаше, становились зрячими, увечные – здоровыми, бесплодные женщины – беременными. Вся эта история и чудесные свойства чаши привели к тому, что она получила собственное имя – «Сангреаль», или попросту – Грааль. Позже Грааль затерялся (или был спрятан) в каком‑то из монастырей, и это положило начало длительным поискам чаши, каковыми поисками тогдашние рыцари занимались все Средние века – разумеется, в свободное от Крестовых походов время. История этих поисков легла в основу двух знаменитых средневековых романов – «Персиваль» Кретьена де Труа и «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха, главным героем которых является один из рыцарей Круглого стола короля Артура по имени Парсифаль; в XIX веке Рихард Вагнер написал по мотивам этих романов оперы «Лоэнгрин» и «Парсифаль».

Теперь, надеюсь, вы уже понимаете, что побудило Леона Декура издать свой восторженный возглас. Еще бы – ведь он нашел древнюю чашу именно в том городе, где происходила «тайная вечеря», и вдобавок – неподалеку от Гефсиманского сада! А кроме того, ко дну чаши прилипло темное вещество, которое весьма походило на засохшую человеческую кровь. Как было не предположить, что это именно та самая чаша Святого Грааля, с которой связано столько легенд и столько веков бесплодных поисков?! А если это действительно так, то громадные последствия столь сенсационного открытия сразу становятся очевидны – ведь в руках ученых впервые в истории могло оказаться прямое доказательство реального существования Иисуса Христа! (Вопрос о том, каким образом чаша вернулась из Европы в Иерусалим, Декура почему‑то не заинтересовал.)

Какой‑нибудь иной археолог, возможно, воздержался бы от столь скоропалительного вывода. Он бы поначалу исследовал находку, определил ее возраст и лишь потом вынес суждение. Но дело в том, что Декур давно, напряженно и страстно желал найти следы существования Иисуса. За пятнадцать лет до этого он уже потряс однажды весь научный и околонаучный мир сообщением, будто ему удалось найти пергаменте «оригиналом» знаменитой Нагорной проповеди Христа – той самой, что начинается словами «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Декур действительно нашел тогда какую‑то древнюю рукопись, свет в тот раз тоже был вечерний и тусклый, рукопись была в плохом состоянии, исследователь испытывал необыкновенное возбуждение от находки – ничего удивительного, что ему почудилось, будто он нашел именно то, что искал. Но в тот раз предположение Декура быстро опровергли: пергамент оказался намного моложе Иисусовых времен. И вот теперь, через пятнадцать лет, в руках Декура оказалась загадочная чаша – как было не подумать первым делом о Святом Граале?

В кругах археологов Декур вообще‑то считался хорошим ученым: его послужной список содержал всего лишь один случай излишней поспешности – тот самый, с Нагорной проповедью. Поэтому его сообщение о небывалой находке было опубликовано в серьезном научном журнале. Разумеется, археологический мир отнесся к этой новой сенсации с должной осторожностью, но зато мир околонаучный публикацией был необычайно взволнован. Слухи о находке в Иерусалиме передавались из уст в уста. А вскоре последовала еще одна сенсация: анализ вещества, налипшего на дне найденной Декуром чаши, подтвердил, что это действительно остатки человеческой крови, к тому же – самой универсальной группы, «ноль плюс», пригодной для переливания всем без исключения людям. Что дало Декуру повод в очередной раз воскликнуть: «А чего иного вы ожидали от крови Иисуса?!»

Увы, больше о загадочной чаше мир ничего не услышал. То ли ее придирчивое изучение показало, что она тоже «не того времени», то ли обнаружилось еще что‑то неприятное, но разговоры о ней прекратились. Ясно, что Декур опять поторопился со своей сенсационной гипотезой. Не зря учит нас знаменитое правило, именуемое «бритвой Оккама», – не следует громоздить гипотезы без надлежащей надобности. Вся сенсация Декура была основана на том, что в какой‑то старинной чаше оказались остатки чьей‑то крови. Стоит ли выдвигать для объяснения этой находки столь монументальные гипотезы, если те же факты могут быть объяснены куда более просто и прозаически? Мало ли чья это может быть чаша, мало ли чья кровь…

Разумеется, верующие и склонные к мистике люди такими прозаическими объяснениями не удовлетворятся. И действительно, известие о находке «чаши Святого Грааля» возбудило эти круги самым неимоверным образом. Некоторые из самых возбужденных – видимо, под впечатлением нашумевшей картины «Парк юрского периода», где рассказывается о «воскрешении» динозавров по остаткам их хромосом, – тут же предложили применить ту же (на самом деле – несуществующую) методику для воскрешения… Иисуса Христа. Они призвали ученых выделить из остатков крови, найденной в декуровской чаше, «хромосомы Иисуса» и из них «вырастить», а затем «оживить» его тело.

К чести самого Леона Декура надо сказать, что, даже находясь на пике славы, он категорически отверг возможность (да и желательность) искусственного воссоздания основоположника христианства. Тем не менее и он тоже какое‑то время (пока сенсация не умерла) уговаривал биологов попытаться выделить из остатков найденной в чаше крови хромосомы ее древнего хозяина. Декура, как он заявил тогда, больше всего интересовало, будут ли эти хромосомы похожи на человеческие. Лично он был убежден, что они окажутся принципиально иными. А какими же? – наверняка удивитесь вы. Ясно какими, отвечает Декур. Божественными. Иисус ведь, согласно Евангелиям, был Сыном Божьим! И родился он, как утверждают Евангелия, от «непорочного зачатия» Девы Марии. Как же должен современный человек понимать легенду о таком зачатии? – спрашивал Декур. И сам себе отвечал: ее следует понимать как рассказ об искусственном оплодотворении девушки Мириам с помощью «Божественного сперматозоида». «Не может же, в самом деле, разумный человек поверить в россказни древних греков, будто боги совокуплялись с людьми в виде быков или лебедей», – убежденно заявлял Декур.

Действительно, не может. Но и в «Божественный сперматозоид», доставленный в лоно Марии голубем, – тоже не может. На то он и современный человек, худо‑бедно разбирающийся в технике искусственного оплодотворения. Почему же Леон Декур, тоже вполне современный человек, так энергично настаивал на проверке древней легенды? Наверно, хотел, в модном сегодня духе, сочетать науку с верой. Но, как видите, не получилось.

История интересная – уже хотя бы тем, что напомнила нам о знаменитой чаше Грааля. Ведь легенды, связанные с этой чашей, далеко не исчерпываются тем, что я, по необходимости коротко, здесь рассказал. С той же чашей связана, например, еще одна сенсационная гипотеза: будто она на самом деле представляет собой не что иное, как исчезнувший Ковчег Завета (ларец, в котором древние евреи хранили данные им на горе Синай заповеди)! История этого пропавшего Ковчега тоже окружена многочисленными легендами, на сей раз – еврейскими, и вот несколько лет назад английский журналист Грэм Хэнкок опубликовал толстую книгу под названием «Знак и печать», в которой заявил, что Ковчег и Грааль – это одно и то же. И вдобавок сообщил сенсационную новость не меньше декуровской – что ему в результате многолетних поисков удалось, наконец, найти этот знаменитый Ковчег, он же Грааль. Только уже не в Иерусалиме, а… в Эфиопии.

Разумеется, эта сенсация тоже не подтвердилась.