Гордость предшествует падению

Лу

Он ушел без меня. Я уставилась в свой виски, опрокинул его набок и медленно вылил на деревянную барную стойку. Коко взяла у меня стакан, не упуская ни секунды в разговоре с Лианой. В другом конце таверны Ансель сидел между Тулузом и Тьерри. Они все смеялись над шуткой, которую я не мог расслышать.

Одна большая, счастливая семья.

Вот только все они смотрели на меня, перешептываясь, словно я была пушкой, которая вот-вот взорвется.

И этот ублюдок ушел, не сказав ни слова.

Не знаю, чего я ожидала - я практически облила его виски и зажгла спичку. Но я не солгал. Я не сказала ничего неправдивого. Этого он и хотел, верно? Он хотел правды.

Не лги мне, сказал он.

Я оттолкнулась от бара, подошла к грязному окну впереди и уставилась в его грязные стекла. Он уже должен был вернуться. Если он ушел, когда Деверо сказал, что ушел, - когда я дулась наверху в страданиях, - он должен был вернуться через туннель полчаса назад. Что-то должно было случиться. Возможно, он нашел неприятности...

Теперь ты понимаешь? Это делает меня чудовищем?

Нет. Это делает тебя твоей матерью.

Новая волна гнева захлестнула меня. Возможно, он нашел неприятности. И - на этот раз - возможно, он сможет разобраться с ней без меня. Без магии.

Дыхание защекотало мне шею, и я повернулась, оказавшись лицом к лицу с Николиной. Когда она ухмыльнулась, я нахмурилась. Кровь окрасила ее зубы в желтый цвет. Действительно, ее тонкая кожа была теперь самой бледной чертой, ярче и белее луны. Я прошла мимо нее к пустому столику в углу.

 - Я хочу побыть одна, Николина.

 - Это будет несложно, souris. -  Она обошла вокруг меня, шепча, показывая на Коко и Анселя, на Блеза и Лиану, на Тулузу и Тьерри. - Они определенно не хотят нашей компании. -  Она наклонилась ближе. Ее губы коснулись моего уха. - Мы заставляем их чувствовать себя неловко.

 - Не трогай меня. - Я оттолкнула ее.

Когда я села, повернувшись к ней спиной, она перелетела на стул напротив. Однако она не села. Я полагала, что рейфы не сидят. Невозможно выглядеть зловеще и сверхъестественно, сидя на барном стуле.

 - Мы не так уж сильно отличаемся друг от друга, - вздохнула она. - Людям мы тоже не нравимся.

 - Я прекрасно нравлюсь людям, - огрызнулась я.

 - Правда? -  Ее бесцветные глаза переместились на Блейза, который наблюдал за мной из бара. - Мы можем чувствовать его мысли, о да, и он не забыл, как ты раздробил кости его сына. Он жаждет полакомиться твоей плотью, заставить тебя хныкать и стонать.

Мой взгляд переместился на него. Его губы изогнулись над острыми резцами. Черт.

 - Но ты же не будешь хныкать, правда? -  Николина наклонила свое лицо ближе к моему. - Ты будешь бороться, и ты будешь кусаться своими зубами. -  Она засмеялась - звук пронесся по моему позвоночнику - и повторила: - Мы не так уж сильно отличаемся. Долгие годы наш народ преследовали, и мы были гонимы даже среди них.

Почему-то я сомневалась, что она называет "мы" - это она и я, мы вдвоем. Нет. Похоже, Николина была не единственной, кто жил в ее голове в эти дни. Возможно, были......другие. Я же говорила тебе, что она странная, - призналась Габриэль. Слишком много сердец. Мое собственное сердце сжалось при воспоминании. Бедная Габи. Я надеялась, что она не пострадала.

Исмей сидел за столом с Ла Вуазен, глаза его были красными и стеклянными. К ним присоединилась горстка сестер. Бабетта осталась в лагере крови, чтобы заботиться о тех, кто был слишком молод, слишком стар, слишком слаб или слишком болен, чтобы сражаться.

Тело Габи они так и не нашли.

 - Мы откроем тебе секрет, мышонок, - прошептала Николина, возвращая мое внимание к ней. - Это не от нас зависит, чтобы им было удобно. Нет, нет, нет, это не так. Это не так, не так, не так. Это на них.

 - Как ты стала такой, Николина? - Я уставилась на нее.

Она снова ухмыльнулась - слишком широкая ухмылка, которая почти разделила ее лицо пополам.

 - Как ты стала такой, Луиза? Мы все делаем выбор. Мы все страдаем от последствий.

 - С меня хватит этого разговора. - Резко выдохнув, я ответила на взгляд Блейза своим собственным. Если он скоро не моргнет, то потеряет глаз. Николина, хотя и была явно сумасшедшей, была права в одном: я буду отбиваться. Когда Терранс пробормотал ему на ухо, он наконец перевел взгляд с меня на дверь в кладовую. Я сразу же напряглась. Услышали ли они что-то, чего не слышала я? Неужели Рид вернулся?

Не раздумывая, я сжала палец, и мое зрение затуманилось. Однако мой слух обострился, и низкий голос Терранса раздался эхом, как будто он стоял рядом со мной.

 - Ты думаешь, он мертв? Егерь?

 - Возможно. В сердце человеческого короля нет мира. Рид поступил глупо, подойдя к нему. - Блейз покачал головой.

 - Если он мертв... когда мы сможем покинуть это место?  - Терранс бросил косой взгляд на Ла Вуазен и Исмея, на окружающих их ведьм крови. - Мы не обязаны хранить верность этим демонам.

Моя щека дернулась. Прежде чем я осознала, что мои ноги сдвинулись с места, я уже стояла, упираясь кулаками в стол. Шаблон растворился.

 - Похоже, вы тоже не обязаны Риду лояльностью. -  Они оба посмотрели вверх, испуганные и разгневанные, но их взгляд был меркнет перед моей яростью. Николина в восторге захлопала в ладоши. Коко, Ансель и Клауд неуверенно поднялись. - Если вы подозреваете, что он в опасности, почему вы все еще здесь? -  Мой голос возвысился, перерос в нечто запредельное. Хотя я слышала, что говорю, я не формировала эти слова. - Вы должны ему пожизненный долг, вы, собачьи выродки. Или вы хотите, чтобы я вернул жизнь Терранса? -  Я подняла руки.

 - Ты смеешь угрожать нам? - Зубы Блейза оскалились, когда он поднялся со стула.

 - Луиза..., - сказал Клауд, его голос был примирительным. - Что ты делаешь?

 - Они думают, что Рид мертв, - прошипела я. - Они обсуждают, когда они смогут покинуть нас.

Хотя Ла Вуазен усмехнулась, ее глаза оставались ровными и холодными.

 - Конечно, обсуждают. При первых признаках беды они поджимают хвосты и бегут обратно в свое болото. Они трусы. Я говорила тебе не доверять им, Луиза.

Когда Лиана двинулась к двери, я захлопнула ее легким движением руки. Мои глаза не отрывались от глаз Блейза.

 - Ты никуда не уйдешь. Пока не вернешь его мне.

 - Ты не контролируешь луп-гару, ведьма. Мы причинили тебе вред не ради твоего товарища. Если он умрет, умрет и наша благосклонность. Будь очень осторожна. - Зарычав, лицо Блейза начало меняться.

Ла Вуазен шагнул ко мне, сцепив руки.

 - Возможно, это ты должен быть осторожен, Блез. Если ты вызовешь гнев этой ведьмы, ты вызовешь гнев всех нас. - Она подняла руку, и ведьмы крови встали как одна - их было не меньше дюжины. В четыре раза больше, чем Блейз, Лиана и Терранс, которые стояли спина к спине, рыча во все горло. Их ногти удлинились до смертоносных остриев.

 - Мы уйдем отсюда с миром. - Несмотря на свои слова, Блез встретил взгляд Ла Вуазена с открытым вызовом. - Кровь не должна пролиться.

 - Как легко вы забываете. -  Ла Вуазен улыбнулась, и это была жестокая, леденящая душу улыбка. Когда она опустила воротник, обнажив три зазубренных шрама на груди - следы когтей, - кровавые ведьмы зажужжали от предвкушения. И я тоже. Боже, я тоже. - Мы любим кровь. Особенно нашу собственную.

Напряжение в комнате, готовое взорваться, нарастало, они смотрели друг на друга.

Ансель начал делать шаг между ними - Ансель, как никто другой, - но Клауд остановил его, положив руку ему на плечо.

 - Отойди, парень. Пока тебя не ранили. - Ла Вуазену и Блезу он сказал: - Давайте не будем забывать о более великой цели. У нас есть общий враг. Мы все можем вести себя хорошо, пока месье Диггори не вернется, не так ли? -  Бросив пристальный взгляд сначала на Блейза, потом на меня, он добавил: - Потому что он вернется.

 

В последовавшей за этим долгой напряженной тишине не раздалось ни звука. Мы все ждали, что кто-то начнет действовать. Нанесет удар.

Наконец, Блез тяжело вздохнул.

 - Ты говоришь мудро, Клод Деверо. Мы будем ждать возвращения месье Диггори. Если он не вернется, я и мои дети покинем это место и его обитателей - его желтые глаза нашли мои - невредимыми. Даю вам слово.

 - Ах, прекрасно...

 - Трус. - Но Ла Вуазен только ухмыльнулась.

Это было все, что требовалось.

Зарычав, Терранс бросился на нее, но тут появилась Николина, схватила его за полусмещенное горло и скрутила. Он вскрикнул, пролетел по воздуху и приземлился у ног Блейза. Лиана уже переместилась. Она бросилась за Николиной. Блейз быстро последовал за ней, как и Ансель с Клаудом, когда они поняли, что ведьмы охотятся за кровью. С ножами в руках Исмей и ее сестры атаковали волков, но волки двигались быстрее, запрыгивая на барную стойку, чтобы забраться повыше. Терранс, хоть и загнанный в угол, хоть и превосходящий числом, сумел отбить нож Исмей, прижав ее к себе. Когда другая его лапа рассекла ей лицо, она закричала. Коко поспешила вмешаться.

А я... Я дотронулась пальцем до виски на стойке. Просто пальцем. Одна простая искра - такая похожая и в то же время такая непохожая на тот давний пожар в пабе. Неужели прошло всего две недели?

А казалось, что прошли годы.

Пламя погнало виски вниз по бару, туда, где Терранс...

Нет. Не Терранс. Я наклонила голову, недоумевая, когда пламя вместо него нашло другую, поднимаясь по ее ногам, ногам, груди. Вскоре она закричала от ужаса, от боли, отчаянно пытаясь пустить кровь, вырвать магию из запястий, но я только смеялся. Я смеялась и смеялась, пока у меня не заслезились глаза и не заболело горло, смеялся, пока ее голос наконец не пробил дымку в моем сознании. Пока я не поняла, кому принадлежал этот голос.

 - Коко, - вздохнула я.

Я уставилась на нее в недоумении, выпуская узор. Пламя мгновенно угасло, и она рухнула на пол. Дым окутал ее одежду, кожу, и она задыхалась между всхлипами, пытаясь отдышаться. Остальная часть комнаты вернулась по кусочкам - ужасное выражение лица Анселя, неистовый крик Терранса, безумная беготня Исмея в поисках меда. Когда я бросилась вперед, чтобы помочь ей, рука схватила меня за горло.

 - Не приближайся, - прорычала Ла Вуазен, ее ногти впились мне в кожу.

 - Хватит, Жозефина. - Деверо навис над нами, серьезнее, чем я его когда-либо видела. - Отпустите ее.

Глаза Ла Вуазен слегка выпучились, она смотрела на него, но постепенно, один за другим, ее пальцы разжались. Я резко вдохнула и, пошатываясь, пошла вперед.

 - Коко.

Но и ведьмы крови, и оборотни заслонили ее, когда я приблизилась, и я могла видеть лишь ее глаза над рукой Анселя. Он тоже встал между нами. У меня перехватило дыхание от враждебности в их взглядах. От страха.

 - Коко, мне так жаль...

Она с трудом поднялась.

 - Со мной все будет в порядке, Лу, - слабо сказала она.

 - Это был несчастный случай. Ты должна мне поверить. -  Мой голос сорвался на последнем слове, но мое сердце разбилось от слез, хлынувших из ее глаз, когда она посмотрела на меня. Она прижала руку ко рту, чтобы сдержать рыдания. - Коко, пожалуйста. Ты знаешь, что я никогда бы не... никогда бы не хотела...

Позади нее Николина усмехнулась. Ее интонация углубилась, изменилась, когда она сказала:

 - Господь говорит: "Прислушайтесь к нему, все. Гордость идет впереди падения".

Окончательность того, что я сделала, пронзила меня насквозь, и я услышала его голос. Почувствовала его мягкое прикосновение к моим волосам.

Ты не был самим собой.

Ты видишь то, что хочешь видеть.

Думаешь, я хочу видеть тебя как...

В качестве кого? Как зло?

Зарывшись лицом в ладони, я опустилась на колени и разрыдалась.

 

 

Правильные рыцари

Рид

Лицо.

Я проснулся с лицом. Хотя оно было всего в нескольких дюймах от моего собственного, я изо всех сил старался сфокусировать его черты. Они оставались бесформенными, темными, как будто я стоял в тяжелом тумане. Но я не стоял. Я не мог пошевелить конечностями. Они казались тяжелее, чем обычно, - невероятно тяжелыми и холодными. Кроме запястий. Запястья горели черным огнем.

Глаза то закрывались, то открывались - вяло, каждое моргание стоило огромных усилий - я попытался поднять голову. Она бесполезно прижалась к моему плечу. Мне показалось, что губы шевельнулись. Подумал, что, возможно, раздался голос. Я снова закрыл глаза. Кто-то раздвинул мне челюсти и затолкал в горло что-то горькое. Меня мгновенно вырвало.

Меня тошнило до тех пор, пока моя голова не начала стучать. Горло болело.

Когда что-то твердое ударило меня по лицу, я сплюнул кровь. Привкус меди, соли ошеломил мои чувства. Моргая быстрее, я потряс головой, чтобы прояснить ее. Комната поплыла. Наконец, лицо передо мной приобрело очертания. Золотистые волосы и серые глаза, как у волка, прямой нос и точеная челюсть.

 - Ты очнулся, - сказал Огюст. - Хорошо.

Рядом со мной сидела мадам Лабель со связанными запястьями за стулом. Из-за этого ее плечи выпирали из гнезда. Хотя из прокола на горле сочилась кровь, ее глаза оставались ясными. Тогда я заметил металлические шприцы в руках Огюста. Кровавые перья.

Инъекции.

Он накачал нас наркотиками, накачал меня, как будто я...

Желчь подкатила к моему горлу.

Как будто я был ведьмой.

 - Правда, Огюст, в этом нет необходимости... -  Мадам Лабель боролась со своими узами.

 - Вы смеете обращаться к Его Величеству так неофициально? - спросила Олиана. Ее голос дрожал и перекатывался вместе с моим сознанием.

 - Простите меня, - огрызнулась мадам Лабель. - После рождения мужского ребенка и всего того, что сопутствует такому счастливому событию, я полагала, что формальности прекратятся. Вопиющая ошибка.

Меня снова вырвало, и я не смог услышать ответ Олианы.

Когда я снова открыл глаза, комната приобрела резкость. Полки из красного дерева, заставленные книгами. Резной камин. Портреты королей с суровыми губами и вышитый ковер под обутыми в сапоги ногами. Я моргнул, и зрение сосредоточилось на шассерах, выстроившихся вдоль стен. Не меньше дюжины. Каждый держал руку на Балисарде у пояса.

Кроме шассера, который стоял позади меня. Он держал свою руку у моего горла.

Второй встал за мадам Лабель. Его клинок прочертил кровь, и она замерла.

 - По крайней мере, почистите его, - слабо сказала она. - Он не животное. Он ваш сын.

 - Ты оскорбляешь меня, Элен. -  Огюст присел передо мной и провел рукой перед моим лицом. Мои глаза с трудом следовали за ним. - Как будто я позволю даже моим гончим сидеть в их собственных испражнениях. - Он щелкнул пальцами. - Мне нужно, чтобы ты сосредоточился, Рид. Месса начнется через четверть часа, и я не могу опоздать. Королевство ожидает, что я буду оплакивать этого ханжу. Я не должен их разочаровать.

Ненависть прорвалась сквозь дымку моих мыслей.

 - Но вы же понимаете, как важно сохранять притворство?- Он изогнул золотистую бровь. - В конце концов, ты всех нас одурачил. Включая его. - У меня снова свело живот, но он вовремя отпрыгнул назад, скривив губы. - Между нами двумя, я рад, что ты убил его. Я не могу сосчитать, сколько раз этот мерзкий лицемер брался поучать меня - меня, когда все это время он совал свой член в Моргану ле Блан.

 - Да, грязный лицемер, - резко повторила мадам Лабель. Шассер, стоявший позади нее, рванул ее волосы назад, еще глубже вонзая свой клинок в ее горло. Она больше ничего не сказала.

Огюст проигнорировал ее, наклонив голову, чтобы изучить меня.

 - Ваше тело отреагировало на инъекцию. Полагаю, это доказывает утверждение Филиппа. Ты ведьма.

Усилием воли я заставил себя поднять голову. На одну секунду. Две секунды.

 - Я бы хотела посмотреть... как ваше тело... реагирует на болиголов... Ваше Величество.

 - Вы отравили их? - спросил Бо в недоумении. Другой шассер держал его в углу комнаты. Хотя его мать отчаянно качала головой, он не признавал ее. - Ты подмешал болиголов в эти инъекции?

 - Чертова позолоченная башня. - Огюст закатил глаза. - Сейчас у меня нет терпения на твой голос, Борегард, или твой, Олиана, - добавил он, когда она попыталась перебить его. - Если кто-нибудь из вас заговорит снова, вы пожалеете об этом. - Обращаясь ко мне, он сказал: -А теперь скажи мне. Как это возможно? Как ты появился на свет, Рид Диггори?

Я невольно усмехнулся и услышал голос Лу в своей голове. Даже тогда - оказавшись за кулисами с двумя своими смертельными врагами - она была бесстрашной. Или, возможно, глупой. В любом случае, она не знала, насколько была права.

 - Я верю, - задыхался я, - когда мужчина и... ведьма... очень сильно любят друг друга...

Я ожидал его удара. Когда он последовал, моя голова ударилась о кресло и осталась там. С моих губ сорвался смех, а он уставился на меня, как на насекомое. Что-то, что можно раздавить его сапогом. Возможно, так оно и было. Я снова рассмеялся над иронией. Сколько раз я накачивал ведьму наркотиками? Сколько раз я носил его точное выражение лица?

Он схватил меня за подбородок, зажав его между пальцами.

 - Скажи мне, где она, и я обещаю тебе быструю смерть.

Моя ухмылка медленно отступила. Я ничего не сказал.

Его пальцы укусили сильнее. Достаточно сильно, чтобы появились синяки.

 - Вы любите крыс, Рид Диггори? Конечно, это уродливые маленькие существа, но под их звериной шкурой я должен признать, что разделяю с ними определенное родство.

 - Я не удивлен.

Он улыбнулся. Она была холодной.

 - Они умны, крысы. Находчивые. Они ценят собственное выживание. Возможно, тебе стоит прислушаться к их хорошему инстинкту. -  Когда я все еще ничего не сказал, его улыбка усилилась. - Любопытно, когда вы ловите крысу в ловушку на животе человека - скажем, например, с помощью кастрюли. А когда вы поднесете тепло к кастрюле, знаете ли вы, как отреагирует крыса? - Он покачал головой, когда я не ответил. - Она проникает в желудок человека, Рид Диггори. Она кусает и когтями прорывает кожу, плоть и кости, чтобы спастись от жара. Оно убивает человека, так что оно может выжить.

Наконец он отпустил меня, встал и достал из кармана носовой платок. Он с отвращением вытер рвоту со своих пальцев.

 - Если вы не хотите стать этим человеком, я предлагаю вам ответить на мой вопрос.

Мы уставились друг на друга. Очертания его лица дрогнули.

 - Я не буду, - просто сказал я.

Слова прозвучали эхом в тишине комнаты.

 - Хм... -  Он взял что-то со своего стола. Маленькое. Черное. Чугунное. - Понятно.

Кастрюля, понял я.

Я должен был почувствовать страх. Возможно, болиголов помешал этому. Возможно, накатывающая тошнота или раскалывающаяся головная боль. Он хотел, чтобы я боялась его. Я видел это в его глазах. В его улыбке. Он хотел, чтобы я дрожал, умолял. Это был мужчина, который наслаждался доминированием. Контроль. Однажды я уже помогал ему. Как его охотник. Я искал его одобрения как мой король. Даже после, когда я узнал его роль в моем зачатии, в моих страданиях, я в глубине души хотел узнать его.

Я придумал себе его образ из рассказов моей матери. Я принял ее розовые очки. Но этот мужчина не был им.

Этот человек был настоящим.

Он был уродлив.

И, глядя на него сейчас, я чувствовал только разочарование.

 - Я спрошу еще раз: где Луиза ле Блан? - Медленно он поставил кастрюлю на подставку над огнем.

 - Отец... - Бо начал было умолять, но по взмаху руки Огюста шассер ударил его по голове. Когда он упал, оцепенев, кабинет наполнился воплями Олианы. Она бросилась к нему, но Огюст схватил ее за талию и швырнул на стол. Она со всхлипом рухнула на пол.

 - Я сказал, молчи, - прорычал Огюст.

Глаза мадам Лабель расширились.

 - Кто вы? -  Ее голос повысился от недоверия. - Мужчина, которого я любила, никогда бы не стал так обращаться со своей семьей. Это ваша жена. Это ваши сыновья...

 - Они не мои сыновья. - Лицо Огюста раскраснелось, когда он схватился за ручки кресла мадам Лабель. Он низко наклонился к ее лицу, глаза горели диким огнем. - И у меня будет еще один сын, Элен. У меня будет еще сотня сыновей, чтобы досадить этой гнусной беловолосой суке. Мое наследие будет жить. Ты понимаешь меня? Мне все равно, если мне придется трахнуть каждую женщину в этом богом забытом клочке земли, я не уступлю. - Он поднял руку к ее лицу, но не прикоснулся к ней. Его пальцы сжимались от ненависти. С тоской. - Ты красивая, чертова лгунья. Что мне с тобой делать?

 - Пожалуйста, прекрати это. Это я. Это Элен...

 - Ты думаешь, я любил тебя, Элен? Думаешь, ты чем-то отличаешься от других?

 - Я знаю, что любила. - Ее глаза сверкали яростной убежденностью. - Я не могла сказать тебе, что я ведьма - и за это я прошу прощения - но ты знал меня, Огюст. Как одна душа знает другую, ты знал меня, а я знала тебя. То, что мы разделяли, было настоящим. Наш ребенок был рожден от любви, а не от похоти или обязательств. Ты должен переосмыслить эту слепую ненависть и вспомнить. Сейчас я такая же, как и тогда. Увидь меня, mon amour, и увидь его. Ему нужна наша помощь...

Огюст прикоснулся к ней, зажав ее губы между своими пальцами. Он оттянул их на расстояние волоска от своих.

 - Возможно, я буду пытать и тебя, - прошептал он. - Возможно, я посмотрю, кто из вас сломается первым.

Когда она решительно посмотрела на него в ответ, в моей груди зародилась гордость.

Любовь.

 - Почему болиголов не действует на тебя, mon amour?-  Он отпустил ее губы, чтобы погладить по щеке. Они могли бы быть единственными двумя людьми в комнате. - Как вам удается оставаться незатронутой?

 - Я делаю себе инъекции болиголова каждый день со дня нашей встречи. - Она подняла подбородок.

 - Ах. - Его пальцы сжались, царапая ее кожу. - Вот тебе и реальность.

Дверь в кабинет распахнулась, и вошел человек в печатках.

 - Ваше Величество, я задержал священников как можно дольше. Они настаивают, чтобы мы начали мессу немедленно.

Огюст еще секунду смотрел на мою мать. Со вздохом он отпустил ее и поправил пальто. Пригладил волосы.

 - Увы, похоже, наш разговор должен подождать до окончания празднества. - Надев черные перчатки с практической эффективностью, он вернул свою маску на место. Его маска. - Я позову вас обоих, когда они закончатся - если она не прибудет к тому времени.

 - Мы вам уже сказали. - Я закрыл глаза, чтобы остановить вращение. Чтобы остановить тошноту. Когда темнота усилила тошноту, я снова открыл их. - Моргана уже в городе.

 - Я говорю не о Моргане, а о ее дочери. - Его улыбка пронеслась по комнате, отбрасывая тени в моем сердце. Первый проблеск страха. - Если ты любишь ее, как говоришь, она придет за тобой. А я, - он погладил меня по щеке, проходя мимо, - буду ждать.

В подземельях было холоднее, чем снаружи. В углу нашей камеры, где вода стекала по камню, образовались сосульки. Они скапливались на земляном полу. Я прижался к железным прутьям, мышцы были слабыми и бесполезными. Хотя руки мадам Лабель оставались связанными, она терла рукавом о лед, чтобы смочить ткань. Опустилась рядом со мной на колени, чтобы как можно лучше очистить мое лицо.

 - Благодаря противорвотному и вашей массе тела, - сказала она, пытаясь и не пытаясь успокоить, - действие инъекции должно скоро ослабнуть. Вы будете в полном порядке, когда Луиза придет нас спасать. Мы можем только надеяться, что она поймет, что произошло, прежде чем нас съедят крысы.

 - Она не придет. -  Мой голос прозвучал пусто. Тусклый. - Мы поссорились. Я сказал ей, что она похожа на свою мать.

Бо отломил сосульку и разбил ее о стену.

 - Блестяще. Просто блестяще. Молодец, брат. Не могу дождаться, когда увижу, как будет выглядеть твоя селезенка, когда крыса вскроет тебя. - Он повернулся к мадам Лабель. - Не можете ли вы... не знаю... каким-нибудь волшебным образом вытащить нас отсюда? Я знаю, что вы связаны, но все, что для этого нужно, это просто пошевелить пальцем, верно?

 - Они покрыли наши кандалы каким-то онемевшим веществом. Я не могу пошевелить руками.

 - Можешь использовать локоть? Может быть, пальцем ноги?

 - Конечно, могу, но магия будет неуклюжей. Скорее всего, я принесу больше вреда, чем пользы, если попытаюсь это сделать.

 - О чем ты говоришь?

 - Манипулирование узорами требует ловкости, Ваше Высочество. Представьте, что вы завязываете узел локтями или пальцами ног, и вы поймете, в чем сложность. Наши руки - наши пальцы - позволяют нам выразить намерение с гораздо большей конкретностью. - На ее щеках появился румянец, когда она потирала мои. - Кроме того, хотя это явно ускользнуло от твоего ума, в конце этого коридора на страже стоят четыре охотника.

Он рыскал по камере, как разъяренный кот. Поднял голову.

 - Ну и что?

 - Сиськи матери. -  Она в отчаянии провела лбом по плечу. - Я понимаю, что за время нашей совместной жизни я совершила много выдающихся магических подвигов, Борегард, но даже я должна признать поражение, когда сталкиваюсь с проблемой побега из тюрьмы, победы над четырьмя охотниками и бегства из города с одним лишь моим проклятым локтем.

 - Ну, и что же нам тогда делать? - Бо поднял руки вверх. - Сидеть здесь и ждать, пока мой отец не скормит нас своим крысам? Отличный план, кстати, подойти к нему, - добавил он с рычанием. - Он любил меня когда-то, задница моя.

 - Бо, - сказал я, когда мадам Лабель вздрогнула. - Заткнись.

 - Он не собирается скармливать вас своим крысам, Ваше Высочество, - сказала она. - Несмотря на его кривляния, я не думаю, что он желает вам зла. Вы - его единственный законный наследник. По закону он не может передать королевство Виолетте или Виктуар.

Бо повернулся лицом к коридору, сердито скрестив руки.

 - Да, но простите меня за то, что я больше не доверяю вашим инстинктам. - Я уставился на его профиль, и тут же все встало на свои места. Ее розовые очки. Он тоже их носил. Несмотря на их несчастливые отношения, Бо все еще мечтал о большем со своим отцом. Эти мечты разбились о пол в тронном зале.

Я потерял представление о своем отце. Бо потерял реальность.

 - Держись. -  Бо резко схватился за решетку, его взгляд остановился на чем-то в конце коридора. Я повернул голову. Я приподнялся над решеткой, когда из-за двери послышались панические крики. Надежда вспыхнула, резко и неожиданно. Может ли это быть...? Неужели Лу все-таки пришел за нами? Бо усмехнулся. - Я знаю этот голос. Эти маленькие засранцы.

Шаги удалялись от нас, и вместе с ними стихали крики. Дверь в коридор со скрипом открылась.

Сквозь нее просунулось озорное лицо. Виолетта. Не знаю, откуда я знал, что это она, а не ее сестра, но я знал. Инстинктивно. Она с ухмылкой проскочила по коридору к нам. В руке она держала ключи охранников.

 - Привет, Таи. Ты скучала по мне?

 - Виолетта. - Бо просунул лицо между прутьями. - Как ты здесь? Почему ты не на мессе?

 - Как будто папа выпустил бы нас за пределы замка, когда Моргана на свободе. - Она закатила глаза.

 - Слава Богу за малые милости. Точно. Нам нужно спешить. - Он настойчиво протянул руку. - Охотники могут вернуться в любую секунду. Дай мне ключи.

Она положила руку на узкое бедро.

 - Они не вернутся в любую секунду. Я сказала им, что Виктуар случайно напоролась на свой клинок, а эти идиоты бросились наверх, чтобы помочь ей. - Она насмешливо хмыкнула. - Как будто Виктуар могла случайно кого-то задеть.

 - Да, - сказал он нетерпеливо, - но когда они не найдут Виктуар истекающей кровью, они поймут, что ты их обманула. Они вернутся вниз...

 - Нет, не вернутся. Там довольно много крови.

 - Что?

 - Мы пробрались в хранилище аптекаря и украли его баранью кровь. Виктуар была немного грубовата с ней на коврах, но у нее есть еще несколько пузырьков. Она ведет охотников в погоню за диким гусем. Это должно занять их хотя бы на несколько минут.

 - Ты дал Виктуар кровь? - Бо моргнул на нее. - Ты просто... дал ей ее? Чтобы поиграть с ней?

Виолетта пожала плечами.

 - Ничего не поделаешь. Теперь - она покрутила ключами перед его носом - ты хочешь, чтобы тебя спасли или нет?. -  Когда он потянулся за ними, она выхватила их из рук. - Ах, ах, ах. Не так быстро. Вы должны извиниться перед нами.

 - Да. - К ее голосу присоединился второй, и Виктуар материализовалась. Ее глаза сверкали в полумраке, а руки были в крови. Она протянула меч к кончику носа Бо. - Извинись за то, что покинул нас, таэ, и мы освободим тебя. - Ее нос сморщился, когда она посмотрела на меня. На мадам Лабель. - Тебя. Не их. Папа говорит, что они заслуживают сожжения.

Бо снова замахнулся на ключи. Промахнулся.

 - Сделайте мне одолжение, девочки. Когда отец открывает рот, закройте уши. От его голоса у вас сгниют мозги.

 - Я думаю, это ужасно романтично. -  Виолетта наклонила голову, чтобы изучить меня в жутком впечатлении от Огюста. В то время как его взгляд был холодным, ее взгляд был застенчиво любопытным. - Метуа Вахин сказал, что он пожертвовал всем, чтобы спасти девушку, которую любит. Вы ей не очень нравитесь, - добавила она мне, - как и ваша maman, но я думаю, что она вас уважает.

 - Это не романтично. Это глупо. -  Виктуар пнула ближайший ко мне бар, прежде чем повернуться к Бо. - Как ты мог выбрать этого сына шлюхи вместо нас?

 - Не произноси это слово, - резко сказал Бо. - Не произноси его больше никогда.

Она пригнула голову, оскалившись, но с укором.

 - Ты бросил нас, Таэ. Ты не сказала нам, куда ушла. Мы могли бы пойти с тобой. Мы могли бы сражаться с ведьмами рядом с тобой.

 - Не все ведьмы плохие, Туахине, Ту. Я нашел несколько хороших. Я намерен помочь им. - Он приподнял пальцем ее подбородок.

 - Но папа сказал, что лишит тебя наследства! - вмешалась Виолетта.

 - Тогда, я полагаю, ты будешь королевой.

Ее глаза расширились.

 - Мне жаль, что я не попрощался, - мягко сказал Бо, - но я не жалею, что уехал. У меня есть шанс стать частью чего-то необычного. Вместе, все мы - люди, ведьмы, оборотни, может быть, даже русалки - имеем шанс изменить мир.

 - Русалки? - Виолетта задохнулась.

 - О, заткнись, Виолетта. - Виктуар выхватила у нее ключи и бросила их Бо. - Сделай это. - Она отрывисто кивнула ему. - Сломай это. Сделай это лучше. И в конце, когда ты соберешь все воедино, я хочу стать егерем.

 - О, я тоже! - воскликнула Виолетта. - Только я хочу носить платье.

 - Егеря будут частью разбитых осколков, девочки. - Бо принялся отпирать камеру.

 - Нет. - Виктуар покачала головой. - Не егеря, как сейчас. Мы хотим быть егерями, какими они должны быть - настоящими рыцарями, выезжающими побеждать силы зла. Настоящего зла. - Она махнула рукой на меня - на больного, прикрывающего мой лоб, - когда Бо раздвинул ячейку. - Не то, что это.

Я не мог не ухмыльнуться.

К моему удивлению, она улыбнулась в ответ. Маленькая. Робко. Но все еще там. Эмоции взревели при виде этого, и я споткнулся от их силы. Виолетта обхватила меня за талию, чтобы поддержать. Чтобы повести меня по коридору.

 - От тебя воняет, Таи. А настоящие рыцари не воняют. Как ты сможешь спасти свою прекрасную деву, если она не выносит твоего запаха?

Борясь с собственной ухмылкой, мадам Лабель прижалась ко мне с другой стороны.

 - Возможно, его прекрасная дева не нуждается в спасении.

 - Возможно, она спасет его, - позвала Виктуар через плечо.

 - Возможно, они спасут друг друга, - огрызнулась Виолетта.

 - Возможно, мы спасем, - пробормотал я, чувствуя себя легче, чем когда-либо давно. Возможно, мы сможем. Вместе. В стремительном порыве осознания я, пожалуй, впервые ясно увидел: она была не единственной сломленной. Я закрыл глаза, чтобы спрятаться от монстров - моих монстров - в надежде, что они меня не увидят. Надеялась, что если я зарою их достаточно глубоко, они исчезнут.

Но они не исчезли, и я прятался достаточно долго.

В тревоге я пошел быстрее, не обращая внимания на стук в голове. Я должен был найти Лу. Я должен был найти ее, поговорить с ней...

Затем произошло сразу несколько вещей.

Дверь с грохотом распахнулась, и четверо охотников выскочили в коридор. Мадам Лабель крикнула

 - Бегите! - одновременно с тем, как Виктуар прорвала свои путы. Воцарился хаос. С пульсом рук мадам Лабель на головы шассеров посыпался камень с потолка. Камень размером с мой кулак попал в одного, и он рухнул. Остальные закричали в панике, в ярости, пытаясь скоординировать свои действия, подчинить ее. Двое схватили ее, а третий прыгнул перед нами. Выкрикивая боевой клич, Виктуар топтала его ногами. Когда он попятился назад, отмахиваясь от нее лезвием своего Балисарда, Виолетта ударила его в нос.

 

 - Убирайся отсюда! - Виктуар толкнула его, и он, уже потеряв равновесие, рухнул на пол. Бо разрезал его перевязь своей шпагой. - Пока не поздно!

Я изо всех сил старался дотянуться до мадам Лабель.

 - Я не могу оставить ее...

 - УХОДИ! - Мадам Лабель протянула руку под телами шассеров, разнеся дверь. - СЕЙЧАС!

Бо не оставил мне выбора. Обхватив меня руками, он потащил мое ослабевшее, бесполезное тело по коридору. Над нами раздавались шаги, но мы резко свернули налево по другому коридору и скрылись в полузакрытом выступе в стене.

 - Быстрее, - отчаянно сказал Бо, потянув меня за собой. - Месса уже началась, но шассеры, оставшиеся в замке, скоро будут здесь. Они обыщут эти туннели. Пойдем, пойдем.

 - Но моя мать, наши сестры...

 - С нашими сестрами все будет в порядке. Он никогда не причинит им вреда...

- А мадам Лабель? - Я все еще боролся. 

 - Она может о себе позаботиться. -  Он не колебался, заставляя меня идти по другому туннелю.

 - НЕТ...

 - Рид. - Он повернул меня лицом к себе, схватив за руки, когда я дернулся. Его глаза были широкими. Дикими. - Она сделала выбор, ясно? Она решила спасти тебя. Если ты вернешься сейчас, ты не поможешь ей. Ты наплюешь на нее. - Он тряхнул меня сильнее. - Живи сегодня, Рид, чтобы завтра ты мог сражаться. Мы вернем ее. Если мне придется самому сжечь этот замок, мы вернем ее. Ты доверяешь мне?

Я почувствовал, что киваю, почувствовала, как он снова потянул меня за собой.

Позади нас ее крики отдавались эхом вдалеке.

 

Когда змея сбрасывает кожу

Лу

Обхватив ноги руками, я положила подбородок на колени и посмотрела на послеполуденное небо. Густые, тяжелые облака собрались над головой, закрывая солнечный свет и обещая осадки. Хотя глаза все еще щипало, я отложила их закрытие еще на некоторое время. Внизу меня ждали Коко и Ансель в моей комнате. С крыши до меня доносилось их бормотание.

По крайней мере, из этого кошмарного дня вышло что-то хорошее.

По крайней мере, они снова заговорили - пусть даже обо мне.

 - Что мы можем сделать? - с тревогой спросил Ансель.

 - Мы ничего не можем сделать. -  Голос Коко был хриплым от слез или, возможно, от дыма. Мед залечил ее ожоги, но не восстановил бар. Клауд обещал заплатить трактирщику за ущерб. - По крайней мере, теперь она знает. Она будет осторожнее.

 - А Рид?

 - Он вернется к ней. Он всегда возвращается.

Я не заслужила ни одного из них.

Словно пытаясь поднять мое настроение, ветер ласкал мое лицо, захватывая в свою ветреную хватку пряди моих волос. А может, это был вовсе не ветер. Может быть, это было что-то другое. Кто-то другой. Чувствуя себя немного нелепо, я посмотрела на огромные, вездесущие облака и прошептала:

 - Мне нужна твоя помощь.

Ветер перестал трепать мои волосы.

Ободренная, я села и расправила плечи, свесив ноги с карниза.

 - Отцы не должны бросать своих детей. Мой был дерьмовым оправданием человеческого существа - дайте ему пинка от меня, если он там, наверху, но даже он пытался защитить меня своим извращенным способом. Ты, хотя... ты должен быть лучше. Ты должен быть отцом всех отцов, не так ли? Или, может быть, ты мать всех матерей, как говорила моя мама. -  Я покачала головой, пораженная. - Может быть, она права. Может быть, ты действительно хочешь моей смерти.

Из окна подо мной с испуганным криком выпорхнула птица, и я напряглась, вглядываясь в край здания в поисках того, что ее потревожило. Но ничего не было. Все было тихо и спокойно. Остатки последнего снегопада все еще цеплялись за углы крыши, но теперь небо никак не могло выбрать между снегом и дождем. Бесцельные хлопья носились в воздухе. Хотя на сырой, узкой улице внизу собралось несколько скорбящих, большинство не появлялось до окончания заупокойной мессы.

Голоса Коко и Анселя стихли несколько минут назад. Возмо<