Идеологическая проблема немецкой науки

 

 

________________________________________________________________________

 

Идеологическая проблема немецкой науки при нацистском режиме была почти идентична проблеме, с которой сталкивалась наука в Советской России при коммунистах, и поэтому ученые испытывали сильное давление — от них требовали создать «альтернативную парадигму». Но что это значит? И какое отношение это имеет к исследованию гипотезы о том, что Великая пирамида была оружием?

Чтобы понять, почему Германия стремилась к созданию такого оружия, особенно при нацистах, необходимо разобраться в основах геополитики. Во-первых, нужно учитывать, что милитаристская доктрина Германии является не продуктом фанатичных нацистов, а следствием геополитической ситуации, в которой оказалась страна. Окруженная такими сильными потенциальными врагами, как Франция, Россия, Англия и (в какой-то период) Австрия, Пруссия была просто обязана выработать военную доктрину, способную сломить и перехитрить любого врага. «Блицкриг» и «огневое подавление» превратились в военную доктрину Пруссии, а затем и всей Германии: способность сконцентрировать превосходящие силы на небольшом участке, нанести сокрушительный удар, а затем быстро развить успех или повернуться лицом к новому врагу. Эту доктрину разработал Фридрих Великий, а не кайзер или Гитлер. Кайзер просто добавил мобильную тяжелую артиллерию, а Гитлер — танки и пикирующие бомбардировщики.

Во-вторых, это значит, что стабильность любого уважающего себя немецкого правительства всегда будут обеспечивать два фактора: (1) сильная армия с самыми современными обычными видами вооружения и многочисленными резервистами, которых можно мобилизовать за короткое время, и (2) стремление использовать любое направление исследований, которое может привести к созданию «решающего оружия», то есть такого оружия, которое обеспечит немецкой армии решающее тактическое и/или стратегическое преимущество на глобальной геополитической арене и укрепит крайне непрочные позиции в центре Европы, где господствуют могущественные державы.

В этих обстоятельствах Германия включилась в гонку вооружений, но не ради обладания ядерным оружием, а для того, чтобы получить во много раз более эффективное и разрушительное скалярное оружие.

Беда в том, что Германия включалась в эту гонку дважды, первый раз во время Второй мировой войны. Объявив теорию относительности и некоторые аспекты квантовой механики «еврейской физикой», Гитлер нанес серьезный ущерб немецкой науке. Он не только вынудил уехать из страны тех людей, которые могли бы снабдить его самым мощным оружием современности, но и ограничил исследования идеологически одобренными рамками. Результат получился ошеломляющий, но он был достигнут слишком поздно, чтобы нацисты смогли извлечь из него выгоду.

В конце войны, когда охотники за научными секретами союзников проникли в Германию и стали железнодорожными вагонами вывозить немецкие патенты и отчеты о научных исследованиях — большая часть их до сих пор засекречена! — они наткнулись на нечто устрашающее. Благодаря не только изоляции Германии, но и тому, что нацисты отвергали обычную западную физику — «еврейскую физику» — и отдавали предпочтение нацистскому эквиваленту древней теории эфира и энергии вакуума, немецкая наука раздвинула границы эзотерической физики в новых и зачастую пугающих направлениях. В известной книге Луи Повеля и Мишеля Бержье «Утро магов» («The Morning of the Magicians»), посвященной влиянию оккультизма на нацизм, содержатся любопытные комментарии на этот счет:

 

После окончания войны 8 мая 1945 г. в поверженную Германию были немедленно отправлены команды исследователей. Их отчеты были опубликованы; один лишь их перечень занимает 300 страниц. Германия была отделена от остального мира с 1933 г. В течение двенадцати лет техническое развитие рейха шло странными, расходящимися путями. Несмотря на то, что немцы отставали в работах по созданию атомной бомбы, у них были гигантские ракеты, подобных которым не имели ни Америка, ни Россия. Возможно, у них не было радара[203], но они сконструировали систему инфракрасных детекторов, которые оказались не менее эффективными. Они не открыли силиконы, но создали новое направление органической химии, в основе которой лежали углеводородные цепочки.

…Они отвергли теорию относительности и не хотели замечать квантовой теории… Они верили в существование вечного льда, а также в то, что планеты и звезды представляют собой глыбы льда, дрейфующие в космосе. Если такие серьезные расхождения с общепринятыми взглядами могли возникнуть в современном мире на протяжении всего двенадцати лет, несмотря на обмен идеями и массовую коммуникацию, то что можно сказать о цивилизациях прошлого? До какой степени наши археологи способны оценить состояние науки, техники, философии, скажем, цивилизации майя или кхмеров?[204]

 

Идеология и изоляция — это два катализатора, способствовавшие появлению в Германии прототипов современных видов «умного» оружия и менее известного, но гораздо более разрушительного скалярного оружия[205]. Оперируя современными терминами, можно сказать, что из-за отрицания нацистами релятивистской «еврейской физики» немецкие ученые, работавшие над секретными проектами в области вооружений, были вынуждены первыми обратиться к области, которую впоследствии современные физики назовут квантовой гравитацией.

 

(а) Повторите, пожалуйста: что именно нашли немцы?

 

 

________________________________________________________________________

 

Окончание Второй мировой войны в Европе сопряжено с рядом необычных тайн и возникшей впоследствии «легенды» союзников о происхождении атомного оружия и его наиболее очевидного признака — грибовидного облака. В этом месте нашего повествования стоит остановиться, чтобы разобраться в этих тайнах и выяснить, какое отношение они могут иметь к нашей теме, то есть, к скалярному оружию.

Недавно в Великобритании вышла в свет интересная книга. Ее написал Ник Кук, редактор и консультант известного периодического издания «Jane′s Defense Weekly», имя которого известно всем, кто интересуется новейшей военной техникой и связанными с ней техническими вопросами. Книга Кука «Охота за нулевой точкой» («The Hunt for Zero Point»), как указывает ее название, посвящена сверхсекретным и тайным исследованиям, проводившимся в Соединенных Штатах и ряде других стран, с целью высвобождения гигантской энергии вакуума, или нулевой точки — энергии, предсказанной квантовой механикой.

Однако, как отмечает в своей книге Кук, его попытки изучить эту проблему наткнулись на препятствие, которое он назвал «легендой». Довольно быстро проследив связь между первыми послевоенными исследованиями антигравитации и появлением в небе Европы НЛО, он столкнулся с «легендой». Согласно «легенде», самые первые «летающие тарелки» представляли собой необычные летательные аппараты, которые во время войны строились и испытывались нацистами в рамках их необычной исследовательской программы. Реакция Кука — как и моя, когда я впервые узнал о «легенде», — состояла из смеси насмешки, высокомерия и отрицания, поскольку главная проблема «легенды» заключалась в том, что она была основана на нескольких послевоенных источниках, каждый из которых имел сомнительные цели и связи, и большинство этих сообщений не было подтверждено фактами. Создавалось впечатление, что с каждым последующим пересказом легенда разрасталась, и в настоящее время некоторые уфологи утверждают, что нацисты построили в Антарктиде секретную базу, на которую переправили тысячи ученых, работавших над усовершенствованием антигравитационного летательного аппарата (в некоторых версиях в сотрудничестве с инопланетянами или с людьми из «полой Земли»), а в настоящее время подготавливают широкомасштабный заговор с целью своего возвращения.

Согласно «легенде», подтверждением этого может служить масштабная военная экспедиция адмирала Берда в 1947 г., его внезапное и необъяснимое поражение, загадочные высказывания самого Берда и появившиеся в различных южноамериканских газетах предупреждения, а также последующие атомные взрывы, произведенные США над Южным полюсом якобы в рамках исследований, посвященных международному геофизическому году.

Такими же необычными, даже неправдоподобными выглядят военные операции и заявления обеих сторон в последние дни войны. Вот список этих в высшей степени странных событий.

1. В 1945 г. Гитлер во время совещания в бункере со своими генералами на вопрос о том, почему самые лучшие и боеспособные соединения немецкой армии были брошены на защиту Праги, а не Берлина, сделал странное заявление, будто Прага является ключом к победе в войне. Военная разведка союзников также подтвердила, что в районе Праги были развернуты лучшие танковые соединения СС, хотя на первый взгляд с военной точки зрения в этом не было никакого смысла — разве что к тому времени Берлин уже утратил экономическое и военное значение, о чем свидетельствовала оценка ситуации самими союзниками.

2. Третья армия американского генерала Паттона проскочила Баварию и вторглась в Богемию, пройдя по кратчайшему пути к знаменитым военным заводам «Шкода» в Пльзене, стертым с лица земли авиацией союзников.

3. Гитлер хвастался, что Германия способна применить новое оружие ужасной разрушительной силы, которое в последний момент превратит поражение в победу.

4. Немцы завершали строительство огромного аэродрома в Норвегии.

5. В конце войны подводные лодки отправлялись с секретным грузом из Германии в Японию или южную Атлантику. На одной из них, державшей курс на Японию, — U-234 — находились чертежи ракет и реактивного самолета, ученые и инженеры, а также два офицера японской армии. Захватившие лодку американцы обнаружили, что ее торпедные аппараты заполнены металлическими цилиндрами, причем, по некоторым сведениям, эти цилиндры были покрыты золотом. Золотое покрытие имело одну-единственную цель: защита от излучения обогащенного урана, хотя согласно «легенде» союзников Германия была еще далека от создания действующего ядерного реактора, а следовательно, от накопления достаточных запасов оружейного урана. Другие подводные лодки сдались аргентинским властям через три месяца после окончания войны, и их капитаны упорно отказывались раскрывать содержимое и местонахождение их грузов в течение трех месяцев после капитуляции Германии.

6. Что касается возможного использования цилиндров с подводной лодки U-234 для транспортировки обогащенного урана, то следует отметить, что еще в марте 1945 г. американские инженеры, участвовавшие в Манхэттенском проекте, жаловались, что их запасы урана-235 составляли примерно половину от необходимой критической массы для производства бомбы — после трех лет интенсивных исследований и накопления урана. В связи с этим возникает еще один неприятный для общепринятой версии вопрос: откуда взялась вторая половина?

7. Любопытно, что примерно за неделю до капитуляции Германии одинокий самолет люфтваффе Ю-390 совершил рейс из Норвегии в США, приблизившись к Нью-Йорку на расстояние 12 миль, а затем вернулся в Норвегию, совершив 32-часовой беспосадочный перелет[206].

8. Не менее интересен и тот факт, что американская атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, никогда не испытывалась. Нам просто предлагают верить послевоенным историям, будто американцы сбросили свою единственную урановую бомбу на Хиросиму, не испытав ее — недальновидность и некомпетентность, непредставимая на этом этапе войны. А если бы бомба не взорвалась и японцы, упорно работавшие над созданием собственной атомной бомбы (по одной из версий, от успешных испытаний их отделяло несколько дней[207]), нашли ее?

9. И последнее, но, возможно, самое важное. Как — в свете всего сказанного и сделанного — можно объяснить внезапную неспособность Гейзенберга, Хартека, Дибнера, Герлаха, Ганна и других создать бомбу, особенно с учетом того, что через неделю после известий о Хиросиме Гейзенберг дал верную оценку критической массы урановой бомбы и конструкции самой бомбы?

Другими словами, вся эта версия выглядит неправдоподобной. Причем не только «легенда» о нацистских НЛО, но и невероятное ускорение разработок союзников после окончания войны, которое кратко объяснил ученый и инженер Сэмюэл Годшмидт, участвовавший в работе над Манхэттенским проектом: «Мы просто были лучше». Но как в действительности объяснить, почему такое количество «блестящих физиков, в числе которых были лауреаты Нобелевской премии, вероятно, пали жертвой какой-то странной болезни, которая во время Второй мировой войны превратила их в некомпетентных растяп; что касается группы «Пенемюнде», то они создали самые большие в мире ракеты за очень короткий срок, но лишь потому, что увлекались космическими полетами. Однако с 1943 по 1945 г. та же самая группа «Пенемюнде», теперь значительно расширившаяся, похоже, страдала от той же «болезни», что поразила ученых, работавших над ядерным проектом — результатом полутора лет работы были одни лишь чертежи»[208]. Как объяснить некомпетентность Гейзенберга, Оберта, Дибнера, Хартека, Герлаха, фон Брауна и других специалистов во время войны, загадочным образом мгновенно исчезнувшую — в случае с Гейзенбергом в течение недели! — после окончания войны?

В последние годы для ответа на эти непростые вопросы были выдвинуты несколько гипотез, в том числе очень важное предположение, что Гейзенберг практически в одиночку саботировал немецкие исследования, связанные с созданием атомной бомбы[209]. По многим причинам я отвергаю это предположение — и не в последнюю очередь потому, что работа Гейзенберга была не единственным проектом в области ядерных исследований. По всей вероятности, доктор Дибнер возглавлял отдельный проект по созданию атомной бомбы в сотрудничестве с почтовым ведомством «Deutsche Reichspost» и в этом качестве поддерживал тесный контакт с таинственным бароном Манфредом фон Арденне, чей способ производства оружейного урана был не столько новым, сколько очевидным, хотя, как утверждает «легенда» союзников, трудным в реализации. Предложение Арденне было типичным инженерным решением проблемы постройки действующего ядерного реактора и защиты его от бомбардировок союзников: просто использовать большое количество центрифуг и масс-спектрометров для обогащения урана[210]. Стандартное возражение звучит следующим образом: такое большое сооружение, размером с Ок-Ридж, неизбежно привлечет внимание воздушной разведки союзников, вслед за которой появятся бомбардировщики.

Но как это объясняет факты, приведенные в списке странных событий конца Второй мировой войны? Оставляя подробности для следующей книги, я рискну предложить наиболее приемлемое объяснение аномальным действиям войск и необычному поведению немцев и союзников незадолго до окончания войны и сразу же после окончания боев на европейском театре военных действий.

1. Германия создала, испытала и в очень ограниченном масштабе применила бомбы объемного взрыва — незадолго до войны или вскоре после начала, на восточном фронте[211].

2. Германия создала и испытала одну, а возможно, и несколько атомных бомб, причем некоторые с невероятно низкой критической массой, использующие процесс «форсированного расщепления», который был изучен американскими и европейскими ядерщиками в конце 60-х и в 70-х годах. Эти бомбы, скорее всего, были испытаны в период с середины 1943 г. до конца 1944 г. Эти первые «тактические ядерные боеприпасы» могли применяться — если они вообще применялись — на восточном фронте. Показания пленных немецких летчиков и итальянских офицеров подтверждают испытание оружия, которое по всем признакам могло быть только ядерным.

3. Аргумент, что крупная установка по обогащению урана, сравнимая по размерам с установкой в Ок-Ридже, была бы обнаружена союзниками и подвергнута бомбардировке, и следовательно, Германия не могла накопить достаточно оружейного расщепляющегося материала, не выдерживает критики, поскольку у нацистского режима было как минимум два способа защитить подобные объекты:

a. Как ни печально это признавать, но нацисты могли — и я уверен, что действительно сделали это, — построить подобную установку вблизи лагеря смерти Аушвиц, поскольку прекрасно понимали, что союзники не будут бомбить ее[212].

b. Еще более важным представляется тот факт, что после объединения Германии обнаружились неизвестные подземные «фабрики», построенные нацистами, и среди них необычный комплекс, спрятанный в угольных шахтах бывшей немецкой провинции Силезия, к северо-западу от Бреслау, на территории современной Польши. Таким образом, Германия могла просто спрятать подобные установки и от союзников, и от советской воздушной разведки. Хорошо известно, что западные союзники не представляли себе масштабов этих подземных фабрик, пока подразделения Паттона не захватили в Тюрингии несколько заводов по производству ракет и реактивных самолетов.

4. Учитывая эти факты, военные операции и немцев, и союзников в последние недели войны приобретают смысл, поскольку Прага была наиболее удобным центром управления и снабжения немецкой армии, отчаянно пытавшейся удержать эти предприятия и другие исследовательские центры, пока их фантастические проекты не принесут плоды. Вспомним, что эти войска были последними боеспособными частями ваффен СС, имевшимися в распоряжении немецкого командования, и что секретными разработками оружия к этому времени руководил генерал СС доктор Ганс Каммлер, фанатичный убийца, никогда не испытывавший угрызений совести.

5. Одиночный полет Ю-390 из Норвегии в США в последние дни войны теперь можно объяснить — это не что иное, как подтверждение идеи, что на этой стадии войны, когда превосходство союзников в воздухе было подавляющим, Люфтваффе может успешно нанести одиночный удар по стратегически важной цели. А воздушная атака на Нью-Йорк при помощи одного большегрузного транспортного самолета могла означать только одно…

На этом довольно драматичном и жутковатом фоне мы вновь обратимся к Нику Куку, который при работе над книгой «Охота за нулевой точкой» с удивлением обнаружил «легенду» о нацистских НЛО. Как отмечает Кук, среди странной компании немцев, которых британцы перевезли в усадьбу Фарм-Холл, был физик Вальтер Герлах, специалист в области гравитации, а не ядерной физики. Именно фигура Герлаха, а не Гейзенберга лучше всего иллюстрирует вопрос: «что именно нашли немцы?»

Проследив немецкий след до самого конца, Кук нашел польского исследователя Витковского, который рассказал ему о письменных показаниях эсэсовского генерала, приговоренного польским судом к смерти за военные преступления, и о странном эксперименте под названием «Колокол». Я привожу длинные цитаты из книги Кука из-за его неподдельного интереса к вопросу о внимании немцев к тому, что мы сегодня называем скалярным оружием:

 

На протяжении многих лет Витковский рылся в архивах в поисках документов, связанных с секретными научными учреждениями нацистов в окрестностях Бреслау (современный Вроцлав). Он пытался найти следы секретных разработок оружия, которые велись ro время войны. Он обнаружил свидетельства о научно-исследовательских работах под контролем СС в сети тайных лабораторий, многие из которых были подземными, в далеком горном массиве Судеты на юго-западе Польши — до передачи этих земель Польше в качестве репараций после второй мировой войны это была Нижняя Силезия.

Витковский пришел к выводу, что некоторые из этих лабораторий использовались СС для ядерных исследований. Однако одно из этих мест не соответствовало общей картине. По его словам, серия экспериментов проводилась в одной из шахт, расположенных в долине неподалеку от чешской границы. Эти эксперименты начались в 1944 г. и продолжались до апреля следующего года, под носом у наступавших русских.

Эксперименты требовали большого количества электроэнергии, которая поступала по толстому кабелю в помещение, расположенное на глубине нескольких сотен метров. В этой камере находилось похожее на колокол устройство с двумя вращавшимися в противоположных направлениях цилиндрами, наполненными ртутью или чем-то подобным, от которого исходило бледно-голубое свечение.

 

В этом месте следует остановиться и отметить, что ртуть является важным компонентом хорошо известных «ртутных вихревых машин», описание которых в древней индийской литературе приводилось в моей предыдущей книге. Нацисты, усердно исследовавшие древние тексты в поисках источника их оккультной доктрины энергии «Врил», не могли пропустить эти ссылки и с учетом своего квантового подхода к гравитации просто сделали очевидный вывод.

 

Ученые, которые подвергались воздействию этого устройства во время экспериментов, страдали от ужасных побочных эффектов; по слухам, пятеро из них умерли.

Ходили слухи, что целью этих испытаний являлось исследование некоего антигравитационного эффекта, рассказывал Витковский. Он не торопился согласиться с этим предположением, но в достаточной степени заинтересовался этой информацией, чтобы предупредить меня о возможных последствиях[213].

 

По свидетельству Кука, Витковский обнаружил, что в составе управления Каммлера существовала группа под названием «Kommandosache III»:

 

Затем Витковский, несколько минут терпеливо слушавший, прервал меня. Его исследования позволили узнать о существовании «специальной эвакуационной команды (или подразделения), которая вывезла «Колокол» и всю сопутствующую документацию до того, как город заняли русские». По имеющимся сведениям установку погрузили на корабль и увезли в неизвестном направлении; к приходу русских в шахте ничего не было[214].

 

Это подразделение СС также участвовало в осуществлении «генерального плана эвакуации», составленного, по всей видимости, самим Мартином Борманом.

 

Документы, которые Витковскому разрешили скопировать, подробно описывают деятельность специального подразделения советской секретной службы НКВД, предшественницы КГБ. К этому подразделению были прикомандированы два польских офицера, глава польской военной миссии в Берлине генерал Якуб Правин и полковник Владислав Шиманский, старший из находившихся в его подчинении офицеров.

Во время допроса высокопоставленного чиновника из «Reichsicherheitshauptamt», министерства безопасности Третьего рейха, Правин и Шиманский узнали о существовании «генерального плана — 1945».

Допрашиваемым чиновником был Рудольф Шустер, который работал в РСХА — одной из четырех разведывательных организаций, возглавляемых находившейся под контролем СС «Sicherheitsdienst», или секретной службой — до 4 июня 1944 г., когда его перевели в «специальную эвакуационную команду», подразделение, неизвестное даже НКВД, которое гордилась тем, что знает все. По всей видимости, Шустер отвечал в этом подразделении за транспорт.

Полученная от Шустера информация должна была встревожить высшее руководство Советского Союза, поскольку Правин и Шиманский выяснили, что за «генеральным планом — 1945» стоял не кто иной, как заместитель Гитлера Мартин Борман, которого последний раз видели 1 мая 1945 г., когда он бежал из гитлеровского бункера. Считается, что Борман был убит при попытке прорыва из окружения, но его тело не было официально идентифицировано. Связь Бормана с неким планом эвакуации была очень важна, но дальнейший нажим на Шустера был явно бессмысленным, поскольку он был посвящен лишь в детали, связанные с транспортировкой. Система безопасности СС, устроенная по принципу разделения, не допускала Шустера к более общим аспектам плана. Было, однако, очевидно, что основная деятельность «специальной эвакуационной команды» была сосредоточена на территории Нижней Силезии, ныне принадлежащей Польше.

 

Далее на сцене появляется генерал СС Шпорренберг и специальная зондеркоманда.

 

Шпорренберг был важной персоной, одним из высших чинов СС, которые обеспечивали Гиммлеру абсолютную власть в Германии в последние годы войны. Чтобы лучше представить себе его положение в иерархии нацистов, достаточно сказать, что по рангу он был не ниже Эрнста Кальтенбруннера, жестокого австрийца, сменившего Гейдриха на посту руководителя Главного управления имперской безопасности, органа, отвечавшего за контрразведывательные операции и репрессии. Назначение Шпорренберга главой подразделения «специальной эвакуационной команды», которое подчинялось гауляйтеру Нижней Силезии Ханке, свидетельствовало об исключительной важности эвакуационного плана Бормана.

И, как мне кажется… об исключительной секретности. Не сохранилось никаких документальных подтверждений существования «специальной эвакуационной команды».

Но что именно, спросил я Витковского, должна была эвакуировать эта команда?

Шпорренберг, продолжил он, в 1952 г. был приговорен к смерти, но перед этим сообщил польскому суду, что отвечал за эвакуацию из Нижней Силезии высоких технологий, документов и персонала, а также участвовал в ликвидации 62 ученых и сотрудников лаборатории, работавших над сверхсекретным проектом СС на шахте недалеко от Людвигсдорфа — горной деревушки к юго-востоку от Вальденбурга, у чешской границы.

Шпорренберг, подчинявшийся гауляйтеру Ханке, отвечал за подразделение «команды», в обязанности которого входил «северный маршрут» эвакуации через Норвегию, остававшуюся в руках немцев до конца войны.

 

Теперь что касается проекта «Колокол»:

 

Северное направление операций Шпорренберга объясняет причину путешествия, поскольку именно Шпорренберг сообщил некоторые детали, которые могут пролить свет на проект «Колокол».

Эксперименты начались в середине 1944 года на сверхсекретном объекте СС, расположенном неподалеку от Лейбуса (Люблин в современной Польше), к северу от Бреслау. После стремительного вступления советских войск в Польшу в конце 1944 — начале 1945 г., проект был перемещен в замок, возвышавшийся на холме над старинной деревней Фуэрштенштайн (Кшац), в 45 км к югу, неподалеку от угледобывающего центра Нижней Силезии Вальденбурга. Оттуда его вновь перенесли на шахту рядом с Людвигсдорфом (Людвиковичи), в двадцати километрах по другую сторону от Вальденбурга, на северных отрогах Судет. Шахта Венцеслас, где окончательно обосновался «Колокол», была реквизирована СС и вошла в состав расположенного по соседству подземного оружейного комплекса, имевшего кодовое название «Riese» — «Гигант».

Проект «Riese», строительство которого к концу войны еще не было завершено, представлял собой попытку превратить целую гору в подземный центр по производству оружия. К концу войны в скале были прорублены десятки километров тоннелей — это сделали заключенные из расположенного поблизости концентрационного лагеря Гросс-Розен. Современные раскопки комплекса «Riese» показали, что СС пыталось связать его с шахтой Венцеслас при помощи тоннеля длиной почти десять километров.

 

Теперь на сцене появляются тяжелые транспортные самолеты Ю-290 и Ю-390.

 

Немцы создали специальное подразделение ВВС, укомплектованное, по всей видимости, Ю-290 и одним Ю-390, редкими транспортными самолетами, и базировавшееся в Опельне — современный город Ополе — в ста километрах от шахты. По рассказам свидетелей, самолеты были хорошо закамуфлированы, а на некоторых имелись желто-синие опознавательные знаки, что означало, что их выдавали за шведские самолеты. В таком случае это почти наверняка была особая эскадрилья Люфтваффе KG 200, которая часто маскировалась под самолеты нейтральных стран. Таким образом, «специальная эвакуационная команда» имела возможность перемещать тысячи тонн документации и оборудования, а также персонал — как на север, так и на юг. Зоной ответственности Шпорренберга был север. Вся операция считалась сверхсекретной. Однако наивысшим секретом, по всей видимости, был «Колокол».

По словам Витковского, после поимки Шпорренберг рассказал советской разведке и польскому суду о проекте «Колокол» следующее. Проект значился под двумя кодовыми названиями, «Фонарь» и «Хронос», и в его состав всегда входил «Колокол» — объект в форме колокола, который светился при испытаниях. Колокол был изготовлен из твердого тяжелого металла и наполнен похожей на ртуть жидкостью фиолетового цвета. Жидкость хранилась в высоком тонком термосе высотой в один метр, упакованном в свинцовую оболочку толщиной в три сантиметра.

Эксперименты проводились под толстым керамическим колпаком, при этом два цилиндра быстро вращались в противоположных направлениях. Похожее на ртуть вещество условно называли «Ксерум 525». Среди прочих используемых веществ были перекиси тория и бериллия, которые условно назывались «легким металлом».

Помещение, в котором проводились эксперименты, располагалось в галерее глубоко под землей. Его площадь составляла около тридцати квадратных метров, стены были покрыты керамическими плитками с толстой резиновой подкладкой. Примерно после десяти испытаний помещение было разобрано, а его содержимое уничтожено. Сохранился только сам «Колокол». Резиновые подкладки заменяли через каждые два или три эксперимента, использованные сжигали в специальной печи.

Каждый эксперимент длился примерно одну минуту. В активном состоянии «Колокол» излучал бледно-голубой свет, персонал находился на расстоянии 150–200 метров. Электрическое оборудование в этом радиусе обычно выходило из строя или в нем происходило короткое замыкание. После окончания каждого эксперимента помещение в течение сорока пяти минут обрабатывалось какой-то жидкостью, скорее всего солевым раствором. Обработку помещения проводили узники концентрационного лагеря Гросс-Розен.

Во время испытаний в радиусе действия «Колокола» ученые помещали различные растения, животных и живые ткани. Во время первой серии испытаний, проводившейся с ноября по декабрь 1944 г., почти все опытные образцы были уничтожены. Внутри живых тканей образовывались кристаллические структуры, разрушая их изнутри; жидкости, в том числе кровь, сворачивались и разделялись на очищенные фракции.

Воздействию «Колокола» подвергали мхи, папоротники, грибки и ткани животного происхождения, в том числе яичный белок, кровь, мясо и молоко, а также самих животных, от насекомых и улиток до ящериц, лягушек, мышей и крыс.

В тканях растений происходил распад или исчезновение хлорофилла, и через четыре-пять часов растения становились белыми. Через восемь-четырнадцать часов наступало полное разложение, но в отличие от обычного разложения оно не сопровождалось запахом. К концу этого периода растения обычно превращались в субстанцию, похожую на колесную мазь.

 

Эти эффекты полностью совпадают с темпоральными аномалиями, которые можно ожидать при воздействии нелинейного скалярного оружия и его «обращенных во времени» волн.

 

Во второй серии экспериментов, начатой в январе 1945 г., вред, наносимый животным, был снижен примерно до 12–15 % благодаря различным модификациям оборудования. После второго этапа доработок степень повреждений удалось снизить до двух или трех процентов. Люди, участвовавшие в экспериментах, жаловались на недомогание, несмотря на защитную одежду. Отмечались нарушения сна, потеря памяти и расстройства вестибулярного аппарата, мышечные спазмы, появление постоянного неприятного металлического привкуса во рту. Известно, что первая команда исследователей распалась из-за смерти пяти ученых из семи.

Он признал, что в рассказе Шпорренберга содержались определенные ключи, но их было недостаточно, и они нуждались в дополнении. Многие определения, использовавшиеся участниками проекта «Колокол», не совпадают с общепринятыми терминами ядерной физики, и креме того, в самих экспериментах, похоже, не использовались радиоактивные материалы. Шпорренберг запомнил такие термины, как «вихревая компрессия» и «разделение магнитных полей». По словам Витковского, эти физические принципы ассоциируются пионерами новой волны исследований в области гравитации и антигравитации, такими как доктор Евгений Подклетнов.

Подклетнов. Здесь я насторожился. Если я правильно понял Витковского, то существовала связь между опытами русского ученого с вращающимися сверхпроводниками — свой знаменитый эффект он открыл в Финляндии, когда дым из трубки его помощника натолкнулся на вертикальный столб воздуха, образовавшийся в результате экранирования гравитации, — и эффектом, производимым «Колоколом».

Витковский также указывал на определенные странности в профессиональной биографии профессора Герлаха, которые дают основания отнести его к разряду ученых, занимавшихся вопросами гравитации, несмотря на официальную специализацию в области ядерной физики. Витковский выяснил, что в 20—30-х годах Герлах занимался проблемами поляризации спина, резонансом спина и свойствами магнитных полей — предметами, имеющими мало общего с ядерной физикой, но тесно связанными с некоторыми загадочными свойствами гравитации.

Студентом Герлаха, О. Гильгенбергом из Мюнхена, была опубликована статья под названием «О гравитации, вихревых потоках и волнах во вращающейся среде», что ставит его в один ряд с Подклетновым и «Колоколом». Однако после войны и до самой смерти в 1979 году Герлах ни разу не возвращался к этой теме, словно ему запретили говорить о ней.

«Немцы не признавали Эйнштейна и разработали теорию гравитации на основе квантовой теории, — рассказывал Витковский. — Не забывайте, что физика Эйнштейна, или релятивистская физика, с ее общей картиной Вселенной для нацистов была олицетворением еврейской науки. Германия была родиной квантовой механики. Подход немцев к гравитации был необычен. Возможно, это позволило им получить ответы на вопросы, о которых придерживавшиеся релятивистских взглядов ученые даже не думали».

Организация СС FEP («Исследования, открытия и патенты») действовала независимо от Исследовательского совета рейха, хотя, вне всякого сомнения, под его надзором.

Мне представляется, что FEP управлялся секретным исследовательским подразделением Каммлера на предприятиях «Шкода». После войны из архивов Исследовательского совета рейха союзники изъяли 340 тысяч немецких патентов.

Но и это еще не все: сливки немецких научных исследований во время войны снимались СС и использовались для собственных нужд. Может быть, именно за этим Каммлер вернулся в Чехословакию во время агонии Третьего рейха?

 

Здесь нам снова следует сделать паузу, поскольку прояснились еще несколько пунктов списка странных событий, происходивших в конце войны. Витковский упоминает о секретном исследовательском подразделении СС на заводах «Шкода» в Пльзене. Там действительно существовал исследовательский центр, но он выполнял функцию генератора идей, разрабатывая фантастические проекты на бумаге — в том числе футуристических «звездных войн», размещенной в космосе системы из гигантских солнечных зеркал![215] — и необходимые технологические схемы для создания подобного оружия посредством тщательно рассчитанных этапов. С этой целью немцы затеяли преобразование старой шахты Венцеслас в затерянном уголке Судетских гор.

 

Высоко на противоположном берегу располагалось большое здание из красного кирпича, построенная в XIX веке шахта Венцеслас. Но если внимательно присмотреться, сказал Витковский, можно заметить места, где немцы пробили туннели под землю и соорудили большой бетонный бункер, один из многочисленных блокгаузов, разбросанных по всему комплексу. Все бункеры были засыпаны землей, а сверху посажены деревья.

Короче говоря, немцы проделали огромную работу, чтобы это место выглядело точно так же, как и в начале века, когда здесь появились первые шахты — убедительное свидетельство того, что все, что происходило тут во время войны, держалось в строжайшей тайне. Теперь, через пятьдесят лет после ухода немцев, по одним лишь внешним признакам очень трудно догадаться, с какой целью все это строилось.

Это я мог понять. Это место было одни