Саша, ты считаешь себя обычным человеком или необычным? Поделись своим осмыслением прожитой четверти века.

Саша, ты считаешь себя обычным человеком или необычным? Поделись своим осмыслением прожитой четверти века.

В плане здоровья я не считаю себя каким-то исключительным или слабым. Я вполне всё могу делать, как все. Нет какого-то комплекса по поводу болезни. Да, я считаю себя совершенно обычным человеком.

Гм… Но согласись, как-то скучно быть «обычным»…? Приятнее осознавать себя уникальным, неординарным, штучным, так сказать.

Нет, я привёл пример в плане того, как воспринимают меня те, кто видят впервые, знают мои диагнозы и делают какие-то свои выводы. Сам себя я могу считать необычным лишь в том плане, что не каждому дано достичь чего-то в спорте, в музыке. Я достиг. И надеюсь, откроются ещё и другие таланты, которые я смогу в себе развить. Благодаря, в первую очередь родителям, которые помогли встать на ноги. В моём случае — в буквальном смысле.

Я как-то подумал и решил, что просто так сидеть на месте — это вообще не вариант. Надо развиваться. И после последней операции в 2004 году первый мой выход «в свет» был в военно-исторический клуб. Мне было 14 лет. Дело было зимой, поэтому добираться до клуба по тропинкам с моими навыками ходьбы было уже своеобразной тренировкой. В клубе я увидел, как ребята резались в настольный теннис. Я тогда был ещё не совсем окрепшим после аппарата Елизарова. Тренер сказал: «Да, конечно, пробуй». Начал с банального набивания шарика на ракетке. У стола было стоять сложно, сначала мне и самому не верилось, что у меня что-то получится. Мало верил в меня, как потом признался, и тренер. Но к весне пошли результаты. Примерно через год у меня были первые соревнования, и я занял пятое место. Причём я и занимался среди здоровых детей, и соревнования были не специфичные, а также среди полноценных в плане здоровья подростков.

Как только пошли результаты в теннисе, я понял, что мне хочется сразу всего и по-максимуму. С этого момента начал усердно заниматься. Тренер поддерживал меня, говоря, что всё получится. И ещё через год я занял уже второе место. Теперь я хотел быть первым. Меня не устраивало вот это утешающее, что важно участие, а не результат. Я хотел занять место, и желательно — призовое. Сейчас у меня в активе десять первых мест по городу. С грамотами, с медалями. Не среди инвалидов, среди здоровых. Но разряда нет. Городской комитет не выделяет мне разряда. Впрямую говорят, что тогда меня надо будет возить на соревнования, а у них нет средств.

А была у тебя в жизни ситуация, как в фильме «Классик», когда соперник, глядя на тебя, недооценивал твой спортивный потенциал?

Я сам специально использовал этот прием из «Классика» (смеётся). Как раз на тех соревнованиях в 2005 году, когда я взял первый раз своё первое место. На финальной встрече, когда нам с соперником выделили полторы минуты на разминку, я не стал показывать ему свои силы, а дал понять, что я — обычный игрок с обычным набором приёмов, пару подач даже на радость ему мазнул в сетку. Соперник, кажется, уже праздновал лёгкую победу. Он даже попросил досрочно разыграть подачу. И тут с первой подачей я начал играть в свою силу, мой напарник растерялся: откуда? как так? Я тогда выиграл 2:0 в двух сетах, как положено в теннисе. И занял первое место.

Ты считаешь это честной победой?

Конечно. Никогда и никому нельзя расслабляться. Так же и меня могут обмануть. И обманывали.

Чем занимаешься сейчас?

С 2011 года я узнал о центре реабилитации для инвалидов. Сначала перебрался заниматься сюда с теннисом. А сейчас в моей жизни появился другой вид спорта — баскетбол на колясках. Хочу добиться результата здесь.

Поправь меня, если я не права… Но получается, что свои первые шаги в спорте ты делал как, грубо говоря, не совсем здоровый человек среди здоровых. А потом ты продолжил занятия тем же теннисом, но уже в Центре реабилитации инвалидов. Можно ли это расценивать как то, что ты начал свой вход в спорт с более высокой планки, а потом упростил себе жизнь, чтобы завоевывать те же первые места, но проще, легче?

Я не считаю инвалидный спорт упрощённой версией спорта для здоровых. Возьмём как пример баскетбол на колясках, которым я занимаюсь уже год. Он официально признан параолимпийским. Здесь играют люди разной категории инвалидности, начиная с ампутантов и заканчивая теми, кто получил технические травмы спины, шеи и т.п. По своим правилам этот баскетбол ничем не отличается от здорового. Те же требования к пробежкам, проведению мяча, броскам, ударам: всё засчитывается, как в нормальном виде спорта. Плюс ещё помимо мяча надо управляться со специальным инвентарём — коляской. Это не проще, наоборот, сложнее.

Были ли ещё операции?

Нет. Я как-то вдруг понял, что и так сделали всё, что могли. Лучше уже не будет. И так уже всё здорово. Надо уметь быть благодарным и за это.

А сны не снятся, что ты вот такой здоровый…

Нет. Дело в том, что я нравлюсь себе таким, какой я есть: что я могу, что у меня получается. У меня была такая мысль, что если бы я полностью выздоровел, то у меня, возможно, в плане психологии был бы совершенно другой характер.

Один?

Да, я люблю ходить один. Тогда есть возможность каждый раз заводить новые знакомства, узнавать новых интересных людей.

Саша, ты считаешь себя обычным человеком или необычным? Поделись своим осмыслением прожитой четверти века.

В плане здоровья я не считаю себя каким-то исключительным или слабым. Я вполне всё могу делать, как все. Нет какого-то комплекса по поводу болезни. Да, я считаю себя совершенно обычным человеком.

Гм… Но согласись, как-то скучно быть «обычным»…? Приятнее осознавать себя уникальным, неординарным, штучным, так сказать.

Нет, я привёл пример в плане того, как воспринимают меня те, кто видят впервые, знают мои диагнозы и делают какие-то свои выводы. Сам себя я могу считать необычным лишь в том плане, что не каждому дано достичь чего-то в спорте, в музыке. Я достиг. И надеюсь, откроются ещё и другие таланты, которые я смогу в себе развить. Благодаря, в первую очередь родителям, которые помогли встать на ноги. В моём случае — в буквальном смысле.

Я как-то подумал и решил, что просто так сидеть на месте — это вообще не вариант. Надо развиваться. И после последней операции в 2004 году первый мой выход «в свет» был в военно-исторический клуб. Мне было 14 лет. Дело было зимой, поэтому добираться до клуба по тропинкам с моими навыками ходьбы было уже своеобразной тренировкой. В клубе я увидел, как ребята резались в настольный теннис. Я тогда был ещё не совсем окрепшим после аппарата Елизарова. Тренер сказал: «Да, конечно, пробуй». Начал с банального набивания шарика на ракетке. У стола было стоять сложно, сначала мне и самому не верилось, что у меня что-то получится. Мало верил в меня, как потом признался, и тренер. Но к весне пошли результаты. Примерно через год у меня были первые соревнования, и я занял пятое место. Причём я и занимался среди здоровых детей, и соревнования были не специфичные, а также среди полноценных в плане здоровья подростков.

Как только пошли результаты в теннисе, я понял, что мне хочется сразу всего и по-максимуму. С этого момента начал усердно заниматься. Тренер поддерживал меня, говоря, что всё получится. И ещё через год я занял уже второе место. Теперь я хотел быть первым. Меня не устраивало вот это утешающее, что важно участие, а не результат. Я хотел занять место, и желательно — призовое. Сейчас у меня в активе десять первых мест по городу. С грамотами, с медалями. Не среди инвалидов, среди здоровых. Но разряда нет. Городской комитет не выделяет мне разряда. Впрямую говорят, что тогда меня надо будет возить на соревнования, а у них нет средств.