Ни о чем, или о самом стоящем из ничего

 

П и с к а т о р.  Я хотел бы дать вам несколько советов относительно плотвы и ельца, а также нескольких других менее вкусных рыб, ловить которых, тем не менее, очень интересно, вы ведь знаете, что охотиться на зайца намного приятнее, чем есть его. Но я, пожалуй, не буду начинать, так как к нам идут брат Питер и любезный Коридон. Я расскажу вам о плотве и ельце завтра, когда мы пойдем в сторону Лондона, и если я что-то забыл сегодня, завтра и это от вас не утаю. Приятно видеть вас, джентльмены! Какая удача, что мы встретились у самых дверей! Хозяйка, где вы? Ужин готов? Но сначала как можно скорее дайте нам выпить! Ну, брат Питер и любезный Коридон, за вас! Выпейте и затем ответьте мне, как прошла рыбалка – удачно? Мы с учеником поймали только десять форелей, три из которых поймал он сам, смотрите – здесь их восемь, пару мы отдали. У нас было много времени и для рыбалки, и для беседы, а так как мы устали и проголодались, то теперь очень кстати будет ужин и отдых.

П и т е р.  У нас с Коридоном тоже был неплохой день, я поймал пять форелей, а потом мы нашли отличную пивную, где полдня проиграли в лопатки. Это была как раз та половина дня, когда шел дождь, но мы провели время почти так же весело, как на рыбалке. Я рад, что теперь мы под крышей, а то опять гремит гром и начинает капать. Хотелось бы попробовать форелей, которые ваш ученик обещал нам утром, а когда мы поужинаем, уважаемый Пискатор, позвольте нам послушать вашу песню.

П и с к а т о р.  Я сдержу свое слово.

В е н а т о р.  А я надеюсь, что и мой улов вам понравится. Он уже готов, так что давайте с весельем поужинаем, а затем плавно перейдем к пению и питью, но к последнему с умеренностью.

 

Пируют.

 

К о р и д о н.  Давайте теперь послушаем песню, так как мы уже поели от души. Хозяйка, положите еще несколько поленьев в камин. Уважаемый Пискатор, вы можете начинать петь, как только будете готовы.

П и с к а т о р.  Хорошо, моя песня посвящается вам, Коридон!

 

Жизнь удильщика прекрасна,

Лучше нету ничего,

Не тревожит понапрасну,

Только радует его.

 

Как ее

Не любить,

Как ее

Не хвалить,

Как ее

Не искать

И другим

Не желать.

 

Мы всегда встаем с восходом,

Лишь блеснет Авроры свет,

Выпьем эль перед походом,

Тем, кто спит, удачи нет.

 

Мы идем

И поем

По лесам

и полям.

Темза ждет

За холмом,

И форель

Бьет хвостом.

 

Только выйдем мы из дому,

Чтоб душою отдохнуть,

Сразу к берегу речному,

Начинает нас тянуть.

 

Сядем там

На пенек,

Червячка —

На крючок,

Посидим

Вечерок,

Вдруг нырнет

Поплавок?

 

В роге ползают личинки,

Черви есть и теста шар,

Мы готовы ждать годами,

Холод претерпеть и жар.

 

Здесь никто

Не брюзжит,

Ругань – зло,

Ссоры – шум,

Мы сидим

И глядим,

Никому

Не вредим.

 

Если солнце пышет жаром,

Умывая потом нас,

Под ветлою у плотины

Посидим в полдневный час.

 

Где в воде

Щука ждет

И уклейка

Блеснет,

И пескарь,

И елец,

И судак —

Удалец.

 

Если гром ворчит сварливо,

Ливень хлынет на поля,

Отдохнем под старой ивой,

А подушкой нам – земля.

 

Можем мы

Славить жизнь

Всякий день,

Всякий год,

Ни забот,

Ни хлопот,

И Господь

На небе ждет!

 

В е н а т о р.  Отлично исполнено, учитель! Этот прекрасный день, удачная рыбалка, эта милая компания и ваша песня – все это заставляет меня все больше и больше любить ужение. Джентльмены, мой учитель сегодня примерно на час оставил меня одного, и теперь я понял, что он покинул меня, чтобы вспомнить эту песню, не так ли, учитель?

П и с к а т о р.  Именно так! Прошло много лет с тех пор, как я выучил ее, но, забыв часть строк, был вынужден придумать их самостоятельно, а так как я не слишком силен в поэзии, о чем свидетельствует моя часть песни, более я ничего не скажу, чтобы вы не подумали, будто я хочу попросить вашей помощи для улучшения этих стихов. А теперь, мой любезный ученик, давайте послушаем обещанное вами трио, которое, уверен, будет отличным, так как вы одновременно и музыкальны, и имеете отличную фантазию.

В е н а т о р.  Я готов, но для начала, дорогой учитель, позвольте мне сказать, что в тот час, когда вы оставили меня одного, я уселся под ивой у воды и обдумал все, что вы рассказали мне о хозяине чудесного луга, простиравшегося передо мной. О том, что у него есть богатое поместье, но в то же время к нему обращается с просьбами очень много людей, зависящих от него; это отравляет его жизнь и отнимает так много времени и сил, что он не может насладиться сладкими мыслями, которыми я, не претендующий на его наследство, насладился в этих полях, тихо сидя и глядя на воду, где в серебряных струях резвилось множество разнообразных и разноцветных рыб, время от времени выпрыгивающих из воды за мухами. Я смотрел на холмы, украшенные деревьями и рощами, на луга, на мальчиков, собирающих лилии, и девушек, срезающих примулы для того, чтобы сплести майский венок. Мириады полевых цветов наполнили воздух таким ароматом, что я вспомнил рассказ Диодора об одном поле в Сицилии, распространяющем такое благоухание, что рядом с ним все собаки лишаются своего острого нюха и теряют след. Я сидел, радуясь моему счастливому настроению, жалея бедного богача, владеющего всеми этими прекрасными рощами и лугами вокруг меня, и с благодарностью вспоминал, что говорил Спаситель: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». Они наслаждаются тем, чем не владеют, в то время как тот, кто всем владеет, не может этим наслаждаться. Ведь только рыболовы, свободные от постоянных тревожных дум, губящих радость жизни, смиренные, добродушные люди, могут сказать:

 

О, ты, благословенная обитель,

Где видел я так много ярких снов,

О, наслаждения изысканных умов,

Которые, как тот камыш под ветром,

Склоняются и терпят, не ломаясь,

В то время как могучие гиганты

Вдруг рушатся под натиском ветров.

 

Эти стихи об обители и разуме вспомнились мне только что. Они были написаны Финисом Флетчером, прекрасным священником и заядлым рыболовом, автором великолепных «Эклог Пискатора», в которых отразился весь образ мыслей этого доброго человека. Я хотел бы, чтобы мои мысли были такими же:

 

Ни пустые надежды,

ни страхи его не пугают,

Ничего не желает он,

бьет его, бедного, рок,

Но лесная опушка

из сердца его изгоняет

Все, что, силы утратив,

доселе изгнать он не мог.

 

Полон тысячью радостей,

полон покоя и света,

Лес широкими листьями бука

обнимет его,

И в прохладной тени

от нещадно палящего лета

Его спрячет, а больше

не нужно ему ничего.

 

Он давно не скитается

в бурных волнах океана,

Он не стонет от скуки

среди золоченых палат,

Он живет в чистом поле,

всегда просыпается рано,

Чем Господь наделил его,

тем он, смиренный, и рад.

 

Его ложе из листьев

надежнее мягкой перины,

Только здесь мирный сон

и покой наконец он вкусил,

Только здесь он нашел

и любовь благоверной Селины,

И малыш его здесь

первым криком поля огласил.

 

Вспоминая отца

и несчастного детства картины

И измученной матери

вечно живые черты,

Он у Бога испросит лишь то,

что довольно для сына,

А себе – лишь травы

вместо тяжкой могильной плиты.

 

Джентльмены, это была часть мыслей, которые овладели мной, и я переписал фрагмент старого трио, добавив к нему побольше стихов, чтобы нам – рыболовам – было удобно их петь. Давайте, учитель, вы отлично поете! Прошу вас спеть часть этого трио, как оно написано на этой бумаге:

 

Жизнь наша пуста

И очень грустна,

К тому ж коротка, как мгновенье,

Похлебка из денег,

Забот и хлопот,

Из денег, тревог и смятенья.

 

А нам нет забот:

Пусть солнце печет,

Пусть туча обрушится ливнем,

Забыв обо всем,

Мы песню споем

И удочку снова закинем.

 

П и т е р.  Отлично, сэр, вот это настоящая музыка! Она развеселила мое сердце, и в голову пришли стихи во славу музыки, которые я прочту вам немедленно:

 

О, музыка! Ты проповедь без слов!

Тебя услышав, всем простить готов я,

Ты требуешь прощенья и покоя

Для тех, кто оскорбить тебя готов.

 

Пускай глухие души губят стих

И музыкой меня же попрекают,

Я даже ненавидеть отвыкаю,

Ведь ангелы, как в детстве, любят их.

 

В е н а т о р.  Повторение этих последних стихов о музыке напомнило мне, как страстный рыболов мистер Эдмунд Уоллер говорит о любви и музыке:

 

Когда я слышу голос твой, о, Глорис!

Я чувствую, что сердце мое тает,

Что твой навеки незабвенный голос

Моей душой незримо управляет.

Прошу, о, Глорис, укроти свой голос,

Который без кинжала убивает.

 

Мир, Глорис, мир, не вечно же сражаться,

Не лучше ль вместе вознестись на небо,

Чтоб бесконечно счастьем упиваться

И никогда уже не расставаться.

 

П и с к а т о р.  Отличная память, брат Питер, эти стихи прозвучали своевременно, и мы сердечно благодарим тебя. Давайте в другой раз объединимся и споем трио моего ученика полностью, а сейчас выпьем по последнему бокалу и пойдем спать. Спасибо Господу, что у нас есть крыша над головой! Желаю всем доброй ночи!

П и т е р.  Желаю вам того же!

В е н а т о р.  И я желаю вам доброй ночи!

К о р и д о н.  Спокойной ночи и благодарю вас!

П и с к а т о р.  До завтра, брат Питер и любезный Коридон! Да, хозяйка сказала, что мы должны заплатить ей по семь шиллингов, так давайте сейчас закажем по чашке чая на утро и сразу заплатим по восемь шиллингов, тогда у хозяйки не будет причин сожалеть о своем усердии, а мы прослывем щедрыми людьми.

П и т е р.  Это предложение нравится и нам, и, по-моему, хозяйке. Вот ваши деньги, любезная хозяйка, и, кроме того, знайте, что мы – рыболовы – очень признательны вам. Я рад, что скоро вновь буду у вас в гостях. А теперь, брат Пискатор, назавтра желаю вам и моему брату, вашему ученику, отличной прогулки и доброй удачи! Пойдемте, Коридон!

 

.

 

Глава семнадцатая