Посвящается моему оловянному солдатику

Когда Кристоф учился в университете, у него была привычка бегать подслушивать за девочками в туалете. В связи с гендерной политикой учебного учреждения мужской и женский санузел были совмещены, унитазы и умывальники с душевыми кабинами установлены совсем рядом, поэтому студентам приходилось справлять естественные нужды в противоестественной интимной близости. Трансгендерам приходилось легче, а вот относящие себя сугубо к мужскому или женскому гендеру студенты огораживались своими стайками и пытались создать более-менее комфортабельную зону для справления бытовых потребностей.

Но мужской туалет всё равно располагался совсем рядом с женской зоной, буквально в паре перегородок. Там, зная расписание женских занятий, обычно сидел семнадцатилетний Кристоф, сумевший попасть в престижный университет (где учат по-настоящему, а не через удалённую связь или транс-гипноз) благодаря маминым друзьям. Кристоф сидел очень тихо, не шевелясь и не отсвечивая. Вот в туалет заходила первая девочка, справляла нужду, втихую выкуривала сигарету, махая рукой, чтобы не воняло табаком. Следом заходила вторая, третья... И они начинали разговаривать.

А тихий студент внимательно слушал.

Из таких бесед Кристоф узнавал намного больше, чем со страниц одногруппниц в соцсетях. Он узнал, что Агата из параллельного потока употребляет слег, и скоро бросит учёбу, судя по всему. Ему стало известно, что милашка Божена с третьего курса на самом деле известная по всему миру вебкамщица. Для него стало открытием, что невзрачная Адель, оказывается, спит с деканом. Он был в курсе того, кто с кем встречается, кто собирается сменить пол, кого ненавидят и кого любят, а кого уважают и презирают. Из разговоров в девичьем туалете он почерпнул столько всяких жизненных премудростей, сколько не выудил из пяти лет учёбы.

Где-то на третьем курсе ему понравились две девочки из класса биоинформатики. Кристина и Радомира. Одна маленькая азиатка с развратным взглядом будущей порноактрисы, вторая - угрюмая, сосредоточенная на самой себе блондинка лет девятнадцати, из тех, про которых говорят в шутку "мрачный титан одиночества". Конечно, Кристофа такие девушки обычно не привлекали, поскольку он сам был замкнутым на себе интровертом. Такие, как Кристина, похотливые, миниатюрные, развратные, нравились ему куда больше, но являлись не более чем недостижимой мечтой. Радомира, вечно растрёпанная и неряшливая, с давящим взглядом исподлобья и привычкой задротить за учёбой, была как отражение в зеркале, от вида которого ему хотелось выть. Или бежать подальше. Такая же неудачница, как он сам...

Кристина ходила по университету, задрав нос. И миниюбку. В её взгляде прослеживалась уверенность в собственном будущем. Кстати, парадокс, но многие порноактрисы имеют неплохое образование: вероятно, для работы половыми органами необходимо хоть какое-то наличие мозга. Сейчас будущая звезда Порнхаба разгуливала среди обычных студентов, однако в её глазах уже светилась ослепительная карьера: блеск софитов и овации восторженных поклонников. "Шлюха" - восторженно шептали все, провожая её взглядами. "Шлюха" - с ненавистью и любовью шептал Кристоф по ночам, сжимая в кулаке член. И вскоре, выплеснув всю ненависть и любовь, вновь вспоминал о Радомире, маленькой, милой Раде со взглядом серийного убийцы.

Радомира добилась больших успехов в биоинформатике, стала едва ли не лучшей ученицей на потоке. Кристина в то же время находилась на грани отчисления. Сфера интересов Кристофа частично совпадала с Радой: они иногда даже сидели рядом на парах, помогали друг другу и усердно двигались вместе в трудное и неведомое будущее. Пока остальные начинали строить себе карьеру в порно и продажах, эти двое "задротов" учились себе, думали о науке и лишь изредка соприкасались друг с другом, совсем вскользь, будто двое журавлей, летящих поблизости в восходящем потоке воздуха.

На четвёртом курсе организовали небольшую вечеринку в учебном блоке. Собрались многие; подвыпивший пунша Кристоф вышел в туалет, а после, в попытке перебороть ударивший в голову хмель, сел на унитаз, тяжело опёрся горячим лбом об ладонь. Стало совсем плохо. Молодой человек думал, что, пожалуй, он сегодня перебрал.

В туалете хлопнула дверь. Крис понял, что вошёл кто-то из девочек. Запахло табаком: посетительница закурила сигарету. В молчании раздался пьяноватый возглас:

— Слушай, Крис, а тот чувак-футболист ничего!

Кристоф всполошился, подумав, что его присутствие заметили. Но из другой кабинки тут же донёсся ответ:

— Нормальный, ага. Но мне больше нравится тот пацан из класса этики и социологии. Он такой, знаешь... Бля, я б ему отсосала с заглотом!

В остальных кабинках раскатисто заржали. Стало ясно, что в туалете находятся сразу несколько девочек из присутствующих на вечеринке. Парень постарался даже дышать неслышно, чтоб его не обнаружили. Он приник к перегородке и завороженно слушал.

— А этого видели? — визгливый голос Кристины, или Крис, как её назвала подруга. — Ну, который такой весь в себе, весь в чёрном... Ну этот, бля, как его!.. Странный который!

— У него ещё взгляд, как у маньяка, я поняла! — поддакнул голос справа.

— Его зовут Кристоф, — тихий голос слева.

— Да похрен, как его зовут, Рада. Фу, его ещё и зовут, как меня. Вот пиздец! - зашумел смыв в унитазном бачке.

— Полный задрот. — резюмировал голос справа.

— Чмо конченное. — подтвердила Кристина.

— Он хороший парень. Мы работаем над одним проектом по биоинформатике...

— Рада, тебе все хорошие. Тебе ж говорят — маньяк! Дебил он, чмошник. Не водись с чмырями, подруга.

Девочки сделали свои дела, покурили и вышли из туалета. Кристоф посидел ещё какое-то время, совершенно убитый, размазанный по кафелю санузла подобными разговорами. Раньше его, серую мышь, никто не замечал. Его вырвало, с желчью, с жаром в горле. Нажав на кнопку смыва, он открыл дверь и вывалился наружу, навстречу скрестившей руки на груди Раде. Она еле заметно улыбалась, глядя на него как-то непривычно тепло, с появившимся во взгляде сочувствием.

— Я знала, что ты прячешься здесь.

Кристоф стыдливо отвёл глаза. Ему казалось, будто пережитое унижение умножилось, стало ещё более реальным. Его обнаружили. От такого никогда не отмыться. Сейчас она пойдёт и всем расскажет. Всем расскажет, всем.

— Мне не понравилось, как они о тебе говорили. Я думаю, никто не имеет права так говорить за спиной о других людях. Знаешь, что...

Она протянула руку и дотронулась до его запястья. Её кожа была холодной, как кафель в туалете, словно Кристоф прикоснулся к покойнику. Но он неуверенно улыбнулся в ответ. Он понял, что здесь, в чуждом и враждебном городе, вдалеке от матери и родного дома, наконец-то нашёл нечто, способное наполнить душу теплотой. И пусть у неё взгляд, как у него, полный обжигающим морозом и болью, но всё равно минус на минус даёт плюс, а два сгустка льда, соприкасаясь при невыносимо сильном давлении, превращаются во взрыв атомной бомбы.

— Знаешь, что... Ты умеешь танцевать аргентинское танго? Нет? Пойдём я тебя научу. Покажем этим сукам, как танцуют задроты.

***

Он стоял на крыше. Стоял, склонившись над бетонной пустотой, расплескавшейся внизу строгой геометрией дорожных развязок и автомагистралей. В лицо дул ветер; злой и колючий, ветер забирался под маску и поднятый воротник, лизал холодными языками распаренную после тесноты помещений кожу. Зябко и холодно, но Кристоф не отступал, продолжая качаться на самом краю парапета, словно дразня пропасть под ногами.

— Браток, ты бы это, поосторожнее, что ли...

— Вёрдж? — спросил Кристоф, не оборачиваясь.

— Он самый. Я, знаешь, даже здороваться боялся, мало ли, вдруг спугну, а ты грохнешься вниз. Ты слезай оттуда, братишка, а то я, знаешь, высоты боюсь.

Кристоф послушно слез с парапета и обернулся. Вёрдж оказался мужчиной неопределённого возраста и достатка, одетым в чёрный балахон с липучками на груди. Из-под капюшона выглядывало небритое лицо без маски: сверкала золотая фикса во рту, делая владельца похожим на нахохлившегося во́рона с блестяшкой в клюве. Искусственный глаз светился перекрестьем оптики. Внезапная догадка осенила Кристофа. Он подошёл к Вёрджу и резко рванул в сторону липучки балахона. Вместо человеческой груди взгляду открылась путаница проводов и интегральных схем, неряшливо нагромождённых в пластиковом чреве андроида.

— Ты прислал вместо себя реплику? — с неприязнью спросил Кристоф.

— А ты думал, я явлюсь собственной персоной? Наивный ты, братишка... Нет уж, на такие встречи прихожу только так, в кукле. Мне не нужны проблемы, знаешь. Но мы вполне можем поболтать о твоей проблеме, это никак не помешает.

— Ладно, — вздохнул мужчина. — Просто я... просто перестал доверять технологиям.

— Понимаю, — успокоила кукла с человеческим лицом. — После того, что с тобой случилось, любой бы стал параноиком. Давай ты расскажешь подробнее свою историю. Мы что-нибудь придумаем вместе, обещаю.

— А ты хорошо меня слышишь?

— Задержка сигнала одна десятая секунды, связь хорошая. Говори как привык, я всё пойму.

Кристоф вздохнул, стараясь не смотреть в светящийся глаз жуткого собеседника, поёжился на холодном ветру и вытянул из внутреннего кармана пальто фляжку с коньяком. Хотел было предложить выпить Вёрджу, но сразу рассмеялся.

— Что смешного?

— Да я над собой смеюсь. Слишком вежливый я человек, пожалуй, в современном мире это приводит ко всяким казусам. Хочешь узнать мою историю? Ну ладно, дружище. Я всё тебе расскажу. И я очень надеюсь, что ты сможешь мне помочь. Не зря ведь тебя зовут Вергилием.

Он присел обратно на парапет, скинул осточертевшую маску, чтобы сделать глубокий глоток из фляжки. Выдохнул, собираясь с мыслями, и начал рассказывать свою странную, страшную и горькую историю о пропавшей жене.

***

Когда-нибудь приходилось дважды терять самое дорогое, что у тебя есть? Причём терять каждый раз, казалось бы, совершенно безвозвратно.

А вот мне пришлось. Страшный опыт, никому не посоветую. Да и что может быть по-настоящему дорого в наше время? Деньги? Деньги давно превратились в нечто эфемерное, осевшее безликими нулями и единицами на серверах международных электронных банков. То, что в начале двадцать первого века называли малопонятным словом "крипта", в наше время стало обыденным явлением. Взломать её нельзя, но вот повлиять на курс можно. Сегодня ты богач, а завтра уже попрошайничаешь пару микробиткоинов, светя на занюханном видеохостинге своим лицом или, того хуже, задницей.

Имущество? Ну, это уже нечто более осязаемое. Умные люди, получив в руки мало-мальское состояние, сразу выкупают в пожизненное пользование небольшой островок где-нибудь в Полинезии и выращивают там огромные ГМО-овощи. Вообще, как бы парадоксально оно не выглядело, но в наши времена фермерство вновь стало престижным занятием. Самые же прохаванные, приобретя себе участок, нанимают пару неприхотливых аборигенов и ведут стримы прямо с огорода, демонстрируя всему миру не опротивевшие жопы и половые органы, а раздобревшие на экваториальном солнце початки кукурузы или батата. Некоторые даже разводят настоящий скот, если хватает денег. Должно быть, какая-нибудь бабушка-огородник из 2005-ого года наверняка удивилась бы, если б узнала, СКОЛЬКО будут стоить её десять куриц, три свиньи и одна корова спустя полвека.

Современный мир вообще полон парадоксов. Как-то мне довелось в связи с работой совершить авиаперелёт из Чехии в Австралию. Я сидел в зале ожидания аэровокзала, весь такой высокотехнологичный, напичканный по уши гаджетами и имплантами. Рядом со мной расположилась семейка беженцев, получившая бесплатный вид на жительство и турбилеты от нашего сердобольного правительства: вонючие, обезображенные какими-то кожными заболеваниями и тяжёлой жизнью несчастные люди: закутанные в хиджабы женщины, бородатые воинственные мужчины, грязные дети в лохмотьях. Осколок средневековья прям посреди мерцающего высокими технологиями 22-ого века...

Представь, эти дикари рожают детей без инкубатора, заживо. Я серьёзно!

Но я немного отошёл от основной мысли. Не обращай внимания на сумбурность, немного волнуюсь. Так вот, к чему я вёл изначально... Вообще я считаю, что самым ценным ресурсом являются человеческие взаимоотношения. Нас окружает столько лжи, столько говна, столько пафоса, постоянно плещущего с вездесущих смарт-экранов, что найти во всей этой мешанине "своего" человека дорогого стоит. Я вот в своё время нашёл. Мне повезло.

Мы были знакомы ещё с университета, но по-настоящему встречаться начали намного позже, когда оба состоялись в жизни и хоть чего-то добились. Встретились, помню, на конференции по биоинформатике в Ницце и долго смеялись, вспоминая наши совместные занятия и бессонные ночи над дипломами. А вечером я пригласил Раду на свидание, прогуляться по Лазурному берегу.

Мы жили счастливо три года. Говорят, именно столько живёт любовь.

Спустя три года, пролетевших как мимолётный счастливый сон, я потерял любимую. Но мне удалось заново найти её, найти свою драгоценную Радомиру; восстановить её сознание в последний момент, взяв кучу кредитов и поставив себя в положение вечного раба и должника электронных банков. Я сумел извернуться и сделать практически невозможное. Когда Рада лежала в больнице, умирая после того теракта экоактивистов на среднем уровне Праги, я заполнял все необходимые кредитные договоры в офисе банка. Когда она хрипела и откашливала сгустки крови в трубку искусственной вентиляции лёгких и звала меня, я успокаивал любимую по видеосвязи и ставил последнюю роспись, обрекающую меня на вечное рабство. Когда она наконец закрыла глаза, а электрическая активность мозга прекратилась, её сознание было уже оцифровано и переведено в каталог под безликим номером Radomire2077Room12. А тело сразу сожгли в крематории. Урну с прахом я отправил её матери, сопроводив сухой припиской "я сожалею, ваш зять Кристоф М. Звоните, если что-то понадобится".

Так я потерял свою Раду в первый раз.

И вскоре обрёл её вновь! В тот вечер я отправился в бар на нижнем пражском уровне и напился так, как не пил ни разу в жизни. Я думал, что моя жизнь кончена. Я не ожидал ничего хорошего от оцифровки сознания, пересматривал кучу видео, где рассказывалось, что сигнатуры оцифрованных людей ничем не отличаются от продвинутых ИскИнов, и скорее всего так оно и есть, а вся эта чехарда с оцифровкой - глобальный обман корпорациями нас, потребителей продукта, и вообще — даже если процедура правдива, то оцифрованное сознание не более чем заменитель настоящего человека из плоти и крови... Ведь реплика, если справедливо рассудить, в конечном итоге всё равно копия.

В тот день я напился так, что ничего не помнил. На нижнем уровне меня вполне могли обчистить до нитки, разобрать на органы либо просто избить, но, видимо, тот бармен понял моё состояние (ещё бы, я весь вечер трещал про погибшую жену и кучу долгов). Поэтому утром я очнулся у себя в квартире с жуткого похмелья, лёжа на смятой простыне под лучами солнца, бьющего из поляризованного панорамного окна. Я без остановки чесался, будто проснулся в глубине организма неостановимый зуд, странный, съедающий меня изнутри. Наверное, так ведут себя сумасшедшие, подвергшиеся ОКР или одной из форм шизофрении: после пьянки казалось, что органы вытащили наружу и развесили на улице, а вместо них оставили гнилую, ненужную и грязную требуху.

Я был абсолютно противен сам себе.

Не знаю, кто затащил меня домой, возможно, таксист, а может, консьерж вместе с тем самым доброжелательным барменом. Счёт на кошельке ожидаемо оказался пуст. Надо полагать, я всадил последние сбережения на виски и «Голубую лагуну», которую так любила Рада.

Помнится, я заорал, и завыл, и застонал, начав придумывать себе способы самоубийства один изощрённее другого. Окно не открыть, поэтому выброситься с сорок седьмого этажа на тротуар среднего уровня не выйдет. Вены порезать тоже не получится, так как вездесущий имплант настроен на введение в кровь убойной дозы транквилизаторов при одном только намерении суицида. Ввязаться в драку? С кем?..

И пока я раздумывал, как себя прикончить, в голове раздался ЕЁ голос, подкреплённый текстовым сообщением на оптической клавиатуре. Голос был совершенно безликий, не мужской и не женский, и в нём, как и в тексте, совершенно отсутствовали эмоциональная окраска и логическое разделение на предложения. Но я почему-то сразу понял, что со мной говорит моя жена. Погибшая вчера жена.

"ПРИВЕТ ДОРОГОЙ ИЗВИНИ ЧТО ПИШУ КАПСОМ И БЕЗ ЗНАКОВ ПРЕПИНАНИЯ НО Я ПОКА ЕЩЁ ЗДЕСЬ НЕ РАЗОБРАЛАСЬ ПОЛНОСТЬЮ ИНТЕРФЕЙС СЛОЖНЫЙ ОСОБЕННО КОГДА У ТЕБЯ НЕТ НИ РУК НИ НОГ АХАХА КРИС ТЫ ВЧЕРА ЗРЯ ВЫДУЛ ТАК МНОГО ГОЛУБОЙ ЛАГУНЫ Я НЕ МЕРТВА Я ЗДЕСЬ РЯДОМ С ТОБОЙ ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ КРИС ОТВЕТЬ"

Я молчал. Меня мутило. Я был совершенно обескуражен.

Что за чертовщина?..

"КРИСТОФ ЭТО Я МОЙ МАЛЬЧИК Я НЕ МЕРТВА Я ЗДЕСЬ ПОЖАЛУЙСТА ОТВЕТЬ НЕ ПУГАЙ МЕНЯ Я ОДНА В ТЕМНОТЕ И МНЕ НЕ С КЕМ ПОГОВОРИТЬ Я ЗНАЛА ЧТО ТЫ СПИШЬ НО ТЕПЕРЬ Я ЗНАЮ ЧТО ТЫ НЕ СПИШЬ ПОЖАЛУЙСТА ВКЛЮЧИ ХОТЯ БЫ КАМЕРУ ЧТОБЫ Я МОГЛА НА ТЕБЯ ПОСМОТРЕТЬ Я ВИЖУ ПО ИМПУ ЧТО ТЕБЕ ПЛОХО"

Я продолжал молчать, пялясь в смарт-потолок, где плавала инсталляция из трёх дельфинов в пронзительно-голубом океане. Два года назад на этом рисунке настояла Рада. Она вообще любила океан и всё с ним связанное. Мечтала когда-нибудь переехать на свой островок, копаться на огороде и выращивать овощи, чтобы побеждать на мировых фермерских турнирах. И купаться каждый день в водах Тихого Океана...

"МИЛЫЙ Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ КРИСТОФ МНЕ СТРАШНО ВКЛЮЧИ КАМЕРУ И МУЛЬТИПЛЕКС ИЛИ СКАЖИ ЧТО-НИБУДЬ Я ВИЖУ ПО ТВОЕМУ ИМПЛАНТУ ЧТО ТЫ БОДРСТВУЕШЬ ВЧЕРА Я УМЕРЛА Я ЗНАЮ НО Я СНОВА ЖИВА СПАСИБО ТЕБЕ ЗА ТО ЧТО ДАЛ МНЕ ВОЗМОЖНОСТЬ СНОВА ЖИТЬ НО СЕЙЧАС ВКЛЮЧИ КАМЕРУ Я ПРОШУ ТЕБЯ ПОЖАЛУЙСТА НЕ МОЛЧИ ПОЖАЛУЙСТА КРИС МНЕ ОЧЕНЬ СТРАШНО"

«Я ЗДЕСЬ, РАДА. Я ТЕБЯ СЛЫШУ. ЭТО ПРАВДА ТЫ?»

«ДА МИЛЫЙ ЭТО Я»

Я встал, поднял кое-как чесоточное тело из кровати, сдерживая из последних сил похмельную рвоту. Поплёлся в ванную, хватаясь за голову. Нужно срочно помыться и привести себя в порядок, чтобы она не увидела…

«ТЫ ВКЛЮЧИШЬ КАМЕРУ»

«ВКЛЮЧУ. ПОДОЖДИ НЕМНОГО, ДОРОГАЯ. МНЕ НУЖНО КОЕ-ЧТО СДЕЛАТЬ»

Полчаса ушло на уборку и душ. Я выкинул всё бельё, тщательно умылся, выпил стимуляторов, снимающих похмелье. После чего, посвежевший и бодрый, сел перед камерой, активировал её и натянул на лицо широкую фальшивую улыбку. В поле мультиплекса возникла она: совсем как живая, только немного искажённая неоткалиброванным лазерным потоком интерференционного аппарата. Она улыбнулась в ответ, и мы в унисон сказали друг другу:

- Привет! Как давно мы не виделись…

Дальнейшая история слишком интимна, чтобы я мог рассказывать о ней посторонним людям. Я ведь говорил уже, что волнуюсь? Да-да, извини, Вёрдж… Но вкратце можно поведать о нашей новой семейной жизни…

Это оказалось идеально! Живущая на цифровом носителе Рада оказалась даже лучше, чем живая. Быть может, полигамному мужчине показалось бы страшным иметь жену, которая способна отслеживать каждое действие в интернете. Ведь даже порно спокойно не посмотришь, хах, не говоря уж о переписках с незнакомками. Но, видишь ли, дело в том, что для меня никогда не существовало других женщин, кроме моей жены. Наверное, поэтому я и обрёк себя на кредит с грабительскими процентами.

Она всегда была рядом, в серёжке на правом ухе и внутри импа. Я ходил с ней на работу, я ложился спать с ней, и она помогала мне, повышая результативность; грубо говоря, мы работали вместе, и спустя несколько месяцев мне удалось получить повышение в конторе, что значительно снизило нагрузку по кредиту. Я продал квартиру в среднем уровне и переехал в холостяцкое жильё подешевле и поменьше, обладающее, тем не менее, рядом неоспоримых преимуществ: лучше интернет, ближе до работы, более развитая инфраструктура. Одновременно Рада, освоившись в интерфейсе и используя в полной мере новые способности, играла на бирже и даже добилась там некоторых успехов. Интели по-прежнему оставались интелями, а вот моя жена, хоть и превратилась в набор нулей и единиц, всё же сохранила понятие интуиции, что позволяло ей более результативно играть на рынке. Выигрыш она частично тратила на кредит, а частично откладывала в кубышку, то бишь в какой-то хитрый электронный банк, менее подверженный девальвациям.

Во многом благодаря ей и её рекомендациям я стал быстро выползать из финансовой задницы, в которой оказался. Пришлось только приобрести новый системный блок, более мощный и работающий на принципе квантовой запутанности, со всеми этими новомодными жидкими полупроводниками и кристаллом на 512 кубит. Супруга пожаловалась, что в старом «железе» ей дико неудобно думать.

Ты спросишь, как там было с сексом? Ну, что сказать… С сексом тоже всё оказалось вполне неплохо. Семьдесят седьмой год пестрит разнообразием секс-игрушек. Я никогда не интересовался подобными вещами, но выяснилось, что современную секс-куклу практически не отличить от настоящей женщины. В китайской оптовой фирме мы заказали пару «девочек» разных пропорций, круглосуточно синхронизированных с Радой. Так что вместо одной живой женщины дома меня встречали две гиперсексуальные робокуклы, пышная блондинка и миниатюрная азиаточка-брюнетка, управляемые сознанием моей погибшей жены. Они даже повторяли мимику Рады и её неуклюжее поведение. Ох, чего мы только не вытворяли… А я ведь давно мечтал о разнообразии, о ещё одной девушке в дополнение к обычным сексуальным играм. А в данном случае подобное даже нельзя назвать изменой, ведь хоть женских тел две штуки, но они оба принадлежат любимой женщине.

Мы даже танцевали с куклами наше любимое аргентинское танго. Когда Рада была жива, мы часто ходили на танцевальные милонги, и даже, бывало, выигрывали в разных соревнованиях. Мы ведь вообще довольно социальные ребята. Сейчас, сам знаешь, многие сидят по домам после двадцатого вирусного локдауна. А мы вот обожали посещать всякие мероприятия. Ещё шутили, что быть экстравертом в мире интровертов в наше время непросто.

Шутка. На самом деле мы – двое «задротов», как нас прозвали ещё в универе.

В общем, не жизнь, а сказка. Не стану вдаваться в подробности, однако, признаться честно, иногда я даже испытывал мерзенькое, спрятанное где-то глубоко в подсознании удовлетворение от того, что Рада умерла. Никогда раньше я не бежал домой с работы в таком нетерпении, ведь дома меня ждали… Нет, не только две послушные робошлюхи, но также вкусный ужин, нагретая до оптимальной температуры вода в ванной, подобранный на вечер интересный интерактивный фильм или видеоигра, в которые можно поиграть совместно с Радой. Моя жизнь превратилась в сплошной эндорфиновый коктейль – я непрестанно получал наслаждение, неплохо зарабатывал, вкусно и правильно питался, каждый день пробовал что-то новое в сексе. По совету Рады начал заниматься спортом и принимать различные препараты, отчего чувствовал невероятный подъём сил. Скажу честно – я вообще ни разу в жизни не ощущал себя настолько здоровым и переполненным энергией. Мы даже начали копить деньги на поездку в Полинезию – не только отдохнуть, но и разведать обстановку на будущее. Возможно, когда-нибудь действительно удастся прикупить себе ферму, жить и работать удалённо у океанского берега; а любимая женщина так и будет всегда рядом, в ушной серёжке и импланте, такая знакомая и родная, пусть и превратившаяся в цифровую реплику реального человека…

А потом вся идиллия резко закончилась. Потому что Радомиру забрали у меня во второй раз.

***

Она исчезла ещё в полдень. Я пытался дозваться через имп, однако с той стороны будто застыла глухая стена, невосприимчивая к сигналам глупого человека. Я отпросился с работы. Приехал домой так быстро, как только мог, выскочил в транспортной тубе около самой двери квартиры и ворвался внутрь. Куклы, блондинка и азиатка, так и не заслужившие собственных имён, лежали молча, словно им обрубили невидимую ниточку, соединяющую органы с пальцами кукловода. Все опции «Умного дома», завязанные на Раду, не отзывались. Я через мобильную связь вызвал техслужбу, и приехавший спустя полчаса мастер пояснил, что квартира подверглась атаке хакеров. Все накопления исчезли со счетов (благо, они были застрахованы), а Рада… Рада пропала бесследно.

Как ты можешь догадаться, в тот вечер я вновь пошёл в бар. Бармен узнал меня и удивился, услышав похожую историю, в которой на этот раз вновь фигурировала погибшая жена. Думаю, ему подобное в новинку. Вот вроде живёт человек в 22-ом веке, а по-прежнему верит в Иисуса Христа, посещает по воскресеньям церковь и не в курсе всяческих технологических новинок, пользуясь старым импом, установленным ещё в детстве. Может, и мне стоило так сделать, а?.. Отпустить наконец Раду и жить в своё удовольствие, не пытаясь уподобиться Господу Богу, воскрешающему мёртвых.

Наверное, стоило. Однако, испробовав раз манящий наркотик, ты не задумываешься о том, как от него отказаться. Ты думаешь, где достать его снова.

Сидя там, над потёртой лакированной столешницей занюханного бара, я стремительно шарил по интернету в поисках того, кто может мне помочь. Сейчас развелась тьма тьмущая различных фирм, которые за ваши деньги могут вытащить хоть чёрта из ада, были бы креды на счету. Однако главный их недостаток в том, что большинство из этих фирм – либо пустышки, либо дилетанты. Настоящих мастеров сложно найти, да они и не пытаются себя рекламировать, обрабатывая по несколько дорогих заказов за год. Однако я настойчив. Напившись снова вусмерть в том баре, я вернулся домой, отпросился с работы, и сидел, наверное, несколько суток в поисках того, кто поможет найти мою Раду.

И много пил. Сложно во второй раз переживать утрату близкого человека.

Наконец мне посоветовали одного человека. Связаться с ним оказалось не так-то просто. Я прошёл несколько тестов, идентифицирующих меня как настоящего человека, а не зловредную программу или правительственного интеля. Отправил небольшую предоплату на левый счёт, не зная даже, кинут меня в итоге или нет.

Но в конце концов со мной связались. Безликий аватар «постучался» прямо мне в личку, как к себе домой. Я открыл доступ, и мы познакомились. Уверенный мужской голос пообещал спасти мою жену.

Это был ты, Вёрдж.

***

— М-да, братишка, всё это довольно грустно, конечно... Но должен сказать, что рассказывать истории ты умеешь. Я будто книжку сейчас прочитал, — задумчиво сказал Вёрдж, болтая в руке стакан с коктейлем. Пить он его не мог, но заказал, чтоб не выделяться или, быть может, не смущать собеседника.

Они переместились с крыши в небольшой тихий бар на среднем уровне. Здесь было уютно, а главное — безопасно. Кристоф заметил всего две камеры в помещении, не считая оптического идентификатора возле входа, считывающего персональные индексы пользователей. На андроида идентификатор не среагировал, но бармен не обратил на это внимания, из чего Крис сделал вывод, что Вёрджа знают в данном заведении. Что ж, оно и лучше. Проводник явно не дурак в вопросах конфиденциальности.

Сам Кристоф решил отказаться от надоевшей «Голубой лагуны» и взял себе виски с колой и что-то на закуску. Но во время рассказа алкоголь не лез в горло: заново прокручивая в голове произошедшее, мужчина чувствовал, как к горлу подкатывают предательские спазмы. Ему хотелось разрыдаться, что он, наверное, и сделал бы, если б не холодный блеск глаз андроида напротив.

— Чем ты можешь мне помочь?

— Я знаю, где твоя жена. Это очень... глубоко. Но я могу сопроводить тебя туда.

— В каком смысле "глубоко"?

— Она в отстойнике. Ещё это место некоторые умники называют лимбом.

— И где же он, лимб?

Андроид совсем по-человечески вздохнул и поставил стакан на край стола. Его движения были старчески-медлительными; видимо, коротит проводка.

— Слышал древнюю интернет-байку про Тихий Дом?

— Слыхал что-то такое. Мол, Глубокая Сеть, дипвеб, нетсталкеры... Подобные сказки ещё кому-то интересны?

— Не такие уж и сказки в наше время, братишка. Просто ты сталкиваешься в основном с тем, что плавает на поверхности. Работаешь с интерфейсами, короче. А вот если копнуть глубже, поверь, тебе откроется множество странных вещей...

— Я знаю, что Сеть не так проста, Вёрдж. Не принимай меня за дурака.

— Окей, понял тебя. У интернета есть множество уровней. Лимб — самый глубокий из них. Грубо говоря, это помойка для всякого скама и одновременно рабовладельческие плантации, где оказываются неисправные программы, интели, а также иногда копии сознаний умерших людей. Их продают в лимб через криптобиржи.

— И Рада там? — Кристоф сам не заметил, как крепко, до боли в пальцах, сжал бокал.

— Скорее всего. Там находятся виртуальные криптофермы, а вычислительные мощности украденных программных продуктов обычно используют для создания крипты. Делают из них виртуальные машины. Хлопковые плантации двадцать первого века, мать их так. Хижина Дяди Тома в цифровом эквиваленте. Последняя инстанция типа, понял, браток?

— То есть она...

— Да, братишка. Твоя жена в рабстве. И, скажу честно, ей там несладко приходится. Представь, что твой оцифрованный мозг сначала подвергается кибератаке и взлому, а затем его помещают в тёмное место и ежеминутно прогоняют через него эксабайты зашифрованной информации. Она вообще толком не осознаёт, что произошло. Знаешь, это как врезать тебе по башке кувалдой и заставить решать сложнейшие математические задачи. И делать так каждую минуту без передышки. В среднем на таких "фермах" человеческие сознания живут два-три месяца, после чего сходят с ума и становятся непригодны к использованию. Субъективное время для них растягивается, и два месяца кажутся им вечностью.

— Что с ними происходит после? — тихо спросил Кристоф. Он махом опрокинул в себя виски и поморщился от обжигающего глотку пламени, прокатившегося к пищеводу. Перед глазами возник яркий образ — Рада, его милая Рада, закованная в цепи программного кода и подвергаемая бесконечной пытке.

— Их стирают, братишка. Освобождают место для других рабов. Поэтому лучше бы нам поторопиться, если ты хочешь достать свою жену целой и невредимой. Я знаю, как попасть в лимб. Так что кончай пить и слушай меня внимательно. И приготовь деньги, я тебе не мать Тереза.

***

По совету Вёрджа Кристоф купил себе VR-костюм. Привёз его домой в чемоданчике, распаковал и настроил. Посидел ещё несколько минут, готовя себя к предстоящей операции. Образ страдающей Рады никак не желал исчезать.

"Каждая минута, которую ты теряешь, для неё — месяцы и годы страданий".

Крис надел костюм и вошёл в синхронизацию с сайтом, ссылку которого ему скинул Вёрдж. Включил игровую зону импланта, который прогрузил данные устаревшего сервера, проверил его на вирусы и разрешил активировать VR-шлем. Игра включилась. Моргнув пару раз, Кристоф обнаружил себя в настроечной комнате — бетонной коробке без окон и дверей. Мужчина прошёлся от одной стены к другой, проверяя обновку. Всё работало исправно.

В одной из стен выросла дверь, и внутрь вошёл анимированный персонаж из старой японской мультипликации. Он волок за собой два тяжёлых скафандра, какими пользуются космонавты на МКС-3. В реальном мире эти скафандры весят столько, что человек просто не смог бы их поднять, но мультяшный герой тащил груз без особого труда.

— Охайо годзаимас, — пошутил Кристоф.

— Не смейся, это древний аватар. Ещё из тех времён, когда я был молод и глуп. Надевай скафандр, браток.

— Для чего он нужен?

— Вход в нужную нам часть даркнета осуществляется через VR-игру, старый космический симулятор. Такая лазейка для избранных, знаешь. А в игре необходимо соблюдать внутренние правила. Так что не задавай лишних вопросов и надевай, у нас нет времени.

Кристоф шагнул в скафандр, вдел руки и ноги внутрь широких трубчатых рукавов на сервоприводах. Вёрдж помог ему надеть и закрутить шлем. Скафандр надулся, наполняясь кислородом. Проводник проделал все эти операции самостоятельно, пришлось только помочь застегнуть пару молний между сочленениями рукавов.

— Как себя чувствуешь?

— Как космонавт.

— Ты прям кладезь юмора, братишка. Не вздумай во время всего, что будет происходить дальше, снимать VR-костюм. Лучше не стоит, правда, ты всё испортишь. А теперь подними голову.

Оказывается, потолок исчез. Вместо него простиралось бездонно-глубокое небо с мириадами незнакомых созвездий. Звёзды перемигивались друг с другом и вообще казались намного ярче тех, что Кристоф мог увидеть в задымлённом небе ночной Праги. Оглядевшись, он понял, что они уже не в настроечной комнате. Они неслись в холодном пространстве, подталкиваемые белыми выбросами из ранцев на спине скафандров. Комната осталась далеко позади.

— Сколько нам так лететь?

— По объективному игровому времени миллионы лет, конечно. На ранцах далеко не доберёшься. По нашему времени — не больше получаса.

— А топливо и кислород у нас бесконечные?

— Для нас здесь всё бесконечное, братишка. Не отвлекай сейчас, мне нужно подобрать ключи для перехода.

Полчаса прошло в молчании. Кристоф любовался на проплывающие мимо разноцветные газовые скопления и звёзды, мерцающие в чернильной тьме скверной графикой тридцатилетней давности. Мир был абсолютно пуст: судя по всему, игру забросили даже ярые поклонники. Внезапно Вёрдж сказал:

— Крис?

— Да, Вёрдж?

— Хочешь послушать мои стихи?

— Что? — Кристофу стало очень смешно. — Ты пишешь стихи?

— Ну, да... Знаешь, ты вроде парень образованный, не то что я, технарь до мозга костей. Послушаешь пару строчек, скажешь, как тебе?

— Валяй.

В темноте, разрисованной искрами фальшивых звёзд, раскрылась из ниоткуда похожая на эквалайзер строка программного кода: округлые нули и острые единицы прыгали, как холтеровское мониторирование работы сердца. Когда Вёрдж говорил, единично-нулевой хаос скакал, а в моменты тишины тёк спокойным потоком по десктопу. Компаньон Кристофа декламировал, стараясь выдержать серьёзный пафосный тон:

Тупым кайлом,

лопатами, уступами

Посредь бескрайних

гиацинтовых полей

Разрыл могилу, смердящую

пустыми трупами.

Улёгся внутрь...

В посмертной блажи

слуг и королей.

Кристоф молчал. Он смотрел в хаос единиц и нулей, пытаясь понять, издёвка это либо обыкновенное отсутствие эмпатии. Вёрдж не выдержал:

— Ну? Как тебе?

— Ты это серьёзно?! У меня жена пропала, а ты...

— Конечно! Я тебе свой стих рассказал, чёрт возьми!

— Слушай, дружище... — ровным тоном, чтоб не обидеть начинающего стихоплёта, сказал Кристоф. — Задатки у тебя есть, конечно... Но, знаешь, не твоё это, пожалуй.

— Почему?

— Понимаешь, в поэзии существует понятие размера и ритма. Погугли про это на досуге. В твоём стихе не подсчитаны слоги.

— Что это значит?

— Погоди... Сейчас...

Пересчитав наскоро количество слогов в стихотворении Вёрджа, Кристоф подумал и громко прочитал, завороженно глядя на скачущий "эквалайзер" перед глазами:

Тупым кайлом,

лопатами, уступами

Среди бескрайних

гиацинтовых полей

Разрыл могилу,

что смердит

пустыми трупами.

И лёг средь них...

В посмертной блажи

слуг и королей.

— Чуешь разницу?

— Ну, вообще да, — с обиженным тоном признался Вёрдж. — Звучит как-то приятнее для слуха, знаешь. А как ты это сделал?

— Я тебе позже объясню. Ты видишь справа какое-то странное пятно? Тебе не кажется, что мы уже на месте?

Пятно оказалось планетой ржаво-красной расцветки, бугристой, изуродованной тысячами кратеров, похожих на бурые ожоги. На поверхности горели ярким пламенем вулканы, выбрасывающие прямо в космос куски мгновенно замерзающей магмы. Магма сбивалась в тонкие кольца, из-за которых планетоид казался игривой, но толстой девочкой-гимнасткой, не<