Марциан учит Марию Магдалину молитве «Отче наш»

1 августа 1945

 

1. Небо над Галилейским морем вновь ясное. Сейчас, после того, как дождь смыл пыль, все кажется более красивым, чем перед бурей. Воздух совершенно ясен, и глядя на небо вам кажется, что оно стало выше и светлее... прозрачной вуалью, протянутой между землей и великолепием Рая. Озеро отражает глубокую синеву неба и его бирюзовая вода подобна кроткому очаровывающему взгляду.

Рассветает. Иисус со Своей Матерью, Мартой и Марией Магдалиной садится в лодку Петра. Кроме Петра и Андрея с Ним также Зилот, Филипп и Варфоломей. Матфей, Фома, двоюродные братья Иисуса, Искариот садятся в другую лодку вместе с Иаковом и Иоанном. Они плывут в сторону Вифсаиды. Короткому путешествию благоприятствует попутный ветер. Плаванье длится всего несколько минут.

Когда они уже собирались сойти на берег, Иисус говорит Варфоломею и его неразлучному спутнику Филиппу: «вы пойдете и предупредите ваших женщин. Сегодня Я посещу ваши дома». И Он многозначительно смотрит на них.

«Мы предупредим их, Учитель. Не подаришь ли Ты мне или Филиппу удовольствие принять Тебя в качестве нашего гостя?»

«Мы останемся только до захода солнца, Я не хочу лишить Симона Петра радости

побыть в обществе Марциана».

Лодка трется днищем о берег и останавливается. Они высаживаются и Филипп

с Варфоломеем расстаются со своими товарищами и отправляются в деревню.

«Куда они пошли вдвоем?» - спрашивает у Учителя Петр, который первым сошел на берег и сейчас находится рядом с Ним.

«Предупредить своих женщин».

«Тогда я тоже пойду и скажу Порфирии».

«В этом нет нужды. Порфирия так добра, что ее никак не нужно предупреждать. В ее сердце нет ничего кроме добра».

Лицо Петра засияло от радости, когда он услышал похвалу своей жене и он больше ничего не сказал.

Тем временем и женщины сошли на берег по доске, поставленной для них в качестве причала, и они вместе идут к дому Симона.

2. Марциан, который вывел своих овец пощипать свежей травы на нижнем склоне холма Вифсаиды, первым увидел их и оповестил их об этом своим радостным криком, бегом устремившись обнять Иисуса, Который наклонился, целуя его. Затем он подходит к Петру. Прибежала и Порфирия, с покрытыми мукой руками, и кланяется, приветствуя их.й вывел своих овецпричала сошел на берегя то, что необходимо для его семьи, используя старое и новое, язную соло

«Мир тебе, Порфирия. Ты не ожидала нас так скоро, верно? Но Я, вдобавок к Моим благословениям, очень хотел привести к тебе Мою Мать, вместе с двумя Моими ученицами. Моя Мама хочет снова повидать мальчика. От там, в Ее объятиях. И Мои ученицы хотели познакомиться с тобой… это жена Симона: хорошая и молчаливая ученица, более активная в своем послушании, чем многие другие. А это Марта и Мария из Вифании. Две сестры. Любите друг друга».

«Те, кого Ты привел ко мне, дороже для меня, чем моя собственная кровь, Учитель. Войди. Мой дом становится все красивее каждый раз, как Ты вступаешь в него».

Мария подходит к Порфирии улыбаясь и обнимает ее со словами: «Я вижу, что ты

действительно любящая мать. Мальчик выглядит уже намного лучше и счастлив. Спасибо тебе».

«О! Женщина благословенная превыше всех других женщин! Я знаю, что это благодаря Тебе я удостоилась счастья называться мамой. И Ты должна знать, что я никогда не опечалю Тебя не оправдав этой привилегии. Войди, вместе с сестрами...»

3. Марциан смотрит на Магдалину с любопытством. Множество мыслей должно быть возникло в его уме. Наконец он говорит: «но... тебя не было в Вифании...»

«Нет, меня там не было. Но теперь я всегда буду там», - говорит Магдалина

краснея и слабо улыбаясь. Она ласкает мальчика и говорит: «хотя мы только что встретились, ты любишь меня?»

«Да, потому что ты хорошая. Ты плакала, верно? Вот почему ты хорошая. И тебя зовут Марией, не так ли? Мою маму тоже звали Марией и она была хорошей. Каждая женщина, которую зовут Марией, хорошая. Но…, -  но и многие из тех, с другими именами, тоже хорошие. Как звали твою маму?»

 «Евхерией... и она была так добра», - и две крупные слезы стекают по лицу Марии из Магдалы.

«Ты плачешь, потому что она умерла?» - спрашивает мальчик, лаская ее красивые руки, которые она скрестила на своем темном платье, которое, очевидно, одно из тех, которые Марта перешила для нее, потому что его подол выпущен. И Марциан добавляет: «Ты не должна плакать. Ты знаешь, мы не одиноки. Наши мамы всегда рядом с нами. Так сказал Иисус. И они подобны ангелам-хранителям. И это тоже сказал Иисус. И если мы будем хорошими, они придут и встретят нас, когда мы умрем и мы поднимемся к Богу в объятиях наших матерей. Это верно, ты знаешь? Он так сказал!»

Мария Магдалина сжала своего маленького утешителя в своих объятиях и целует его со словами: «Тогда молись, чтобы я могла стать хорошей».

«Но разве ты уже не хорошая? Только те, кто хорошие ходят с Иисусом... и если

кто-то не вполне хороший, он становится хорошим, чтобы стать учеником Иисуса. Потому что нельзя учить тому, чего не знаешь. Мы не можем сказать: “Прости”, если мы не прощаем сперва сами. Мы не можем говорить: “Вы должны любить ваших ближних” если мы сперва не полюбим их сами. Ты знаешь молитву Иисуса?»

«Нет, не знаю».

«Конечно, ты была с Ним лишь короткое время. Она так прекрасна, ты знаешь? Он упоминает все эти вещи. Послушай, как это красиво.» И Марциан медленно произносит «Отче наш» с глубоким чувством и верой.

«Как хорошо ты ее знаешь!» - восхищенно говорит Мария Магдалина.

«Моя мать учила меня этой молитве ночью, а Мать Иисуса днем. Если ты хочешь, я научу тебя ей. Ты хотела бы пойти со мной? Овцы блеют. Они голодны. Я собираюсь повести их на пастбище. Пойдем со мной. Я научу тебя, как молиться, и ты станешь очень хорошей», - и он берет ее за руку.

«Но я не знаю, захочет ли Учитель...»

«Иди, конечно, Мария. С тобой невинное дитя в качестве друга и несколько маленьких ягнят... ты можешь идти, спокойно и безмятежно...»

Мария Магдалина выходит с мальчиком и видно, как она удаляется вслед за тремя овцами. Иисус смотрит ей вслед... и другие тоже. «Моя бедная сестра!» - восклицает Марта.

«Не жалей ее. Она – цветок, выпрямляющий свой стебель после шторма. Ты слышишь ее?... Она смеется... Невинность всегда утешительна».