Если они все никак не соглашаются

 

Если хорошая подготовка, упорство и анализ корыстных интересов потенциального собеседника не помогают, можете прибегнуть к лести, но не перестарайтесь. Помните о разнице между легким подхалимажем и неприкрытым лизоблюдством.

Когда я пытаюсь уговорить кого‑то ответить на мои вопросы, я убеждаю этого человека, что он обладатель уникального взгляда на ситуацию, о котором обязательно должен узнать весь мир, и что если он позволит взять у себя интервью, то окажется в надежных руках.

И все же встает вопрос о нравственной стороне лести. Когда стоит остановиться? Когда она превращается в липкую угодливость – лишь бы добиться своего? Когда искреннее восхищение переходит в грубую лесть дочерей короля Лира, которые только и делали, что говорили отцу, какой он замечательный? Когда вы превращаетесь из Корделии в Гонерилью и Регану?

Когда ваш разговор начинает походить на сцену молитвы из фильма «Смысл жизни по Монти Пайтону» (Monty Python’s The Meaning of Life)?

 

СВЯЩЕННИК: О Боже…

ПАСТВА: О Боже…

СВЯЩЕННИК: О, Ты так велик…

ПАСТВА: О, Ты так велик…

СВЯЩЕННИК: Абсолютно всемогущ.

ПАСТВА: Аб‑солютно всемогущ.

СВЯЩЕННИК: Господи, мы здесь на земле просто в восторге.

ПАСТВА: Господи, мы здесь на земле просто в восторге.

СВЯЩЕННИК: Прости нам, Господи, наше ужасное низкопоклонничество.

ПАСТВА: И бесстыдную нашу лесть.

СВЯЩЕННИК: Но Ты так могуч, Ты просто супер.

ПАСТВА: Фан‑тастика.

ДИРЕКТОР: Аминь[28].

 

Я не рекомендую такой экстремальный подход, даже если вы уже впали в отчаяние и пытаетесь добиться беседы у самого Господа Бога.

Вы хотите похвалить человека, но при этом не выглядеть подхалимом. У большинства людей неплохо работает детектор всякого дерьма, и они знают, когда с ушей пора сматывать лапшу. Вы же хотите, чтобы вас воспринимали всерьез. Если вы сами чувствуете, что перегибаете палку, то будьте уверены, что и ваш собеседник тоже не дурак.

Задайте себе вопрос: как бы вы хотели, чтобы кто‑то вел себя с вами, если бы ему было что‑то от вас нужно? Неплохой отправной пункт.

Если вы собираетесь проявлять настойчивость и искать индивидуальный подход, нельзя забывать и о нравственной стороне вопроса.

Говоря о нравственности, вспомним, что время от времени возникает ситуация, когда источники просят, чтобы им заплатили за информацию.

Журналисты не платят источникам за информацию. По крайней мере обычно мы такое не практикуем. Так исторически сложилось, что оплата правдивой информации журналистами строго табуирована по этическим соображениям. Существует такое представление, будто из‑за финансового стимула обладатель информации станет приукрашивать свою историю, делать ее «сочнее», чтобы как‑то оправдать получение денег. Но вот газета National Enquirer платит источникам информации (у них в распоряжении была лучшая секретная информация по делу О. Джей Симпсона, и они же первыми обнародовали новость о внебрачном ребенке кандидата в президенты Джона Эдвардса), и другие новостные организации вынуждены наступать на горло собственной песне и начинать статьи со слов наподобие «Как сообщила газета National Enquirer…», потому что у них нет инсайдеров на зарплате. Но из‑за привычки платить источникам информации это издание порой публикует ошибочные сведения. А еще тратит кучу денег на то, чтобы улаживать судебные дела о клевете.

Вы когда‑нибудь задумывались, почему тюремные доносчики дают копам информацию, которая дискредитируется во время суда? Часто так происходит потому, что доносчики чувствуют себя обязанными предоставить что‑то стоящее, не важно, правда это или ложь, чтобы получить вознаграждение или рассчитывать на условно‑досрочное освобождение. Оплата сведений с вашей стороны может стать для собеседника стимулом рассказать вам только то, что вы хотите услышать. Не исключено, что он станет выдумывать информацию, которая кажется необычной и сенсационной. А этого в мире и так много.

В журналистике все еще можно ожидать, что люди будут предоставлять вам информацию, потому что она интересна или важна для публики. А еще лучше и то и другое. Но обычно эта информация не продается. Плата источникам за информацию для новостной статьи может заставить общественность сомневаться в достоверности этой информации. Она может заставить человека поговорить с вами (деньги – тот самый корыстный интерес). Однако, если вы занимаетесь подобными вещами, вы должны признаться общественности, что заплатили за эти сведения, и позволить людям решить, насколько серьезно они хотят принять эту новость. Такие детали не стоит скрывать.

Когда я приглашаю писателей на наш «Писательский симпозиум», то выплачиваю им гонорар за то, что они приехали в нашу школу, встречались со студентами, обедали вместе со студентами и преподавателями и участвовали со мной в записи телевизионной программы. Некоторые делают это бесплатно, но далеко не все. Если перед вами не Стивен Кинг или Дж. К. Роулинг, они не получают столько денег от продаж своих книг, и это, по‑моему, вполне законный способ заработка. Но даже если писатель очень успешен, я не против выплаты гонорара. Это показывает, что вы заинтересованы, что вы серьезно относитесь к этому событию. Платить гонорар – не то же самое, что платить за информацию.

Дик Энберг столкнулся с дилеммой – предлагать вознаграждение или не предлагать, – когда пытался уговорить на интервью Лео Дюроше, бейсбольного менеджера, который отличается еще большей несговорчивостью, чем Тед Уильямс. Энберг сказал продюсеру, что планирует пригласить Дюроше на свое шоу, а продюсер ответил, что этому не бывать.

– Дюроше всегда требует, чтобы за интервью ему платили, – сказал продюсер. – А мы за интервью не платим. И точка.

Энберг решил, что он не оставит Дюроше в покое. История началась почти так же, как и с Уильямсом. Журналист подошел к менеджеру у бортика. Он наблюдал, как его команда тренирует удары битой по мячу.

– Господин Дюроше? – начал Энберг. – Я Дик Энберг, комментатор California Angels, я хотел бы взять у вас интервью для шоу перед началом игры.

Дюроше неотрывно смотрел на поле.

– Это будет стоить вам тысячу долларов, – проворчал менеджер.

– Ну, поскольку я в год зарабатываю всего четыре с половиной тысячи, столько я не заплачу, – ответил Энберг. – Но за ваше участие я куплю вам бутылку виски.

Дюроше улыбнулся – и согласился.

Вот что я называю поиском личной заинтересованности собеседника! Как убедить человека поговорить с вами? Хорошо готовьтесь. Помните о личной заинтересованности собеседника. Отдайте себя на его милость. Будьте упорными. Но пробуйте разные варианты, независимо от того, что, как вам кажется, он ответит.

Как я понял, стоя на крыльце дома в Мишен‑Вьехо, слова Рэя Брэдбери по сути верны: «Спросите, и всё!»

 

3

А теперь начинаем копать

Вы чего‑то не знаете – и от этого вам не по себе

 

Ничто не решает судьбу интервью так, как подготовка. Как я уже говорил в прошлой главе, именно подготовка помогает вам заручиться согласием потенциального собеседника. Вам необходимо убедить человека, что интервью важно для него самого, а это возможно только в том случае, если вы знаете к нему подход. Если вы подготовлены, большинство людей согласятся с вами поговорить.

То же самое происходит и после начала интервью: именно подготовка помогает нам выудить из собеседника что‑то по‑настоящему ценное. Он не просто поговорит с вами, но поделится более детальной информацией по теме, не ограничиваясь общеизвестными фактами. Если обладатели нужной вам информации знают, что вы хорошо подготовились, они с большей готовностью расскажут о чем‑то неочевидном, важном, вспомнят историю из жизни, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения. Они раскроют перед вами свою личность, а ведь именно это вам и нужно. Можете даже не надеяться на хороший разговор и личное мнение, если ваш собеседник почувствует, что ему нужно придерживаться элементарных понятий и обучать вас тому, что вы должны были сами изучить накануне интервью. И это не потому, что все люди грубияны (хотя встречаются и такие). Это потому, что у них нет времени.

Я уже говорил, но не лишним будет и повторить: хорошие интервью не происходят сами по себе. Они могут казаться спонтанными, и иногда случаются настоящие сюрпризы. Но если интервью вышло хорошим, то это только потому, что вы были готовы его взять. Вы навели справки. Вы попрактиковались. Вы подготовились.

Подготовка поможет вам во время интервью как минимум в двух смыслах. Во‑первых, если вы хорошо подготовились, ваш собеседник расслабится и почувствует, что оказался в надежных руках. Во‑вторых, он поймет, что вы пришли на интервью не с «чистым листом», и поэтому лучше рассказать вам правду, потому что, скорее всего, вы и так ее уже знаете.

В фильме «Грязные игры» (The Company You Keep) есть гениальная сцена, иллюстрирующая мою мысль. Бен Шепард, репортер, которого играет Шайа Лабаф, расследует дело об аресте Шэрон Соларз (в исполнении Сьюзан Сарандон), которая уже не одно десятилетие в бегах. Шепард раскапывает связь девушки с одним местным фермером и едет к Билли Кузимано, которого играет Стивен Рут, чтобы взять интервью у явного сообщника Шэрон.

 

ШЕПАРД: Билли Кузимано? Меня зовут Бен Шепард, я из Albany Sun‑Times. Можно задать вам пару вопросов об аресте Шэрон Соларз?

КУЗИМАНО: Можно, только вот с какой стати мне отвечать?

ШЕПАРД: Ну вы ведь с ней знакомы?

КУЗИМАНО: Нет.

ШЕПАРД: Полиция считает, что вы вместе с Шэрон были в Мендосино в семьдесят первом.

КУЗИМАНО: Я в жизни не бывал в Мендосино.

ШЕПАРД: Неправда, вы там толкали гашиш с ребятами из Братства Вечной Любви. Кстати, отличное название[29].

 

В этот момент Билли Кузимано понимает, что этого репортера ему одурачить не удастся. Билли знает, что придется либо сказать правду, либо закончить интервью. Он выбирает последнее. Тон Шепарда нельзя назвать обвиняющим, но он дает Кузимано понять, что знает, о чем говорит.

Ваша хорошая подготовка демонстрирует собеседнику, что вы в теме и что это для вас не первый раз (даже если это на самом деле первый).

Если вы разговариваете с высокопоставленным человеком, экспертом, знаменитостью, клиентом или потенциальным наемным работником, вы должны знать большинство ответов (а лучше все) еще до начала интервью. Скорее всего, вы берете интервью не для того, чтобы получить точные ответы или какие‑либо специфические сведения, а для того, чтобы узнать детали, подробности, разобраться в сути вещей, явлений, увидеть их особый колорит – и чтобы все это интересно прозвучало. Задавая те же вопросы, что обычно задают этому человеку, вы просто впустую отнимаете у него (и у себя) время. Но если сразу объявить источнику, что вы уже знаете факты, то можно перескочить через очевидное и быстрее перейти к интересному. Собеседник, скорее всего, будет больше вовлечен в беседу, а возможно, даже благодарен вам. Билли Кузимано понял, что в случае с этим репортером лучше изменить избранную им тактику.

Вы пытаетесь написать нечто, чего ранее не существовало именно в этом виде. Это как с джазом: заходя в клуб, вы знаете, что точно так же, как сегодня, эту музыку не сыграют никогда. Интервью могут подарить миру что‑то новое.

Но только если вы хорошо готовы.

Во время подготовки к интервью с Трейси Киддером я узнал, что он до такой степени не любит свою самую первую книгу, что попытался изъять ее из торгового оборота на Amazon, из поисковика Google, а также из библиотек. Я поставил перед собой цель непременно найти эту книгу и прочесть ее. Что в ней такого ужасного, что автор захотел убрать ее из всех баз? Разве большинство писателей, наоборот, не мечтают о бессмертии своих творений? Об этом я точно хотел его расспросить.

Один въедливый библиотекарь, знавший тонкости системы межбиблиотечного обмена, отследил эту книгу, «Дорога в город Юба», и нашел ее в крошечной библиотеке в штате Монтана. Мне выслали ее почтой. В книге была пересказана история суда над Хуаном Короной, которого обвинили в убийстве нескольких рабочих‑мигрантов в Северной Каролине. И, хотя я чувствовал, что другие книги Киддера написаны лучше (моя любимая – «За горами – горы»), я не мог понять, зачем ему было прикладывать столько усилий, чтобы отовсюду ее убрать. Он отвечал на этот вопрос в нескольких своих эссе, говоря, что история неинтересна и что это просто расширенная версия его материала в The Atlantic, так что общее представление о причинах его решения у меня имелись. Но это было далеко не все, что он мог рассказать. Я твердо решил поднять этот вопрос в интервью. Я узнал, что книгу эту он не любит – в этом заключалась моя подготовка. Но почему? Вот вопрос для импровизации.

Меня предупредили, что нужно подготовиться к интервью с генеральным директором одной крупной международной корпорации. В последний раз, когда с ним разговаривал представитель новостного агентства, интервью продлилось не больше пяти минут. Директор упомянул акции компании, и журналист подхватил, мол, «мне всегда было интересно, в чем разница между акциями и облигациями». И попросил директора ее объяснить. Когда тот осознал, что разговаривает с человеком без базовых знаний о предмете, он просто решил закончить интервью. Мое интервью с ним же прошло хорошо, но только потому, что я постарался узнать о его бизнесе как можно больше, прежде чем войти в кабинет.

Я хотел, чтобы он почувствовал, что мы уже в середине разговора, что перед нами нет целой горы знаний, на которую необходимо забраться. Он не обязан объяснять мне элементарные вещи, он расскажет только о том, в чем заключается его уникальная точка зрения. Совет начинающим репортерам: если вам предстоит интервью с директором крупнейшей международной корпорации, потрудитесь узнать разницу между акциями и облигациями до появления в его офисе. Я обещаю, он захочет поговорить с вами о своей работе.

Подготовка имеет решающее значение независимо от того, кто вы по профессии и у кого берете интервью. Социальные работники должны быть знакомы с вопросами, которые собираются обсуждать, понимать, какие условия лучше всего подходят для людей с определенными особенностями. Адвокаты должны знать юридические варианты, последствия решений, прецедентное право, прежде чем говорить со своими клиентами. В одном сериале Amazon Prime Video, «Голиаф» (Goliath), есть сцена, где главный герой, государственный защитник в исполнении Билли Боба Торнтона, разговаривает с матерью молодого человека, оказавшегося в тюрьме. Ясно, что Торнтон понятия не имеет, о чем идет речь и даже как зовут молодого человека, которого он представляет. Когда его мать осознает, что имеет дело с неподготовленным адвокатом, который якобы должен предоставить отличную юридическую консультацию ее сыну, она выходит из себя. И неудивительно. Если адвокат не готов к разговору с людьми, которых представляет, пришло время искать другого адвоката.

Подготовка немного похожа на добычу золота. Вы начинаете исследовать определенный участок земли, предполагая, что под этими камнями есть что‑то ценное. Однако в поисках золота вы можете наткнуться и на другие жилы, которые представляют для вас интерес, – они могут быть даже ценнее, чем золото, на добычу которого вы изначально вышли. Исследуя историю вопроса, вы идете вдоль определенной линии, но проницательный исследователь также будет открыт всему, что может стать известным в ходе изучения. Во время подготовки ищите золото, но не закрывайте глаза и на цинк с мышьяком.

Например, если вы готовитесь написать материал про какой‑нибудь многоквартирный дом, из которого вытесняют людей с невысоким доходом, чтобы повысить стоимость аренды, вам хорошо бы прочесть всю доступную информацию на тему недвижимости, плотности городской застройки, местной экономики, реновации жилья, плюсов и минусов регулирования арендной платы, влияния ситуации на систему социального обслуживания, и это еще далеко не все. Это общая подготовка, то есть «золото». Не лишним будет для начала также узнать побольше о конкретном владельце недвижимости, о постановке конкретного дома на налоговый учет, о тех людях, которые живут в этом доме давно, и о тех, кто недавно въехал, о соседях, о местном малом бизнесе.

Это другие «жилы» ваших поисков. Так вы получаете и общую, и более частные картины. И остается от души надеяться, что в работе вам встретятся люди, которые смогут предоставить свой личный взгляд на ситуацию и проиллюстрировать ваши находки.

 

НАЧНИТЕ С ОЧЕВИДНОГО

 

В век интернета у нас не остается никаких оправданий для того, чтобы не готовиться к интервью.

Даже быстрого поиска в Сети достаточно, чтобы найти много нужного по теме: статьи, видео, исследования, фотографии, архивы, посты в блоге и прочее. Получить к ним доступ несложно. С неменьшей легкостью они вводят и в заблуждение. Как и любые другие факты, необходимо проверять, корректны ли результаты интернет‑поиска. И все же интернет – отличное начало пути.

Я не против почитать Википедию, но никогда ею не ограничиваюсь. Ценность этого сайта, помимо всего прочего, заключается еще и в примечаниях и ссылках. Эти ссылки обычно выводят на новые ссылки. Не всегда разумно полагаться на сведения самой Википедии, потому что они предоставляются широкой общественностью и ею же редактируются. Но я внимательно изучаю ссылки под статьями, и они часто отсылают к надежным источникам.

Поиски в интернете полезны во многих смыслах. Там можно найти небольшие детали (например, упоминание о неприязни Трейси Киддера к своей первой книге), а также более очевидные факты (например, в каком году он выиграл Пулитцеровскую премию). Если я вижу несколько ссылок на одну и ту же информацию, я быстро ее пролистываю. Раз об этом уже столько всего написали, для меня в ней мало интересного.

Время от времени я смотрю интервью с моими будущими гостями на YouTube или их выступления на TED Talks. Просмотр интервью и выступлений помогает мне понять, каких тем избегать. Если человек уже обсуждал тот или иной вопрос публично и запись доступна онлайн, тогда зачем мне заходить на эту территорию? И к тому же человеку в принципе может надоесть об этом говорить.

Еще одна цель изучения таких записей – найти идеи для более подробного разговора. Поиск общей информации в Сети сродни разработке полезного ископаемого. Вы что‑то ищете – хорошо бы самородок, но сойдет и золотой песок.

Иногда полезно смотреть интервью с тем, кто станет вашим собеседником, ради представления о том, как другие интервьюеры обращались с этим человеком или темой. Но я лично больше подобными делами не занимаюсь. Мне стало казаться, что это вредит процессу подготовки. Глядя интервью, я понимал, что размышляю о том, интересен ли мне собеседник или кажется скучным. Я обращал внимание на то, не избегает ли он трудных вопросов, не говорит ли бессвязно или уклончиво, приятен ли он как человек или скорее вызывает неприязнь. Когда же начиналось мое собственное интервью, эти впечатления мне мешали.

А еще я стал более критичен в отношении других интервьюеров, хотя иногда меня, наоборот, немного пугало то, насколько хорошим был интервьюер, и я, бывало, даже пытался слегка ему подражать. Ни та ни другая эмоция никак вам не поможет в работе, так что теперь я просто стараюсь не смотреть чужие интервью.

Нет сомнений в том, что интернет – замечательное место для сбора сведений во время подготовки к интервью. Вбейте имя человека в поисковик Google, и вы легко найдете практически все, что об этом человеке написано. Все, от опубликованных материалов и постов в блогах до «желтых» видео, на которых он выходит из закусочной Dunkin’ Donuts. От неистовой похвалы до жгучей критики. Если хотите знать что‑то более специфическое, например сколько раз этого человека привлекали к суду, уточните поисковый запрос, добавив к его имени «и судебные разбирательства». Чем у́же запрос, тем меньше вероятность, что вы утонете в ответах.

 

НЕ ТОЛЬКО GOOGLE

 

Но если вам было легко найти эти сведения в интернете, тогда это будет так же легко и всем остальным. Вот почему так важно выйти за пределы поисковика. Если вы напишете материал, содержащий информацию, которую сможет за пять минут найти любой, у кого есть интернет, зачем тогда нужно ваше интервью? Вы же не хотите, чтобы читатели и зрители сказали: «Мы это уже знаем». Поэтому так важно копать глубже. Называйте меня приверженцем «старой школы», любителем стирать подошвы в старой доброй погоне за информацией – подойдет любая метафора, – но я настаиваю, что существуют эффективные способы подготовки, для которых интернет не нужен. Вот некоторые из них:

 

Как, вы говорите, называются эти штуки? А, книги!

 

Если я готовлюсь к интервью с писателями, я стараюсь прочесть как можно больше их книг в хронологическом порядке. Это помогает мне понять, как работает их логика и как они развиваются как писатели. Но, читая книги, написанные кем‑то или написанные о ком‑то, иногда подмечаешь важные мелочи, о которых я упоминал выше. Во время интервью я спросил Карима Абдул‑Джаббара, когда он понял, что он хороший писатель. По его словам, это случилось после того, как он прочел свое эссе на уроке английского в Университете Калифорнии в Лос‑Анджелесе.

– О чем было эссе? – спросил я. (Я уже знал ответ на этот вопрос, потому что встречал его в других интервью, но я хотел, чтобы он сам сказал.)

– О посещении одного джаз‑клуба в Нью‑Йорке и о том, что я там испытал.

– Это же был «Вилладж Венгард»[30], верно?

Вопрос, кажется, его удивил:

– Откуда вы знаете?

– Ну я же готовился!

После этого он немного расслабился и рассказал историю до конца. Даже этой крупицы знаний было достаточно, чтобы расположить его к себе, и я верю, что ему начало казаться, что он в надежных руках. Ведь я был готов к разговору именно с ним.

То же самое я делаю, когда возникает необходимость ехать за границу. Я стараюсь ознакомиться хотя бы с некоторыми книгами, написанными в регионе моего назначения и в разное время.

Во время подготовки к поездке на Гаити для работы над проектом одной книги я прочитал несколько произведений Зоры Ниэл Хёрстон, что принесло свои плоды практически сразу в одном интервью, которое я даже не планировал брать.

В той поездке я должен был описать процесс формирования гражданских групп в определенных сообществах для решения общих проблем. В каждой такой группе были представители местного бизнеса, правительства, школ и церквей. А среди церковных деятелей всегда был местный жрец вуду. Я ожидал увидеть приходского священника из католического костела и пастора из одной из протестантских церквей, но наличие жреца культа вуду вызвало мое особое любопытство.

Хёрстон и другие писатели посвятили меня в подробности гаитянской истории, литературы и культуры, но об этом невозможно говорить, ничего не зная о культе вуду.

После одной из встреч лидеров сообщества я подошел к женщине, местной жрице вуду, которая представилась как Мадам Брижит. Я спросил, можно ли задать ей пару вопросов чуть позже на неделе, и она благосклонно пригласила меня зайти к ней в храм.

Я не то чтобы много знал о культе вуду, но знаний мне хватало, чтобы понять, что это не только китчевые сувениры, которые можно приобрести в лавке на Бурбон‑стрит в Новом Орлеане. Благодаря прочитанным мной книгам я мог задавать чуть более глубокие вопросы – не только о том, что это такое и почему многие люди этого боятся.

Когда через несколько дней я прибыл к Мадам Брижит, она выставила два пластиковых кресла в тени большого дерева во дворе, в котором проходили многие ритуалы.

Я спросил, стала ли она жрицей потому, что это было семейным занятием. Были ли ее родители жрецами вуду? А бабушки с дедушками? Я прочел, что именно так многие жрецы становились жрецами: это занятие передавалось из поколения в поколение. Мне показалось, что Мадам довольна, что интервью началось с этого вопроса. Я почувствовал ее облегчение: я производил впечатление человека, который знал хоть что‑то об истории культа вуду и его значимости на островах. Она рассказала, как давно в ее семье существуют жрецы, еще со времен проживания ее предков в Африке. Наше интервью длилось несколько часов.

Когда мы закончили, я спросил, не может ли она показать мне храм и объяснить смысл его убранства: объекты, изображения, иконы, – а также поговорить о стереотипах среднего американца о том, что жрецы вуду накладывают порчу и тыкают иголки в кукол, чтобы заставить кого‑то страдать.

Интересно, что гаитянский переводчик, которого я нанял, стоял в дверном проеме у входа в храм и выкрикивал перевод издалека. Он даже шагу внутрь не сделал. Я спросил о причинах, когда мы сели в машину, и он просто ответил, что его вера научила его держаться подальше от подобных мест.

На прощание Мадам Брижит обняла меня и пригласила на церемонию, которая должна была состояться через несколько месяцев, и даже предложила мне поучиться на ее помощника (а что, если это будет моим новым семейным бизнесом в Сан‑Диего?). Я уверен, что она общалась со мной так открыто, потому что я обладал какими‑то базовыми знаниями о культе вуду. Если бы я начал со слов: «Так что такое вуду?», наверняка наше интервью прошло бы куда более натянуто.

Повторюсь: подготовка к интервью сродни подготовке к написанию статьи. Если вы собираетесь писать на любую тему, будь то добыча золота, кулинария или ремонт дома, вам необходимо провести серьезное исследование, чтобы иметь толковые и достоверные источники идей. То же самое касается и процесса подготовки к интервью.

 

Библиографы и библиотекари

 

Одни из самых моих любимых источников информации – это библиотекари и библиографы. Когда я говорю библиотекарю, что готовлюсь к интервью и нуждаюсь в помощи в сборе общей информации о будущем собеседнике, я практически вижу, как в уголках его рта начинает поблескивать слюна. Если бы профессор Павлов проводил свои эксперименты на библиотекарях, он делал бы это так: вместо того чтобы выстраивать ассоциацию между звонком и едой, библиотекарь ассоциировал бы звонок с исследовательской задачей. Я сейчас буду страшно обобщать, так что поймите меня правильно: все эти выводы основаны только на моем личном опыте общения с библиотекарями.

Если кратко, то они прекрасны и удивительны. А еще им чаще всего очень скучно. Многие из них успешно отучились в аспирантуре (и я называю их «кандидатами поисковых наук»). Но стоит им выйти за порог университета, им едва ли представляется возможность применить свои исследовательские навыки. Поэтому, когда вы ставите перед ними исследовательскую задачу и обращаетесь за помощью в подготовке к интервью, не удивляйтесь их искренней готовности нырнуть в тему с головой. Они любят такие задачи.

Часто я просил библиотекаря найти какую‑нибудь неочевидную информацию или цитату человека, чьей биографией я интересуюсь, и отправить мне по электронной почте. А потом, получив письмо, осознавал, что оно было отправлено буквально посреди ночи. Само письмо обычно начинается чем‑то вроде: «У меня вчера ночью случилась небольшая бессонница, и я стала искать информацию по вашей теме. Вот что мне удалось раздобыть…» И во вложении я нахожу вырезку из крошечного журнала, издающегося в Канберре, Австралия, и это самый настоящий золотой самородок. Вот чем занимаются библиотекари, когда не могут заснуть.

Если к вашим услугам нет ни одного библиотекаря или библиографа, можно прибегнуть к помощи стажеров. Знаю‑знаю, стажировка во многих организациях – это просто форма узаконенного рабства, но пока ситуация не изменилась, я чувствую, что нет ничего дурного в том, чтобы использовать стажеров для выполнения таких вот заданий. Ваша профессия не важна: всегда найдется молодой парень или девушка, которым нужно набираться опыта. Скорее всего, они куда лучше вас умеют искать информацию в интернете. Так у них появляется шанс вас впечатлить.

Как‑то раз мне очень пригодилась странная статья, которую нашла для меня библиотекарь во время моей подготовки к интервью с одним известным теологом. Я узнал, что он был зачат, когда его отец оказался дома после отбывания тюремного срока, но еще не успел отбыть на свой следующий срок. Это не было лейтмотивом моего интервью, но, по‑моему, появление моего собеседника в мире выглядело весьма любопытным. Примерно в середине нашего разговора я спросил, относится ли он с большим сочувствием к малообеспеченным людям, ведь его собственная история так похожа на истории других, оказавшихся в трудном положении. Я вкратце описал его воспитание и включил пункт о том, как он был зачат. Он, казалось, был поражен. А потом повернулся к зрителям и сказал: «А этот парень неплохо подготовился!»

Это едва ли не лучший комплимент, который может услышать интервьюер в свой адрес. Второй звучит примерно так: «Меня об этом никто раньше не спрашивал». Это означает, что вы заставили собеседника выйти за пределы поля клишированных ответов. Конечно, при том условии, что вы задали не совсем уж чудной вопрос о мировом господстве или о чем‑то подобном.

 

Расспросы перед интервью

 

Задавать вопросы другим людям – замечательный способ наметить план интервью, потому что так нередко можно узнать то, о чем не написано в интернете. Вам расскажут истории из жизни. Всякие мелочи. Наведут на темы, которые можно обсудить с источником, с которым вы хотите побеседовать. Эти интервью «для справки» (я подробнее расскажу о них ниже) помогут вам глубже понять потенциального собеседника. Вы лучше поймете его как человека, избавитесь в своем представлении о его личности от всего наносного. Узнав фоновую информацию, вы быстро перейдете с уровня фактов на уровень личности собеседника. Такие расспросы помогают избавляться от всевозможных предрассудков.

В самом начале своей карьеры журналиста я получил задание от Mpls. St. Paul Magazine и на своем опыте убедился в правильности такого подхода. Редакция хотела, чтобы я написал очерк об известном тренере университетской сборной по футболу Лу Хольце. Он совершил смелый поступок: оставил работу по очень успешной программе в Арканзасском университете ради явно провальной программы в Миннесотском университете. Он покидал мир Вепрей (агрессивных диких хряков, оснащенных опасными для жизни врагов клыками) ради мира Гоферов (мышек в полосочку). О Хольце ходили слухи, что он весьма нетерпим в отношении плохо осведомленных или ленивых репортеров, поэтому мне нужно было сделать все возможное, чтобы мы не зря потратили время на интервью.

Ситуация еще больше усложнилась, когда секретарь сказала мне, что на разговор у нас будет не больше двадцати минут.

– Но это главный материал номера, – взмолился я. – Мне нужно больше двадцати минут.

– Это его абсолютный максимум, – ответила она. – Или так, или никак.

Это означало одно: я должен был так подготовиться, чтобы полезной для меня стала каждая из этих двадцати минут.

Я начал сбор фоновой информации с разговора с редактором спортивной колонки в газете городка Фейетвилл, в котором расположен Арканзасский университет.

– Что мне необходимо знать об этом человеке? – спросил я во время звонка. – Какие вопросы остались без ответа, когда он уехал из Арканзаса? Вы не жалеете, что не успели что‑то спросить у него?

Я получил очень ценные сведения, после чего репортер предложил мне ознакомиться с некоторыми статьями о Хольце, опубликованными в его газете, а также подсказал, с кем еще я мог бы о нем поговорить. Ничего подобного интернет‑поиск вам не даст. Мой любимый момент в сборе таких вот фоновых знаний наступает тогда, когда собеседник восклицает: «А знаете, с кем вам просто необходимо поговорить?!» И вам называют имя совершенно незнакомого человека, который знает почти все, но находится далеко за пределами поля зрения общественности. Подготовительные интервью почти всегда ведут к новым подготовительным интервью.

Еще я поговорил с игроками арканзасской футбольной команды, игравшими под руководством Хольца. Поговорил с директором спортивной программы университета, помощниками тренера, работавшими с ним, директором спортивной программы Миннесотского университета и участниками команды, которые должны были начать тренироваться под его началом в следующем сезоне. Потом я обратился к его жене и детям. Все это я проделал по телефону. Я не планировал воспользоваться этими сведениями (или хотя бы их частью) в очерке. Все это было подготовкой к интервью.

Я где‑то прочитал, что его любимой книгой была «Магия большого мышления» (The Magic of Thinking Big). Я купил ее и прочел по диагонали. Еще я узнал, что он был христианином и очень серьезно относился к своему вероисповеданию. И любил делать фокусы, когда выступал перед широкой аудиторией. Я узнал, что он выступает в Ротари‑клубе, и сходил послушать его выступление.

Перед таким важным интервью я хотел добиться ощущения, будто уже хорошо знаю этого человека, даже не будучи лично с ним знаком. Интервью прошло хорошо, потому что я был к нему подготовлен. И подготовлен очень неплохо.

 

Избегайте клише

 

Во время предварительных интервью я часто задаю вопрос, о чем спросили бы эти люди моего героя, если бы сами брали у него интервью. Если ответы нескольких человек совпадают, я рассматриваю ситуацию с двух ракурсов: во‑первых, я понимаю, что в жизни моего будущего собеседника есть что‑то, о чем публика хочет знать, но не знает, и сказанного им раньше по данному вопросу явно недостаточно.

Во‑вторых, вовсе не исключено, что моего гостя спрашивали об этом уже много раз, чем порядком утомили его. Сколько раз спрашивали у Джорджа Плимптона, каково это – быть одним из немногих людей, взявших интервью у Эрнеста Хемингуэя? Что я смогу добавить к уже сказанному? Хороший интервьюер постарается избежать очевидных вопросов. Я люблю спрашивать о сложном[31]. Но стараюсь избегать вопросов, которые задавали все остальные журналисты. Карима Абдул‑Джаббара никто уже не спрашивает, как ему живется при таком росте.

Когда я готовился к интервью с Диззи Гиллеспи, я несколько раз наткнулся на упоминания того, как во время игры на трубе у него раздувается шея. Я просмотрел несколько видеозаписей его концертов, и он на самом деле выглядел как воздушный шар, готовый вот‑вот взорваться. Ему всю жизнь задавали вопросы об этой его особенности. Спроси я еще раз, ничего нового я бы не добился. К тому же интервью должно было быть не о физиологии, а о передаче знаний следующим поколениям.

Предсказуемые вопросы – это как клише в письменном тексте. Спортивный журналист Рик Рейли рассказывал, что пытается вообще не использовать первую метафору или сравнение, которые приходят в голову в процессе работы над материалом. Когда он описывает, с какой скоростью игрок бежит, чтобы произвести перехват на второй базе, всегда есть соблазн ввернуть фразу вроде «он помчался как стрела». Но это избитое сравнение, и читатели не обращают на него особенного внимания, потому что они его слышали уже тысячу раз. Рейли предложил более предпочтительный, на его взгляд, вариант: «он помчался, как в бухгалтерию за зарплатой».

То же самое происходит и в случае вопросов для интервью. Первые пришедшие вам в голову вопросы, скорее всего, наименее интересны, и вашему собеседнику их задавали уже много‑много раз. Если вы ждете от него вовлеченности, вдумчивости, ярких метафор, проявления своих человеческих качеств, не задавайте вопросов, которые задают все и каждый. А если он еще и говорит: «Об этом меня постоянно спрашивают», это, увы, плохо вдвойне: во‑первых, он ставит вам в укор, что вы плохо подготовились, а во‑вторых, он уже столько раз отвечал на этот вопрос, что вряд ли даст вам интересный ответ. И худшее: можете не сомневаться, что ваш собеседник уже немного разочаровался в том, как пройдет интервью в целом. Он уже думает, как бы отделаться от вас