Глава 61 - Кисть добродетели

 

Чжао быстро помыл руки и нашёл на журнальном столике бинты и лекарства. Он закрыл глаза, несколько раз обмотал бинт и взял с тумбочки лист бумаги и ручку. Ему было неважно, что это за бумага. Он начертил какие-то неразборчивые символы, которые должны были означать: «Я пошёл на Яркий проспект 4», затем осторожно вышел из квартиры.

 

Его сердце, до сих пор бешено стучащее после кошмара, постепенно приходило в норму.

 

Когда лифт остановился на первом этаже, Чжао успокоил дыхание и сконцентрировал энергию на третьем глазе между бровями. Он вышел на улицу большими уверенными шагами.

 

Он видел множество людей, быстро снующих мимо него. Чжао сразу догадался, но фигуры со светящимся ореолом — это люди, но он не знал, кем являются те, у кого ореола не было.

 

Сначала по какой-то причине он не видел чётко — перед глазами были только размытые тени и огни. Но стоило ему выйти из небольшого жилого района, он начал привыкать к его «взгляду» на мир, и картинка стала более чёткой.

 

Постепенно он на всех начал видеть настоящий огонь Самадхи и даже три цветка на голове. Наконец, Чжао ясно увидел проходящего мимо человека: ореол на живом человеке — это слой размытой «мембраны», покрывающий человека с головы до пят, со странными символами по всей длине.

 

Чжао остановился у дороги и вытянул руку, чтобы поймать такси. Но всё равно он не мог видеть, поэтому в его силах было только вытянуть руку и попытать счастья.

 

Когда он всё же поймал машину и сел в такси, Чжао ясно увидел, что символы на телах людей складываются в слова.

 

Маленькие и близко расположенные друг к другу, они менялись каждую секунду. Чжао засмотрелся на водителя. Водитель дважды позвал его, и он опомнился:

 

— Ой, извините. Яркий проспект 4, подвезите прямо ко входу.

 

Таксист странно посмотрел на повязку:

 

— Эй, пацан, что у тебя с глазами?

 

Чжао солгал:

 

— Неудачно поиграл в баскетбол.

 

Водитель сказал:

 

— Понятно, — и продолжил: — Ты можешь видеть?

 

— Из-за мази не могу открыть глаза, — ответил Чжао. — Придётся дня два походить так.

 

Они всю дорогу проболтали и, наконец, доехали до Яркого проспекта 4. Такси остановилось у обочины. Чжао подумал и достал свой кошелёк, протягивая его водителю.

 

— Я всё равно не вижу, возьми сколько надо.

 

Водитель был ошеломлён:

 

— А? Ты мне так доверяешь?

 

Чжао улыбнулся:

 

— Всё равно там не так много денег.

 

Водитель поколебался, распечатал чек и взял кошелёк. В то же время Чжао пристально смотрел на постоянно меняющиеся слова на его теле. Он слышал, как водитель открыл его кошелёк, раздался шелест, слышал, как водитель что-то достал, поколебался и положил обратно. Затем он достал другую купюру и положил в кошелёк Чжао.

 

Чжао чуть усмехнулся. Его зрение становилось всё чётче и чётче, и теперь он мог различать цвета слов. Он видел красное и чёрное. Когда водитель положил сдачу в его кошелёк, Чжао увидел линию маленьких красных символов, промелькнувшую на его теле.

 

    Вот что это значит… Он поблагодарил водителя и сказал ему, что не стоит помогать ему выходить. Чжао понял, что маленькие слова указывают на добродетель человека: красный — это хорошо, а чёрный — плохо. Оказывается, водитель не воспользовался его беспомощностью.

 

Затем Чжао нахмурился, чувствуя, как в нём что-то пробуждается. Он не мог сказать, хорошо это или плохо.

 

Это чувство… оно появилось, когда землетрясение раскопало Столп природы.

 

Действительно ли это землетрясение было вызвано естественными причинами?

 

Охранник, делающий кости, увидел его издалека и отложил нож, приветствуя начальника:

 

— Эй, шеф Чжао! О? Что случилось с твоими глазами?

 

— Несчастный случай, — спокойно сказал Чжао. — Дядя Ли, ты можешь мне немного помочь?

 

Дядя Ли ещё не успел подойти, а кто-то уже набросился на него сзади. Шэнь схватил его за руку и с трудом подавил дрожь в руках и в голосе:

 

— Почему ты не дождался меня? Я лишь вышел купить завтрак, а когда вернулся, тебя уже не было. Ты знаешь, как я волновался? Если ты сделаешь так снова, я клянусь, что…

 

Тогда что?

 

Шэнь сделал несколько глубоких вдохов, потому что его чуть ли не разрывало от гнева. И всё же он не смог закончить предложение.

 

Чжао повернулся к нему и благодаря своему третьему глазу, который видел всё лучше по неизвестной причине, увидел ряды ярко-красных символов на теле Шэня, представляющих добродетель.

 

И всё же они не остались. Их смыло, будто волной цунами. Как на пляже, на котором никогда не может остаться никаких записей.

 

Глаза Чжао заболели, но он не мог понять, откуда взялась эта боль. Это было похоже на древнее воспоминание, похороненное на века, и, наконец, сильный порыв ветра смыл пыль, обнажая тело и вскрывая правду. Его сердце пронзила печаль.

 

— Это потому что я знал, что ты быстро догонишь меня, — Чжао почти потерял контроль. Он притворялся, но в его голосе слышалась едва заметная дрожь: — Ты как раз вовремя, пойдём со мной.

 

Чжао ушёл без предупреждения, и из-за этого в офисе был хаос. Да Цин куда-то исчез, поэтому люди из СГР только сейчас поняли, что их начальник не развлекался эти два дня, а попал в несчастный случай.

 

Руки Чжу дрожали, когда она развязывала бинты, и когда она увидела яркие, но не сфокусированные глаза Чжао, её глаза покраснели.

 

Чжао пошевелил рукой, но понял, что, раз он не может видеть, было бы неуместным трогать женщину-коллегу вслепую. Он смущённо опустил руку и сказал:

 

— Кто из нас слеп? Даже я не плачу, почему ты-то волнуешься?

 

Чжу швырнула бинты ему в лицо:

 

— Ты плачешь? Будто ты умеешь плакать! В этом мире нет места, куда бы ты не рискнул пойти, и нет человека, с которым не смеешь связываться, не так ли? Ты действительно думаешь, что являешься младшим братом богов? Придурок!

 

Чжао помолчал и ответил:

 

— Да, придурок услышал тебя.

 

Никакие ножи и ружья не могут навредить ему, и никакие слова — жестокие или добрые — не могут достать его. Чжу оставила его и посмотрела на Шэня. И, будто она съела порох, девушка как пулемёт выстреливала слова:

 

— Он тебе не нравится? Разве ты не гений? Где ты был, когда это случилось?

 

Чу и Линь молча переглядывались. Эта ситуация действительно была несколько… неловкой.

 

Чжао тоже это услышал. Он сразу же почувствовал себя смущённым и попытался перевести это всё в шутку. Чжао потянул Шэня за рукав и наигранно улыбнулся:

 

— Я тебе нравлюсь? Почему ты никогда не говорил об этом? Если я тебе нравлюсь, почему ты сказал об этом ей, а не мне?

 

Чжу не хотела заминать это и прервала его:

 

— Заткнись!

 

Улыбка на лице Чжао тут же стёрлась.

 

— Довольно. Я сам попал в аварию, какого чёрта он в этом виноват? Мы что, должны быть неразлучны?

 

Взгляд Чжу был наполнен враждебности, и Шэнь перебил:

 

— На самом деле это был мой…

 

Чжао нахмурился и помахал рукой, властно, хотя и не совсем решительно, заканчивая разговор:

 

— Я не хочу обсуждать это сейчас. мы можем обсудить тривиальные вопросы позже. Замолчите.

 

Затем он достал Орден Хранителя и зажёг его. Он сказал:

 

— Да Цин, иди сюда.

 

Да Цин вышел из-за угла и прошёл мимо все остальных. Он запрыгнул на колени Чжао и заглянул ему в глаза.

 

Затем Да Цин запрыгнул на стол:

 

— Я долго думал и просмотрел некоторые книги. Я примерно знаю, что с тобой. Ты сказал, что вызвал Адский огонь, сжёг маленькую ворону, а затем пожертвовал собой и вошёл в золотой колокольчик, верно? Звук души соединился с Адским огнём, и количество тёмной энергии взлетело до небес. Ты стоял слишком близко, поэтому повредил глаза и временно ослеп.

 

Чжао кивнул, но Шэнь заметил, что сказал чёрный кот:

 

— Временно?

 

Да Цин подтвердил, но затем посмотрел на Чжао.

 

Казалось, Чжао уже что-то знает.

 

Но Шэнь не замечал. Он паниковал, когда волновался о Чжао, и продолжил спрашивать:

 

— Когда он сможет выздороветь? Какое лекарство ему необходимо? Где его достать?

 

Да Цин молча смотрел на Шэня и видел, что тот искренне обеспокоен. Вздохнув, он продолжил:

 

— Цветочные феи обычно прячутся от всего мира. Но у них есть необычайно ценный вид мёда, «Тысяча цветов». В легендах говорится, что этот мёд сделан из тридцати трёх видов небесных цветов, тридцати трёх земных цветов и тридцати трёх видов цветов из Ада. Для изготовления доставалась чистейшая сущность из их нектара. Он может вылечить все виды отравлений, исцеляет и оживляет, и больше всего подходит для глазных травм. Если хочешь их найти, они, наверное…

 

Чжао продолжил за него:

 

— На волшебном рынке в конце года.

 

Да Цин напрямую спросил:

 

— Как ты узнал?

 

Чжао похлопал его по голове, но не ответил. Казалось, он над чем-то задумался. Через некоторое время он тихим голосом сказал:

 

— Ты закончил, теперь моя очередь говорить. Во-первых, если вы связываетесь с кем-то из Ада, вы должны предварительно сообщить мне. Во-вторых, Яркий проспект 4 закрыт для посторонних, если кто-то придёт с подарками на Новый год — пускай остаются в приёмной. В-третьих, сообщите другим отделам, что у нас завершающий период года, поэтому, если комиссар не передаёт дело напрямую, постарайтесь не брать никаких дел. В-четвёртых, если кто-то не может прийти на работу вовремя или должен взять отпуск, я должен подписать и утвердить это. Мне всегда нужно знать о вашем местонахождении.

 

Чжу отвлеклась и спросила:

 

— Итак, волшебный рынок…

 

— Это неважно, Шэнь Вэй может пойти со мной, — Чжао сделал паузу: — Я выделю тебе комнату на третьем этаже, если захочешь отдохнуть, можешь пойти туда.

 

Он не заботился о реакции других и встал, держась за стол. Он прошёл к библиотеке в стене.

 

— Мне нужно поговорить с Сан Цзаном, Шэнь Вэй подождёт меня. Остальные проинформируют другие отделы в том, что я только что сказал.

 

Библиотека была ярко освещена, но в ней не было солнечных лучей, поэтому Сан могу свободно работать даже днём. Он увидел Чжао и радостно поприветствовал его:

 

— Здаствуй, шиеф Чжао-заика!

 

Чжао некоторое время молчал, а потом спросил:

 

— Кто, чёрт возьми, научил тебя этому?

 

— Кот-заика. — Сан знал, что его произношение не точное, поэтому он усердно повторил: — Шиеф… Чжао-заика!

 

Чжао улыбнулся и не стал возражать. Он осмотрелся третьим глазом и обнаружил, что видит форму большинства книг. Некоторое время он оглядывался и сказал Сану:

 

— Принеси мне книгу, которую я читал на днях.

 

Сан быстро достал Книгу душ. Впечатляло, что, не зная слов, он всё равно знал, где что находится.

 

Чжао чётко «видел» слова «Книга душ» на обложке. И прежде, чем он протянул к ней руку, книга открылась сама, и он увидел то, чего не замечал ранее. Страница была оторвана, и под видением третьего глаза казалось, что с неё капает фиолетовая кровь.

 

Чжао захлопнул книгу. Сан вглядывался в его лицо, но Чжао не сказал ни слова.

 

Через некоторое время Чжао глубоким голосом спросил:

 

 — Ты веришь в совпадения?

 

Сан приложил много усилий и вскоре, наконец, понял, что означает «совпадение». Поскольку он не мог ясно говорить, он всегда казался немного глупым. Но все знали, что на самом деле он совсем не глуп.

 

Сан покачал головой и сказал:

 

— Не верю.

 

— И я не верю, — медленно сказал Чжао. — Кажется, будто волшебные племена дружат с Адом, но на самом деле это не так. Я держу Орден Хранителей, и всё, что я действительно хочу сделать, — это выполнить свой долг и защитить мир живых, а потом наслаждаться счастливой жизнью со своей женой и толстым котом. Но некоторые люди не хотят, чтобы я легко жил.

 

Сказано было слишком много сложных слов, поэтому Сан не понял. И всё же он посмотрел на Чжао и прямо спросил:

 

— Как я могу помочь тебе?

 

Чжао опустил глаза.

 

— Дай мне лист бумаги.

 

Он записал то, что ворон сказал прошлой ночью. Оказывается, он симулировал невежество. На самом деле он запомнил каждое слово. Затем, после последней строки, он приписал “Куньлунь” размашистыми буквами и поставил точку в конце.

 

— Я хочу все книги с этим словом, — сказал Чжао. — Не говори об этом никому, даже Ван Чжэн. Спасибо, брат.

 

Сан относился к нему, как с спасителю. Хотя он и был хитрым интриганом, в глубине души он отличал добро и зло. Он официально пообещал Чжао:

 

— Не волнуйтесь, шиеф Чжао-заика.

 

Чжао сказал ему в шутку:

 

— Хорошо, я надеру эту жирную кошачью задницу за тебя.