Я: Звучит здорово. Надеюсь, ты не против, что я приду со своим парнем.

 

Я чувствую себя глупо, печатая «парень», но, думаю, это то, кем является Капитан. Патрик почти мгновенно отвечает смайликом с поднятым пальцем. Я смотрю на Капитана, и, конечно же, он смотрит на меня, поэтому я открываю ящик стола и достаю леденец.

 

Когда я засовываю его в рот и посасываю, Капитан выглядит крайне рассержено. Он крепче сжимает стол, и я подмигиваю ему, поворачиваясь к экрану компьютера. Мне нравится заставлять этого большого мужчину страдать.

 

***

 

К обеду я съедаю не меньше пяти леденцов, лишь бы помучить Капитана. Когда настает время уходить, он подходит к моему столу, вырывает конфету из руки и выбрасывает в мусорное ведро.

 

— Пойдем, пока я не отвел тебя в туалет и не отшлепал твою маленькую задницу.

 

— Обещания, обещания, — говорю я, хватая сумочку и проходя мимо Райана. Делаю так, чтобы он почувствовал изгиб моей задницы напротив своей промежности, и, клянусь, я слышу, как он ругается себе под нос.

 

Мы заходим в лифт, и я чувствую, как между нами искрится желание. Я планирую растерзать его, когда двери лифта закроются, но как раз в тот момент, когда они начинают закрываться, появляется рука. Джордан останавливает их. Он заходит внутрь и смотрит на нас, улыбаясь. Он понятия не имеет, что сексуальное напряжение между нами настолько сильное, что вот-вот разорвет этот лифт пополам.

 

— Убирайся, — говорит Капитан, и я прикладываю пальцы ко рту, чтобы подавить

смех.

 

Джордан смотрит между нами и медленно делает шаг из лифта. Двери закрываются, и Капитан вводит код, запирая их и останавливая от движения.

 

Он поворачивается и медленно подходит, прижимая меня к стене.

 

— Хочешь, я возьму тебя прямо здесь? Я трахну тебя, где захочу. И учитывая, как ты дразнила меня сегодня, похоже, ты умоляешь меня об этом.

 

Мое дыхание становиться прерывистым, после того как его твердость трется об меня.

 

— Если во время обеда ты будешь хорошо себя вести, я приведу тебя сюда и дам то, что ты хочешь. Я наклоню тебя и возьму жестко, как тебе нравится. Я заставлю тебя кончить на моем члене и расскажу тебе все грязные вещи, которые ты любишь слушать. Но не дразни меня, котенок. Потому что мы оба знаем, что это опасная игра.

 

Он делает шаг назад и нажимает кнопку первого этажа, и лифт снова начинает движение. К тому времени, как двери снова открываются, я все в раздрае, но Капитан в полном порядке. Он берет меня за руку и вытаскивает из лифта, когда люди обходят нас, пытаясь войти. Как только мы выходим на улицу, и свежий воздух обдувает меня, я делаю вдох и проясняю разум. Господи, от этого мужчины у меня голова кругом.

 

Когда добираемся до кафе, мы входим внутрь и видим Патрика за одним из столиков в стороне. На нем очки в темной оправе, волосы растрепаны, но он все еще улыбается как в детстве. Он все такой же тощий, только теперь у него на лице есть волосы. Я подхожу и хочу обнять его, но Капитан встает передо мной.

 

— Привет, я — Райан, жених Пейдж. Приятно познакомиться.

Я шокирована на многих уровнях. Во-первых, потому что он подрезал меня, будто мы были в пробке. Во-вторых, когда это я согласилась выйти за него замуж? И, в-третьих, потому что я как бы таю от того, что он сделал все вышеперечисленное. Боже, что со мной не так?

 

— Я — Патрик. Приятно познакомиться. — Друг детства искренне улыбается Капитану и встречается с ним взглядом. Дружелюбно и не угрожающе.

 

Я обхожу Капитана и машу Патрику, он машет в ответ.

 

— Я уже заказал у стойки, если хотите. Или вы можете сесть и заказать позже, — говорит Патрик.

 

— Садись, Пейдж. Я сделаю заказ.

 

Капитан смотрит, как я сажусь за столик, и, клянусь, он делает это, чтобы я не касалась Патрика. Я потакаю его альфа-наклонностям и сажусь напротив Патрика. С этого положения

 

я могу наблюдать, как Райан встает в очередь, чтобы заказать нам еду. Он продолжает смотреть на меня, и это очаровательно.

 

— Я очень рад, что ты пришла. На работе было напряжено, но я хотел выйти на связь,

— говорит Патрик, отводя взгляд от Капитана.

 

— Я тоже. У меня столько всего произошло, и я совсем забыла. Поэтому я была очень рада, что ты написал.

 

Я смотрю на Капитана и вижу, что рядом с ним в очереди стоит женщина. Она призывно смотрит на него, но он ее игнорирует. Очередь длинная и движется медленно, поэтому он не сделал и шага вперед.

 

— Так чем ты занималась с тех пор как мы виделись в последний раз? — вопрос Патрика возвращает меня к разговору.

 

— Вау, на самом деле много чего. — Я рассказываю о колледже, стараясь, чтобы история была легкой и жизнерадостной, понимая, что с Патриком самим что-то случилось. Все эти годы он не выходил у меня из головы. — Что с тобой произошло? Ты исчез. — Я действительно хочу узнать больше о нем. Он просто пропал.

 

Патрик улыбается мне.

 

— Меня арестовали за кражу в магазине, а потом отдали в приемную семью. Но мне повезло. Меня усыновила замечательная семья, которая помогла пережить кое-какие неприятности и втянула в программу «Старший брат». Вот чем я сейчас занимаюсь. Я вношу свой вклад. (Примеч. пер.: Главная цель проекта состоит в том, чтобы помочь детям из неблагополучного окружения раскрыть свой жизненный потенциал через общение с взрослым волонтером-наставником. Отношения между ребенком и старшим строятся при сопровождении профессиональных психологов. Принцип программы заключается в том, что для ребенка из детского дома подбирается волонтер, который максимально подходит ему по возрасту, темпераменту и потребностям. При подборе учитываются интересы волонтера и ребенка, а также их психологическая совместимость. Пара может вместе посещать кино, театры, музеи, гулять и просто общаться.)

 

— Какое облегчение. Я всегда думала, что с тобой случилось что-то плохое, — говорю я, радуясь, что все в порядке.

 

— Ага, в детстве нам приходилось нелегко, — отвечает Патрик, делая глоток чая. Нахожу взглядом Капитана, я вижу, как женщина приблизилась к нему. На этот раз я

 

вижу, как она не случайно задевает его, и он поворачивается, чтобы посмотреть на нее. Я слишком далеко, чтобы понять, что она говорит, но она наклоняется и касается его руки. Я чувствую низкое рычание в груди, когда волна чувства собственности ударяет меня. Кем она себя возомнила? Капитан говорит что-то в ответ и отворачивается, игнорируя ее, и это немного ослабевает мой гнев.

 

Я открываю рот, чтобы сказать Патрику что-то еще, но вижу, как женщина достает телефон и направляет его на задницу Капитана. Огненная волна поднимается по моей шее, когда я вижу, как она фотографирует его задницу.

 

— О, черт возьми, нет.

Я вскакиваю со стула так быстро, что он ударяется о стену. Капитан поворачивается ко мне, когда слышит шум, и на его лице отражается беспокойство.

 

Женщина не обращает внимания, и я топаю к ней. До того как она успевает поднять глаза, я выхватываю у нее телефон. Она поворачивается ко мне со смесью гнева и смущения на лице.

 

— Какого черта ты делаешь…

 

— Заткнись, мать твою, — перебиваю я. В помещении становится тихо, и я чувствую на себе взгляды. — Я видела, как ты сфотографировала задницу моего мужчины. Во-первых, никто не трогает то, что принадлежит мне. Во-вторых, как ты посмела? Если бы ты была мужчиной, а это была женщина, представь, как бы все обернулось. Тебя бы назвали извращенцем и вызвали бы полицию. Просто потому что ты женщина, не дает тебе права объективировать кого-то или фотографировать их без согласия. Прояви уважение. Особенно, когда в трех метрах стоит невеста. — Я разбиваю телефон о кафельный пол и смотрю, как он разлетается на тысячу осколков.

 

— Ты должна мне телефон! — кричит женщина, но никто ее не поддерживает. Она одна в этом, и знает это.

 

— Я ни хрена тебе не должна. Ты сфотографировала моего мужчину, я разбила твой телефон. Мы квиты. Но я предлагаю тебе убраться отсюда, прежде чем захочу получить больше.

 

Я упираю руки в бока, ожидая, что она сделает. На мгновение она оглядывается, а потом решает уйти. Я стою и наблюдаю, как она уходит, когда чувствую руки Капитана вокруг своей талии.

 

— Невеста? — спрашивает он, и я двигаю рукой, будто отмахиваясь от этого слова. —

 

А я-то думал, что тебе нравится меня объективировать, — говорит он так тихо, чтобы только я могла слышать.

 

Увидев, что шоу закончилось, посетители кафе возвращаются к своим делам. Я поворачиваюсь в объятиях Капитана и улыбаюсь ему.

 

— Только я могу обращаться с тобой, как с куском мяса. А теперь принеси мне сэндвич. Я умираю с голоду.

 

Он сжимает мою задницу и смеется, а потом отпускает меня, и я возвращаюсь к Патрику.

 

— Прости. Не хотела устраивать сцену, — говорю я, пожимая плечами. Он смеется и качает головой.

 

— Ты совсем не изменилась.

— Что ты имеешь в виду?

 

— Когда мы были детьми, ты очень злилась, когда люди трогали твои вещи. Я понимал это, потому что у всех нас было не так уж и много. То, что мы имели, было драгоценно. Думаю, у тебя это все еще так.

 

Я слегка улыбаюсь, думая, что Патрик прав.

 

— Ага, думаю, да. И я люблю этого мужчину. — Я оглядываюсь, Капитан подмигивает мне, и я чувствую любовь в груди.

 

К тому времени как наша еда готова, мы втроем начинаем есть, и заканчиваем нашу небольшую светскую беседу о том, кто и чем занимается сейчас.

 

— Так что случилось с твоими родителями? — спрашивает Патрик, глядя сначала на Капитана, а потом переводя взгляд на меня. Он пытается оценить, что знает Капитан, и я ценю это.

 

— Она умерла. Он свалил, — отвечаю я, стараясь как можно быстрее и безболезненнее подвести итог. Не хочу вдаваться в детали настолько, насколько это необходимо. Патрик был частью моей жизни, но это было давно, и я не хочу копаться в этом.

 

— Жаль это слышать.

 

Мы на цыпочках ходим вокруг плохих времен в нашей жизни, пытаясь сосредоточиться на хорошем. Мы рассказываем Капитану истории о том, как росли, и это

возвращает мне хорошие воспоминания. Чем больше мы говорим, тем счастливее я становлюсь, что Капитан пришел, и мы сделали это. Это позволяет ему увидеть другую часть меня, и напоминает мне, что я не только мрак и уныние. Есть часть меня, которая хорошая и яркая. Так же, как и части, что дал мне Райан.

 

Темнокожий парень с длинными дредами заходит в кафе и улыбается нашему столику.

Я не узнаю его, и он подходит прямо к Патрику и целует его в щеку.

— Привет, малыш. Прости, что опоздал. — Он смотрит на нас и протягивает мне руку.

— Я — Амос, муж Патрика.

 

Мы пожимаем руки, и Амос присоединяется к нам до конца обеда. Мое сердце согревается, когда я вижу Патрика таким счастливым и влюбленным. Ясно, что эти двое по уши влюблены друг в друга, даже после того, как Амос сказал нам, что они вместе с двенадцати лет.

 

Капитан берет мою руку под столом и сжимает, и я знаю, что пора идти. Когда мы прощаемся и обещаем встретиться снова, я думаю, что так и будет. Приятно иметь часть моего прошлого, которая не темная и грязная. Это облегчение — иметь возможность держаться за что-то из того времени, иметь воспоминания без напоминания о том, что я делала или не делала.

 

По дороге на работу Капитан подносит наши руки к губам и целует мою. Мои шаги легкие, и я чувствую, словно груз спадает с моих плеч.

 

Никто из нас не упоминает слово на букву «Н».

ГЛАВА 23

 

Пейдж

 

Мы возвращаемся в офис, я делаю шаг к своему столу, но Капитан тянет меня за руку.

 

Я следую за ним по коридору, думая, что он хочет поговорить. Он был спокоен во время прогулки и ничего не сказал, пока мы поднимались в лифте.

 

Мы поворачиваем за угол, и Капитан быстро затаскивает меня в женский туалет, закрывая и запирая дверь. Он хватает меня за бедра и разворачивает лицом к раковине. Чувствую, как он давит рукой мне на плечи, и наклоняюсь, хватаясь за стойку. Я смотрю в зеркало перед собой и вижу на его лице сердитое отражение. Он хватает меня за пояс брюк и спускает их вниз по бедрам, прихватывая и трусики. Моя нижняя половина открыта для него, но этого недостаточно. Он раздвигает мои ноги и смотрит на мою задницу, расстегивая ремень. Звук молнии громко раздается в комнате.

 

— Твою мать, — выдыхаю я, чувствуя, как адреналин и желание пронзают меня.

 

Отрывистыми движениями Райан освобождается от штанов, хватает свой член и поглаживает его.

 

— Думаешь, я забыл, как ты дразнила меня сегодня? — Я чувствую, как уже влажная головка трется о мою задницу. — Тебе повезло, что я не трахнул твой рот, чтобы преподать тебе урок, но тебе бы это слишком понравилось.

 

У меня текут слюнки от мысли отсосать ему, пока он злится. Он будет агрессивен и, возможно, потеряет контроль.

 

— Посмотри на себя, котенок. Наклонилась и намокла за секунду. Все, что нужно, это напомнить тебе, что ты моя, и ты промокла насквозь. — Райан касается меня между ног свободной рукой, и его пальцы тут же покрываются моим желанием. Внезапно пальцы исчезают, и я чувствую жгучий шлепок на заднице. — Если ты еще раз выкинешь этот трюк

 

с леденцом в офисе, я сделаю свой член единственной твоей конфетой на неделю.

 

— Это все равно, что угрожать мне едой. Ты неверно понимаешь наказание, Капитан. Еще один хлопок, и, черт возьми, это заводит меня.

 

— Ты зовешь меня Райан, когда твоя киска обнажена. И только потому, что я кончаю, не значит, что и ты кончишь тоже. Я проконтролирую, что ты неделю будешь без единого оргазма, ничто не облегчит боль между твоих ног.

 

Блядь. Да пошло оно.

 

Мы смотрим в зеркало, наши взгляды встречаются, и я киваю. Он, кажется, принимает это за согласие, и отпускает свой член, используя обе руки, чтобы схватить мои бедра.

 

— Теперь, если ты будешь тихой и дашь мне то, что я хочу, я позволю тебе кончить. Ты будешь хорошей для меня, котенок?

 

— Да, Райан. — Я больше не дразню, потому что вижу, что он близок к краю. Я истекаю от предвкушения жесткого траха, который он собирается дать мне, и не хочу делать ничего, что может сорвать его.

 

Он мощным толчком заполняет меня почти до боли. Его большой член длиннее и толще, чем мое тело может принять, но я как-то приспосабливаюсь. Райан будто знает, что мне нужна секунда, и делает паузу, достаточную, чтобы я отдышалась, а после выходит и снова делает жесткий толчок. Эти движения, кажется, продолжаются вечность. Капитан владеет каждым сантиметром моего тела, и острые ощущения от его потребности подобны наркотику. У меня кружится голова, пока я смотрю в зеркало, как он берет меня. Выражение его лица дикое, и ощущение его хватки граничит между удовольствием и болью. Высокие каблуки дают мне некоторый рост, но когда я стою в наклонной позиции, мои ноги слегка отрываются от пола при каждом толчке. Блестящий пот покрывает мое тело, и я пытаюсь приглушить крики удовольствия. Обычно я позволяю себе быть такой громкой, как захочу, когда Капитан занимается со мной любовью дома, но здесь не место для этого. Мы находимся прямо рядом с нашим офисом, и что-то в этом еще больше возбуждает. Райан так

сильно хочет меня, что не может дождаться, когда мы сможем уединиться. Он должен быть внутри меня без промедлений.

 

Райан отпускает мое бедро и закрывает мой рот рукой. Это то, что мне нужно, так как оргазм накрывает мое тело, и я кричу от удовольствия в его ладонь. Он знал, что я уже близко, и знал, что я не смогу сдержать крик.

 

— Ты не можешь держать этот нахальный ротик закрытым, не так ли? — спрашивает он, по-дьявольски ухмыляясь мне через зеркало.

 

С диким видом Капитан в последний раз толкается в меня и хрипит от освобождения. Вид того, как он так сильно кончает, заставляет меня дрожать еще сильнее. Он словно животное во время спаривания, и первобытной части моего тела нравиться такое грубое обращение.

 

Я как чертова кошка в течке, которую спаривает ее король. И не могу сказать, что меня это не заводит.

 

Мои ноги все еще дрожат, когда Капитан медленно выходит из меня, а затем наклоняется и поднимает мои трусики и брюки. Я всем своим весом опираюсь на стойку, пока он поправляет мою одежду, а затем свою. Потом он поворачивает меня, и я падаю ему на грудь, совершенно обессиленная. Мне хочется прилечь и вздремнуть, но Капитан заставляет меня стоять здесь.

 

— Боже, я люблю тебя, — говорит он, нежно и сладко целуя мои губы, что является полной противоположностью тому, чем мы только что занимались.

 

Мне нравится, что мы можем иметь и то, и другое. Нежное и сладкое занятие любовью, где я нежусь на грани слез, и жесткий быстрый трах, когда мы отчаянно нуждаемся друг в друге.

 

Поцеловав меня так крепко, что я снова чувствую наплыв желания, Капитан обнимает меня за талию. И помогает вернуться в офис к рабочему столу. Он усаживает меня в кресло, задвигает его, подходит к своему столу и садится. Он ведет себя так, будто ничего не случилось, несмотря на то, что ему пришлось практически нести меня сюда, так как я потеряла способность пользоваться ногами.

 

Я смотрю на него. Капитан уперся локтями в стол и смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. И тут я понимаю, что он прижимает два пальца к носу и нюхает меня. Не раздумывая, я откидываюсь на спинку стула и достаю леденец. Мне всегда нравились вызовы.

 

***

 

— Я хочу обговорить все планы, — говорю я, откусывая кусочек цыпленка с кунжутом

и указывая вилкой на Капитана.

— А что тут планировать? Я же сказал, что позабочусь обо всем.

 

Капитан потирает мои ноги, и мне хочется стонать от того, как замечательно это ощущается, но не хочу доставлять ему удовольствие. Мы обсуждали это с тех пор как вернулись домой, и никто из нас не сдается. Мы достаточно долго говорили о моем отце. Он знает, что я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал, и я хочу быть частью этого. Капитан считает, что я не должна вмешиваться.

 

— У меня есть информация о том, где он. Я нашла все, что мне нужно, в ту ночь, когда ты застал меня в офисе. Я ждала достаточно долго, и не хочу больше ждать. — Я указываю на ноутбук на столе рядом со мной, будто Капитан не видит, что тот там.

 

Капитан пристально смотрит на меня, но в его прекрасных зеленых глазах мелькает понимание.

 

— Я сделаю это для тебя, потому что не хочу, чтобы эта тьма коснулась тебя. Если ты пойдешь по этому пути, то назад дороги не будет, Пейдж. Я собираюсь защитить тебя от того, что это сделает с тобой. Месть свершиться, но ты не будешь знать об этом. И я не собираюсь сидеть здесь и планировать детали того, что может отнять свет в твоих глазах.

Капитан наклоняется вперед и кладет руки мне на колени. Очень близко. Я хочу прижать его к себе и сказать, что он прав, но какая-то часть меня хочет бороться за то, что я думаю, должна сделать.

 

— Ты помнишь каждую деталь всего, что случилось с тобой, котенок. Не позволяй добавлять еще. Я дам тебе возмездие, которого хочешь, и завершенность, которая тебе нужна, но я не позволю тебе пачкать руки. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить тебе сделать это самой.

 

Он поднимается и целует меня в лоб, а затем относит наши пустые тарелки на кухню. Я сижу и слушаю, как он моет посуду и прибирается. Думаю о сказанном, и понимаю, что он прав. Но также думаю, что если я этого не сделаю, то мне снова будет казаться, что я стою без дела. Если я не приложу никаких усилий, чтобы спланировать это, тогда что я действительно сделала, чтобы отомстить за свою мать, кроме как нашла мужчину, который сделает это за меня? Значит, я такая же, как она?

 

Звонит телефон Капитана.

 

— Джастис, — говорит он, и я слышу, как он бормочет несколько слов, а затем заканчивает разговор. Он подходит ко мне и обувается. — Мне нужно на секунду подняться наверх. Майлз хочет, чтобы я посмотрел детский монитор. Он сказал, что у него проблемы с подключением. Клянусь, этот человек сошел с ума. Он хочет, чтобы камера над детской кроваткой была подключена к каналу безопасности здания.

 

Я улыбаюсь ему, когда он наклоняется и быстро целует меня, прежде чем уйти. Я вижу ноутбук рядом с собой и решаю, что если дам Капитану информацию, то сделаю что-то хорошее. Таким образом, ему не придется тратить время на самостоятельные раскопки. Я достаю зашифрованные файлы. Может быть, Майлз уже раскопал кое-что, когда закрывал свое дело, так что это сэкономит мне немного времени. Нет смысла искать информацию, которую Майлз уже нашел.

 

Мне требуется несколько минут, чтобы расшифровать кое-какие папки, и после нескольких ненужных мне, я, наконец, нахожу ту, которая помечена «АО». Я предполагаю, что это инициалы Александра Оуэнса, и нажимаю на нее. Когда файл открывается, вновь приходится запускать шифрование. Это, должно быть, что-то нужное, иначе зачем столько усилий на кодировку?

 

Как только файл разблокирован, я вижу страницы документов на Александра, и многие из них связаны с бизнесом. Это может пригодиться, так как сузит место поиска, можно понять где он работает и, возможно, проживает. Я просматриваю документы, а затем вижу, что у Майлза есть страницы заметок к каждому документу. Брат как всегда дотошен. Я читаю несколько, а затем упорядочиваю их по дате. Просматриваю все, пока не нахожу личный номер телефона Александра.

 

Я запускаю поиск, как мне показал Джордан, нахожу этот номер в сети, а затем взламываю его. Начинаю с сообщений. И замираю, когда вижу имя Райана. Принимаюсь читать их.

 

Сердцебиение учащается, ладони потеют. Что за хрень я читаю? Через несколько дней есть еще одно письмо.

 

Отчетность Райана о том, что происходит в Osborne Corp. Месяцы и месяцы сообщений, которые перестали поступать чуть больше месяца назад. Значит Капитан перестал отчитываться моему отцу не так давно.

 

— Эй, котенок. Скучала по мне? — Весь мой мир уходит из-под ног, когда входит Капитан и улыбается. Он видит выражение моего лица и понимает, что что-то не так. — Что случилось, Пейдж? Ты в порядке? Твое лицо стало пепельно-белым.

 

Я отбрасываю ноутбук на пол и бегу в ванную. Не успеваю добраться до туалета, когда меня начинает тошнить. Я слышу его голос где-то позади, но в ушах звенят звуки рвоты. Я больна. Мне физически плохо от его предательства.

 

Райан знал. Он знал, кто я, прежде чем узнал Майлз. Он работал на моего отца. Человека, которого я хочу убить. Он предал меня, как никто другой, и я любила его. Я

люблю его.

 

Я лезу в шкафчик у унитаза и обхватываю рукой холодный металл. Поворачиваюсь и прислоняюсь спиной к стене, целясь прямо в сердце мужчины.

 

Капитан поднимает руки и делает шаг назад.

 

— Пейдж, какого хрена? — Шок на его лице был бы комичен, если бы я не разлетелась на миллион кусочков.

 

— Убирайся из моего дома, лживый ублюдок. Ты знал, кто он. Ты даже делал то, что он говорил.

 

Понимание осеняет его, и он делает шаг ко мне.

— Пейдж, это не…

 

Я наставляю пистолет на стену и стреляю. Звук выстрела заставляет Капитана замолчать, и он делает шаг назад. Я направляю пистолет ему в сердце, желая, чтобы оно разбилось, как разбивается мое.

 

— Пошел. Вон. — Стискиваю зубы, и он кивает.

— Мы поговорит об этом, — говорит он, медленно выходя из ванной.

— Нет никаких «мы». И никогда не будет.

 

Я так и держу пистолет, направленным на него, и вижу на его лице боль. Хорошо. Капитан заслуживает этого и многого другого. Он поворачивает за угол, сжав кулаки, и я слышу, как он проходит через гостиную, тихо закрывая за собой входную дверь.

 

Я опускаюсь на пол в ванной. Не знаю, как долго сижу так, но все мое тело немеет. Меня тошнит, но ничего не осталось. Наверное, стоит принять душ, но меня начинает трясти,

 

и я не могу пошевелиться.

 

Проходит время, и мой разум отключается, словно не в силах осознать случившееся. Я начинаю смеяться, потому что это не может быть реальностью. Я влюбилась в дьявола. Вот тогда мой истерический смех превращается в рыдания. Я сломлена, как моя мать.

ГЛАВА 24

 

Райан

 

Я смотрю на закрытую дверь, сердце колотится в груди. Мой мир просто рухнул мне прямо под ноги.

 

— Блядь.

 

Я бью стену. Мой кулак легко проходит сквозь гипсокартон. Но боль не сравнится с моим гневом. Я не решаюсь вернуться внутрь. Мне нужны все силы, чтобы удержаться на месте, пока внутри меня бушует внутренняя борьба. Я хочу вернуться и заставить Пейдж образумиться, даже если это будет происходить лицом к пистолету. Мне было бы все равно, если в итоге получу пулю, лишь бы она выслушала. Сейчас Пейдж видит только предательство, и, возможно, именно это я и сделал. Я действительно предал ее, но при этом никогда не хотел причинять ей боль. Она открылась мне и рассказала все свои секреты. Но я по-прежнему прятал свои, потому что боялся того, что именно она подумает, когда узнает.

 

Я работал в организации ее отца в течение многих лет, и я был в контакте с ним в течение последних пяти лет. Я скармливал ему чушь, чтобы следить за ним. Я пытался получить информацию о нем для моего куратора. Я работал под прикрытием, выкапывая компромат на Александра Оуэнса. Чтобы остановить его, а также всю его деятельность.

 

Он торгует оружием и наркотиками в подполье Нью-Йорка, используя свои компании в качестве прикрытия. У меня уже давно было достаточно информации, чтобы уничтожить его, но речь шла не только о нем, а о чем-то большем. Но потом в мою жизнь вошла Пейдж. Она подвергла меня в ступор, и я не знал, что делать. Меня раздирало на части на протяжении многих лет. Это компромисс, к которому я еще не пришел.

 

Все стало очевидно, когда я смотрел в дуло пистолета, который держала женщина, которую я люблю больше всего на свете. Я точно знаю, что мне нужно делать. На ее лице было столько боли. Она думала, что еще один мужчина в ее жизни подвел ее, и я никогда не хотел для нее этого. Я сделаю все, чтобы убрать это выражение с ее лица.

 

Раздает звук прибытия лифта, и я поворачиваюсь. Из кабины выходит Мэллори, на ее лице ясно читается паника. Когда она видит меня, выражение ее лица становится гневным, и она направляется прямо ко мне. Когда она поднимает кулак и замахивается на меня, я не пытаюсь его блокировать. Я даже позволяю своей голове дернуться от удара, давая ей удовлетворение, которое она искала. Кулак попадает в уголок губы, и я чувствую вкус крови.

 

— Чертов мудак! — кричит она. Входная дверь Пейдж распахивается. — Почему, черт возьми, ты никогда не говорила, что бить больно? — кричит Мэллори, но я смотрю на Пейдж. Она все еще держит пистолет, опустив его, ее лицо красное и покрыто пятнами, щеки мокрые от слез.

 

Я делаю шаг к ней, но ее взгляд останавливает меня. Это не гнев. Теперь это боль. Глубокая, выворачивающая внутренности боль, которая почти ставит меня на колени. И это сделал я.

 

— Двигайся, говнюк.

 

Мэллори толкает меня, и я отступаю в сторону, позволяя ей добраться до Пейдж. Она заключает ее в объятия, и глаза Пейдж закрываются. Она ищет утешение у своей подруги. Не

 

у меня. Это я должен был утешать ее. Не разрывать на части.

Мэллори отстраняется и заталкивает Пейдж обратно в квартиру.

 

— Убирайся, — рычит на меня Мэллори, а потом захлопывает дверь, оставляя одного в коридоре.

 

Это закончится сегодня вечером. Я спускаюсь по лестнице в свою квартиру и иду к сейфу. Достав все, что нужно, я подхожу к компьютеру и связываюсь с другим оперативником. Тем, кому я могу доверять, который никогда не скажет ни слова о том, что я собираюсь сделать. Он должен мне, однажды я спас его сестру и держал рот на замке.

 

Теперь услуга нужна мне. К черту все остальное. Нахуй эту работу. Происходящее уже

давно перестало быть связано с работой. Все, что я делал, всегда ставило Пейдж на первое место, возможно, мне следовало убрать Александра раньше. Я не был уверен, что она действительно хотела этого, пока они не встретились лицом к лицу несколько недель назад. Ужас в ее глазах был настоящим. Он был чудовищем, которое преследовало ее во сне, и только его смерть могла принести ей внутренний мир.

 

Когда я держал ее в своих объятиях, а она плакала и рассказывала, что случилось с ее матерью, я понял, чего она действительно желала. Я собираюсь дать ей это. Я бы сделал это много лет назад, если бы знал. Теперь знаю. Я покажу ей, что сделаю для нее все. Даже если после этого она меня не захочет. Даже если все взорвется у меня перед носом, у Пейдж будет душевное спокойствие.

 

Убрав оружие, я достаю телефон и бросаю его на кровать, не желая, чтобы меня выследили.

 

Я оглядываю свою спальню, гадая, что бы подумала Пейдж. Она покрывает каждый сантиметр пространства. Это часть моего грязного секрета, моей одержимости ею. Сотни фотографий, который я собрал за эти годы, заменяют обои.

 

Может мне и следует быть смущенным, но это не так. Это безумие? Да. Но это то, что есть. Она питала мою жизнь в течение последних пяти лет. Она была для меня всем, и я собираюсь показать ей, что всегда буду делать для нее то, что нужно, и, может быть, в конце концов, она будет моей.

ГЛАВА 25

 

Пейдж

 

Мэллори обнимает меня, крепко прижимая к себе, пока я плачу у нее на плече. Она позволяет мне выпустить боль, пока не остается слез. Я хочу прижать ее к себе и одновременно оттолкнуть. Не хочу, чтобы меня трогали, но чувствую, что разваливаюсь на части. Мой мир ускользает от меня.

 

Может быть, это расплата за то, что я сделала. Я забыла о своей матери и попыталась сделать что-нибудь для себя. Все это привело к тому, что все вокруг меня рушится. Не все сразу, но по кусочкам, пока ничего не остается. Такое чувство, что внутри меня нет жизни, только пустота. Я остаюсь с пустым сердцем и дырой в груди.

 

— Что случилось? — спрашивает Мэл, отстраняясь и глядя на меня.

 

Смотрит на пистолет в моей руке, и на мгновение ее глаза округляются, но она быстро скрывает свою реакцию.

 

— Капитан. — Я качаю головой. — Райан, — тут же исправляюсь, не желая использовать глупое имя, которое мы ему дали. — Он работает на моего отца. — Последние слова буквально отрываются от меня. Будто я им не верю. Будто они не могут быть правдой.

 

— Нет.— Мэл качает головой, отрицая это, как и я.

 

Я отворачиваюсь от нее, крепче сжимая пистолет. Не уверена, что смогу использовать его. Я сама себя шокировала, когда выстрелила в стену. Я на самом деле нажала на курок. Почему это хуже, чем потерять маму? Потому что я эгоистка. Это все, кем я была последние несколько недель.

 

— Я видела это. Все письма.

 

Я прочитала лишь несколько, прежде чем отодвинула ноутбук от себя. Я больше не хотела на них смотреть. Не хотела в это верить. Я больше не собираюсь быть дурой. Опускаю пистолет и беру ноутбук. Затем начинаю печатать.

 

— Что ты делаешь? Может, нам стоит позвонить Майлзу. Или, черт, я не знаю. Пейдж, скажи мне, что делать. Ты меня пугаешь.

 

Я игнорирую быстрый поток вопросов и продолжаю печатать, пока не нахожу нужное.

— Попался, — шепчу я себе под нос, беря пистолет и направляясь в спальню. Снимаю

 

одежду и переодеваюсь в черные спортивные штаны, спортивный лифчик и черную толстовку, затем стягиваю волосы в конский хвост.

 

— Ты сделаешь это, не так ли? — Я смотрю на Мэл, стоящую в дверях моей спальни, по ее щекам катятся слезы. — Я знаю, что я… я сказала, — она запинается. — Я знаю, что сказала, что не буду стоять у тебя на пути, но… — Она подносит руку ко рту, будто пытается успокоиться, чтобы сказать эти слова. — Ты — моя семья, и я не могу потерять тебя. Я знаю, что это эгоистично, но, пожалуйста, просто, просто… — она повторяет это слово снова и снова, будто не может составить предложение или придумать, как его закончить.

 

Я подхожу к подруге, и она опускает голову, прижимаясь к моему лбу своим. Мы стоим так, пока она, наконец, не смотрит на меня.

 

— Ладно. Я знаю. Знаю, — наконец, говорит она, беря себя в руки.

 

Это помогает и мне успокоиться. Понимаю, что не могу уйти отсюда, когда она волнуется. Мы так долго были вдвоем, она и я.

 

— Жаль, что я не могу пойти с тобой. Я качаю головой на ее слова.

 

— Обещай, что вернешься. Обещай мне.

 

— Я всегда буду с тобой, Мэл. Ты единственный человек, который никогда не использовал меня. Все, о чем ты заботилась — быть моим другом, и ты никогда не узнаешь, что это для меня значит. Единственный человек, который действительно любил меня. — Слезы текут по ее лицу. — Как я могу не любить тебя? — говорю я, хватая ее и крепко обнимая, надеясь, что это не последний раз, когда я ее вижу.

— Ты не веришь, но ты самый сильный человек, которого я знаю, Пейдж.

Боже, хотелось бы мне в это верить. Я чувствую, что в любой момент могу развалиться.

 

Я в ужасе при мысли о деле. О том, как я держу пистолет перед отцом и нажимаю на курок. Не знаю, есть ли во мне это, но собираюсь это выяснить.

 

— Заставь его пожалеть, что он связался с тобой, — говорит Мэл, отпуская меня.

 

Я отступаю назад, иду к своему шкафу и достаю рюкзак. Это такой же, что был у меня, когда я жила на улице. На этот раз он заполнен немного по-другому. Я могу исчезнуть прихватив лишь его, если придется. Исчезнуть. Все, что мне нужно сделать, — нажать на курок и уйти. Я смотрю на Мэл, думая о том, как будет больно никогда больше не видеть ее. Но насколько больнее будет вернуться сюда? Чтобы помнить Райана.

 

Я иду в гостиную, хватаю ноутбук и убираю его в рюкзак. Оглядываю свою квартиру, гадая, не последний ли раз я ее вижу.

 

— Ты думаешь о том, чтобы сбежать после этого, не так ли? — спрашивает она.

— У тебя есть Майлз. Ты будешь в порядке. — Не знаю, кого успокаиваю, себя или ее.

 

— Я буду в порядке, Пейдж. Дело не в этом. Могу ли я жить без тебя? Да. Но дело в том, что я не хочу делать этого. Мы же семья.

 

— Моя единственная семья, — говорю я. — Что бы ни случилось сегодня вечером, я должна ненадолго уехать. Я не могу вернуться сюда. Это слишком, — объясняю я. — Больно. Куда бы я ни посмотрела, я вижу его.

 

— Ты делаешь то, что должна. Не беспокойся обо мне. — Мэл подходит и встает передо мной. — Ты знаешь, где меня найти. Я всегда буду здесь, и я всегда приду, если ты позовешь.

 

— Я люблю тебя, — говорю я, чувствуя, как снова подступают слезы.

 

— Я тоже тебя люблю. — Мэл хватает меня и притягивает к себе. Мы крепко обнимаемся, пока я, наконец, не отпускаю ее. А потом ухожу от единственной семьи, которую когда-либо знала.

ГЛАВА 26

 

Райан

 

— Ты уверен, что он там? — спрашиваю я в микрофон, глядя на пустой склад, который видал и лучшие дни.

 

Александр спешит навести порядок после того, что в его жизни устроил Майлз, а отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки. Например, бывают небрежны. Не помогает и то, что люди вокруг него только из-за денег, и с тем, как нестабильны были его дела, предполагаю, что его безопасность не так хороша, как раньше. Я на это рассчитываю.

 

Люди Александра — подонки. За все время, что я с ним работал, ни разу не встретил ни одного сто<