История Моник фон Клиф, владелицы “Дома боли”

Считается, что первый американский дом господства был основан
в 1964 году. Голландка Моник фон Клиф переехала в Ньюарк, штат Нью-Джерси, открыв свой знаменитый “Дом боли”. Моник впервые заинтересовалась БДСМ во время войны. Ей запретили ходить в кино, но она пошла с подругой посмотреть фильм Рудольфа Валентино.

В немецком фильме она увидела, как мужчину бьют кнутом. К удивлению Моники, это ее возбудило. Дело не в том, что она не любила мужчин, а в том, что эта сцена битья мужчины заинтриговала и взволновала ее. Моника была привлекательной женщиной с хрипловатым голосом, чем-то похожим на Марлен Дитрих. Она была высокой стройной женщиной. Свои светлые волосы она укладывала во французский узел. Сначала она работала медсестрой, а в возрасте двадцати одного года переехала в Амстердам.

В Амстердаме она присутствовала на обеде со своим очень консервативным отцом. Среди деловых партнеров ее отца была привлекательная молодая женщина по имени Гонда. Монику очаровала самоуверенность Гонды и то, как она обращалась с мужчинами. Моника и Гонда подружились. Гонда пригласила Моник к себе домой, чтобы рассказать о своей таинственной профессии. У Гонды был слуга, “раб”, как она его называла. Гонда унижала его и доминировала над ним перед Моник. Потом Моника узнала, что этот джентльмен платил Гонде за жестокое обращение, и он был только одним из многих “рабов”, которые регулярно посещали Гонду.

В своей автобиографии Моника вспоминает свое знакомство с
миром женского доминирования:

“Мужчина выполз из комнаты и вернулся с кожаным ошейником. Гонда встала, открыла сумку и протянула мне несколько масок, засовы, зажимы, кожаные ремешки и хлысты. Я взяла кожаный хлыст в руки, понюхала, запах показался мне восхитительным. Тем не менее пугающая дрожь пробежала по моему животу и ногам. Неужели она это сделает? Гонда отвернула один конец персидского ковра и вкрутила в отверстия в полу болты. Он проковылял между четырьмя болтами, повернулся и стоял, полностью согнувшись, с прямыми ногами. Руки и ноги касались пола возле болтов. Гонда взял кожаные ремни и пристегнул его лодыжки и запястья. При этом он оставался неподвижным, его зад был намного выше головы и плеч”

Моника наблюдала, как Гонда проводит строгую дисциплину.

Я протянула Гонзе хлыст, и в следующую секунду она любовно
пропустила его сквозь пальцы, раздвинула ему ноги и хлестнула по его напряженным ягодицам. До этого момента я не верила, что она
действительно это сделает, и уж точно не всерьез. Он издал низкий, глубокий стон. Хлыст поднимался и опускался, и я чувствовала, как горячее возбуждение пробегает по моему телу. Взглянув на лицо Гонды, я увидела румянец на ее щеках и блеск в глазах. Она была прекраснее, чем я когда-либо видела.”

Гонда почувствовала волнение Моники и предложила ей
попробовать себя в дисциплине.

Какая-то возбужденная ярость овладела мной. Я сделала маленький шаг назад, подняла руку и рубанула изо всех сил. Увидев ряд пересекающихся рубцов и порезов, я стояла и смотрела на них как загипнотизированная. Я слышала, как он считает, и после каждого счета я поднимала свой хлыст и давала ему один удар, справа, слева, поперек ягодиц, поперек бедра. Чем кротче он становился и послушнее считал, тем больше я злилась. Мое тело начало загораться в интимных местах: влагалище, грудь начали покалывать.

Наконец, после счета двадцать, Гонде пришлось взять меня за поднятую руку и удержать. Моя рука медленно опустилась, и я стояла, глядя на свою работу. Гонда наклонилась и ослабила четыре ремня. ‘Спасибо, госпожа, – прошептал он и выполз из комнаты. Я
опустилась в мягкое кресло, все еще смущенная и горячая внутри.”

Пройдет еще много лет, прежде чем Моника снова возьмет в руки хлыст. Ее работа медсестрой и добрые поступки (она была единственной местной медсестрой, которая добровольно ухаживала за смертельно больным мужчиной, живущим в ужасной
нищете и страдающим от болезней) привели к тому, что умирающий пациент оставил ей значительную сумму денег.

Моника оставила профессию медсестры. В 1959 году она вышла замуж за богатого пожилого мужчину. Моника и ее муж наслаждались извращенными сексуальными практиками. Но муж страдал одержимостью держать Монику при себе. Она фактически была пленницей в поместье под охраной и наблюдением его слугами. Когда муж погиб в автомобильной катастрофе, Моника увидела в его смерти свое освобождение.

Приехав в Соединенные Штаты в 1963 году, Моник сначала жила на
Манхэттене. Она начала позировать в коже для фотосессии в садомазо журнале. Фотограф вызвался помочь Моник с ее фетишистским нарядом, затянув кожаный корсет и зашнуровав ботинки. Сделав это для нее, он был так возбужден, что умолял ее доминировать над ним, предлагая ей деньги.

Я поставила каблук сапога на его распростертую шею, подняла хлыст и приказала ему сосчитать до десяти. Когда он произнес ” один’, я опустила хлыст, но не слишком злобно. На счете “десять” я заставила его всхлипывать и плакать, когда приказала ему: “Вставай, червяк, и поцелуй мои сапоги”. Он ползал на ковре и не просто целовал мои ботинки, а лизал их. Он заплатил мне вдвойне со слезами счастья на глазах. Когда я работала с ним, то чувствовала приятное, горячее покалывание в своей киске. Это заставило меня
вспомнить тот первый раз, когда я выпорола мужчину у Гонды. Я
нашла своего первого американского раба.”

Раб-фотограф Моник позже познакомил ее с подругой, которая
издавала журналы S&M. Он сделал Моник предложение, что будет печатать объявления о ее услугах доминирования в своих журналах, если она будет платить один доллар за каждый ответ. Моник согласилась. Первые два ее объявления гласили:: “Доминантная женщина хочет покорных мужчин” “Красивая блондинка из Европы хочет мужчин, трансвеститов, резиновых и кожаных фетишистов”. В течение 3 месяцев издательство получило 8 734 письма с ответами на объявления Моники.

“Поток клиентов стал достигать таких размеров, что мне пришлось отсеять их, оставив только самых состоятельных, таких как врачи, судьи, сенаторы, священники, крупные бизнесмены, руководители кино и телевидения и т.д.”

Моник проводила большинство сеансов в Нью-Йоркских отелях или в
доме, который снимала на Стейтен-Айленде. Ее успех позволил ей купить собственный дом, поэтому в конце 1964 года она переехала на Лейк-стрит, 850 в Ньюйрке, штат Нью-Джерси, и открыла свой легендарный “Дом боли”.

В 1965 году, накануне Рождества, Моник фон Клиф была арестована, когда заместитель шерифа округа Эссекс, выдавая себя за бизнесмена,
устроил “час дисциплины” в шикарном доме Мисс фон Клиф в
престижном районе Ньюйрка. Помощник шерифа под прикрытием привез с собой целую машину детективов. Полиция Нью-Джерси провела обыск в элегантном доме, и внутри они обнаружили
шестнадцать комнат, оснащенных наручниками, цепями, камерой пыток и кучу хлыстов, используемых Мисс фон Клиф для удовлетворения эротических прихотей клиентов.

На следующий день бульварные газеты были полны историй о “доме
боли” и его платиновой блондинке, владелице “королеве унижения”. По данным властей Нью – Джерси, в конфискованной картотеке Моник значились имена 15 000 человек со всей страны и по меньшей
мере четырех иностранных округов, которые платили 50 долларов или больше за часовую встречу с блондинкой-доминанткой.

Среди ее клиентов были актеры театра и кино, судьи, адвокаты, политики (в том числе сенатор) и профессиональные спортсмены. В одночасье госпожа Моника фон Клиф приобрела мировую известность. Во время суда над ней, который начался в июне 1967 года, в качестве доказательств были представлены несколько писем от ее клиентов.

Одно такое письмо было от богатого врача.

Трудно представить себе человека моего возраста и ума, пишущего глупое письмо, особенно если речь идет о профессиональной куртизанке. Если уж на то пошло, я еще не совсем поверил в историю с докторской степенью по психиатрии и так далее, хотя, признаюсь, побеседовав с вами несколько минут, убедился, что такое возможно. Но это не имеет значения, я вас обожаю и, несомненно, вы моя хозяйка. Мой первый опыт обучения трудно описать. Это, конечно, заставляет меня хотеть назначить другую сессию, что я, безусловно, сделаю, когда в следующий раз буду в Нью-Йорке.

– Это было приятно? На этот вопрос трудно ответить. Бывает ли боль когда-нибудь приятной? Я думаю да, это когда получаешь боль из рук такого человека, как вы. Конечно, я был в самом возбужденном состоянии от начала до конца. Ваша прекрасная фигура и властный вид приводили меня в восторг. Возбуждение, которое вы вызвали, было сенсационным. И это был чистый экстаз – лежать на коленях, пока вы умело применяли хлыст.

Мне кажется, в одном из предыдущих писем я указывал, что вы вполне можете быть человеком, который приказом или взглядом заставит повиноваться. Я нахожу вас представительной, хорошенькой, хорошо сложенной и, главное, очень привлекательной. Как я уже сказал в самом начале, я был готов подчиниться вам, чтобы сделать то, что вы хотите. Жало хлыста и даже самое неприятное дерганье за волосы с лихвой компенсировались
чистой радостью от того, что командует такая красавица.

Я протестую против мочеиспускания. Это не причинило никакого вреда, но это не умаляет вашу в остальном эффективную работу. Это вносит кислую нотку в ваше эффективное обучение. Умоляю, в следующий раз не используйте это. Не слишком ли я самонадеян? Нужна ли мне дальнейшая подготовка и какого рода? Я уверен, что вы знаете, какой магнетизм вы оказываете на меня, как и для многих других, я уверен. Мое желание непреодолимо. Я сказал, что слишком стар для писем, и сомневаюсь, что они настолько редки в вашей жизни, чтобы иметь большое значение. Но поверьте мне, когда я говорю, что страстно желаю вас, я хочу снова стать на колени перед вами и исполнять ваши приказания, насколько это в моих силах. И я желаю гораздо большего. Счастливо”

Еще одно письмо, представленное в качестве доказательства:

– Дорогая госпожа, не могу выразить, как я взволнован перспективой посетить вас в следующую среду. Как я уже упоминал вчера, это будет мой первый реальный опыт физического подчинения
себя женщине с целью дисциплины. За последние три года я переписывался и подчинялся дистанционному контролю со стороны женщин. Но никогда прежде у меня не было ни возможности, ни обязанности предстать перед вами, и теперь я должен предстать перед вами, как раб перед своей новой госпожой, которая будет направлять и обучать его путям рабства и почтения.

Я никогда не испытывал того интимного личного контроля, который вы согласились осуществлять надо мной, я готов к самому строгому и суровому наказанию. В самом деле, я думаю, вам будет очень трудно заставить меня молить о пощаде или думать об унижении, которое полностью проверит мое послушание. Это, моя госпожа, если вы позволите себе дерзость, вызов вам от вашего раба…На ваших фотографиях указано, что среди прочего будут кожаная одежда, сапоги на высоких каблуках, ограничительные предметы одежды и приспособления, хлысты и другие орудия наказания и бондажа. Я надеюсь, что это так. Меня все это интересует не меньше. У меня есть несколько таких вещей, и я могу взять их с собой.

Я снял номер в Нью-Йоркском отеле “Хилтон” на ночь 14 апреля. Я зарегистрируюсь в отеле и позвоню вам по прибытии. Я надеюсь, что вы сможете встретиться со мной, впервые в вашем доме, поскольку
я совершенно незнаком с большим городом и не знаю как избежать случайных встреч в общественных местах с множеством людей. Меня знают сотни женщин, и у меня печальная репутация женоненавистника, поскольку я никогда не появляюсь на людях с женщиной. Возможно, вы захотите исправить это или, по крайней мере, наказать меня за это, но, пожалуйста, для нашей первой встречи пусть это будет личное.

Вы думаете, что сможете обучить меня так же тщательно, как обучили других? Интересно. И больше всего мне интересно, каково было бы, если бы вы попробовали. Мне не терпится узнать, хотя мое рвение сильно смешано со страхом.”

Моник фон Клиф была осуждена и приговорена к восемнадцати
месяцам тюремного заключения в графстве Эссекс. Однако ее приговор был отсрочен, так что Моник оставалось отсидеть всего четыре месяца. Ходили слухи, что срок ее заключения был сокращен, чтобы защитить некоторых известных клиентов. Моник выполнила свою часть сделки о признании вины, хотя и сказала подруге, что никогда бы не нарушила конфиденциальность своих клиенов, какими бы ни были последствия. В 1969 году Верховный суд Соединенных Штатов отменил ее приговор.

Суд постановил, что она не нарушала местные законы о непристойности своим бизнесом “платить за боль” или своим альтернативным сексуальным образом жизни. Все еще находясь под угрозой возможной депортации, Моник вернулась в свою родную
Голландию. Как только она устроилась, некоторые из ее более богатых клиентов стали регулярно навещать ее. Вскоре она снова развила процветающий бизнес.

Она жила на тихой, обсаженной деревьями улице в приятном, богатом жилом районе Гааги. Сам дом был похож на большинство других на этой улице. На первом этаже располагались жилые помещения и приемная, где она беседовала с новыми рабами. Второй этаж был превращен почти полностью в подземелье с инструментами ее ремесла. Третий этаж был ее личным будуаром. Четвертый и последний этаж был превращен в еще одно подземелье с джакузи.

Моник принимала до пятнадцати рабов в день, и многие оставались
ночевать. Некоторых она заковывала в цепи в своей темнице, заставляла носить тугие корсеты и спать на полу. Она
просыпалась в восемь утра и заставляла своих платных рабов исполнять ее прихоти весь день. Когда в 1977 году Моник давала интервью о своем образе жизни, она сказала: “Я думаю, что мы рождаемся такими, какие мы есть, немного добавляется в
детстве и по мере того, как мы становимся старше, но мы абсолютно рождаемся с этой … э -э – э … вариацией.”

В 1990-х годах Моник разрешили вернуться в Соединенные Штаты, жить в Колумбусе, Огайо и некоторых частях Флориды по приглашению рабов, которых она знала много лет. Моник вернулась в Европу в конце 1990-х годов, проживала в Бельгии. Моника пережила своих самых любимых рабов и последние годы жизни провела в относительном уединении. Она скончалась в феврале 2005 года в возрасте 80 лет, прожив полную приключений жизнь.

В 1970-х и 1980-х годах, когда профессия доминантки (и
образ жизни женского доминирования) начали набирать популярность, женщины со всей Европы и Соединенных Штатов отправились навестить Монику фон Клиф в ее доме в Гааге, чтобы научиться ремеслу доминатрикс.