Глава 1. Послушание vs коррекция поведения

 

Бывает, что у хозяев возникают какие‑то проблемы с поведением собаки, а специалисты им советуют сходить позаниматься с ней в группе на курс послушания. Вот научится собака команды выполнять и сразу перестанет безобразничать. Дрессировка – вещь полезная, но она далеко не всегда способна хоть как‑то повлиять на песьи закидоны дома и на улице. Собака может знать сотню команд, но при этом продолжать поедать обои, ссать на кровать и охотиться за кошкой.

Дрессировка и коррекция – совершенно разные механизмы. В них столько же общего, сколько у курсов вязания и сессий психотерапии. Первые могут научить вязать, чтобы снять стресс на короткий период, пока в руках спицы. Вторые помогают разобраться в причинах стресса и изжить его насовсем. При этом можно прекрасно уметь вязать, но во время обострения стресса вместо изготовления очередного свитерочка начать резать себе руки.

Например, собака боится дворников с лопатами. От ужаса швыряется на каждого из них и хочет съесть. Но при этом та же собака прекрасно знает команду «Рядом» и ходит у ноги, как богиня, несмотря ни на что. Хозяин привык давать эту команду на всякий случай в местах обитания дворников, потому не волнуется, что собака кого‑нибудь из них отловит и сожрет. Но дело в том, что, даже шагая у ноги, она испытывает ужас перед дворниками, мечтает вцепиться им в… ну, скажем, в лопату, чтобы они умерли и больше никогда ее не пугали. От того, что строгая дисциплина не дает псине этого сделать, отношение к дворникам у нее никак не меняется. Сколько бы она ни ходила мимо них по команде, ужас не исчезнет, если никак с ним не работать.

 

Коррекция поведения в отличие от дрессировки – это не способ заставить собаку что‑то делать или чего‑то не делать. Она призвана менять отношение животного к объектам или факторам, которые вызывают нежелательную реакцию.

 

Если это страх перед дворниками, неэффективно учить собаку командам «Тихо» и «Рядом», чтобы не орала и не ломилась. Хотя добиться этого не так сложно. Здесь поможет только сформированное в песьей голове понимание, что дворники – это лучшие люди на земле, а их лопаты – символ достатка и благополучия. Когда при появлении отряда дворников на горизонте собаку начинают кормить и хвалить, а потом и сами дворники с лопат угощают пса вкуснотой, страх постепенно уходит и формируется новая связь – «дворники – это вкусно». Причем не в том смысле, в котором сейчас подумали наши кровожадные читатели.

Попытки решить психологические проблемы дрессировкой могут (в редких случаях) лишь снять симптомы. Но, скорее всего, не помогут совсем. Это как бороться с тем, что сынишка маниакально грызет ногти, записав его в музыкальную школу. Да, мальчик не будет совать в рот пальцы, пока играет на скрипочке, потому что пальцы заняты. Но свою привычку не оставит, если не исчезнет фактор, который эту манию запустил. Например, буллинг одноклассников или проблемы с учительницей.

Нельзя игнорировать собачьи проблемы, даже если вам несложно справляться с ними механически. Например, оттаскивать от дворников орущую псину с помощью поводка, водить ее на прогулки только в наморднике или за 100 метров предупреждать людей с лопатами, чтобы не приближались. Собака, испытывающая страх, – это не очень счастливая собака. Она выходит на улицу, будто прыгает в бассейн с крокодилами, и так дважды в день. Качество ее жизни от такого стресса сильно снижается.

Если придумать грубую аналогию, то коррекция поведения – это то же лечение. И не разбираться с собачьими проблемами – это все равно что не лечить насморк у ребенка. Заболевание, может, и не смертельное, а шмыгающий малыш не доставляет бытовых неудобств. Но ему вообще‑то дышать неудобно. Может, конечно, от насморка никто не умирает, но из него развивается всякий гайморит, а мозг недополучает кислорода. Собака без коррекции проживет свои 15 лет и умрет не от страха дворников, а от старости, но на смертном одре, будь она человеком, подумала бы, что жизнь без этого ужаса сложилась бы куда веселее. А может, она умрет раньше, чем планировалось, только потому, что сердце не выдержит из‑за постоянных стрессов каждую прогулку.

 

Глава 2. Собачьи страхи

 

Обнаружить собачьи страхи можно двумя путями. Вот взяли вы взрослую собаку с сомнительным прошлым, и выяснилось, что она боится, например, улицы. Во все моменты приятное животное, а как гулять идти – в слезы. Или выращивали щенка в нормальную собаку, на ноги поставили, а пес ввязался в драку, был покусан и теперь боится всех собак до трясущихся рук. В подобных случаях невыносимо жалко своих зверушек, хочется их на ручки взять, унести от страшного и не пугать собаками и улицей больше никогда.

Положим, так вы и поступаете со своим алабаем: уносите на ручках, а делать гадю и прудю выводите на 3 минуты – и сразу домой со страшной улицы. Живете себе, справляетесь. И пусть алабая носить нелегко, но зато собака лишнему стрессу не подвергается. Решение пожалеть трясущуюся собаку кажется более разумным, чем попытаться поработать со страхом. Клаустрофобы же как‑то живут, значит, и ваш прогулкофоб попривыкнет со временем. Да, но нет.

Представьте себе ситуацию, что в парке возле вашего дома завелся маньяк, он ловит и ест тридцатилетних женщин. А вы как раз она. Да еще без газового баллончика и связей в полиции. Ходите на работу и с работы через этот парк. Ни обойти его, ни пропустить работу нельзя. Вы бы и рады дома запереться, но тогда увольнение и голодная смерть. Людей в парке все меньше, скоро маньяк точно доберется до вас. Представили? Вот так чувствует себя собака, у которой фобия.

Оберегай ее от пугающих стимулов, не оберегай – совсем исключить их из жизни удается редко. Даже салюты, которых собаки так часто пугаются, пару раз в год происходят и в дачных поселках тоже. А попытки пожалеть или уговорить собаку во время испуга еще больше закрепляют страх. Это в ее глазах – неуверенное поведение. А если хозяин – гарант и главнокомандующий – не уверен в пугающей ситуации, то собаке впору сложить руки – и в гроб.

Собака с фобией к тому же оказывается лишена возможности удовлетворить базовые потребности. Страх улицы не дает ей получать новую информацию, боязнь собак препятствует общению пса с себе подобными.

 

Жизнь собаки с фобией становится неполноценной.

 

Как ваша, если бы вы боялись всех окружающих людей, но все равно хотели бы хоть с кем‑то обсудить последний футбольный матч. Хотели и не могли. А добрые люди, вместо коррекции вашего страха, насильно возили бы вас раз в полгода на фестиваль «Нашествие».

Еще один побочный эффект фобии (и причина ее лечить) – это ее способность к генерализации. Генерализацию показал в экспериментах еще старик Павлов, прямо на своей знаменитой слюнявой собаке. Ученый брал за основу определенный раздражитель, например звук колокольчика, и учил собаку реагировать на него специальным образом – например, ждать по этому сигналу лакомства. Затем заменял колокольчик на другие (похожие) стимулы – перезвон монет или ключей. Собака и от них исходила слюной в ожидании еды.

Во время генерализации страха происходит нечто подобное. В нашей практике был случай: владелец одного джек‑рассела жевал жвачку и как‑то раз надул из нее пузырь. Когда пузырь лопнул, джек‑рассел сорвался в ванную и весь остаток дня дрожал там и молился собачьему боженьке, чтоб не убивал его в расцвете лет. Этот страх вырос из боязни петард – щенку однажды кинули такую «бомбочку» под лапы.

При страхе улицы генерализация часто идет по такому сценарию – собака начинает бояться уже не при выходе из подъезда, а в момент, когда хозяин берет в руки ошейник и поводок. Как результат – пес начинает гадить дома, настолько его переполняет ужас. При страхе салютов генерализация может сделать из вашей собаки существо, которое боится темноты, вспышек света или даже звука упавших на пол ключей.

Поэтому, даже если вам кажется, что лучше собаку оградить и пожалеть, когда она боится, не стоит считать этот способ гуманным по отношению к животному. Фобии необходимо корректировать, и чем раньше, тем лучше.

 

Как закрепляется страх

 

Существует миф о том, что собачий страх можно закрепить едой. Владельцы думают: вот напуганный пес примчался искать убежища на хозяйских коленках, и, если в этот момент засунуть в него куриное сердечко, он поймет – бояться это вкусно и выгодно. Ну и начнет при каждом удобном случае испытывать ужас. На самом деле это не так.

 

Еда способна закрепить поведение, но закрепить с ее помощью страх нельзя.

 

Вот, скажем, живете вы всю жизнь с адской боязнью лифтов. Справляетесь как‑то, ходите пешком в офис на 15‑й этаж и вроде бы горя не знаете. Но тут вас увольняют с работы. Деньги очень быстро кончаются, на новую работу не берут, а семью как‑то кормить надо. Вдруг добрый инвестор предлагает вам 1000 рублей за каждую поездку на лифте. Вы всеми силами стараетесь найти другой способ заработать, потому что лифт же вызывает смертельный ужас. Уже и машину продали, и левую почку в ломбард заложили, но на корм собаке все равно не хватает. Предложение инвестора в силе, и вы наконец решаетесь проехаться в лифте и получить свою тысячу. Приезжаете на последний этаж в полуобморочном состоянии и не только выживаете, но и получаете денег. Радостно тратите их и соглашаетесь на новую поездку. Она опять проходит без происшествий и приносит деньги.

И – о чудо – ваша фобия не становится сильнее от того, что ее как бы закрепляют тысячей рублей. Она постепенно сходит на нет, потому что вы понимаете – можно же не работать, а просто кататься на лифте, потому что это не смертельно и доход стабильный. Со временем лифт становится настолько приятным местом, что вы вешаете там семейные фотографии, празднуете свадьбу, танцуете ирландские танцы прямо во время движения, получаете свои деньги и уже не боитесь, что умрете.

Так и с собачьими фобиями. Страх запускает инстинкт самосохранения. В ужасе бросившись на дворника и откусив ему лопату, пес, как ему кажется, чудом избегает смерти от этого самого дворника, рискует и спасает свою жизнь. Если же одновременно с дворником в его жизни будет появляться фуа‑гра, псу станет понятно – опасность не такая уж серьезная, если она позволяет раздобыть еду. Потому что раздобыть еду – значит выжить. Инстинкт самосохранения выключается, а положительные эмоции, с которыми всегда связана для собаки‑пищевика еда, наоборот, выходят на сцену.

Боязнь дворников, лифтов, барсуков или бабушек – это эмоция. Закрепить ее можно только такой же эмоцией. В случае с псиной объяснить механизм закрепления довольно просто. Собака, как правило, парень инфантильный, поэтому ориентируется на авторитетного взрослого. Если взрослый ведет себя спокойно, значит, бояться нечего. Но когда у взрослого сносит крышу, пес понимает – пора в укрытие, иначе никто не спасется.

Казалось бы, не очень пугающая ситуация: малыш на соседней детской площадке проткнул воздушный шарик. Собака вообще‑то такого не ожидала, поэтому на всякий случай ломанулась в сторону хозяина, спрятав в попу хвост. А хозяин увидел шерстяного сынка, объятого ужасом, и бросился его утешать истерическими почесываниями и стонами типа: «Какой ужас, сейчас вызовем полицию, чтобы забрала этого убийцу шариков». Шерстяной сынок убеждается – дело плохо, раз этот серьезный мужчина тоже впал в истерику от звука лопнувшего шарика. И с этой минуты считает шарики, громкие хлопки и малышей с детской площадки тремя всадниками апокалипсиса.

Показал бы хозяин другую эмоцию – например, монотонное жонглирование куриными сердечками, предложение поиграть, потому что никакой опасности нет, или сказанные спокойным тоном слова: «Все в порядке, пойдем посмотрим на труп шарика», пес бы убедился, что тревога была ложной.

Еще один способ закрепить страх – неправильное поведение. В случае с тем же шариком испугавшаяся собака может отправиться домой, утягивая хозяина за собой на поводке. Если он поддается, в переводе на собачий язык это звучит так: «Ты прав, Олег, хтонический ужас от лопнувшего шарика непереносим. Переждем же его дома». Пес получает подтверждение того, что ситуация действительно опасна. Чтобы закрепился страх, больше ничего и не нужно.

Такого эффекта не достичь с помощью еды, даже если упомянутый Олег получает ее непосредственно рядом с источником опасности. Вкуснота для собаки – в любом случае более или менее позитивный стимул. Более – если пес голоден и получает по ложечке фуа‑гра раз в 30 секунд, и менее – если только что позавтракал и однократно получил фуа‑гра в качестве десерта. Если ты собака, нельзя усилием воли начать бояться в надежде получить за это еду. Но можно перестать испытывать страх, потому что эмоции от предвкушения еды гораздо сильнее влияния пугающего объекта. Со временем и сам этот объект будет ассоциироваться с едой, а не с опасностью.

 

Как лечить собачьи страхи

 

Сомнений в том, что лечить собачьи страхи все же надо, вроде бы не осталось. Но, как и при любой коррекции отклонений в поведении, тут важны детали, чтобы не навредить. А навредить собаке можно даже простым человеческим сочувствием. И вот почему оно не действует успокаивающе и не снимает испуг.

Например, испугалась собака благообразного дедулю с тростью на прогулке. И собаку можно понять – не такой ли тростью ее гоняли всю беспризорную молодость. Вы, преисполненные пониманием собачьего испуга, обняли псину и давай причитать вместе с ней о том, как страшно жить среди дедуль в этом мире. Да еще и домой побежали. И вот так можно закрепить страх – хозяин же тоже напуган. Послушно идет за собакой, явно не представляя, что делать. Придется собаке самой их обоих эвакуировать из опасной зоны.

Представьте, что вы летите в самолете и попадаете в турбулентность. Умом вы понимаете, что ситуация штатная. И вроде как не страшно, но стюардесса на откидном кресле рыдает, читает молитву и пишет завещание одновременно. Вот в мире собаки хозяин – та самая стюардесса, которая миллион миль налетала и зря пугаться не станет, но если уж испугалась, то всем остальным можно прощаться с жизнью – падаем.

Когда страх у собаки закрепился и стало ясно, что слезами горю не поможешь, на сцену выходит вкуснота. Она почти всегда выходит на сцену в трудные минуты собачьей жизни. И почти всегда помогает. Будь мы занудами, мы бы вам рассказали, что метод лечения собачьих страхов вкуснотой называется контробусловливанием. Но мы не такие и можем обойтись даже без упоминания академика Павлова, который это самое контробусловливание описал в своих трудах.

 

В процессе коррекции страха нам надо заменить негативную реакцию на позитивную.

 

Это нужно, чтобы при виде дедули с тростью собака ждала не смерти, а куриной грудки, например. Вкуснотой нельзя закрепить страх, но можно закрепить нужное поведение или его отсутствие (скажем, отсутствие собачьей истерики). Страх – это эмоция. И она закрепляется такой же эмоцией – испугом и неуверенностью хозяина. А если хозяин уверенно сует в собаку еду при каждом взгляде на пугающий объект, она рано или поздно поймет, что ломиться с поводка в ужасе не вкусно, и выберет вести себя прилично.

Хитрость в том, что забрасывать в собаку курятину надо ровно в ту секунду, когда дедуля замаячил на горизонте (но не на вашем, а на собачьем). Пес должен посмотреть на этот кошмар в образе дедули и услышать от мамки что‑то вроде: «Смотри, какой милый дедуленька». В этот же момент предлагается вкуснота. При этом важно, чтобы пес не отвлекся от раздражителя, а осознал, что его поощряют за бесстрашный взгляд на него. Хозяевам, привыкшим поощрять пса за выполнение команд, бывает трудно перестроиться – они ждут от животного какого‑то конкретного поведения. Села собака красиво – получи, собака, вкусноту. В случае борьбы со страхами нам не нужно выполнение команды, нам нужно спокойствие собаки.

Мы поощряем пса за спокойное поведение в присутствии пугающего объекта. Проще говоря, помещаем куриные грудки в собаку при каждом ее взгляде на дедуленьку. Происходит это непрерывно, пока дедуля плетется, постукивая тростью, по периметру вашего двора. Не стоит ждать, когда собака со словами «Ну все, я ушла бояться» сроет под ближайшую скамейку. Иначе ей покажется, что под скамейкой клево – сидишь боишься, да еще грудки получаешь. Здесь важна выработка ассоциации – при дедулях спокойную собаку кормят, а не бьют тростью.

Часто при работе со страхами собаку кормят в присутствии раздражителя правильно, а уходят из страшного места неправильно. Вот хозяин такой сознательный – покормил пса в страшном месте. А потом с чувством выполненного долга отправился вслед за ним, давая понять, что от страшного всегда можно убежать. Такая коррекция не сработает. Не сработает коррекция и в случае, если хозяин сам нервничает, начиная в ожидании пугающей собаку штуки натягивать поводок. Так страх только усиливается – ведь собаку держат, лишая выбора – убежать или поесть. Поводок всегда должен быть провисшим, чтобы собаке казалось: выбор между бегством и едой остался за ней. И так как ей убежать не дадут, а курятину дадут, собачий выбор будет верным.

Первые победы над страхом не стоит слишком бурно праздновать. Если вам показалось, что собака после трех сеансов кормления рядом с раздражителем уже не обращает на него внимания, не надо совать ее в руки всем встречным пенсионерам с палками. Через пару дней псина обнулится и снова поползет отстреливаться от них из‑под скамейки. Поставку курятины придется возобновить. Но только в собаку, которая ведет себя правильно – не ломится с поводка, не пытается сожрать дедулю вместе с тростью, а цивилизованно хочет курочки, хоть и ссыкует слегка. Важно добиться устойчивой ассоциации «дедуля = курятина», когда псина вместо того, чтобы прижимать уши и нервно дышать при виде трости, начнет радостно лить на вас слюни в ожидании еды.

Если пес настолько напуган, что категорически отказывается есть во время действия раздражителя, то тут два варианта. Первый: раздражитель находится слишком близко, взрывается слишком громко, движется слишком быстро. В этом случае нужно наращивать соседство с раздражителем постепенно. Кормить собаку сначала в километре от дедули, потом на соседней от него скамейке и лишь на финальном этапе – с рук самого дедули. И второй: страх настолько глубок, что пожирать курятину вы заставить собаку не можете ни при каких обстоятельствах. В этом случае не обойтись без специалиста. Только он сможет составить индивидуальный план коррекции и починить вашу собаку.

 

Страх салютов

 

Новогоднее настроение у некоторых собак – это не предвкушение хороводов вокруг елки, а тревога и паника из‑за непрекращающихся взрывов праздничных боеприпасов. Поэтому мы сделали инструкцию о том, как себя вести, если ты собачник, но не можешь в это неспокойное время эвакуировать родную псину в глухую тайгу, где никто не запускает салютов и не орет дурниной по этому поводу.

Если на вашей псине до сих пор нет адресника на отдельном шнурке, то только собачий боженька вам в помощь, потому что никто больше не поможет в поиске животного без опознавательных знаков, когда оно, проявив все таланты Гудини, вывернется из ошейника или шлейки после очередного праздничного залпа.

Гулять с собакой до глубокого февраля лучше на поводке, а не на рулетке. Возможно, рулетка кажется удобной штукой (хотя мы уже писали, почему это не так), но представьте себе пса, который услышал взрыв и дал деру в соседний район. Мало того что он напуган страшным звуком, так за ним еще «гонится» сворачивающаяся рулетка, выпавшая из рук хозяина, и громыхает, что твой самосвал. От такой погони зверь будет бежать дальше и быстрее, не замечая вокруг ни машин, ни людей, ни окриков мамки с папкой.

Вообще, заменяя рулетку на поводок, хорошо бы тот поводок пристегнуть к собственному поясу или завязать вокруг талии. Рука в перчатке – не слишком надежная поддержка, если какой‑нибудь крупный лабрадор решил срыть в тихое место. Хорош также поводок‑перестежка, один карабин которого пристегнут к ошейнику, а другой к шлейке. И да, ошейник и шлейку в качестве подстраховки лучше надевать на собаку вместе.

Если у вас совсем новенький пес, этими мерами предосторожности пренебрегать особенно опасно. Собака еще не слишком к вам привязана и может в стрессе приемную мать не узнать, ведь она еще не стала родной. Не говоря уже о том, чтобы подойти по команде. Да и дорогу домой у нее запомнить не было времени.

Если вы с собакой еще не настолько близко знакомы, чтобы знать, как она будет реагировать на салют, это можно проверить в контролируемых условиях. За день до испытаний не кормите собаку, если она пищевик, и не играйте с ней, если свой мяч она любит больше любой вкусноты. Возьмите помощника с воздушными шарами или негромкими петардами и ступайте на улицу. Там, метрах в 30 от собаки, наряженной в новогоднюю амуницию, о которой мы писали выше, пусть все эти снаряды взрываются. Если пес на взрывы не реагирует, это отлично. Просто продолжайте прогулку, будто ничего не случилось, не прерывайте разговора с собакой. Кажется, вам повезло, и в новогоднюю ночь ловить никого не придется.

Если пес вздрогнул и направил уши в сторону взрыва, но никуда не ломанулся, скажите ему весело что‑то вроде «Пойдем‑пойдем» и поводком побудите его двигаться за вами. Как только он переключился, нахвалите и угостите, будто все в порядке.

Если собака сильно испугалась и мечется на поводке, вращая глазами, будет большой ошибкой идти за ней туда, куда она пытается вас утащить в панике. Даже если вы счастливый владелец пятидесятикилограммового алабая – не бегите за ним, а мотивируйте его идти за вами. Будете бежать в ту сторону, куда тянет пес, – он поймет, что сейчас вся ответственность за спасение ваших жизней лежит на нем, а хозяин сам в шоке и не знает, что делать. Без поводка такой пес станет вести себя точно так же – спасаться несогласованным с вами способом. Если же заставить собаку идти за вами, можно закрепить поведение: в любой страшной ситуации следуй за папкой, так безопаснее. Ни в коем случае не уходите домой, пока ваша псина в панике. Это можно сделать, когда она уже переключилась и готова следовать за вами, а не ломиться в ближайший окоп, чтобы там и умереть от разрыва сердца.

Медицинскую подготовку к боевым действиям стоит затеять вот прямо в октябре, если вы точно знаете, что пес громких звуков боится и планирует трястись под ванной до следующего года. Начать можно с приобретения в ветаптеке успокоительных на травах. Они имеют накопительный эффект, но не седатируют животное, то есть не делают из него вялую тряпочку. Если давать лекарство недели за две до первого артобстрела, то ко дню икс пес станет чуть более спокоен. Но сами по себе успокоительные не избавят от страхов и не вылечат фобии, хотя помогут нервной системе пережить надвигающийся стресс и скорее после него восстановиться.

Иные собаки каждый год 31 декабря окапываются в темном углу и трясутся там, пока празднующие односельчане не исчерпают боеприпасы. В этом случае надо знать две вещи: нельзя оставлять пса в таком состоянии дома одного и нельзя устраивать бурные вечеринки, когда всем не до собаки. В первом случае можно закрепить страх разлуки и каждый день потом слушать жалобы соседей на песий вой, пока вас нет дома, а затем собирать по квартире обломки дивана, который собака пожирает в стрессе. Во втором случае пес решит, что вы игнорируете его страх, а значит, он вовсе не ваш любимый меховой сынок. Все это в разы усилит его стресс и спровоцирует дополнительные проблемы в поведении.

Если есть возможность проконсультироваться с ветеринаром, которому вы доверяете, можно попросить его порекомендовать вашему псу лекарства, в состав которых входит фенибут. Это транквилизатор, и его можно дать животному в саму новогоднюю ночь, чтобы хоть как‑то минимизировать последствия для психики. Это может быть и другое успокоительное с чем‑то посерьезнее трав в составе.

Пока собака трясется в убежище, не стоит каждые пять минут пытаться ее вытянуть оттуда за ноги, причитать над ней истерически или в слезах спрашивать: «Ну как ты там, родненький?» Приходите время от времени почесать за ушком, спокойно поболтать или предложить куриное сердечко. Кстати, куриными сердечками можно выложить дорожку от места убежища к кухне или дивану. Когда собаку отпустит, она первым делом пойдет поесть. И так вы поймете, что ее отпустило, а заодно закрепите паттерн, что выходить из убежища – это приятно, вкусно и совсем не страшно.

В преддверии новогодней ночи и на следующий день лучше гулять с собакой, пока светло. Конечно, перерыв между прогулками окажется больше, чем обычно. Но, во‑первых, собаки способны ради дела потерпеть с туалетными делами целые сутки, а во‑вторых, даже если не дотерпят, то лужа дома – не самое плохое, что может приключиться с владельцем животного в этот чудесный период праздничных салютов. К тому же, даже оставив кучу на ковре в гостиной один раз в честь Нового года, пес не подумает, что так можно делать теперь всегда. Нечистоплотное поведение точно не закрепится как норма. А вот боязнь салютов до такой степени, что собака вообще откажется выходить из дома в темное время суток, очень даже может закрепиться, и от нее сложно будет избавиться.

Очень желательно собаку все это время кормить, и лучше это делать в моменты, когда пес ведет себя так, как вам нужно. Например, перестает рваться с поводка или начинает обращать внимание на хозяина. Игнорировать песий страх тоже нельзя. Нужно на него реагировать спокойно, без истерик и попыток побояться с собакой вместе.

 

Пес всегда ориентируется на хозяина. И если хозяину не страшно, то и псу бояться вроде бы нечего.

 

Так вероятность закрепить еще не сформировавшуюся фобию гораздо меньше.

Во время сильного испуга вырабатывается адреналин. Неплохо было бы его сбрасывать какими‑нибудь активностями. Например, побегать вместе с собакой, весело попрыгать через барьеры или быстро походить, если удается ее отвлечь. Нахваливая, конечно, за успехи. Если же салют застал вас с псом на улице и он испугался до такой степени, что перестал соображать, то можно зафиксироваться на месте и пообниматься. Маленькую собаку возьмите на руки, к большой присядьте, крепко (но без фанатизма) сожмите и вкрадчивым голосом расскажите сказку о том, как сейчас это закончится и все пойдут заедать стресс куриными сердечками. Эффект успокоительных обнимашек открыла еще исследовательница сельскохозяйственных животных Тэмпл Грандин. Она же изобрела «машину для объятий», в которой сама спасалась в минуты стресса, часто посещающего ее из‑за расстройства аутистического спектра. Такой же эффект имеют надетые на собаку успокоительные попоны, или thindershort, да и любая обтягивающая футболка или толстовка подойдут. Их удобно использовать и дома. Также в интернете есть информация по успокоительному бинтованию собак, которое тоже имитирует объятия. А объятия нужны всем, когда страшно.

Если пес все‑таки удрал под раскаты праздничных фейерверков и несется, не разбирая пути, лучше следовать за ним, перекрывая выходы к дорогам, и просить прохожих шугануть его в сторону от оживленных трасс. В какой‑то момент он замедлится и станет озираться, чтобы понять, куда его занесло, тогда уже и можно переходить к ловле собаки. Не стоит пытаться настичь его набегами с раскинутыми руками. Такая традиционная реакция хозяев на убежавшую животину, с точки зрения той самой животины, видится как дополнительная угроза. Собака просто не подойдет к своему человеку, если он ведет себя подобным образом. Парадоксально, но факт – бежать надо не на собаку, а от нее, веселым и ласковым голосом зазывая ее за собой. Еще один вариант – если пес остановил свой адреналиновый забег и тревожно озирается по сторонам в ожидании второй серии апокалипсиса, – сесть на корточки или даже на землю, сложить руки и нежным спокойным голосом звать его к себе. К робко подползающей псине нельзя тянуть руки, дайте ей подойти настолько близко, чтобы можно было аккуратно почесать по шее и подбородку. Если несчастный от руки уклоняется, не настаивайте, продолжайте светски беседовать с ним, пока не подойдет достаточно близко.

Когда получилось, можно уже нащупать ошейник и аккуратно зафиксировать животное. Все это без резких движений и мертвых хваток. Не пытайтесь ловить собаку рукой сверху. Даже родной пес в страхе может вашу руку нечаянно отъесть или ловко вывернется, потому что главная его задача в этот момент – спасти свою жизнь. А в этом деле все средства хороши.

 

 

Глава 3. Собачий невроз

 

Невроз у собак – штука, которая сложно поддается любительской диагностике. Это не стресс от разлуки, который вашему псу способен диагностировать любой сосед на основании круглосуточного воя за стеной. Заработать невроз собака может при сильной нагрузке на нервную систему. Напал на него, к примеру, соседский бульдог и сильно покусал, или же дома целыми днями лупят тапком непонятно за что. В первом случае стресс слишком сильный, во втором – слишком длительный, а причины не ясны. Обе ситуации для собаки неразрешимы, и избежать их никак нельзя. Остается приспосабливаться, чтобы просто пережить все это и не поехать кукушечкой.

Невротические проявления – это как раз попытка собаки приспособиться к страшному миру вокруг. И если пес в ужасе от покусавшего его бульдога, то, завидев кого‑то похожего, он будет на него бросаться и пытаться сожрать. Даже если это не бульдог, а декоративная свинья на поводке. Пес не может ничего поделать со своим страхом, и ему остается только реагировать неадекватно, чтобы как‑то снизить нагрузку на свою нервную систему, с которой он не справляется.

 

Невроз может выглядеть как апатия, агрессия или фобия. И в каждом из этих случаев он представляет собой неадекватную реакцию на адекватные раздражители.

 

Если у собаки нет этой проблемы, в ее реакциях всегда можно найти логику. Например, просто агрессивные псы всегда принимают решение, на кого и по какой причине наброситься: этот бульдог меня бесит, я с ним сейчас пойду биться, но сначала посмотрю или понюхаю, не обознался ли. Если агрессия – это проявление невроза, собака просто будет бросаться без разбора на всех бульдогов, даже не спрашивая, с какого они района, просто потому, что однажды ее покусал вот такой же чувак.

Если невроз проявляется как апатия, то пес будет играть сцену «мертвая собака» во всех случаях, когда у него есть сомнения – можно или нельзя реагировать на какой‑нибудь стимул. Например, ему всегда запрещали мусолить тапок и есть обои. И не просто запрещали, а страшно лупили пару раз, когда заставали на месте преступления. Заработав невроз, он решит в любой непонятной ситуации просто не отсвечивать, даже если ему кидают мячик и зовут носиться по лесу.

Иногда хозяева, например, приютских собак начинают «подыгрывать» неврозу. Их пес боится улицы, а они его жалеют и выводят только на три минутки у подъезда. Животному и правда хочется посочувствовать. Кажется, что, не бросая его в реку к крокодилам, можно победить страх крокодилов. Но невроз плох тем, что сам не проходит и способен к генерализации, то есть распространению реакции с объекта, который ее вызвал, на все похожие и сопутствующие раздражители. Например, проблемы могут начаться с агрессии к соседскому кобелю, а закончиться попытками сожрать всех окрестных собак, бабушек и автобус. И это весомый аргумент в пользу того, чтобы насторожиться по поводу неадекватных собачьих реакций и обратиться за помощью. Ждать, пока собачку отпустит, изолировать ее от раздражителей или смириться – «вот такая у нас странненькая псина, просто будем иметь в виду», – плохая стратегия. С таким же успехом можно игнорировать кашель у ребенка и вяло думать «а вдруг не туберкулез».

Бывает так, что собачий невроз не доставляет особенных проблем хозяевам. Ну ходит по дому унылый пес, этакий интроверт, сторонится тусовок, не играет в мяч и не интересуется сородичами – так даже лучше и забот меньше. Но не работать над устранением этой проблемы – большая ошибка. Пес, страдающий неврозом, испытывает не только психологические, но и физические проблемы. У него снижается иммунитет, хуже работает сердце, уменьшается двигательная и интеллектуальная активность. Проблемы с пищеварением тоже частый спутник неврозов. И чем дольше ничего с этим не делать, тем хуже будет себя чувствовать собака. Еще вчера у вас просто был грустноватый пес, а завтра он откажется идти на улицу даже по туалетным делам, ляжет под диван и скажет: «Пристрели меня, командир, я уже не жилец».

Есть ли невроз у конкретной собаки, поможет разобраться специалист. Но это состояние отличается от обычного страха или легкой тревожности. Например, если пес просто чего‑то боится, его реакция продолжается столько, сколько действует раздражитель. Проехал мимо пугающий автобус, псина побоялась да и вынула хвост из попки, готовая принять внутрь пару куриных сердец. При неврозе какой‑то стимул запускает реакцию, и собака начинает думать, что кругом война. Стимул исчезает из поля зрения, а война не заканчивается. И когда закончится, никто не предскажет.

С вопросом, насколько все запущено, тоже, конечно, лучше пойти к специалисту. Он же сможет понять причины и разработать план коррекции. Ответственность хозяина в этом случае заключается лишь в том, чтобы понять – собака действительно реагирует неадекватно на обычные знакомые ситуации. И даже если такая реакция не влечет неудобств, не стоит ее игнорировать. Способность неврозов к генерализации вскоре не оставит вам шансов думать, что «само пройдет». Но хорошая новость в том, что собаки живут настоящим, не думая о планах на будущее и не вспоминая прошлые обиды. Поэтому скорректировать их невроз гораздо проще, чем проделать то же самое с человеком. Так что пес не проведет долгие часы на кушетке психотерапевта и не станет алкоголиком, а может отделаться одной консультацией профессионала, который подскажет, как заменить невротические реакции на адекватные.