Воспоминания Осиповой Альбины Иустиновны

«28 июля 1941 года, я вчерашняя выпускница абдулинских двухгодичных курсов «школы медсестёр», ехала на фронт. Первые месяцы войны наполнены горечью, было много жалости, много слёз. Шли страшные бои с большими потерями, мы покоя не знали, лечили раненых, ухаживали за ними.

Каждый год, на 9 мая смотрю один и тот же фильм «На всю оставшуюся жизнь». И как наяву, проносятся перед глазами картины первых дней войны. Было много смертей, умирали молодые бойцы. Те, которые в памяти просили: «сестра, напиши моей маме, что я умер здесь, пусть меня не ищут среди без вести пропавших». Я закрывала им глаза, на голой груди химическим карандашом писала фамилию, имя, отчество, номер части и горько плакала. В самые трудные моменты моей жизни я восклицала «Господи, неужели моих подруг-однокурсниц постигла такая же участь». Война –это тяжкий труд. Бывали моменты, когда невозможно было понять, кто перед тобой стоит, мужик или баба. Часто случалось, что матом крыли почище чем мужика. Мы не обижались, потому что видели, как им тяжело воевать.

Мне вспоминается один смешной случай: привезли партию раненых, стоит гул, стон. Прежде чем положить в палату, мы обязаны были произвести санобработку, ведь солдаты поступают грязные, вшивые, а тут немолодой солдат проявляет нетерпение, настойчиво зовёт к себе, на что я, в сердцах, отвечаю: «Папаша, подождите немного, вы же видите, я занята». Наконец всё заканчивается, я вхожу в палату и слышу: «Ну что, мамаша, вы освободились?». Оглядываюсь и вижу озорные глаза молоденького солдатика.

Война для меня закончилась в Донбассе, но последствия этой ужасной войны меня преследовали ещё долго. Фронт ушёл далеко вперёд, а мы остались долечивать раненых. Появилась свободная минутка, мы все же молодые, нам хочется хотя бы на вечер, снять эту, надоевшую гимнастёрку. На скорую руку смастерили себе юбки из крашеной марганцовкой простыни, сшили белые марлевые блузки и, получив разрешение начальника госпиталя, отправились на танцы.

Вот и клуб. Двери распахнуты, окна тоже. Заходим внутрь и в ужасе пятимся назад. На кушетках, вдоль стен разложены орудия пыток - большие иглы, щипцы, плоскогубцы, паяльная лампа и везде кровь: по стенам, на полу и даже на потолке.

Ушла на войну в 19 лет, вернулась в 23 и вся седая».

 

                                                   Орлов Леонид Дмитриевич

История жизни Леонида Дмитриевича Орлова поразила меня. Он прошёл, как говорится, огонь и воду, и остался человеком. Его биография пример для всех нас.

…Лёня родился в Болгарии в 1921 году, где жила его семья. Отец был коммунистом. В те времена компартия там находилась под запретом. За распространение идей коммунизма отца посадили в тюрьму. Его товарищи помогли ему бежать из страны. Так вместе с маленьким сыном Лёней они оказались в Турции, а мать отказалась ехать с ними. Пожив некоторое время в чужой стране, отец и сын пароходом по Чёрному морю перебрались на Украину, где и остались жить.

Отец стал работать на заводе в Краматорске, но через несколько лет заболел и умер от воспаления лёгких. Неподалёку находился детский дом, куда и определили маленького Леонида. В этом учреждении он и вырос. С 14 лет начал обучаться на шофёра, получил права водителя первого класса.

В 1940 году Леонида призвали в ряды Красной Армии. Военную службу проходил под Воронежем в качестве водителя. Там же застала его начавшаяся Великая Отечественная война. Участвовал в обороне Москвы от немецко-фашистских захватчиков. Его часть входила в 5-ю танковую дивизию, которой командовал сам легендарный генерал П.А. Ротмистров. В июле 1943 года танки вместе с экипажами, другим обслуживающим персоналом и техникой погрузили в эшелоны и доставили на станцию Прохоровка. Вскоре здесь предстояло разгореться кровопролитной Курской битве. Именно под Прохоровкой произошло самое масштабное танковое сражение Второй мировой войны: с каждой стороны в нём участвовала сотня танков.

Танки шли друг на друга в лоб, рвались снаряды, бомбы… Над полем битвы не было видно солнца, всё небо застилал чёрный дым и смрад… Горела подбитая техника, горела земля… Леонид Дмитриевич подвозил снаряды к танкам. Во время одного из таких рейсов под Курском рядом с его машиной разорвалась бомба. Водителя ранило и засыпало землёй. Товарищи откопали его и направили в медсанбат.После выздоровления Леонид Дмитриевич с войсками шёл на Кенигсберг, участвовал в освобождении Минска, Бобруйска, столицы Польши Варшавы, городов Штеттин и Данциг. Дошёл до Берлина. В 1946 году он был демобилизован в звании старшины первой статьи и направлен в Фергану, что в Узбекской ССР. Там он работал в санатории на санитарной машине. Женился. Вместе с семьёй в 1995 году переехал в город Абдулино.У него две дочери и сын, 4 внука и 7 правнуков. Сейчас ветерану 88 лет. У Леонида Дмитриевича много боевых наград -2 ордена Красной Звезды и один орден Отечественной войны, 19 медалей (в их числе –«За оборону Москвы», «За взятие Кенигсберга», «За отвагу», «За боевые заслуги»). Он мне с гордостью показывал их при нашей встрече. Хочется низко поклониться ветерану за то, что вместе с другими солдатами защитили нашу страну от фашизма, не щадили своей жизни ради будущего грядущих поколений…

Г.Решетникова г. Абдулино

Леонтьев Степан Данилович

Родился в 1917 году. Семилетка, ФЗО. Стал энергетиком на станции Дёма. Потом призвали в морфлот. Служил на военно-морской базе Ханко командиром отделения комендоров. В войну гарнизон 164 дня оборонял полуостров, сковывая и оттягивая от Ленинграда значительные силы противника.

«Правда» в ноябре 1941 года так писала об отважных гангутцах: «Пройдут десятилетия, века пройдут, а человечество не забудет, как горстка храбрецов, патриотов земли советской, презирая смерть во имя победы, являла пример невиданной отваги и героизма».А тогда в семью Леонтьевых пришла похоронка на Степана. Центральный военно-морской архив так комментирует событие: «…26 июня 1941 года в 00 ч. 30 мин. Для подрыва маяка Бенгшер (Финский залив) вышли сторожевые катера «МО-312», «МО-311» и «МО-238». Около 1 ч. 00 мин. СКА «МО-312» беспрепятственно высадил 30 человек десанта на южный берег о. Бенгшер.После этого с острова по сторожевым судам был открыт сильный огонь. Наши катера открыли ответный огонь по противнику, поддерживая десант. В 3ч. 30 мин. С нордвеста появились две неприятельские канонерские лодки и сторожевой катер. Они открыли огонь по нашим катерам. В 4 ч. 40 мин. Сторожевые катера «МО» были атакованы вражескими истребителями… во время этого боя погиб СКА «МО-238» (был подбит, взорвался и затонул вместе с командой)».2 декабря 1971 года в честь тридцатой годовщины с того дня, как последний матрос покинул Ханко, военный музей организовал встречу ветеранов – защитников военно-морской базы. По пути на встречу с Украины к Леонтьеву заехал бывший старшина второй статьи Николай Юхименко. Тот самый, которого Степан вытащил из трюма горевшего катера. Николай остался без правой ноги и глаза. Они лишь вдвоём уцелели из всего экипажа «МО-238». Их подобрали финны. Моряки стали военнопленными. В 1944 году, после подписания мирного договора между СССР и Финляндией, состоялся обмен военнопленными, в числе которых были и два наших героя. Плен в те времена считался позором. Степана направили работать в шахты Тульской области. В последствии оправдали.Вот как о том памятном эпизоде пишет сам Николай Юхименко: «Дорогой друг Степан! Никогда не забуду, как ты со своим расчётом дрались в том бою против пяти фашистских кораблей, управляя огнём носовой пушки. Помню, как сбили надстройку на каземате, загнали снаряд вамбразуру, из которой били по нашим ребятам. Заставили их пулемёты замолчать, облегчили положение десанта.А потом после взрыва топливного бака на нашем охотнике разразился пожар, и начали взрываться снаряды в артпогребе, в котором находился и я, уже раненый и обгоревший. Ты, рискуя жизнью, заскочил в артпогреб и вытащил меня и Василия Полковницина на верхнюю палубу. Подвязал каждому под грудь спасательные пояса и спустил нас за борт.Хотя я остался инвалидом, и физическая жизнь моя нелегка, рад, что остался жив. Этой жизнью я обязан тебе.

 

 

Из воспоминаний

 Короткова Василия Михайловича

«9 мая 1945 года радио всему миру объявило, что фашистская Германия безоговорочно капитулировала.

В нашей фронтовой госпитальной базе МЭП-80 митинг открыл начальник управления. Он поздравил весь личный состав с праздником Победы. Громогласное «Ура-а» прокатилось по строю. Радости не было предела. Люди смеялись и плакали от нахлынувших, неудержимых чувств радости, обнимались и целовались.

Главный хирург МЭП Миша Тавровский схватил в охапку инструктора политотдела Любу, закрутил её. Любашка охнула и со стоном выкрикнула:

-А ты, дурень, рёбра поломал…

-Ничего Любаша! Рёбра срастутся, радость-то какая, Победа! Слышишь -Победа…

Людей миллионы некалеченных останется».

Прямо на улице накрыли столы. У всех в руках бокалы с русской водкой, французским вином. Обнимались, чокались, не взирая на «чины».

Вдруг в гвардейскую песню влился рокот мотора. В небе появилась чёрная точка, которая постепенно увеличивалась. Вот уже виден силуэт самолёта. Раздались голоса «Смотрите, наши соколы парад открывают».

-Да, честь и слава нашим… -не успел закончить Гриша Сазонов, как грохнули зенитки, заговорили крупнокалиберные пулемёты.

Немецкий бомбардировщик!

Все притихли. Прильнули к стенам домов, ещё яростнее ударили зенитки. Есть падение!

Самолёт воспламенился и в следующую секунду раздался оглушительный взрыв, чёрно-коричневый столб пламени поднялся над лесом. Я и несколько автоматчиков побежали к лесу, где приземлились парашютисты. Один из них повис на сосне, а другой, освободившись от парашюта, бросился в лес. Я крикнул: «Хальт».

Я подошёл к гитлеровцу, вынул пистолет из его кобуры, снял полевую сумку и компас, забрал документы и пачку писем. Боец подтолкнул пленного в спину. Фашист решил, что его ведут на расстрел. Бросился на землю, обхватил мои сапоги и припал губами. С дрожью в голосе всхлипывая, забормотал «Комрад…рус…». А от самого как из уборной пахнет, от страха в штаны «наклал». Противно, гадко стало.

Компас, как трофей я оставил себе.

23 года хранил я этот компас и ежегодно в День Победы доставал его и вспоминал, как в первый день мира, в голубом безоблачном небе над городом Заганом был сбит последний немецкий бомбардировщик».