Мария Игнатьева, 11 дек 2019:

Мария Игнатьева, 11 дек 2019:

На тот момент я не могла найти ни храм, куда примкнуться, ни духовника. Матушка, помню, сказала: "Только батюшка должен быть с бородой". Я задумалась: как же так, ведь почти все батюшки с бородой!

Приехала в Самару и, по совету своих благодетелей, поехали мы с мужем в один храм. Батюшку они там знали. Сейчас ему уже 71 год. После разговора с ним я поняла: вот он, батюшка с бородой.

Вот так всё нашлось в моей жизни по молитвам матушки Ольги, монахини Елены.

 

 

Р.Б. Наталья, 16 марта 2020:

Я была у матушки всего лишь раз, много лет назад… Но эта встреча оставила большой след в моей душе, запомнилась навсегда. И повлияла на всю жизнь. Помню, как пришла к ней в домик и удивилась: как же эта, такая, кажется, беспомощная, маленькая женщина живет здесь одна?.. Захотелось помочь, прибраться, что-то сделать… Но матушка спокойно поблагодарила и так решительно отказалась от помощи, что спорить было бесполезно.

Мы просто сидели и разговаривали. Матушка спрашивала, с кем и как я живу, что заставило о многом задуматься… Удивила ее манера говорить – спокойная, медленная, размеренная речь, полная какой-то силы, власти, аристократизма что ли, такой уверенности… Прямо кожей чувствуешь, что за ней стоит Правда!

И еще матушка Ольга мне преподала урок, который помню до сих пор...

Я всегда и везде теперь хожу в юбке, вообще не ношу брюки! А тогда не особо важным мне это казалось… Я приехала в брюках. И как только я вошла, матушка… Нет, она не сделала мне замечание или предостережение…

Она просто спросила шутливо-удивленно: «А кто это у нас тут пришел? Сережа? Или Олег? Или Андрей?»

И это простое и мудрое внушение почему-то так глубоко проняло меня, что без всяких объяснений я просто стала носить юбку всегда!

 

 

Надежда Кириллова

 

Я была у м. ОЛЬГИ несколько раз. Потом виделись в д. Лосицы. Очень к ней трепетно отношусь. Но, к сожалению, не могу ничего больше добавить, кроме огромного чувства благодарности к матушке за её сердечные молитвы.

 

 

Воспоминание о первой встрече с матушкой Ольгой Рябовой

Продолжение воспоминаний о м. Ольге Рябовой

Ободовых Виталия и Татьяны

 

Во время нашей первой встречи с матушкой Ольгой, она посетовала, что не всегда имеет возможность посетить церковь. Господь управил матушкину жизнь так, что она нуждалась в помощи других людей. И одним из них стал мой муж, который однажды возил её в храм Покрова Пресвятой Богородицы в Мариенбурге. Матушка посещала эту церковь, когда представлялась такая возможность.

В назначенный день Виталий приехал к матушке часов в 7 утра. На улице было темно и холодно. Матушка Ольга не могла спуститься сама вниз, и муж поднялся к ней и отнес её в машину на руках. Виталий вспоминает, что нести матушку было не тяжело. Она обняла его за шею ручками и как маленький нежный ребенок непрестанно целовала его в щеку...

В церковь муж заносил её также на руках. Она села на скамеечку с северо-западной стороны и молилась, тихонечко перебирая свои записочки. Матушка не причащалась в тот день, но радость от посещения храма Божьего озаряла её всю. Священник, который служил в храме, был не очень учтив с ней, видно она была для него своей, с которой можно себя вести запросто. Но сама она всегда относилась к священству с почтением.

Особенно запомнились её рассказы об архимандрите Иоанне Крестьянкине. Их отношения были пронизаны любовью, да и как может быть иначе, когда встречаются два боголюбивых человека. Они очень много общались, и матушка говорила так:

  - Отец Иоанн напитал меня своей любовью, и я ею по сию пору сыта.

Меня тогда потрясли эти слова. Мы, немощные, не можем сохранить полученную благодать даже и короткое время, расплескиваем ее, не в силах удержать, а матушка была способна сохранять дарованное десятилетиями. Воистину плоть немощна, дух же бодр.

 

И она делилась этой любовью со всеми. Одна женщина, которая тоже бывала у матушки, Маргарита Ч., сказала так о ней:

- Я помню только любовь, исходившую от матушки.

Ее пребывание в радости, казалось, не прекращалось никогда, в отличие от меня, грешной, впадающей то в уныние, то в маловерие. Её же вера была непоколебимой. Какие бы испытания не выпадали на её долю, они только укрепляли её веру в Господа, уповала она только на Бога. В этой атмосфере любви и веры пребывали многие, кто приезжал к м. Ольге, но не все. Да, не все люди получали утешение от общения с матушкой. Иным она ничего не говорила. Иные уходили от нее раздосадованные. Почему так происходило? Неизвестно… Дух дышит, где хочет.

 

Однажды мы приехали к матушке со своей воспитанницей, Ниной С. Она росла в детском доме, и никогда не знала счастья общения со своими родителями. На момент встречи девочке было лет 15. Когда матушка услышала, что девочка сирота, она воскликнула:

– Какая счастливая!

Мы внутренне насторожились. Я даже испугалась, что сейчас совершится какая-то бестактность в отношении подростка, и мы вопросительно посмотрели на матушку. Она не заставила себя долго ждать и продолжила свое радостное восклицание:

- У тебя родители - Сам Господь Бог и Пресвятая Богородица!

Признаться, меня удивило это заключение, но, в то же время, нам всем стало так легко и радостно, что мы засмеялись и были благодарны матушке за такое утешение.

 

Матушка была мастерица утешать. Когда мы её навещали и привозили маленькие гостинцы, она так им радовалась, словно только и ждала именно их. Только в простоте сердца можно так радоваться простым вещам, и она учила нас этому.

 

Однажды мы навестили матушку без особенной надобности, просто соскучились и хотели её увидеть. Мне очень хотелось прикоснуться к матушке, прижаться к ней. Она опять посадила меня рядом с собой, и я тихонечко взяла её за юбочку. Мне было совестно озвучить свое желание, поэтому я сделала это тайно и сидела так в продолжение нашей беседы. Заметила ли матушка мое дерзновение? Не знаю наверняка. Думаю, что заметила, но ничем не показала этого. А я сидела счастливая и даже почти не слышала, что она говорила нам. Я просто была с ней. Это была наша последняя встреча.

 

Впоследствии мы несколько раз собирались к м. Ольге, но так и не увидели её больше. Она осталась в нашей памяти как добрая старушка, в теплой шапочке поверх платка – или наоборот, с сияющими глазами сквозь толстые линзы очков, всегда радостная, маленькая, но такая великая в своей любви к людям.

 

Матушка Ольга – монахиня Елена – несмотря на продолжительное наше отсутствие, оповестила нас о своем преставлении, а также о времени и месте похорон, через знакомых.

Маленький, почти детский, гробик, утопающий в цветах, стоял посреди Покровского со-бора в г. Гатчина. Долгая служба, слезы на глазах и … радость. Чистый, светлый человек отошёл ко Господу, и души молящихся понимали: матушка с нами, она рядом в любую минуту, но живет уже в другом, своем вечном доме.

 

Закончилась многотрудная, многострадальная жизнь матушки Ольги. В последнюю нашу встречу она сказала: «Нет дня, чтобы у меня что-нибудь не болело». Особенно она жаловалась на головные боли, поэтому и носила свою теплую шапочку. А в последние годы она совсем тяжело страдала, но продолжала принимать и утешать людей.

 

Матушка Ольга, моли Бога о нас.

 

 

Иконописица и каллиграф.

Матушка стала нас расспрашивать, кто мы и откуда. Мы рассказали, что приехали познакомиться, потому что пишем иконы и нам рассказывали о ней. Тогда Ольга Алексеевна открыла дверь в спальную комнату и стала показывать нам свои иконы и рассказывать, как ее на это сподвигнул о. Петр Белавский.*

Он ей дал маленькую поврежденную иконку Богоматери и попросил отреставрировать, а где надо – дописать. Матушка поделилась, как ей было страшно это делать, ведь она никогда раньше этим не занималась… А потом, помолившись, приступила – и все у нее получилось! О. Петру понравилось, и он ее еще просил писать разные иконы.

В углу спальной комнаты за стеклом висело распятие. Ольга Алексеевна рассказала, что писала его в церкви на хорах, а Лик Господа - только во время литургии, когда исполняли Евхаристический канон**. 

Однажды потом я приезжала к ней со своей бедой, и Ольга Алексеевна, чтобы укрепить меня, показала мне на распятии у Христа на ребрах высохший след вытекающей крови. Ольга Алексеевна говорила, что кровь появилась сама… Она ее не рисовала. Потом Ольга Алексеевна рассказывала нам про другую иконописицу, некогда живущую в Гатчине, Лилечку (тоже маленького роста), которая составила молитву св. ап. Иоанну Богослову.

И еще матушка показала нам свою дивную работу – Благодарственный Акафист, написанный ею по-славянски от руки пером и тушью. На каждой страничке рамка с орнаментом, с большой любовью нарисованные прописные буквы…

После этого она каждого из нас расспрашивала о семье и попросила написать наши имена и имена наших близких, чтобы за нас молиться. Нам с ней было удивительно легко и радостно.

 

Молитва с подвигом

Я приезжала к матушке несколько раз, привозила к ней нуждающихся в совете людей. Мы ездили к ней с Ольгой П., а я тоже Ольга – и Ольга Алексеевна заметила, что собрались три Ольги. Ездили мы к ней со своими горестями.

Она же нам говорила о молитве и объясняла, что нужно не просто просить Господа, а с каким-нибудь подвигом (холода или голода). Я, глядя на нее, понимала, что у нее была именно такая молитва за нас. Она слегка раскачивалась на стуле, и мне казалось, что ей больно ногам или спине.

 

Избранники Божьи

Мы спрашивали ее о родившихся больными детях. Она говорила, что такие дети ИЗБРАННИКИ Божьи! Господь им дает такую судьбу, чтобы через них спасались их близкие. Родители должны радоваться, когда у них рождаются больные дети. Ведь их особенно любит Господь. И приводила в пример свою маму.

 

О длительной молитве

Я ее спрашивала по поводу длинных молитвословий: пока читаешь, внимание рассеивается, полезно ли в таком случае вычитывать молитвы? Ольга Алексеевна очень серьезно сказала, что читать нужно, ведь, бывает, внимание включается, и видишь смысл – и это драгоценно.

Слава Богу за все!

 

Примечания Ольги Стеблин-Каменской:

*Пётр Ива́нович Бела́вский (18 декабря 1892, посёлок Александровка, Царскосельский уезд, Санкт-Петербургская губерния — 30 марта 1983, посёлок Мариенбург, Гатчина) — священнослужитель Русской православной церкви, протоиерей. В 1928—1944 годах был участником иосифлянского движения.

 **Евхаристи́ческий кано́н (анафора) – евхаристическая молитва (состоящая из ряда молитвословий), возносимая на Литургии и составляющая её главную часть, во время которой совершается преложение Святых Даров.

 

А к воспоминаниям Ольги хочется добавить несколько строк.

На отпевании матушки Ольги я показала книгу Воспоминаний матушки. Одна женщина попросила у меня экземпляр... Это была Ольга Стеблин-Каменская! Слава Богу за эту встречу!

Я стала спрашивать ее про ее необычную фамилию, и тут открылась целая история, и, в-общем, житие. Потому что в роду ее мужа оказался священномученик!

Есть прекрасный фильм "Ангелы с моря", в котором рассказана прекрасная, вдохновляющая история о подвиге русских моряков по спасению целого итальянского города после жесточайшего землетрясения...

Один из этих юных смельчаков Иван Георгиевич Стеблин-Каменский позже стал священником и, как и многие батюшки, принял мученическую кончину в советские времена... Хочется пару слов сказать о нем… В нашей стране он меньше известен, чем в Италии, нужно это исправлять.

 

Юлия Иванцова.:

 

Господи, благослови!

Матушка Елена, Царствие тебе Небесное, подскажи, как лучше написать!

Теплый прием.

Я была у м. Ольги несколько раз. И одна ездила, и с женихом, и уже с мужем и детьми. И каждый раз Оленька говорила именно то, что так искала моя душа, мягко и прикровенно подсказывала наилучший вариант из всех возможных. Хотя, конечно, сразу я редко понимала, что именно она мне хотела сказать, зачем рассказывала ту или иную историю из своей жизни, или цитату из Священных текстов, или говорила просто о чем-то отвлеченном, какие-то жизненные ситуации. Потом, уже спустя время, я вдруг понимала, что то или иное событие уже упоминала Оленька в разговоре. К сожалению, многое стерлось в памяти со временем, но некоторые, особенно яркие моменты, остались в воспоминаниях, не теряя своей яркости с годами.

Так, например, я помню ее домик в Мариенбурге, старый и немного покосившийся от времени. Было тепло, весна, когда мы с подругами приехали к ней. Я впервые увидела Оленьку, маленькую хрупкую бабушку, в платочке и шапочке поверх, с палочкой. Она нас сразу, как будто бы ждала уже давно, пригласила в гостиную (хотя, конечно, трудно назвать эту малюсенькую комнатку гостиной), и долго с нами разговаривала, как с родными – тепло и по-доброму, не поучая, не ругая, с шутками и какими-то мягкими сердечными словечками и тихими историями. Так уютно было в этой почти келии с иконами и книгами, так бы и сидела, и слушала, слушала…

 

«Прикровенные» откровения.

Рассказывала матушка, как она сама переписывала акафисты и даже богослужебные книги. Это я потом поняла, зачем она так подробно говорила про почерк: мой-то кошмарный, и, наверное, читая мои записки, плакал в церкви не один пономарь. Теперь стараюсь писать разборчиво.

Говорила матушка и про свою племянницу, которая приехала к ней на побывку с тонной всяческих лекарств, которые она употребляла горстями. Но, пожив с матушкой, она отказалась ото всех своих таблеток, оставив разве что какую-то элементарную, да и ту потом, как я поняла, выбросила. А ведь я в то время была страшной таблеточницей. Горы лекарств вываливались у меня изо всех шкафов, дома хранились сотни препаратов и всяческих медицинских средств, которые совсем и не нужны для настоящего здоровья…

Рассказала она, что к ней и иеговисты приходили, поговорили с матушкой, и ушли тихие, задумчивые. А ведь я в то время с ними воевала, ругалась, относилась к ним с неприязнью и даже с брезгливостью. Может, матушка имела в виду, что не в этом дух христианский, чтоб ненавидеть заблудших овечек…

 

«Господь управит!»

Позже приехали мы к матушке Ольге, когда у меня уже появился жених, и я попросила его поехать к ней вместе с моими подругами. Матушка удивительно четко прочувствовала его немногословный собранный характер. Спросила, поговорил ли он с родителями насчет женитьбы, дала несколько серьезных немногословных наставлений в духе воинских распоряжений (а ведь никто ей не говорил, что он военный и собирается служить и дальше).

А меня тогда мучил вопрос, как же мне быть, если придется уехать из Петербурга, оставить маму, у которой плохое здоровье и много семейных проблем. И Оленька дала мне ключ к душевному спокойствию, лозунг, который вдохновляет меня и по сей день. Всего два слова: «Господь управит!»

И действительно, Он управил все наилучшим образом – и в отношении места службы мужа, причем так, что и моим, и его родителям было удобно добираться к нам в гости, и в отношении моей тогдашней работы, да и вообще – всю жизнь мою как бы подравнял и осветил новым смыслом.

 

«Благословите, Матушка!»

Позже я приезжала к Оленьке уже в Гатчину с мужем и детьми. Привезла с собой записочки с просьбой помолиться о нас. Матушка попросила прочесть имена. Потом сказала, что она видит всех людей, о которых молится, как бы внутренним взором, они встают, появляются перед ней, и живые и усопшие.

Меня предупредили, что матушка слышит уже очень плохо. Однако, когда она говорила с нами, уже совсем слабенькая и немощная, было такое ощущение, что она все прекрасно понимает, и может, не ушами уже слышит, а каким-то внутренним слухом. И когда я попросила тихо-тихо: «Благословите, Матушка!» – она ответила: «Бог благословит!»

 

Тихая нежность.

Сестра ее, чудесная Антонина, развлекала моих маленьких детей, причем оба шалопая вели себя, как смирные овечки. И тихая нежность исходила от этих двух светлых женщин...

В то время у мужа начались проблемы со здоровьем, но он не стал говорить об этом, предпочитая не жаловаться. Оленька рассказала притчу, неспешно и витиевато, а заканчивалась она примерно такими словами: чем-то мы всегда платим за нашу жизнь, либо это вера, либо здоровье. И уже позже муж понял, к чему были эти слова: не обрел он пока что сильной и четкой веры, разум понимает, а сердце еще не может загореться. Но, по молитвам матушки Елены, ситуация потихонечку начала меняться.

Многое можно было бы еще рассказать про матушку Елену, нашу любимую Оленьку, но, думается, каждый, кто с нею знаком, сможет добавить не меньше моего.

 

Елена Громова

Первая встреча с матушкой.

Многие мои православные друзья из Красного Села и поселка Виллози ездили к м. Елене за советом, духовным наставлением, поддержкой, молитвенной помощью. А я передавала записочки с просьбой помолиться. И вот мы первый раз поехали к Матушке. Помню волнение и чувство моего недостоинства, греховности перед встречей...

"Не было бы счастья, да несчастье помогло" – слова, с которыми встретила меня Матушка. Как я потом узнала, эти же слова когда-то сказала её маме прозорливая старца о рождении самой Матушки. Конечно, не была бы я счастливой, если бы не мой сын-инвалид!

Мне так хотелось чем-то порадовать Матушку, и я наварила борща))). Варила, молилась: "Господи, пусть Матушке будет вкусно!"

Когда приехали, матушка взяла меня за руку и стала рассказывать, что Господь слышит даже малейшую просьбу, нужду: "Вот, – говорит, – я несколько дней кушала кашку, а захотелось чего-то другого, и добрая женщина сварила мне борща. Да такой вкусный! А как же он может быть невкусным, когда она с такой любовью и молитвой варила!" – Я опомнилась: "Матушка, а я ведь Вам тоже борща сварила!" – Это ведь я забыла о борще, оставленном в прихожей, а Матушка знала, кто и с чем к ней пришёл...

Матушка-утешительница!

Мы с ней побеседовали, она попросила на моих записочках с именами немного написать, кто это и в чем нужда заключается. Пообещала молиться, приглашала приезжать. А как же не приехать, когда ты чувствуешь такую любовь, чистоту... К ней хотелось и хочется обращаться, как к святому источнику! Матушка Елена, моли Бога о нас!

P.S. Мои слова не могут передать того, что чувствовала и чувствует душа... Слова мои грубы...

 

 

Елена П.:

«Простая» чудесная жизнь…

Ах, как же все-таки сложно писать и собирать о матушке «Воспоминания»! Ведь вся ее жизнь со стороны хоть и кажется удивительной, непростой, неординарной… Но ведь было много людей, которые прошли этим путем – внешне…

Конечно, много на Земле тех, кто родился с тяжелыми диагнозами и всю жизнь преодолевал недуги. Миллионы наших граждан пережили войну, оккупацию, плен, голод и холод – и все ужасы, тяготы, лишения войны… Множество православных иконописцев и каллиграфов украсили храмы и книги в них своими трудами, и немало среди них самоучек. Многие прихожане переписывали от руки в советские годы духовную и богослужебную литературу, писали духовные стихи или оставили после себя записки – воспоминания.

Но... Есть такая категория, которая сразу выделяет человека среди других… Дух. Благодать. Это что-то особенное, что дается не всем… И это невозможно ни описать, ни сосчитать, ни измерить. Можно только прикоснуться сердцем, почувствовать, ощутить…

В духовной жизни ведь может и не быть ничего яркого, сенсационного, кричащего… Сидит человек в простом деревенском домике и говорит немудреными словами о каких-то обычных, подчас даже будничных вещах… А в это время Сам Бог прикасается к душам присутствующих!..

Ведь многие духоносные старцы озвучивали приходящим избитые истины, часто цитировали Священное Писание, избегая вещать лично от себя… Но те простые слова, которые они неспешно и размеренно произносили, были так глубоко прожиты ими, так старательно пропущены через собственное сердце, что обретали чудесную силу влиять на судьбы людей… Такой была и матушка Ольга.

 

Прозорливость матушки.

Впрочем, иногда матушка и явно показывала свою прозорливость. Но это в любом случае – вопрос веры. Ведь человек говорит о себе, а верить ли его рассказу – это наш выбор. Да уж, выбор всегда за нами!

Вот лично о себе расскажу. Это самое сокровенное, что было между мной и матушкой… Считаю, что это чудо… Но могу только смиренно утверждать, что это факт! Раньше матушка просила ее «не хвалить», но теперь можно смело говорить о том, как через нее изливалась на ближних благодать Божия, так что смело делюсь с вами, судите сами, – а Богу если угодно будет – и это зернышко принесет плоды! История короткая и, со стороны, очень простая…

Однажды мы с другими посетителями засиделись у матушки, пора бы уж и честь знать… А я все это время мучила себя вопросом, как же вот люди мудрые находят духовного отца, доверяют ему свою жизнь, слушают и выполняют его  наставления – и живут по Божьей воле под благодатным покровом его молитв! А я вот все не решусь никак… Сидела-сидела, ждала все удобного момента, да так и не решилась спросить, посоветоваться... Куда уж мне, недостойной, думаю, такие духовные высоты-изыскания…

И вот, мы собрались уже уходить, и вдруг матушка неожиданно громко и решительно, с некоторым даже нажимом, заявила, не глядя на меня: «НУ, РАЗ ВЫ НЕ СПРАШИВАЕТЕ, то я скажу: «А есть ли у вас духовный отец?»…

Я чуть в обморок не упала, голова закружилась… Всю меня пронзило этими словами, словно молнией… Я не стала выдавать своего состояния, кричать про то, что матушка прочитала мои мысли… Просто сидела и смотрела на нее, как на чудо…

Мы тогда что-то нерешительно отвечали… А матушка, уже как обычно, кротко и ненавязчиво, но внушительно, говорила о том, какое это благо – иметь духовного наставника, доверять ему и через него получать помощь от Господа… Я никогда не забуду этого разговора...

В этот момент прозорливость матушки, ее высокая духовность, близость к Богу – стали для меня непреложной истиной!.. Но как это передать другому человеку? Он всегда может сомневаться в моих словах… Ведь со стороны как это выглядело? Ольга Алексеевна захотела поведать гостям о пользе духовного наставничества, решила начать беседу с вопроса об этом… А мало ли какие бури у кого происходят внутри!

Никому нельзя доказать, что это было проявление Божьего дара – но и меня никто не сможет убедить в обратном... Такова, может быть, природа чуда?.. Видимо, до последнего часа, это всегда вопрос нашего свободного выбора. Ведь даже если явно мертвые встанут – мы можем начать искать ответы в медицине, науках и так далее, пытаться измерить и взвесить это чудо… А может одно слово, один миг, словно огонь, выжечь след в нашем сердце. Ах, были бы только плоды!..

 

 

«А у отца Петра плохих людей не было!»

Был подобный случай и с другим человеком.

Приехала в гости одна раба Божья и сокрушенно подумала о себе: «Вот, плохой человек к матушке приехал!»

А матушка посмотрела прямо на нее и вдруг четко проговорила: «А у отца Петра плохих людей не было!»

 

 

«Меня благословили принимать всех!»

Матушка Ольга, когда мы навещали ее, постоянно твердила, что ее не нужно возвышать перед другими. Если хотим кого-то пригласить, это можно: «Меня благословили принимать всех!» - говорила она. Но просила не нахваливать, а так, сказать просто, что вот, есть такая раба Божья Ольга, приглашает в гости тех, кто хочет побывать у нее… А если получит человек утешение какое от этого визита – то и слава Богу!..

 

«Меня хвалить не надо!»

Хвалить и возвышать человека духовного – порой значит, обкрадывать его, забирать небесную награду, заменяя временной славой… Однажды даже было со стороны матушки строгое такое напоминание.

Шла беседа с несколькими людьми, приехавшими к матушке. И вот она, вне контекста беседы, повернулась к М. и сказала медленно и твердо: «Меня хвалить не надо!»… Через некоторое время она повторила эту фразу. И так произошло трижды. Акцент был ясен…

 

Благословение на издание «Воспоминаний».

Матушка Ольга не искала славы при жизни, даже избегала ее. А у нас уже были ее «Воспоминания», и так хотелось издать их! Но как?..

И вот, матушка слегла, стала совсем слаба, почти ничего не ела… Мы не знали, сколько еще она побудет с нами. Я приехала к ней очередной раз в гости. Матушка уже никого не узнавала, снова и снова переспрашивала меня, кто я и откуда, просила кричать ей прямо над ухом, т.к. ничего не слышит… Пела псалмы и молитвы, словно в забытьи…

Я мучительно соображала, как же взять благословение на печать книги. Неужели уже поздно… Ведь матушке все эти разговоры – тлен и брен, она почти уже НЕ ЗДЕСЬ… Я понимала, что матушка еще совсем недолго побудет с нами, стояла на коленях у ее постели, плакала и целовала ей руки… А она в ответ поцеловала мои!.. Я разрыдалась…

И вдруг ясно и четко, хотя и несколько отстраненно, матушка начала речь… о своих записках! У меня перехватило дыхание… Она говорила о том, что, вот, бывает, лежат какие-то записки, «никакой цены в них нет», а иногда могут и пригодиться…

 Потом матушка снова начала переспрашивать меня, кто я и откуда пожаловала, бывала ли раньше у нее, да просила кричать погромче, а сама при этом уже смотрела поверх или сквозь меня…

И вот, после некоторого перерыва, она опять продолжила разговор: «А есть ли у вас дома, что почитать, чтоб духовная польза была?» И снова повторила подобный монолог… Вот, мол, бывает, напишешь что-то для себя, а потом и еще кому, глядишь, на пользу будет… «Можно и другим дать почитать!..» Было понятно, что она говорит иносказательно, отстраненно о своих записках. Тогда уже я набралась смелости и решила дерзнуть!

 - А вот у меня есть записи одной благочестивой монахини… Как Вы думаете, можно их напечатать, чтобы все могли почитать?» - спросила я с замиранием сердца…

 - Да! – ответила матушка решительно, даже с жаром, словно дожидалась этого вопроса, и своим обычным ясным взглядом посмотрела мне прямо в глаза!.. А через минуту она снова отстраненно глядела в потолок и тихонько протяжно пела: «Господи, помилуй!»…

Вот так, буквально в последний момент, было получено благословение на печать матушкиных «Воспоминаний». Слава Богу за все!.. Дай Бог, будут они на пользу духовную многим людям!

 

Упокой, Господи, монахиню Елену в селениях Твоих, а нас прости и помилуй по великому Твоему милосердию!

 

Мария Игнатьева, 11 дек 2019:

На тот момент я не могла найти ни храм, куда примкнуться, ни духовника. Матушка, помню, сказала: "Только батюшка должен быть с бородой". Я задумалась: как же так, ведь почти все батюшки с бородой!

Приехала в Самару и, по совету своих благодетелей, поехали мы с мужем в один храм. Батюшку они там знали. Сейчас ему уже 71 год. После разговора с ним я поняла: вот он, батюшка с бородой.

Вот так всё нашлось в моей жизни по молитвам матушки Ольги, монахини Елены.

 

 

Р.Б. Наталья, 16 марта 2020:

Я была у матушки всего лишь раз, много лет назад… Но эта встреча оставила большой след в моей душе, запомнилась навсегда. И повлияла на всю жизнь. Помню, как пришла к ней в домик и удивилась: как же эта, такая, кажется, беспомощная, маленькая женщина живет здесь одна?.. Захотелось помочь, прибраться, что-то сделать… Но матушка спокойно поблагодарила и так решительно отказалась от помощи, что спорить было бесполезно.

Мы просто сидели и разговаривали. Матушка спрашивала, с кем и как я живу, что заставило о многом задуматься… Удивила ее манера говорить – спокойная, медленная, размеренная речь, полная какой-то силы, власти, аристократизма что ли, такой уверенности… Прямо кожей чувствуешь, что за ней стоит Правда!

И еще матушка Ольга мне преподала урок, который помню до сих пор...

Я всегда и везде теперь хожу в юбке, вообще не ношу брюки! А тогда не особо важным мне это казалось… Я приехала в брюках. И как только я вошла, матушка… Нет, она не сделала мне замечание или предостережение…

Она просто спросила шутливо-удивленно: «А кто это у нас тут пришел? Сережа? Или Олег? Или Андрей?»

И это простое и мудрое внушение почему-то так глубоко проняло меня, что без всяких объяснений я просто стала носить юбку всегда!

 

 

Надежда Кириллова

 

Я была у м. ОЛЬГИ несколько раз. Потом виделись в д. Лосицы. Очень к ней трепетно отношусь. Но, к сожалению, не могу ничего больше добавить, кроме огромного чувства благодарности к матушке за её сердечные молитвы.