Часть 1. Госкомитет по охране окружающей среды

Кто охранял наши реки

Ижевским рекам не везло не только с руководителями города, республики и предприятий, главное, им не везло с теми людьми, которые по своему служебному положению должны были их охранять и защищать. У них для этого были все правовые возможности, нужно было только проявить профессиональную принципиальность, но таких среди них, к сожалению, не нашлось.

 

Часть 4. «А судьи кто?»

Когда возникла необходимость защищать природу и экологические права граждан, оказалось, что в судебном корпусе практически нет специалистов в этой отрасли права. Для установления соответствия каких-то решений и действий ответчиков экологическим и санитарным требованиям, судьи, как правило, приглашали в заседание экспертов. Эксперты обычно были сотрудниками природоохранных органов, которые числились в составе ответчиков или были тесно связаны с ними по профессиональной деятельности и зависимости от чиновников исполнительной власти.

Характерным примером являлся судебный процесс по переселению жителей деревни Тонково из санитарно-защитной зоны (СЗЗ) Северо-восточного промышленного узла г. Ижевска. Судья пригласил в заседание экспертов из Госкомприроды УР, которые доказали ему, что деревня не попадает в СЗЗ, так как ТЭЦ-2 перешла на другой вид топлива (на уголь другого месторождения, объемы выбросов, при сжигании которого меньше). И сколько мы не доказывали, что СЗЗ рассчитывается исходя из самых «грязных» технологических процессов и при самых неблагоприятных метеоусловиях, судья взял за основу показания экспертов, а не утвержденные методики расчета СЗЗ. Процесс мы выиграли за счет того, что подстраховались неисполнением обязательств ответчиков по переселению жителей деревни. Но нелепость ситуации заключалась в том, что обязательства возникли именно по причине попадания населенного пункта в санитарно-защитную зону ТЭЦ-2, вокруг которой уже были построены и другие предприятия. Правда, тут ещё свою роль сыграла угроза возбуждения уголовного дела в отношении высокопоставленных должностных лиц города и республики, а также руководителей производственного объединения «Удмуртэнерго».

Конечно, у многих судей была соответствующая профессиональная квалификация для того, чтобы самим разобраться в тонкостях экологических и санитарных норм, но это требовало много времени.

Первым судьёй, который пошёл по этому пути был Москалев Андрей Венедиктович. Во время судебного процесса по поводу конфликта, связанного с застройкой стадиона школы № 5 двухэтажным полуподземным гаражом, я сам был свидетелем, как он до полуночи изучал нормативные акты экологического и санитарного законодательства, не гнушаясь при этом просьб достать их для него. Но больше я таких судей не встречал. Правда, и ситуация быстро менялась. Если во время первых процессов судьи еще как-то умудрялись сохранить независимую позицию, то вскоре «телефонное право» заработало на всю катушку. В районных судах нам ещё как-то удавалось выигрывать процессы, но в кассационных и надзорных инстанциях вступали в действие судебные коллегии Верховного суда УР, которые творили чудеса беззакония. Со временем и районные суды стали послушным орудием исполнительной власти и бизнеса.

Можно было бы привести множество примеров незаконных решений из судебных споров в защиту наших рек, но учитывая, что выводы Верховного суда УР являются практически обязательным ориентиром для решений судов первой инстанции, я приведу такие выводы из судебного процесса по делу о прекращении экологически вредной деятельности при строительстве жилых домов по ул. Ворошилова на землях водоохранной зоны (с 5.06.1998 – 13.04.1999 г.).

В Определении судебной коллегии по гражданским делам верховного суда УР от 13.04.99 г. по этому делу есть два абсурдных вывода:

- «наличие или отсутствие реки в месте строительства значения не имеет, поскольку проект... согласован с... комитетом по водному хозяйству Удмуртии».

- «строительство жилых домов и их последующая эксплуатация не влияют на экологию или окружающую природную среду, … и поэтому экологическую экспертизу можно проводить не в полном объеме».

Нам ещё не один раз приходилось встречаться с этой коллегией, и каждый раз она вытворяла чудеса беззакония. Поэтому стоит назвать их имена: Уткин В. Г. (Заместитель председателя ВС УР по гражданским делам), Стяжкин С. Л. и Берш С. И. Они были популярны среди адвокатов, им даже присвоили своеобразную аббревиатуру «Убийственный Судебный Беспредел».

Кто охранял наши реки

Ижевским рекам не везло не только с руководителями города, республики и предприятий, главное, им не везло с теми людьми, которые по своему служебному положению должны были их охранять и защищать. У них для этого были все правовые возможности, нужно было только проявить профессиональную принципиальность, но таких среди них, к сожалению, не нашлось.

 

Часть 1. Госкомитет по охране окружающей среды

Помню, как я, только что приступив к обязанностям председателя городского комитета по охране окружающей среды, встретился с начальником отдела охраны водных ресурсов Госкомприроды республики. Татьяна Владимировна Рябова была человеком откровенным и рассказала мне не только о безразличии к экологическим проблемам руководителей республики и города, но и об отсутствии воли и желания у начальников (да и у рядовых сотрудников) природоохранных органов переломить такое отношение. Самое страшное, что не было никакой достоверной информации о состоянии водных объектов, об источниках негативного воздействия на них, не было даже точных сведения об их количестве. Скорее всего и сейчас никто не знает сколько рек на территории города было в действительности. Во-первых, насколько мне известно, этим вопросом серьёзно не занимались. Во-вторых, некоторые речушки были ликвидированы так давно, что их «след» можно определить только по старым картам, найти которые тоже очень непросто.

Татьяна Владимировна показала тогда мне рукописный каталог организованных выпусков в водоёмы города и данные по объёмам сбросов через эти выпуски. Она сразу сказала, что сведения скудные и составляют процентов 10-15 от того, что выливают в наши реки и пруд. Вскоре я убедился в этом. Вопреки спущенному свыше плану проверок, мы в комитете на свой страх и риск организовали обследование реки Карлутки. Лазили по её изуродованным, заросшим кустарником, заваленным мусором, застроенным гаражами берегам вдвоем с инспектором Азовским Вячеславом Владимировичем (тоже экосоюзником). Практически при каждом выходе обнаруживали несанкционированные, часто «запрятанные», выпуски, по которым сбрасывались в речку и производственные отходы и канализационные стоки. Самый большой (правда известный руководству) выпуск - метрового диаметра канализационная труба – находился на территории автокооператива «Двигатель» (за Радиозаводом). Сброс этот существовал много лет, и никому до него не было дела. Азовский отобрал пробы, сдал их на анализ, и по его результатам специалисты насчитали ущерб. Вот так, только после появления угрозы крупного штрафа и возмещения ущерба выпуск ликвидировали в течение недели. Аналогичная ситуация была и с другим канализационным сбросом от многоэтажных домов Радиозавода. Там, сэкономив на подключении к городским сетям, строители-жулики вывели канализацию в заводскую ливнёвку. Причем сделано это была при молчаливом согласии руководителя экологической службы завода некоего Белоусова. Азовский вскоре ушел из комитета, а достойной замены ему найти не удалось.

К сожалению, в весьма трудное дело подбора кадров в инспекторский состав постоянно вмешивалось руководство Госкомитета по охране окружающей среды, мы ведь все были в его структуре. И так очень трудно найти людей преданных делу, честных, работоспособных, а тут ещё тебе настоятельно советуют до такого-то числа принять вот такого-то человека, под которого уже начинают спускать план проверок. В результате отдел охраны водных ресурсов в городском комитете возглавил очень инертный и безразличный человек. В инспекторском составе были и такие люди, которые за различные услуги и «подарки» могли закрыть глаза на явные нарушения, подписать какой-нибудь акт проверки или согласовать отвод земельного участка, даже не имея на это права. Были случаи и подделки подписи руководителей.

Контроль за реками поручили инспектору Чеботареву Михаилу Юрьевичу, который, казалось, кроме корыстных целей в работе вообще ничего не видел. Доработался до ареста за взятку. Правда потом вдруг оказалось, что брал он её в интересах природоохранного органа(?). Вот как, в интересах государства, можно сказать. Выпустили.

Но это было позже. А в 1993 году дважды республиканский комитет по охране окружающей среды включал в план проведение коллегии по состоянию малых рек города, и каждый раз её отменяли в связи с отсутствием актов проверок, подтверждающих «письменные сочинения» Чеботарева.

Уровень совести этого инспектора характеризует один эпизод, ставший известным экосоюзникам благодаря возмущению нескольких учителей школ Устиновского района его выступлением перед ними. Кто пригласил Чеботарева на эту встречу? Скорее всего, кто-то из не очень информированных руководителей районного управления образования. Михаил Юрьевич, нисколько не смущаясь очевидного для всех жителей города бардака на его грязных заросших реках, стал расхваливать свою деятельность, быструю и четкую реакцию на жалобы горожан (видимо отписки). Когда же ему намекнули на более объективную информацию Экосоюза, то он не нашел ничего лучшего, как возразить глупостью, что, мол, экосоюзники только «палки в колеса вставляют городской власти, не разрешая строить гаражи» (по смыслу на реках). И приплел вдогонку ещё и фразу, что «им, экосоюзникам, только бы по Кильмези на байдарках покататься», имея ввиду организованную двумя членами организации экспедицию для школьников по изучению экологического состояния реки Кильмезь. Было это 20 октября 1997 г., а на следующий день информация уже дошла до общественников, даже с аудиозаписью.

За время его работы чего только не настроили на реках. Торговый комплекс «Атлантида» в водоохранной зоне Карлутки, пожалуй, самый яркий показатель его «природоохранной» деятельности. Это была самая большая кадровая ошибка в моей работе. Но, увы, не смотря на наличие безработицы, никто особо на инспекторские должности и не претендовал.

К сожалению, практика работать, исходя в первую очередь из личного корыстного интереса в системе государственных и муниципальных органов, уже насаждалось сверху. В этой связи вспоминается очень характерный для того времени эпизод.

Самым распространенным «предпринимательством» городских чиновников в начале 90-х было строительство гаражей, которыми забили все поймы рек, зеленые и пригородные зоны. Кое-что нам удавалось предотвратить. Например, застройку всего русла реки Подборенки, начиная от ул. Кирова до дамбы по 10 лет Октября. Её хотели заключить в тюбинг, несмотря на то, что уже существующий гаражный массив «Октябрь» настолько сдавил водоток реки, что он, увеличиваясь при таянии снега или после сильных ливней, шел верхом через проезжую часть улицы Кирова, размывая дорогу и корёжа трамвайные пути. Практически ежегодно приходилось «напрягать» бюджет, чтобы ремонтировать этот участок. Мэр (Салтыков А.И.) каждый раз сокрушался по поводу этих незапланированных расходов, но спокойно взирал на проделки своих подчиненных. Попытки согласовать акт отвода земельного участка под расширение автокооператива предпринимались неоднократно. В последний раз меня вызвал к себе первый заместитель мэра Коробов Анатолий Изосимович. В кабинете кроме нас появился и мой непосредственный начальник, заместитель председателя Госкомитета по охране окружающей среды УР Геннадий Дмитриевич Рудных. Разговор был долгим и нудным, постепенно переходящим с тона спокойного убеждения до откровенно циничного предложения наплевать на все и согласовать отвод. Фразу, характеризующую отношение высшего муниципального начальства к городу, запомнил на всю жизнь: «Что ты всё носишься с этим Ижевском? На хр..н он тебе сдался? Бери, пока дают, и подписывай…». Под «бери» подразумевалось пять участков под гаражи. Причем первоначально он предлагал два, но, когда я, пытаясь отшутиться, сказал, что мне и один не нужен, так как у меня машины нет, последовало предложение о пяти участках, с советом 4 из них продать и на вырученные деньги купить машину и построить гараж. Такие предложения при согласовании земельных участков под гаражи и садо-огороды обычно поступали каждый раз, и большинство чиновников их принимали. Многие нахватали столько участков, что информация о продажах поступала даже через 10 лет после строительства гаражей.

Да, уже в то время у власти были люди, которым было наплевать на город, на его реки и парки, на жителей. Акт подписал Геннадий Дмитриевич, как всегда с виноватым, но понимающе-послушным видом. Правда, что-то там у них «хрумкнуло». Скорее всего, побоялись огласки. Застроили только маленькую часть отведенного участка. Да там и строить-то ничего нельзя было: грунты очень слабые, кругом ключи и «верховодка», все гаражи «трещали», их приходилось каждый год ремонтировать и даже стягивать металлическими стяжками. Но всё же речку запустить в тюбинг мы (чиновники и депутаты от Экосоюза) не дали.

Стоит привести ещё пример работы «охранников природы». В самом начале своей деятельности в Госкомприроде, когда в городском комитете ещё не было штата, меня посылали набираться опыта проведения проверок под руководством инспекторов республиканского комитета. Одной из первых таких проверок руководила будущий заслуженный эколог республики Сокольницкая. Проверяли мы соблюдение требований природоохранного законодательства при строительстве объектов нового промышленного узла «Позимь». Пришли на место, к нам присоединились какие-то специалисты-строители, якобы отвечающие за вопросы охраны окружающей среды, и мы сразу побежали осматривать стройку. Сокольницкая на ходу делала замечания: там какую-то обваловку не сделали, там какое-то расстояние не выдержали и т.п. На все замечания бегущие рядом мужички, отвечали одно и то же: так, мол, ещё в стадии выполнения работ находимся, сделаем, исправим, учтем… Причем тут же наблюдался вселенский бардак, в некоторых местах речку засыпали, сливали в неё какую-то грязь, качали из неё воду для промывки каких замазученных емкостей… А мы всё бежали и бежали, пока я не возмутился и не спросил у руководителя, когда мы посмотрим проектную и разрешительную документацию, с чего и должны начинаться все проверки, согласно утвержденному плану. Остановились, о чем-то посудачили, нехотя пошли в какую-то бытовку и стали смотреть проект и разрешительные документы. Нашли бумагу, предписывающую провести экологическую экспертизу и устранить уже выявленные ранее на стадии проектирования нарушения. Ничего этого выполнено не было. В такой ситуации проверка должна была закончиться сразу предписанием о приостановке работ. Понимая всю несуразность положения, я предложил Сокольницкой прервать нашу работу до согласования с руководством. Далее мы обсудили ситуацию сначала с председателем Госкомитета, а потом и в Экосоюзе. От Экосоюза был сделан запрос в Промстройбанк о строящихся промышленных объектах. Причиной запроса послужила не только проверка стройки на реке Позимь, но ещё и подкинутая нам лояльным чиновником городского исполкома копия Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 18.06.1981 г. (№ 567). В нем был перечень городов, в которых промышленное строительство было запрещено. Запрет был обоснован тем, что уже были исчерпаны природные ресурсы территории (воды и нерудных ископаемых), создалась сложная обстановка с утилизацией возросших объемов отходов. Кроме того, в республике стал очевидным демографический перекос трудовых ресурсов в сторону одного города. Промбанк подтвердил строительство 67 производственных объектов, в основном входивших в два новых промузла: «Позимь» и «Северо-Восточный». После этого Экосоюз направил заявление в прокуратуру республики с просьбой проверить наличие заключений экологической экспертизы по проектам указанных объектов. Заключений естественно не оказалось, так была предотвращена застройка речки Позимь.