Россия потерянная и обретенная

Роковой особенностью общественной жизни Руси XVII века, ставшей впоследствии главной причиной разрушения русской цивилизации, оказалось пренебрежение своими благими порядками, обычаями, законами, языком и присвоение чужих порядков и чужого языка и желание стать другим народом. Сначала незначительная, а затем преобладающая часть высшего правящего слоя и дворянства России начинает предпочитать народным основам жизни заимствованные преимущественно из Западной Европы формы и представления. Первые известные случаи связаны с попытками проникновения в Россию католической церкви. С легкой руки католических иерархов, потерпевших в России XV века крушение надежд на господство, создаются мифы о безнадежной темноте и невежестве русских, сыгравшие свою роль в становлении правящего класса западнорусских земель, находившихся тогда под литовско-польской оккупацией. Отрицание народной культуры как явление широко проявилось со второй половины XVII века, неверно и несправедливо связывалось с именем Петра (ибо дело Петра носило народный характер). Но деяния Петра стали своего рода отправным моментом, с которого интенсифицировались все народные и антинародные процессы русского общества.

Что Россия потеряла после Петра? Во-первых, понятие прихода. Мы сейчас понимаем приход как чисто конфессиональную единицу, в которую люди собираются, чтобы служить Богу, и совершать в рамках прихода какие-то мелкие административные дела, которые относятся непосредственно только к церкви. Но, до определенного времени, в России приход играл большую роль. Это отмечали, в частности, славянофилы. Приход имел не только конфессиональное значение, но и административное, даже полицейское, он нес в себе все элементы самоуправления. И когда уже поздние славянофилы предлагали воссоздать приход, то в их представлении приход должен был превратиться в ячейку государства, в одну из форм самоуправления. Того самоуправления, которое должно было вытеснить из России всех, кто был ей враждебен и перевоссоздать систему управления на новых основах. Предполагалось, что у прихода есть приходской голова, свой полицейский, врач, фискальный чиновник, и все эти люди выбираются внутри самой общины. А община может выдвигать своих делегатов в высшие инстанции. Естественно, со стороны чиновников этот проект вызвал существенные нарекания, они старались всячески высмеять эту идею, отодвинуть ее, сделать все, что угодно, лишь бы она не рассматривалась как альтернатива их правлению.

То же самое мы видим и в развитии особенностей русского хозяйства. Самобытная модель русской экономики сильно отличалась от западной. Если в западной экономике господствовали индивидуализм, жесткая конкуренция, а эффективный труд мотивировался преимущественно материальными интересами, то в русской модели экономики предпочтение отдавалось коллективизму, обеспечению органичной, естественной связи и взаимозависимости между работниками, поддержанию духа общности и ответственности перед коллективом. Русская модель хозяйственного развития принадлежала к общинному типу экономики. Она развивалась на традиционных ценностях крестьянской общины и артели, коллективизма, взаимопомощи, трудовой демократии, местном самоуправлении. Эффективный труд мотивировался в ней преимущественно моральными, а не материальными стимулами. Отсюда особое место предпринимателя как организатора хозяйственного процесса. Если в западной модели экономики это преимущественно строгий надсмотрщик, патрон, опирающийся на жесткий иерархо-бюрократический контроль и систему материального стимулирования, то в русской модели предприниматель — это «кормилец», управляющий хозяйственным процессом, применяющий преимущественно моральные, отеческие формы воздействия, соблюдающий принятые в обществе принципы справедливой оплаты за труд.

Стремление к автономности, независимости, даже замкнутости хозяйства от внешней среды, стремление обеспечить себя всем необходимым, чтобы не зависеть от других, было характерной чертой большей части хозяйственных единиц России. Именно оно служило импульсом автаркических тенденций русской экономики. Экономически Россия была единственной страной в мире, которая приближалась к автаркии, то есть имела такой хозяйственный уклад, который позволял ей самостоятельно и полнокровно существовать независимо от иностранного ввоза и вывоза. По отношению к внешнему миру Россия в течение столетий была автономна, обеспечивая себя всеми необходимыми товарами и сама потребляла почти все, что производила. Высокие заградительные пошлины на многие товары стимулировали внутреннее хозяйство. Зарубежный импорт не играл для страны жизненного значения. Доля России в мировом импорте даже в начале XX века составляла немногим более 3%, что для страны с населением, равным десятой части всего человечества, ничтожно. Для сравнения отметим, что большинство западных стран, обладая незначительной численностью населения, имело долю в мировом импорте во много раз большую, т. е. экономически зависело от импорта.

В идеологии русской цивилизации, труд являлся основной составляющей, и все хозяйство носило трудовой характер. Труд определяет начало всех отношений. Реальным капиталом, по мнению многих русских купцов, являлся производительный капитал, капитал промышленности. Капитал, который отдавался в рост, считался вторичным, паразитическим. И, наконец, земля. В идеологии русской цивилизации, земля – Божья. И она не должна продаваться. Потому, что в Священном писании сказано, «земля моя, вы все здесь пришельцы на ней», — и земля должна принадлежать только Богу, государству, народу, общине. Народное сознание всегда считало, что единственным справедливым источником приобретения имущественных прав может быть только труд. Поэтому земля, которая не является продуктом труда, не должна находиться в личной собственности, а только во временном пользовании, право на которое может дать только труд. Большинство русских крестьян не знало частной собственности на землю. Отсюда социалистический идеал крестьянства, враждебно относившегося к частной собственности на землю. Земля в крестьянских общинах распределяется по тем, кто ее обрабатывает, кто может приложить к ней свою руку. Отсюда и всеобщая вера русского крестьянина в черный передел, когда вся земля будет переделена между теми, кто ее фактически обрабатывает.
Подводя итог всего, что относится к пониманию особенностей хозяйства русской цивилизации, можно сказать, что основными принципами его были самобытные формы трудовой мотивации, преобладание духовно-нравственных побуждений и мотивов к труду над материальными, необходимое понимание самобытных особенностей трудовой организации. Безусловно, таких организаций, как община и артель, которые были совершенно уникальными формами организации труда, где производственная организация соединялась с организацией общественной. Русская артель представляла собой добровольное товарищество совершенно равноправных работников, призванное на основе взаимопомощи и взаимовыручки решать практически любые хозяйственные и производственные задачи. Объединение людей в артель не только не ограничивало дух самостоятельности и предприимчивости каждого артельщика, а, напротив, поощряло его. Мало того, артель удивительным образом позволяла сочетать склонность русского человека к самостоятельному и даже обособленному труду с коллективными усилиями. Общинные и артельные формы народной жизни и хозяйствования тесно переплетались между собой. Такая экономическая модель создавала достаточно эффективную систему народного хозяйства. Сам факт существования тысячелетнего Российского государства свидетельствует, что его хозяйственная система была высокоэффективной в рамках внутренних потребностей, обеспечивая экономическое освоение огромных территорий, строительство тысяч городов, армию и тыл в борьбе с полчищами захватчиков.

В заключении мне хочется добавить только то, что хотя все и произошло не так, как хотелось русским патриотам-государственникам, но все же и не так, как того желали враги России. Сегодня мы ощутимо ближе к национальным началам, чем были в середине 1980-х годов. Реальный сдвиг в самосознании общества произошел в нашу сторону. Да, еще сильны позиции западно-ориентированных политиков и банкиров, но они уже не полностью контролируют политические процессы. В России появился национальный капитал и связанные с ним политики, отстаивающие национальные интересы. Патриотические идеи стали ресурсом государственной власти. Еще предстоит сделать очень много для возрождении русской идеологии, исторических духовных ценностей России, очистить власть от духа наживы, потребительства и либерализма. И это тоже часть нашей борьбы за Россию. Она происходит в наших душах и затрагивает всех жителей страны.

 

 

+ Из Гугла:

 

Россия - самостоятельная цивилизация, страна-цивилизация в мировом сообществе цивилизаций. Хотя она и расположена на двух континентах - в Европе и в Азии и вобрала в себя элементы как культуры европейской, так и культур азиатского региона, - было бы неправильным квалифицировать ее как евразийскую цивилизацию. В этой связи следует признать, что концепция евразийцев, при всех ее достоинствах, не полна. Она не учитывает того факта, что европейские и азиатские элементы слились в России в нерасчленимое единство, образовали новое качество. Оно и выражается в понятии "российская цивилизация". Российская цивилизация исторически сформировалась вокруг ее этно-конфессионального ядра - русского (древнерусского) народа и православного христианства. Это ядро сплотило вокруг себя множество народов различной религиозной, расовой и культурной принадлежности.

 

На тему ключевых особенностей русской цивилизации написано много, и спектр этих особенностей достаточно широк. Это и огромность пространств, властвующих над русской душой (Бердяев), и сочетание леса и степи (евразийцы), и православность (старец Филофей с тезисом «Москва — третий Рим»), и сторонники теории влияния климата на склад национального характера, и многие другие (град Китеж, осаждённая крепость и так далее

 

Будучи верными в своих краеугольных аспектах, все эти концепции упускают момент, являющийся, на мой взгляд, для русской цивилизации определяющим. Это роль торговли и торгового сословия в формировании самосознания русских относительно других народов — близких и дальних. Этот тезис требует некоторого толкования, так как сам является порождением русской цивилизации и в то же время влияет напрямую на её тип и характер.

Мировые цивилизации очень условно и обобщённо можно разделить на скотоводческие, земледельческие, торговые, военные и жреческие. Везде всё было, но что-то преобладало. Промышленность выросла из торговой цивилизации, все прочие, так или иначе, влияли на её становление и впитывали с разной степенью успешности её изобретения.

Вавилон, Месопотамия, Индия, Египет, Палестина, Греция, Рим — цивилизации, в которых было развито земледелие и военное дело, но известны они как места формирования мировых религий, то есть это преимущественно жреческие цивилизации. При этом в Греции географическое положение привело к развитию торговли, что толкнуло вперёд весь Балканский полуостров в его южной части.

Впоследствии Апеннинский полуостров принял от Греции эстафету торговли и жречества. Военное дело в Средиземноморье было тесно связано с интересами торговли, и политическое соперничество с соседями также имело в основе преимущественно торговый характер.

Страны арабского и персидского Востока принадлежат к торговому типу цивилизаций, земледелие и военное дело в них прямо зависело от торговли и направления караванных путей. Уходили караванные пути — прекращалась цивилизация. Восточный базар — это не торговое, а цивилизационное понятие.

Впоследствии к торговым цивилизациям в разное время присоединялись европейские Генуя, Голландия, Британия и США. Испания, Франция и Германия развивались больше как военные цивилизации, где военное направление обгоняло торговую экспансию и было более свободно от торговых интересов.

 

К военным цивилизациям принадлежат Скандинавия (викинги) и Русь-Россия. В них военная составляющая намного опережала торговую, и своего торгового класса там долго не возникало. К военной цивилизации можно отнести Японию, к военно-скотоводческим — Монголию, а вот Китай лучше отнести к цивилизации торговой (Великий шёлковый путь — маркёр торговой цивилизации).

Самое главное — это то, что набеговые и разбойничьи цивилизации, несмотря на весь культ воинственности, нельзя отнести к военным, они носят торговый характер, так как нацелены на торговлю добычей. Купцы до сих пор мало чем отличаются от разбойников и покупают лишь то, что не могут украсть или отнять силой.

Скотоводческие цивилизации — самые отсталые, если они не ушли в земледелие. Земледельческие цивилизации — самые эксплуатируемые, их всегда или завоёвывают и грабят, или обманывают.

 

Они уязвимы, так как труд крестьянина требует глубоких специализаций и компетенций и на военное дело и торговлю уже сил не остаётся. Земледельческие цивилизации очень зависимы от правителя, и в этом они схожи с цивилизацией военной.

Русь как цивилизация в силу ландшафтов развивалась, минуя стадию скотоводства. Это была цивилизация земледельцев, которые пашню отвоёвывали у леса. То есть русский уклад — это земледелец плюс охотник. Появление прибавочного продукта привлекло на Русь набеги, и потому типом русского человека стал воин-землепашец, то есть крестьянин с навыками охотника, ставший воином.

Именно так, ибо величина постоянно растущей территории порождала необходимость в массовой армии, а профессиональные княжеские дружины были малочисленны и больше выполняли функции костяка армии и внутренних войск. По сей день Россия не может обойтись без формирования армии по призыву, хотя профессиональный костяк в ней всё время увеличивается.

 

Торговлей на Руси изначально занимались варяги, которые везли награбленное по Волге из варяг в греки и особенно в арабы. Русский торговый класс на Руси формировался после того, как варяги стали ассимилироваться на Руси и вдоль караванных путей стали возникать русские торговые города типа Великого Новгорода.

Русское торговое сословие, войдя в контакт с коллегами по классу из других стран, стало привозить на Русь чужие цивилизационные достижения. Развитие торговли толкало развитие цивилизации.

Но Русь сформировалась не как торговое, а как земледельческо-военное государство, и потому интересы торговцев часто входили в конфликт с интересами воинов. Земледельцы к тому времени уже были расколоты на два лагеря — приграничные жители нуждались в военной защите государства, а земледельцы центра были вовлечены в производство товаров для внешней торговли, и потому военные цели были для них обузой.

На Руси возник компрадорский слой, где торгующие с заграницей бояре готовы были идти на сговор с захватчиками ради сохранения своих выгод. Отвлекать крестьян на военные дела они тоже не хотели. Ремесленники и крестьяне были базой для производства товаров на экспорт. Возникал конфликт военного и торгового сословия, в который вмешивалось русское православное жречество, конкурирующее с Римом за геополитическое пространство.

Военно-земледельческий класс русской цивилизации, отрицающий торговлю и всегда (не без оснований) подозревающий её в неблагонадёжности, стал ключевым элементом для понимания архетипа русского коллективного бессознательного.

Торговля, а не земледелие и военное дело является источником быстрого роста богатства. При этом торговое мышление всегда криминально, ибо основано не на собственном производстве, а на неэквивалентном обмене, производимом при помощи обмана.

Русское мышление и этика отвергали эти базовые аксиомы торгового класса. Можно было завоевать добычу в походе, можно создать ценность своим трудом, но добыть её обманом считалось позорным. Таким образом, с водой выплёскивали ребёнка — торговлю не превращали в ресурс господства, а видели в ней угрозу и не пытались корректировать её мотивацию.

 

Положительное значение торговли в том, что она приводит в страну чужие достижения и способствует их внедрению в культурный оборот. Торговля как ничто другое развивает технологии управляемых социальных коммуникаций и является обратной связью для самооценки народов относительно соседей и «партнёров». Только в сравнении можно понять свои достоинства и недостатки, и способствует этому торговля.

В то же время общество, способное обуздать и использовать торговлю, становится более сложным и развитым относительно конкурентов, коими являются все прочие народы мира. Отставание торгового класса наносит большой ущерб развитию государства. В стране, где слаб собственный торговый класс, как правило, силён торговый класс иностранный. Он подчиняет себе местных купцов и превращает их в пятую колонну.

Купец — это волк и агрессор, его не надо идеализировать. Его сколько ни корми, он всегда останется агрессором. Таких агрессоров надо иметь и направлять против чужих, а не своих.

 

Хуже, когда они выросли среди своих и видят в них свою кормовую базу.

Первым порывом будет репрессировать этот класс и разрушить его социальную и материальную основу. Но нужды торговли для государства заставят снова воспроизвести этот класс из утративших наследственную компетенцию представителей. Они снова проиграют конкурентную войну и превратятся в пятую колону для чужаков.

Главной задачей военно-земледельческой цивилизации является такое адаптирование торгового компонента, чтобы он не разрушал, а усиливал собственную цивилизацию. Национализация купечества как класса — вот задача для любой элиты, всерьёз желающей строить собственный суверенитет.

Выгоды вешней торговли в том, что она знакомит страну с чужими технологиями. На этом функция торговли кончается и наступает функция условно воинов и землепашцев, превратившихся в ремесленников. Купеческий капитал, с помощью власти ставший промышленным, немедленно включается в конкурентную гонку и адаптирует чужие достижения. Разница в уровне цивилизаций выравнивается.

 

В силу объективных причин в России цивилизация развивалась как военная и потому конфликтующая с торговым укладом. Торговцы же попадали в среду, где конкуренты накопили долгий опыт и были сильнее. В силу этого наши купцы попадали в культурную зависимость от конкурентов, и эту зависимость транслировали во внутренний правящий класс. Хуже всего, когда купцы с такими комплексами захватили власть и превратили своё государство в чужую колонию.

Борьба за суверенитет России есть борьба воинов и жрецов за изживание в себе купеческих инстинктов и прививание купцам военного и даже жреческого мышления. В глобальной конкуренции выигрывают только такие купцы, а государство военной силой охраняет их экспансию.

Русская цивилизация традиционно или презирает купцов, или уступает им власть. И то, и другое — плохо и неправильно. Главной особенностью российского будущего является искоренение купеческой доминанты в воинском мышлении и активизация воинской доминанты в мышлении купцов.

Купцы не станут рыцарями, они останутся разбойниками, но направить эту стаю на врагов очень необходимо — наш купец похож на нашего солдата колоссальной изобретательностью и упорством. Если подключить к этому изобретательность и упорство земледельцев и жрецов, Россию действительно ждёт золотой век.

 

 

+ И.В. ЗЕЛЕНЕВА (работа «Специфические черты российской цивилизации»)

 

 

Как показывает история, потеря идентичности может привести не только к передаче части суверенитета другому субъекту мировой политики, но и к исчезновению государства. Идентичность гос-ва – это не только система социально значимых ориентиров «узнавания», постоянно находящаяся в процессе становления и переосмысления своих характеристик (И. Семененко), но и основа конкурентоспособной стратегии развития, и вопроса национального выживания. Речь идет о «цивилизационных константах, которыми нельзя пренебречь, если мы хотим строить более привлекательное будущее».

 

Неотъемлемой чертой российской государственно-политической модели является постоянный поиск цивилизационной идентичности, самоопределения в историческом пространственно-временном континууме на основе общепризнанных ценностей в рамках той или иной цивилизационной системы.

 

История России и история политической мысли в России дает великолепные примеры толкования цивилизационной принадлежности России. Процесс поиска своей идентичности, начавшийся с зарождения российской государственности (IX в. – выбор религии в Киевской Руси), продолжается по сегодняшний день.

 

В 18 веке императрица Е. Вторая воспринимала Россию как часть единого целого, соответствующего тому, что сейчас называется «общеевропейским домом». Она не отделяла Россию от Европы и считала ее часть европейского мира. Императрица была очень возмущена, когда ее вельможа А.Н. Радищев выразил «геополитическое инакомыслие». Он описал путешествие в Москву, показав, что в нескольких верстах от «европейского» Петербурга начинается безбрежная «азиатская» Россия. Екатерина Вторая, видимо, была возмущена тем, что даже европейски образованные представители русской аристократии, к которым принадлежал Радищев, не понимали геостратегического значения Санкт-Петербурга как европейской столицы азиатской (в основных чертах) империи. Европеизация требовала, чтобы вся интеллектуальная элита страны соответствовала петербургскому стилю и стандарту жизни. В противном случае «самый европейский город России» мог не устоять против азиатского бунта.

 

19 век. Обоснованию наличия у России задач, не укладывающихся в европейские политические рамки, изучению российского цивилизованного пути посвящена геополитическая концепция Н.Я. Данилевского. Его заслуга – обстоятельное обсуждение вопроса о статусе России как европейской державы, которая во внешней политике не зависит непосредственно ни от европейских, ни от азиатских стран, но при этом в равной мере влияет на проблемы как Европы, так и Азии. Эта идея получила дальнейшее развитие в трудах евразийцев.

 

Влиятельные течением русского зарубежья в 20-е годы 20 века было движение евразийцев – самобытное направление русской, социально-философской и геополитической мысли. У истоков этого движения стояли видные ученые (филолог и философ Н.С. Трубецкой, географ и экономист П.Н. Савицкий, философ и историк музыка П.П. Сувчинский, правоведы Н.Н. Алексеев и И.А. Ильин и др).

 

Суть евразийской идеи в том, что Россия – Евразия – это особый социокультурный мир. По своего географ. положению Россия, лежащая на границе двух миров – западного и восточного – исторически и геополитически играет роль «срединной страны», объединяющей эти два начала. Г. Фроловский утверждал, что субъектом исторического процесса и становления оказывается территория, а не народы, населяющие ее.

 

Современная цивилизациология развивается, предлагая новые концепции. Современный этап российской цивилизациологии – это этап становления, оформления понятийного аппарата, выбор приемов и средств. Актуальность ее обусловлена необходимостью цивилизационного выбора в 21-м веке. Современные представители цивилизационного подхода уделяют специфике цивилизационного процесса в России.