Не осуждай ближнего: тебе грех его известен,

А ПОКАЯНИЕ НЕИЗВЕСТНО.

Преподобный  авва Дорофей

ОБ ОСУЖДЕНИИ.

Каждому из нас, дорогие наши читатели, всё это нужно знать наизусть!!!

Этот страшный грех, осуждение, вгрызся в наши сердца и души.

Мы идём на исповедь и причастие, а сами тут же оцениваем ближнего, злословим, занимаемся пересудами, считаем нужным лезть в чужую жизнь, копаясь в поступках других, не зная истинного положения вещей. Мы злые и горделивые, наши сердца черствы и завистливы, наше любопытство выше наших многоэтажек.

Напрашивается вывод - мы не любим Господа нашего, мы – «православные христиане» в кавычках. Страшно это читать, но это так, к большому сожалению.

Мы на показ любим ближнего своего. Для нас наше благополучие и спокойствие - на первом месте.

«Как это так, нарушили мой покой, моё привычное состояние, мне же так было хорошо! А тут, вдруг, сбили с колеи... И понеслось... все наши горе-внутренности полезли наружу...

И, что самое страшное, мы считаем себя правыми, мы на всё смотрим со своей греховной колокольни. Но в таком состоянии рядом нет Господа, рядом уже другое, не чистое, наше осуждение и оценивание, наши пересуды, наше любопытство, наша огромная ГОРДЫНЯ!!! Мы забываем в этот момент о себе, о своих, один Бог знает, каких грехах...

Что делать? Нужно, братья и сестры, лечить свою проказу!!! Наступать себе на горло своей гордыне и злословию, выжигать из себя любопытство и самомнение, осуждение.

Помните женщину, которую хотели убить за измену мужу. Иисус её защищает от толпы одной лишь фразой: кто из вас без греха, первый брось на нее камень? (Ин 8:7). И при этом даже не поднимает головы, изображая на песке какие-то знаки.

В церковном предании есть интересная трактовка этого евангельского эпизода. Согласно ей, Иисус писал на песке пальцем тайные грехи каждого из обвинителей.

Писал кратко, но до одури страшно для обличаемых, потому что за любой из этих грехов по иудейскому закону полагалась смерть.

Святитель Николай Сербский рассказывал об этом в форме художественного рассказа:

«Мешулам — похититель церковных сокровищ, — писал Господь на земле;

Ашер совершил прелюбодеяние с женой брата своего;

Шалун — клятвопреступник;

Елед ударил отца;

Амарнах присвоил имение вдовы;

Мерари совершил содомский грех;

Иоиль поклонялся идолам…

И так обо всех по порядку писал по земле перст Праведного Судии. А те, о ком он писал, склонившись, читали написанное с невыразимым ужасом. Все их искусно скрываемые беззакония, которые нарушали закон Моисея, были известны Ему и вот сейчас перед ними объявлены. Уста их вдруг умолкли. Дерзкие гордецы, гордящиеся своей праведностью, и еще более дерзкие судьи чужой неправедности стояли неподвижно и немо, как столбы в храме. Они дрожали от страха, не смея смотреть друг другу в глаза, о женщине-грешнице они уже не помнили. Они думали только о себе и своей смерти. Ни один язык больше не мог произнести это надоедливое и лукавое — Ты что скажешь? Господь не сказал ничего. Он не сказал ничего.

Ему было гадко Своим пречистыми устами объявить их грехи. И потому писал по пыли, то, что так грязно, заслуживает написания на грязной пыли. Другая причина, по которой Господь писал в пыли, еще удивительнее. То, что написано на пыли, быстро исчезает, не оставляя следа. А Христос не хотел объявлять их грехи всем и каждому. Ибо, если бы этого хотел, все-таки сказал бы о них перед всем народом, обличил бы их, и народ, согласно закону, побил бы их камнями. Но Он — беззлобный Агнец Божий, не желал ни мести, ни смерти тем, кто постоянно замышлял Его убить и кто больше хотел Его смерти, чем себе вечной жизни.

Господь только хотел, чтобы они задумались о собственных грехах. Хотел напомнить им, чтобы они под бременем собственных беззаконий не были жестокими судьями чужих; чтобы прокаженные грехом не спешили лечить чужую проказу; чтобы, будучи преступниками, не расталкивали других, чтобы быть им начальниками. Это все, чего хотел Господь. И когда Он закончил писать, Он снова разровнял пыль, и написанное  исчезло».

Грешники «праведные» оказались на поверку ничем не лучше грешницы, которую они с гневом обличали в ее грехе.

И снова все тот же финал, все та же тихая, исполненная любви фраза: Иисус, восклонившись и, не видя никого, кроме женщины, сказал ей: «Женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?»

 Она отвечала: «Никто, Господи». Иисус сказал ей:

«И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (Ин 8:10–11).

К чему это всё? А вот к чему!

«Грехи других судить Вы так усердно рвётесь: Начните со своих – и до чужих не доберётесь».

Имеющие уши слышать, да слышат.

****

Рассказ монаха

"Мать и сын".

Подошла Мария Степановна после службы к священнику.

Благословилась, как положено.

И со слезами на глазах говорит:

- Батюшка! Отец Михаил! Помогите! Сын у меня погибает, а я ничем не могу ему помочь!

- А в чем собственно, дело?- с участием посмотрел на нее священник. - Он что - болен серьезно?

- Да нет, здоров, как бык! Даже отмахнулась от этих слов женщина.

- Тогда значит, пьет?

- Случается иногда, особенно по светским праздникам, да когда дружки позовут. Но меру свою знает! Во всяком случае, пьяным я его, слава Богу, еще никогда не видела!

- Гм,- задумался вслух священник.- Тогда что же он у тебя - блудит? То есть, гуляет?

- И это тоже бывает. Но хуже, батюшка, хуже...

- Да что может быть хуже, чем этот смертный грех, который уже и за грех принимать перестали? - с упреком покачал головой священник и напрямую спросил: - Он что у тебя - наркоман?

- Боже упаси! - в страхе перекрестилась женщина.

- Так что же тогда с ним?!

- Я же говорю: гибнет!

- Ничего не пойму! А, впрочем...

Священник внимательно посмотрел на женщину, прищурился, что-то припоминая, и сказал:

- Сына твоего я немного знаю, порою встречаю на улице. А вот в храме ни разу не видел.

-Вот в том-то и все дело...

Мария Степановна прижала ладони к груди и зачастила:

- Я - старая, глупая, как у нас веру в стране разрешили, и то в церковь пошла. И молитвам на церковнославянском языке научилась. Правило утром и вечером читаю. Исповедуюсь, причащаюсь. - Это я знаю, ты про дело, суть говори!- слегка поторапливая женщину, кивнул священник.

- Вот я и говорю. Я, грешная, по милости Божьей, спасаюсь. А он, полную школу, а после нее институт окончивший, такой ум имеющий, что на работе эти, как их... компьютерные программы составляет, ни в какую не хочет! Уж я и так с ним и эдак! Каждую вашу проповедь, когда после службы домой возвращаюсь, пересказываю. Так нет - сразу же начинает зевать, и обрывает на полуслове...

Я к нему и лаской, объясняя, как хорошо быть спасенным в раю. И угрозами про рай... А он, знай себе, только смеется...

Уж я ему объясняла, ну помните, вы в проповеди говорили, что самые жгучие, страшные, жуткие муки не земле не сравнить с малой самой мукой в аду! Что она гораздо нестерпимее, сильнее...

- Это не я, это святые так говорят. Я только повторил, - строго приподнимая указательный палец, уточнил священник.

- Ну, а я, как уж могла, - прошептала Мария Степановна и, заканчивая, беспомощно развела руками: - Ну что мне еще сделать? Каждый день говорю с ним о вере и Боге, и никакой пользы! Скорее, даже наоборот.

- Так вот оно в чем дело!

Священник внимательно посмотрел на женщину и чуть приметно усмехнулся в густую бороду:

- Ты ведь, Мария Степановна, совсем не то делала!

- Как это? - не поняла его та.

Священник немного помолчал, словно вспоминая нужные, скорее всего, тоже почерпнутые у святых слова и весомо сказал:

-А то! Ты говорила с сыном о Боге. А надо было - с Богом о сыне! Уразумела?

-Да, кажется, я попробую! - кивая, проговорила женщина. И вместо того, чтобы, как обычно заспешить домой, к сыну, купив самую большую свечу, медленно направилась к светлой чудотворной иконе Спаса Нерукотворного...

...Что было дальше - это уже отдельная история.

Главное, что через два-три месяца Мария Степановна снова, только на этот раз перед службой, когда вот-вот готова была начаться исповедь, подошла к отцу Михаилу.

И они снова побеседовали.

Но на этот раз не так долго.

И не только потому, что священнику пора было читать подготовительные к таинству молитвы.

Все дело было в том, что за её спиной стоял, переминаясь с ноги на ногу и, с непривычки, осматриваясь по сторонам в храме - ее сын!"

Канал "Святая помощь".