Настал момент вернуться домой.

 

Воспоминание продолжало пульсировать во мне даже после того, как я проснулась.

Еще один кусочек мозаики из моего прошлого, и ответ на то, как я оказалась здесь.

Кто написал мне то письмо? Оно было не подписано и без обратного адреса. Как бы я не пыталась, но так и не смогла узнать подчерк автора письма.

Пока Артур вызывал людей, чтобы они приехали и собрали улики по взлому, и готовился к новому дню, я сидела и пыталась подобрать ключ к разгадке.

Кусочек за кусочком и все больше света проливалось на правду.

Боже, скучно.

И больно, и неприятно, и пугающе — но больше всего скучно.

Я пялилась, не моргая, на маленький телевизор в палате, не обращая внимания на яркие цвета и шум. Мое внимание было целиком сфокусировано на воспоминаниях, которых у меня не было.

Ни следа.

Даже имени.

— Привет.

Я моргнула, фокусируясь на незнакомом человеке. Простота его одежды заставила мое сердце метаться, как птица в клетке.

— Привет.

— Я детектив Дэвидсон. Я из ФБР, я навещал тебя несколько недель назад после несчастного случая. Ты помнишь?

Я опустила глаза вниз на мое тело, покрытое бинтами. Так это был несчастный случай? И какую глупость я сделала? Я покачала головой, которая не была обмотана бинтами, без терзающих вопросов посмотрела на детектива Дэвидсона.

— Нет, я не помню вас.

Он мягко улыбнулся, жалость в его голубых глазах уничтожила мою силу воли, и слезы навернулись на глаза.

— Ничего. Не беспокойся об этом. — Подходя ближе к моей кровати, он сказал: — Я разговаривал с твоими докторами, и они сказали, что тебя скоро выпишут. Они так же сказали, что ты не можешь вспомнить ни своего имени, ни фамилии или откуда ты.

Я игнорировала агонию в своей груди. Я была сиротой — бездомной — и осталась без семьи. Это было хуже, чем шрамы, оставленные ожогами по всему телу или заживление кожи. Нечего было сказать, так что я молчала.

— Штат дал тебе имя Сара Джонс, пока ты не вспомнишь свое настоящее имя. — Медленно садясь на мою кровать он положил руку на мое колено.

Его боязнь девушки, которая была обернута, как египетская мумия, сделал мою ужасную ситуацию комичной, и я мягко рассмеялась.

— Все в порядке. — Поворачиваю голову, чтобы изучить его. — Почему вы здесь? И почему агент ФБР говорит мне это?

Он нервно сглотнул.

— Я не так хорош в сообщении новостей, так что просто возьму и скажу это. Мы полагаем, что это был не несчастный случай. Появились новые улики, которые позволяют предполагать, что вы пали жертвой покушения на жизнь, и пока вы не вспомните, что случилось, мы помещаем вас под защиту. Мы не будем афишировать, что вы живы или позволять людям навещать вас, пока мы не узнаем, кому можно доверять.

— Вы арестовываете меня?

Улыбка тронула его губы, его короткие русые волосы были идеально подстрижены.

— Нет, мы помещаем вас под защиту свидетелей, у вас будет новая жизнь далеко отсюда. — Наклоняясь ближе, он сказал: — Это возможность жить в городе, в котором вы никогда не жили, посетить страну, которую вы никогда не посещали, и все под нашим присмотром. Мы обычно даем новую работу и новое имя, когда помещаем людей под защиту, но учитывая обстоятельства, вы можете выбрать.

Мои легкие горели, как будто я скурила кучу сигарет.

— Что… что вы имеете в виду?

Детектив Дэвидсон указал на файл, который лежал на его ногах.

— Это, Сара Джонс, ваша новая жизнь.

— Я не хочу новую жизнь, я хочу старую. — Он отвел плечи.

— Доктора сказали поговорить с вами. Вы страдаете от того, что называется психогенной амнезией. Это своеобразный механизм защиты.

Слезы обожгли глаза, я стала заложницей собственного мозга.

— Но я готова вспомнить. Я достаточно сильна, чтобы понять.

Детектив Дэвидсон грустно улыбнулся.

— Доктора могу объяснить, что это такое, но оно так не работает. Это бывает крайне редко. Ваши воспоминания буду восстанавливаться спонтанно, это придет позже. Вы можете услышать запах, и воспоминания вернутся. Или вы услышите любимую песню, и воспоминания откроются. Это психология, психогенная амнезия излечима. Но мы должны готовиться к худшему.

— И это? — прошептала я.

— Вы можете никогда не вспомнить. Как я и сказал, это редко, но возможно. Мы должны двигаться вперед.

Я хотела кричать. И плакать. Я в ярости.

Прочистив горло, детектив Дэвидсон сказал:

— Не думая об ответах, скажите мне… какой была бы ваша профессия после окончания учебного заведения?

— Ветеринар. — Я моргнула.

Это пришло из ниоткуда. Я застыла, надеясь, что это спровоцирует воспоминания.

— И где бы вы жили, если бы у вас был выбор.

— Англия. — Мой рот открылся.

Почему именно там? Ответ пришел сам, но откуда это взялось? Детектив Дэвидсон улыбнулся и все записал.

— В таком случае, Сара Джонс, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы у вас была новая жизнь с семьей в Англии, и чтобы вы стали ветеринаром. Это займет какое-то время, чтобы уладить мелочи, но мы начнем готовить бумаги.

Все происходило слишком быстро. Слишком неожиданно.

— Бумаги?

Он ухмыльнулся, показывая кривые зубы:

— Да, новый паспорт, новая карточка социального страхования — новое начало. — Его взгляд смягчился.

— Вы встанете на ноги в полной безопасности и в новом мире. И затем, когда вы повзрослеете, правосудие настигнет тех, кто сделал это с вами.

Это было до того, как тысяча вопросов — на большинство которых я не могла ответить — были брошены на меня, и мне придется разбираться со всем, что произошло.

Пока я это осознавала, он встал и ушел.

Я перерожусь.

Я исчезну навсегда.

 

Мои колени немного дрожали, когда воспоминание закончилось. Это был день из моей жизни, когда я перестала быть Клео Прайс. Это самое ужасное ощущение — быть заложником своего мозга, быть вдали от людей, которые могли мне помочь.

Потом была Корин.

Она была не просто другом, как я думала.

Она была моей сестрой.

— Приятно познакомиться.

Я подняла глаза, проходя через терминал, по направлению к выходу. Напротив меня была девушка с короткими светлыми волосами и пронзительно голубыми глазами. Она была жива в тот момент, когда я была мертва. За ней стояли женщина с мужчиной и нервно улыбались.

— Я знаю вас? — Постоянный страх того, что я знала людей, но забыла о них, стал моим постоянным спутником. Я постоянно боялась, что кто-то посмотрит на меня и улыбнется или помашет мне.

Я знал их?

Я любила их когда-то?

— Нет. Но мы знаем тебя. Ты будешь жить с нами. — Балансируя на одном месте, девушка забрала мой чемодан и обняла меня. — Я всегда хотела сестру. Мы поступим в университет вместе, я тоже хочу стать ветеринаром, круто, правда?

Мое сердце разорвалось. Это была моя приемная семья. Суррогат того дома, что я никогда не вспомню.

Когда я не ответила, отец сказал:

— Не бойся. Детектив Дэвидсон все нам рассказал. Вы уже зачислены в школу, и мы отвезем тебя на станцию, чтобы ты смогла встретиться с вашим связным.

Я не поднимала глаза от своего чемодана. Я ненавидела незнакомцев за то, что они касались такой темы. Во мне была пустота, заполненная только тем, кем является Сара Джонс, но не помнила, кем я была. Но это было все, чем я располагала. Единственное, отчего я должна была защищаться.

 — Мне не нужна новая семья. — Я должна была остаться одна. Одна в темноте, чтобы мои воспоминания могли найти меня. Корин провела своей рукой по моей.

— Ты права, тебе не нужна помощь. Потому что у тебя есть я. — Вытаскивая меня из терминала на палящее солнце, она счастливо вздохнула. — Добро пожаловать в Англию, Сара. У меня такое чувство, что мы прекрасно поладим.

 

И она была права.

Спустя несколько недель, слез перед сном и неуверенности в том, что я научусь жить с пустотой в голове, я нашла свое счастье.

Я исцелялась, пока изучала биологию и английский в университете.

Я перестала зацикливаться на прошлом и стала здоровее сердцем и мозгом.

Корин стала моим миром.

Мое сердце заболело от мысли, что я так быстро оставила ее позади.

Она вернула мне жажду жить; она обнимала меня, когда мне было плохо, и праздновала со мной, когда я побеждала. И в тот момент, когда пришло письмо, и появилась возможность наконец-то, наконец-то узнать правду о том, кем я была, я оставила ее, даже не сказав «пока».

Я проигнорировала голос, который говорил, что глупо гнаться за тем, что было похоронено.

Я не посмела рассказать ей, почему я туда ехала — просто на всякий случай, если она скажет офицерам. Я оставила ей трусливую записку, написала о том, как обстоят дела на работе в Precious Pets, забрала свои скудные сбережения и забронировала билет в одну сторону в Америку.

Но, конечно же, она как-то меня выследила и нашла меня в аэропорту.

Она не пыталась остановить меня.

Больше, чем кто бы то ни было, она понимала, почему я должна это сделать. Почему я должна найти зеленоглазого парня, которого не могла вспомнить.

Я вскочила, как будто была в опасности.

— Ты готова? — Артур ворвался в мои мысли.

Остаточные эмоции одиночества и боязни отказались уходить из моего сердца. Я чувствовала одинокую пустоту, с которой прожила восемь долгих лет. Независимо от того, сколько новых воспоминаний у меня есть, сколько бы переживаний не пережила, я никогда не приму того, что у меня нет прошлого.

Мой желудок сжался при мысли о жизни без него. Восемь лет были бесконечностью и навсегда уничтожили бы меня.

Его глаза устремились в мои, сосредоточенные на взломе и на правосудии. Он был моим защитником, любовником и лучшим другом. Пока я была с ним, все получалось.

 — Да я готова. — Разгладив мою черную блузку и узкие темные джинсы, я последовала за ним в гараж и села на мотоцикл.

 

Я моргнула еще раз, стоя перед исправительным заведением Флориды. Нервный холод спустился вниз по моей спине.

— Еще раз, что мы здесь делаем?

Артур схватил меня за руку. Ведя через двери исправительного заведения, он ответил:

— Чтобы увидеть его.

— Его кого?

— Ты знаешь кого. Человека, который дал мне все, когда остальные отняли у меня это.

Мое сердце екнуло, и забилось быстрее, и вина затопила меня. Я дернула его за руку и остановила его.

— Скажи мне. Здесь и сейчас. Скажи, что с тобой случилось? Почему ты попал в тюрьму. Правду, в этот раз.

Я хотела бы, чтобы у меня была возможность зайти в интернет. Я бы просто ввела в поиск — раскопала бы его дело и узнала, что он скрывает.

Радужка его глаз потемнела, затягивая его взгляд. Он мягко поцеловал меня и грустно улыбнулся.

— Ты мне доверяешь?

Я нахмурилась.

— Да доверяю, пока ты не начинаешь скрывать от меня что-либо.

Его плечи опустились.

— Ты любишь меня?

Я не сомневалась:

— Конечно.

— Тогда, может, этой любви будет достаточно. Просто давай радоваться тому, что мы вместе, и есть так много того, что ты не понимаешь, и я не хочу — не хочу рушить это.

— С чего ты взял, что разрушишь то, что у нас есть? — Я смотрела прямо в его глаза. — Скажи мне, Арт. Ты пугаешь меня.

Обхватив мою щеку, он нежно поцеловал меня. Мне бы очень хотелось посмотреть на это со стороны. Жуткий байкер, одетый в сапоги и кожу, целует девушку вдвое меньшего его, возле тюрьмы.

Прервав поцелуй, он пробормотал:

— Давай пойдем, увидимся с Уолтстритом. А потом... я сделаю все возможное, чтобы объяснить.

 

Проходить через охрану не было весело.

Артур спокойно реагировал на проверку метало детектором и проходил через рамку, как будто это обычное дело.

Мне не нравилось, когда меня трогали или заставляли чувствовать, что я преступник только из-за того, что мы навещали одного из заключенных. Мое имя было проверено трижды в утвержденном списке посетителей, в котором Арт должен был заранее меня указать, их улыбки были пронизаны подозрением. Неохотно одобрив нас, чтобы мы могли двигаться вперед, когда они пытались найти контрабанду и не нашли, что было почти смешно.

— Такое место истощает тебя, — сказал Артур, когда мы шли по холодному невзрачному коридору. Решетки на окнах и запертые двери были единственным украшением этого места.

Охранник заметил Артура и поприветствовал его.

— Эй, Килл, как ты?

Артур ухмыльнулся:

— Лучше чем когда-либо. А ты?

— Не жалуюсь. Твой приятель в порядке, заключенные хорошо себя ведут, так что все прекрасно.

Артур помахал, и мы продолжили идти.

Нас ввели в комнату с железным столом посередине и кольцами, прикрепленными к полу, для крепления цепей.

— Подождите здесь, он не долго, — сказал охранник, который провожал нас.

Артур сел на один из железных стульев, как будто был у себя дома. Почти так и было. Он провел в этих стенах не один год.

Груз того, что я не знала, почему он был заперт здесь все те годы. Мне нужно было знать. Это волновало меня. Волновало, потому что это было связанно с моим прошлым и вещами, которые я пыталась вспомнить.

Массивная дверь открылась, и в комнату ввели заключенного в оранжевой одежде. Он выглядел, как дружелюбный дедушка с умными, но добрыми глазами, что сразу же расположило меня к нему.

Его белые волосы светились во флуоресцентном свете, а кожа светилась здоровым розовым светом.

Как для заключенного, он выглядел хорошо, с подстриженными ногтями, выглаженной одеждой и чистыми ботинками.

Артур встал и улыбнулся, когда человека усадили напротив нас и пристегнули к полу.

— Килл, мой мальчик. Приятно видеть тебя. — Его голубые глаза переместились на меня. — И кто же это у нас?

Я застыла. Эти глаза… почему они кажутся такими знакомыми?

Артур скрестил пальцы и положил их на стол, он улыбнулся мне. Гордость и любовь сияли на его лице.

— Это Клео Прайс.

Воздух в комнате потрескивал, когда от мужчины стала исходить энергия.

— О…неужели? — Его глаза исследовали меня от макушки до скрещенных рук на столе. — Теперь я понимаю. — Его кожа натянулась, когда он улыбнулся. — Наконец-то все встает на свои места.

А ты нет.

Я не могла сказать, что конкретно, но что-то было не так…

Артур смотрел в глаза своему другу и наставнику, говоря так много того, что я не знала. У них была история — связь, которая уходила глубже, чем любые отношения, которые я видела у Артура.

Зависть — странное чувство, но я ее чувствовала. Я завидовала тому, что этот человек знал об Артуре больше, чем я. Я завидовала тому, что он доверял ему больше, чем мне. И я дико завидовала тому, как был предан ему Артур, не смотря на его преданность ко мне.

Восемь лет порознь оставили для меня только второе место. И я ненавидела это.

Старик протянул руку через стол, держа ее в жесте приветствия.

— Я Уолтстрит. Настоящее имя — Сайрус Коннорс, но лучше всего, чтобы ты называла меня так, как все остальные.

Я медленно положила свою руку в его. Мои глаза расширились, когда он сжал мою руку ответ с искренним удовольствием и теплом. Убрав пальцы от его руки, я откинулась на спинку сиденья, не спуская с него глаз.

— Рад тебя видеть.

Было бы лучше, если бы я понимала тебя.

Взглянув на Артура, я попыталась прочесть динамику между нашим странным маленьким трио. Уолтстрит заботился об Артуре — об этом не было и речи. Но что-то глубоко внутри меня закричало, что уравновешенный пожилой джентльмен был прикрытием. Тщательно продуманный образ, чтобы скрыть его истинную сущность.

Уолтстрит скопировал мои действия, и откинулся на спинку стула с улыбкой на губах.

— Должен сказать, приятно, наконец, встретиться с тобой, мисс Прайс. Киллиан не часто говорил о тебе, но я чувствую, что знаю тебя много лет. И видеть тебя вживую — ну, это довольно интригующе после того, как поверил, что ты мертва. Я хочу услышать все, я всегда любил загадки.

Мое сердце дрогнуло.

— Что ты имеешь в виду?

Он как-то связан с моей смертью?

Он рассмеялся, показывая ямочку на его щеке.

— Да, в общем-то ничего. Только то, что ты была огромной частью жизни Килла. Ты сделала из него мужчину — того мальчика, которого я встретил много лет назад. Без тебя он бы никогда не смог бы избежать того насилия и сфокусироваться на своих талантах.

Мои глаза сузились. Манеры Уолтстрита подтолкнули мое подсознание. Там было что-то — связь с кем-то, кого я знала, — я просто не могла понять это. Пока что.

Я посмотрела на Артура, который никогда не переставал смотреть на нас, его голова покачивалась с каждым произнесенным словом.

— Твоя математика. Это то, о чем он говорит?

Он кивнул.

— Ты же знаешь, что мой отец ненавидел меня за то, что я тратил время на это. Он думал, что все, что мне нужно было знать, это как стрелять из пистолета и причинять людям боль. — Он поднял подбородок на Уолтстрита.

— Без Сайруса у меня не было бы богатства, которым я занимаюсь, Клуба, которым я управляю, или шедевра мести, который в настоящее время я имею.

И Уолтстрит довольно кивнул.

— Ты был лучшим студентом, которого я когда-либо обучал. И предан. — Он наклонился вперед и похлопал Артура по рукам.

— Я доверяю тебе, сынок. Несмотря на слухи, что ты решил пойти мимо моих приказов.

Я превратилась в статую.

Он говорил о моей продаже, как будто я была просто товаром.

— Я сижу прямо здесь, знаешь ли. — Я скрестила руки. — Ты серьезно будешь порицать его за то, что не продал меня? Что он не сдался, даже не смотря на то, что мы все это время были порознь?

— Клео, остынь, — пробормотал Артур. — Здесь больше, нежели ты знаешь.

Да какого черта! С меня хватит.

— Да! Видимо все, что я знаю, связанно с вещами, которые ты либо не расскажешь мне, либо расскажешь попозже.

— Забавно, я не думал, что у тебя есть характер, Мисс Прайс. — Уолтстрит улыбнулся мне. — Килл всегда с такой нежностью говорил о тебе.

— Просто потому, что я могу за себя постоять, не лишает мужчину права говорить обо мне с нежностью.

Да кто ты такой? После стольких лет без прошлого, из которого могла бы исходить и строить предположения, я научилась доверять инстинктам. И они кричали быть внимательной.

Артур поднял руки.

— Хватит, вы оба.

Уолтстрит улыбался так невозмутимо, в тот момент, когда я дышала все тяжелее и тяжелее от злости.

— Извини, мы отошли от темы. — Посмотрев на Килла, он проигнорировал меня. — Человеку, которому должна была достаться шестая….

— Шестая — это я, — заметила я.

Уолтстрит напрягся.

— Хорошо, милая, шестая — ты — предназначалась мистеру Стилу. Он был последним в плане. Но не важно; мы можем действовать и без этого.

Чертовски верно, так и есть.

Я пыталась успокоиться, остудить бушующий характер. Как ни крути, этот человек защищал Артура, когда у того не было никого. Второй отец, пока он был в тюрьме за преступление, о котором Арт не хочет рассказать.

Уолтстрит был для него приемным родителем точно так же, как те люди, которые взяли меня к себе.

Уолтстрит посмотрел на меня опять, его глаза мерцали.

— Ты знаете, есть судьба, а есть неизбежность. Схожие понятия, но совершенно разные в результате. Я считаю, что это немного и того, и другого.

Мой мозг болел и пытался понять.

— Что?

— А? — спросил Артур.

— Ты и она. Она и ты. Неизбежно вы бы нашли друг друга, это как судьба, которая играет неотъемлемую роль в любви. Вопрос лишь в том, достаточно ли вы заплатили, чтобы больше не страдать?

— Кто ты такой? — прошептала я. Он говорил не как преступник, и вел себя по-другому. Он звучал как психотерапевт, как мечтатель.

Чем дольше я сидела рядом с ним, тем сильнее ощущала. Я ожидала скрытый мотив, который скрывается под всей этой верностью Артуру.

Уолтстрит пробежался рукой через свои белые волосы.

— Я никто, мисс Прайс. Во всяком случае, не имеет отношения к делу. Точно так же, как и твой любовник, я мужчина с прицелом на цифры и совпадения.

Артур обнажил зубы.

— Они вломились ко мне прошлой ночью.

Из-за резкой смены темы я потерялась на какой-то момент, пытаясь уследить.

Уолтстрит застыл.

— Ты уверен в этом?

— А кто еще это мог быть? — проворчал Артур.

Взгляд Уолтстрита упал на меня, и ледяной холод пробежался по моей спине.

— Забудь, — сказал он тихо. Посмотрев обратно на Артура, он добавил: — Ты же хочешь торопиться? Ты годами это планировал. Не облажайся, когда ты так близко.

Планировал? Планировал что? Мне нужно знать!

Артур наклонился вперед, говоря тише:

— У меня нет намерения облажаться. Пришло время им заплатить. Я дал им годы. Я сделал так, как ты просил. Теперь мой черед…

— Ты сделал то, что я просил, чтобы ты смог получить свое. Не забывай, что я тебя научил терпению, так же как и расчету, мой сын.

Артур откинулся назад и сказал:

— Я только имел в виду, что у меня более чем достаточно богатства. Более чем достаточно репутации и доброй воли в местном сообществе. У меня есть политики, которых ты хотел, на нашей стороне. Я контролирую всех, кого ты приказал мне перетянуть на нашу сторону. Пора. Мне нужно двигаться, прежде чем они попробуют что-нибудь еще. Это война, и я хочу ее на моих условиях.

Энергия, которую он испустил, опалила мое тело, покалывая зловещим предчувствием. Что-то подсказывало мне, что незначительное восстание, которое я прервала, когда впервые прибыла, будет ничем по сравнению с тем, что планировал Артур.

Политики? Сила? Он говорил о контроле над людьми, как над марионетками. Мне не нравилась эта мрачная, кровожадная сторона Артура. Мне не понравилось, что это появилось, когда меня не было рядом.

Недолго думая, я потирала рукой заживший ожог, когда Скотт возник в моей голове.

Уолтстрит проследовал за моей рукой и опустил глаза.

— Это выглядит болезненно. Что с тобой случилось, дорогая?

Если бы на мне не было джинсов и кофты с длинным рукавом, он бы увидел, насколько это на самом деле больно, и какая ужасная карта боли есть на моем теле.

Я напряглась.

Его вопрос нес в себе намного больше, чем простой интерес.

Что он знал?

Мы смотрели друг другу в глаза. Он пялился на меня, в глубине его взгляда плескался характер.

Артур ответил за меня:

— Это случилось в ту ночь, когда она пришла ко мне. Мы еще не знаем, как или почему это случилось.

Уолтстрит застыл.

— Как вы нашли друг друга еще раз. После стольких лет?

Мы с Уолтстритом смотрели друг другу в глаза непрерывно, и чем больше я смотрела, тем больше мое беспокойство росло.

Я знаю тебя. Но откуда?

Артур посмотрел на меня.

— Один человек из моей команды привез ее. Мне скормили дерьмовую историю о том, кто она была и откуда она.

О да. История о том, что я была еще одной любовницей его отца — мне суждено было заплатить за грехи человека, с которым я решила спать. Несмотря на то, что я поняла причины Артура на личном уровне, это все равно не помогало.

Уоллстрит, наконец, оторвался от моих глаз, глядя на своего блудного сына.

— Так почему же они доставили шесть вместо пяти?

Артур пожал плечами.

Я хотела помахать. Я… сижу здесь. Шестая.

Я посмотрел на охранника, стоящего у выхода. Было так неправильно говорить о торговле людьми перед человеком, который был с законом на одной стороне.

Я не была преступником или плохим человеком. Все же я влюбилась в мальчика, который делал плохие вещи и любил человека, который казался мертвым.

И теперь я знала, как он сформировал твердый характер — абсолютно хладнокровный, — этому его научил Сайрус «Уоллстрит» Коннорс.

Уолтстрит нахмурился.

— Почему? — нахмурившись, он добавил: — Что они хотели получить?

Мышцы Артура сжались.

— Они знают.

Уолтстрит приблизился, воздух в комнате потрескивал еще громче.

— Как бы они узнали? Как бы они нашли ее после всего этого времени?

— Кто, черт возьми, знает, но они знают. Это все объясняет.

Уоллстрит провел рукой по лицу.

— Это невероятно удобно, что шестой была девушка из твоего прошлого.

Артур застыл, его руки сжались на столе.

Уоллстрит понизил голос:

— Я надеюсь, что это не так, но у тебя утечка. — Посмотрев на меня, он пробормотал: — Она из твоего прошлого — того же прошлого, которое ты пытаешься…

— Ублюдок, — прошипел Артур.

Уоллстрит оптимистично кивнул.

— В точку.

Мой разум взорвался, пойманный в ловушку ситуации, которая не имела смысла.

— Может кто-нибудь объяснить, что, черт возьми, происходит? — спросила я, не то, чтобы я ожидала получить ответ.

Уолтстрит проигнорировал меня.

— Первоначальные члены Corrupt, за которых я поручился, заслуживают доверия, я абсолютно уверен в этом. Ты принимал новых людей с тех пор?

Артур кивнул.

— Нескольких, но только после полной проверки и долгого времени в качестве... — Его спина напряглась под рубашкой. Ему пришлось оставить свою кожаную куртку в шкафчике — никаких штук, связанных с бандитами, в здании не разрешалось.

— Я не могу поверить, что кто-то сделал это. И почему? После того богатства, которое я им дал, мир, за который я так тяжело боролся.

— Почему?

Уоллстрит усмехнулся:

— Любой, кто знает, что ты знаешь, что твое прошлое — твоя сила.

— Но это? Дерьмо!

Охранник подошел ближе, его рука сомкнулась над дубинкой на бедре.

Уоллстрит посмотрел через плечо, улыбаясь.

— Все хорошо, Марк. Просто немного человеческой страсти, вот и все.

— Справедливо. Просто потише. — Охранник снова встал у двери. Власть, которую имел Уолтстрит, была впечатляющей.

Мне нужна помощь.

— Если тебе интересно, кто тебя предал, я знаю, кто меня забрал.

Молчание упало, было вязким, как густой снег.

Почему я не упомянула об этом раньше? Это никогда не подходило на ум. Я была так очарована переживаниями по поводу нашей любви, что у меня не было времени вспомнить человека с зажигалкой.

Тупая.

— Что ты только что сказала? — спросил Артур, его лицо стало темным.

Дерьмо, если бы мои эмоции не были уже исчерпаны, я бы пожалела человека, которого собиралась упомянуть. Мое сердце забилось.

— Светлячок. Я не знаю его имени, но он был на ланче, когда ты вернулся через три дня. Кстати, это напоминает мне. Что ты делал в течение этих трех дней? — Сейчас не время задавать вопросы, но вопрос был без ответа. Он был в синяках и пах алкоголем. Казалось, немного не в себе — я не могла представить, чтобы он добровольно так опьянел; он слишком любил контроль. Вероятно, потому что он был лишен этого, когда был брошен в тюрьму. Это был Уотстрит, кто ответил:

— Он делал то, что я просил. Киллиан не только принял мое наставление, но сделал больше, чем я когда-либо надеялся, но он также управляет империей, которая имеет много аспектов.

Мои руки сжались.

— Какие аспекты?

Уолтстрит улыбнулся:

— В своем сердце ты знаешь, что он не просто байкер. Конечно, Pure Corruption — это его семья, такая же, как и моя, но теперь она за пределами этого.

— В эти три дня я общался с несколькими контактами. Создание дружеских отношений с мужчинами у власти, которые увеличат нашу влиятельность. И, если ты хочешь знать, я провел много времени на пляже, куда взял тебя прошлой ночью… перебирая прошлое, — проворчал Артур.

Мои руки болели от желания обнять его, в то время как мой разум отчаянно пытался проникнуть его мозг и увидеть правду.

Уоллстрит кивнул.

— Все, что я дал Артуру, ничто по сравнению с тем, что он возвращает. Килл — самый умный, самый способный человек, с которым мне когда-либо приходилось общаться, мисс Прайс. Вы должны безмерно гордиться всем, чего он достиг.

Я скрестила руки, чувствуя себя собственницей, полная ярости. Он говорил так, как будто он владел Артуром. Как будто Артур был никем без того, чему он научился у Уолтстрита. Я знала другое. Мне нравился этот мальчик до того, как он попал в лапы Уолтстрита, и я не могла отделить свой гнев, от необходимости делить его с этим человеком, от здравого смысла, что Уолстрит спас его.

— Как выглядит Светлячок? — спросил Артур, возвращая разговор в прежнее русло.

Вздохнув, я сказала:

— Он постоянно играл с зажигалкой, у него каштановые волосы, карие глаза, и он тощий.

Артур задумался, думая, кто из его братьев нес ответственность.

Я использовала его молчание как еще одну возможность подловить Уолтстрита.

— Как долго ты здесь?

Уолтстрит ухмыльнулся, напрягаясь:

— Семнадцать лет. Прошло немало времени.

Так что я не могла знать его раньше.

— Когда ты выйдешь?

Он пожал плечами.

— Это зависит от Бога, я полагаю. У меня есть еще пять лет, которые я должен отбыть здесь, но надеюсь, что срок сократят. Однако я не узнаю, пока не выйду из этих ворот. — То, как он двигался, снова подталкивало мои мысли, пытаясь собрать мозаику.

— Аллигатор. Чертов, Адам, «Аллигатор», Брэкстон, — вдруг зарычал Артур.

— О да. Я помню, как ты говорил, что за него проголосовали братья, но ты все еще не вынес решения, — пробормотал Уоллстрит.

Мне вспомнилось изображение татуировки аллигатора на шее Светлячка.

— Да, это он. — Уоллстрит улыбнулся, поощряя Артура, как будто он был его любимым учеником.

— Я верю, что ты позаботишься об этом.

Артур вздрогнул.

— Чертовски верно, позабочусь, черт возьми. — Схватив мою руку со стола, он болезненно сжал мои пальцы.

— Он больше не подойдет к тебе. Я позвоню Хопперу, чтобы он отследил его и посадил в тюрьму.

Уолтстрит выпрямился в своем кресле.

— Как Грассхоппер? — Мои уши покалывало.

— Он в порядке. Устанавливает на места последние фрагменты, чтобы уничтожить Dagger Rose.

— Это хорошо, — сказал Уолтстрит, его голубые глаза блестели интересом.

Тогда все это внезапно обрело смысл. Голубые глаза, ямочка, одинаковые черты. О, боже. Они были связаны.

Грассхоппер и Уолтстрит связаны между собой.

Мои мышцы дрожали от осознания. Я хотела спросить,чтобы подтвердить мои подозрения, но что-то сдерживало меня.

Глядя на Артура, я пыталась понять, знает ли он о связи между своей правой рукой и благодетелем, который взял его под свое крыло.

Артур был Президентом. Он был законом в своем мире. Но на самом деле он был такой же пешкой, как и я. Король сидел напротив нас, улыбаясь и управляя пешками так же идеально, как любой государь, заставляя других выполнять свою грязную работу, сохраняя при этом свои руки в чистоте.

— Что такое, моя дорогая? — Уолтстрит наклонился вперед, похлопывая меня по предплечью. — Ты выглядишь так, словно попробовала что-то отвратительное.

Я моргнула, отмахиваясь от своих выводов и надеясь, что выгляжу не невежественной.

— Извините, я просто думала об Аллигаторе и о том, как он узнал, что я — это я, хотя и не знала.

Выкрутилась. И когда я сказала это, то действительно удивилась этому.

Боже, мой мозг нуждался в отдыхе. Он был, как перенатянутая струна, которая в любой момент может лопнуть и потерять всякий стимул к тому, чтобы вернуться в равновесие.

Уолтстрит кивнул, понимание мелькнуло в его взгляде.

— Я могу себе представить, что все это должно быть очень тяжело для тебя. Я думаю, тебе следует отдохнуть, чтобы не повредить тому, что ты уже достигла.

Сняв пальцы с моего предплечья, он сказал Артуру:

— Есть мужчины, и есть «другие» мужчины, Киллиан. Не путайте их.

Что, черт возьми, это значит? Еще раз мой мозг просто в беспорядке.

Я думала, что умна, но общение с этим человеком заставило меня почувствовать, что я только что выползла из пещеры.

Артур понизил голос:

— Я отплачу им за это. С или без твоего благословения. И я заглажу свою вину перед мистером Стилом. Просто дай мне немного времени, прежде чем ты согласишься на какие-то дерьмовые требования, которые он предъявит.

Уоллстрит ухмыльнулся:

— Справедливо. И я согласен, что ты должен им отплатить. Пора. Ты так не думаешь?

Артур ощетинился:

— Так вовремя.

Уолтстрит поднял подбородок.

— В этом случае, у вас есть мое одобрение. Закончи это, Киллиан. Покажи тем, кто разрушил тебя, что ты теперь правишь. Их королевство твое. Их жизнь потеряна.

Дрожь исчезла из моего позвоночника.

Артур встал.

— Обязательно.

Уолтстрит тоже встал. Они пожали руки.

— Без прикосновений! — Охранник оттолкнулся от стены.

Они разъединили руки, и он бросил мне холодную скрытную улыбку.

— Дай мне знать, как будут обстоять дела, сынок. Я знаю, ты найдешь то, что тебе нужно, когда все будет закончено.

Артур притянул меня ближе — в первый раз, когда он прикоснулся ко мне с любовью, после того, как мы прошли через двери тюрьмы.

— У меня уже есть все, что мне нужно. Я просто буду счастливее, когда все закончится.

Ты и я оба.

Уоллстрит улыбнулся.

— Ты заслужил это. И когда Dagger Rose больше не станет, вы будете на шаг ближе к нашей конечной цели. Не подведи меня.

Артур ощетинился рядом со мной:

— Я никогда не подводил тебя, Сайрус. Никогда.

В моем сердце разразился ужасный шторм, завывая неуверенностью и вопросами.

Артур был бы так слепо лоялен, если бы он только знал, что ему лгут.

И как именно я могу показать ему правду, не заставив ненавидеть меня?

 

Глава

 

Был ли я достаточно силен, чтобы защитить Клео?

Был ли достаточно взрослым и мудрым, чтобы опять не быть таким наивным?

Я достиг всего, чего только мог пожелать. Я создал богатство из ничего. Воссоздал жизнь при практически нулевых шансах. А так же у меня есть состоятельный, умный ангел-хранитель, который стал основой для моих планов и реабилитации.

Он был моей спасительной гаванью.

И все еще, когда разговор заходит о Клео, я не уверен.

Все тот же паренек, который любит девушку, которая никогда не будет его.

Все тот же парень с теми же комплексами.

 

— Килл

 

***

 

Я посмотрела на часы.

2:30 утра.

Арх.

Я перевернулась и обнаружила, что постель была пустой.

Где он?

Простыни были отброшены, и пустота его половины кровати колола мне в сердце.

После того, как мы вернулись от Уолтстрита, Артур провел весь день в своем ноутбуке, торгуя на валютном рынке так, словно это была зависимость. Он щелкал, изучал и делал записи в своей бухгалтерской книге; чем больше он торговал, тем больше успокаивался.

Мы мало разговаривали, потом поужинали и отправились спать. Я не могла избавиться от путаницы, связанной с посещением Уолтстрита. Я не могла понять его загадочные ответы или понять что-либо вообще.

И я не могла понять, почему Артур не видел, что Хоппер был связан с Уолтстритом. Для меня это было так чертовски очевидно. Но для него — для человека, зацикленного на мести и целеустремленности… он нет понял.

Опять же, может быть, он знает, и это все часть того, что он скрывает?

Возвращение ко сну было бесполезным. Я бы никогда не расслабилась с жужжащими вопросами или пустотой матраса рядом со мной.

Решив пойти и найти его, я села и выпутала ноги из теплого кокона. Одетая только в одну из черных футболок Артура, я прошла по коридору и спустилась по лестнице.

Свет был выключен.

Я хотела, чтобы так и оставалось. Мне понравилась анонимность в темноте. Мне нравилось проходить сквозь тени, как будто я бродила в своем собственном разуме.

Дом был безупречно чист и опрятен, когда мы приехали домой. Тот, кого Артур вызвал, чтобы позаботиться об этом, также оставил дом в безупречном состоянии.

Зная, где я его найду, я продолжала молча идти, пока не остановилась в дверях его офиса.

Четыре разбитых компьютера исчезли, их заменили нераскрытые коробки с новыми устройствами и техникой. Стекло с плаката было заменено, а стол снова начищен.

Как будто взлома не было.

Я нашла Артура на полу возле сейфа за диваном. Он оперся о стену, подняв ноги и склонив голову. Его взгляд был прикован к фотографиям, которые я видела, когда он вчера открыл сейф.

Он не заме<