Далее излагается часть сказания об Арагорне и Арвен

 

Арадор был дедом короля. Его сын Араторн захотел жениться на Гильрайн Прекрасной, дочери Дирхаэла, который сам был потомком Аранарта. Дирхаэл противился этому браку: Гильрайн была молода и еще не достигла возраста, в котором женщины дунаданов вступают в брак.

— Больше того, — говорил он, — Араторн уже взрослый человек и скоро будет вождем, но сердце мое предсказывает, что ему суждена короткая жизнь.

Однако Иворвен, его жена, которая тоже обладала даром предвидения, ответила:

— Тем более надо поспешить! День меркнет перед бурей, и приближается время великих событий. Если эти двое теперь поженятся, в нашем народе может возродиться надежда; но если они опоздают, надежда угаснет навсегда.

И вот, когда Араторн и Гильрайн были женаты всего год, Арадора захватили горные тролли к северу от Ривенделла, и он был убит, и Араторн стал вождем дунаданов. На следующий год Гильрайн родила ему сына, названного Арагорном. Арагорну было только два года, когда Араторн отправился с сыновьями Эльронда в поход против орков и был убит вражеской стрелой, пронзившей ему глаз, — у него действительно оказалась короткая жизнь для его расы: он погиб шестидесяти лет от роду.

Тогда Арагорн, будучи наследником Исилдура, был отправлен со своей матерью в дом Эльронда. И Эльронд заменил ему отца и полюбил как собственного сына. Арагорна называли Эстел, что означает «надежда», а его подлинное имя и происхождение по просьбе Эльронда хранили в тайне: Мудрые уже знали, что Враг ищет наследника Исилдура, если он существует на земле.

Когда Эстелу исполнилось двадцать лет, он вернулся в Ривенделл после долгой поездки в обществе сыновей Эльронда; и Эльронд взглянул на него и обрадовался, потому что Эстел был прекрасен и благороден, он рано возмужал и стал силен телом и мудр. В этот день Эльронд назвал его настоящим именем и открыл ему, кто он такой и чей сын; и он передал ему наследие его рода.

— Вот кольцо Барахира, — сказал он, — давний знак королевского рода. Вот обломки Нарсила. С этим мечом ты еще совершишь великие деяния, ибо я предсказываю, что твоя жизнь продлится дольше жизни обычных людей, если только ты выдержишь испытание. Будет оно суровым и долгим. Скипетр Аннуминаса я оставлю у себя: ты еще не заслужил его.

На следующий день в час заката Арагорн в одиночестве ходил по лесу, и сердце его радовалось. Он пел, он был полон надежды, и Мир казался ему прекрасным. И неожиданно увидел он девушку, идущую по лужайке среди белых березовых стволов; он остановился, пораженный, полагая, что видит сон или обрел дар эльфийских менестрелей, способных то, о чем поют, показывать слушателям.

Ибо Арагорн пел как раз ту часть баллады о Лютиен, в которой рассказывается о встрече Лютиен и Берена в лесу Нельдорета. И вот перед его глазами в Ривенделле ожила Лютиен, одетая в сине-серебряный плащ, прекрасная, как вечер в эльфийском доме; ее темные волосы развевались на ветру, а на лбу у нее блестела звезда.

Мгновение Арагорн смотрел в молчании, но, боясь, что она уйдет и он ее больше не увидит, он позвал ее: «Тинувиэль! Тинувиэль!» — как когда-то давно, в древние дни, звал ее Верен.

Девушка повернулась к нему, улыбнулась и спросила:

— Кто ты? И почему зовешь меня этим именем?

И он ответил:

— Потому что думаю, ты действительно Лютиен Тинувиэль, о которой я пел. А если ты не она, то очень похожа на нее.

— Многие так говорят, — серьезно ответила она. — Однако у меня другое имя. Но может, судьба моя будет подобна ее судьбе. А кто ты?

— Меня звали Эстел, — сказал он, — я Арагорн, сын Араторна, наследник Исилдура, глава дунаданов. — Но, говоря это, он почувствовал, что вся его высокая родословная, которой так радовалось его сердце, не слишком многого стоит в сравнении с ее благородством и красотой.

Но она весело рассмеялась и сказала:

— Тогда мы оба издалека. Я Арвен, дочь Эльронда, и меня называют также Ундомиэль.

— Часто в опасные времена люди прячут свое главное сокровище, — сказал Арагорн. — Но я дивлюсь Эльронду и его сыновьям, твоим братьям: я живу в этом доме с детства и не слышал о тебе ни слова. Как случилось, что мы никогда не встречались раньше? Ведь отец не держал тебя запертой в сокровищнице?

— Нет, — ответила она и взглянула на горы, поднимавшиеся на востоке. — Я жила некоторое время в земле родичей моей матери, в далеком Лотлориене. Я лишь недавно приехала навестить отца. Уже много лет не ходила я в Имладрисе.

Арагорн удивился, потому что она казалась не старше его, а ему было всего двадцать лет. Но Арвен посмотрела ему в глаза и сказала:

— Не удивляйся! У детей Эльронда жизнь Старейших.

Арагорн смутился, увидев в ее глазах эльфийский свет и мудрость многих лет; но с этого часа он полюбил Арвен Ундомиэль, дочь Эльронда.

 

В последующие дни Арагорн был молчалив, и мать поняла, что с ним что-то случилось. Наконец он уступил ее расспросам и рассказал о встрече в лесу.

— Сын мой, — сказала Гильрайн, — цель твоя высока, даже для потомка многих королей. Ибо эта девушка прекрасней и благородней всех ходящих теперь по земле. И не годится смертным жениться на эльфах.

— Но ведь мы с ними в родстве, — сказал Арагорн, — если не лгут сказания о моих предках.

— Они не лгут, — ответила Гильрайн, — но это было давно, в другую эру нашего Мира, до того, как наша раса пришла в упадок. И поэтому я боюсь: доброе отношение мастера Эльронда к наследнику Исилдура может перемениться. Не думаю, что ты встретишь согласие Эльронда в этом деле.

— Тогда дни мои станут горькими, и я стану бродить одиноко в Диких землях, — сказал Арагорн.

— Такая уж выпала тебе доля, — сказала Гильрайн и, хотя она владела даром пророчества, ничего не открыла сыну о своих предвидениях и никому не говорила о том, что рассказал ей сын.

Но Эльронд многое видел и легко читал в сердцах. Однажды, незадолго до конца года, он позвал Арагорна в свои покои и сказал:

— Слушай меня, Арагорн, сын Араторна и глава дунаданов! Великая судьба ожидает тебя. Либо ты достигнешь высоты своих предков, начиная с Элендила, либо падешь во тьму вместе с остатками твоего народа. Долгие годы труда ждут тебя. Ты не женишься, пока не придет твое время и пока ты не будешь достоин этого.

Арагорн встревожился и сказал:

— Неужели моя мать рассказала вам об этом?

— Нет, — ответил Эльронд. — Твои глаза выдали тебя. Но я говорю не только о своей дочери. Ты вообще не должен обручаться ни с кем из детей земли. Что же касается Арвен Прекрасной, леди Имладриса и Аориена, Ивенстар — Вечерней Звезды моего народа, то ее родословная гораздо выше твоей, и она жила в Мире так долго, что ты по сравнению с ней годовалый саженец рядом с молодой березой, прожившей уже много лет. Она слишком далека от тебя. И я думаю, она считает так же. Но даже если это было бы не так и сердце ее повернулось бы к тебе, я по-прежнему горевал бы из-за ожидающей нас судьбы.

— Какова же эта судьба? — спросил его Арагорн.

— Пока я живу здесь, она сохраняет молодость Старейших, — ответил Эльронд, — а когда я уплыву, она должна будет уплыть вместе со мной или же расстаться с этим даром.

— Понятно, — сказал Арагорн. — Я поднял глаза на сокровище, не менее ценное, чем то, коего некогда пожелал Верен. Такова моя участь. — Внезапно дар пророчества ожил в нем, и он сказал: — Мастер Эльронд, час вашего ухода приближается, и вашей дочери придется делать выбор: отправиться с вами или остаться в Средиземье.

— Верно, — согласился Эльронд, — это будет скоро, по нашему счету, хотя много человеческих жизней может пройти до того времени. Но перед Арвен не будет выбора, если только ты, Арагорн, сын Араторна, не встанешь между нами и не поставишь нас перед необходимостью горького расставания до конца Мира. Ты не знаешь, чего ты хочешь от меня. — Он вздохнул и, серьезно глядя на юношу, добавил: — Годы приведут к решению. Больше не будем говорить об этом. Тьма сгущается, и приближаются злые времена.

На следующий день, получив разрешение Эльронда, Арагорн попрощался с матерью, со всеми жителями дома Эльронда, не исключая и Арвен, и отправился в Дикие земли. Он около тридцати лет боролся с Сауроном. Он стал другом Гэндалфа Серого, получив от него много мудрости. Вдвоем они совершили много опасных путешествий. Но чем дальше, тем чаще Арагорн действовал один. Пути его были долгими и трудными, внешность стала суровой, и редко случалось ему улыбаться. И люди узнавали в нем короля в изгнании, если только он не скрывал своего облика. Ибо он действовал во многих образах и завоевал славу под многими именами. Он служил в войске рохирримов и сражался за повелителя Гондора на суше и на море; а в час победы он ушел из видимости людей Запада и отправился один далеко на восток и на юг, изучая сердца людей, злых и добрых, раскрывая и срывая заговоры и интриги слуг Саурона.

Он стал мудрейшим из людей, знатоком их искусств и сказаний; он обладал мудростью эльфов, и мало кто мог выдержать огонь в его глазах. Лицо его было печально и строго из-за возложенной на него участи, но надежда жила в глубинах его сердца, и иногда, как родник в скалах, оживала в нем радость.

 

В возрасте сорока девяти лет Арагорн возвращался из опасного путешествия к самым границам Мордора, где теперь жил и творил свои злые дела Саурон. Арагорн устал и хотел вернуться в Ривенделл, чтобы отдохнуть немного от своих путешествий в далекие страны; путь его пролегал мимо границ Лориена, и Леди Галадриэль приняла его у себя.

Он не знал, что здесь же в это время жила Арвен Ундомиэль. Она не изменилась, ибо годы смертных не трогали ее, но лицо ее было серьезно, и редко звучал ее смех. Арагорн же достиг расцвета тела и разума, и Галадриэль просила его расстаться с изношенным дорожным платьем и одела его в белое с серебром, в серый эльфийский плащ, а на лоб ему повязала звезду. Казалось, это не человек, а эльфийский лорд с западных островов. Таким увидела его Арвен впервые после долгой разлуки. И когда он подошел к ней под цветущими деревьями Карас-Галадона, выбор ее был сделан и судьба решена.

Все лето ходили они вдвоем по лужайкам Лотлориена, пока не пришло время расставаться. И вечером в день середины лета Арагорн, сын Араторна, и Арвен, дочь Эльронда, пошли на холм Керин-Амрот в самом центре Лориена и босиком прошли по траве, усеянной цветами эланора и нифредила. Отсюда, стоя на холме, смотрели они на восток, в сторону Тени, и на запад, в сторону Сумерек. Здесь они обручились и были счастливы.

И Арвен сказала:

— Тень темна, но сердце мое радуется: ты, Эстел, будешь среди тех великих, кто ее уничтожит.

Но Арагорн ответил:

— Увы! Я не вижу этого. От меня скрыто, как это произойдет. Но в твоей надежде моя надежда. Тень я отвергаю полностью. Но и Сумерки не для меня. Ведь я смертный, и если ты останешься верна мне, Ивенстар, то и ты должна отказаться от Сумерек.

Она стояла, как белое деревце, глядя на запад, и наконец сказала:

— Я буду верна тебе, дунадан, и откажусь от Сумерек. Но там земля моего народа и дом моих предков.

Она горячо любила своего отца.

 

Узнав о выборе дочери, Эльронд ничего не сказал, но сердце его опечалилось, и он понял, что, хотя давно все предвидел, горе не оказалось от этого легче.

Однако по прибытии Арагорна в Ривенделл Эльронд призвал его к себе и сказал:

— Сын мой, приближаются годы, когда надежда моя слабеет и я мало что вижу вдали. Тень легла меж нами. Может, так и было предначертано, чтобы моя потеря привела к спасению людей. И хотя я люблю тебя, говорю тебе: Арвен Ундомиэль не расстанется со своим бессмертием из-за меньшей цели. Она не станет женой ни одного человека, кроме короля Гондора и Арнора. Мне твоя победа принесет лишь горе разлуки, тебе — радость и надежду. Увы, сын мой! Боюсь, что на Арвен в конце концов тяжким грузом ляжет людская участь.

Больше Эльронд и Арагорн не говорили об этом. Арагорн вернулся к опасностям и трудам. И пока Тьма нарастала в Мире, пока страх расползался по Средиземью, по мере того как прибывала сила Саурона и Барад-Дур становился выше и неприступнее, Арвен жила в Ривенделле, и, когда Арагорна с ней не было, она издали мысленно следовала за ним и с надеждой подготовила для него большое королевское знамя, которое мог поднять тот, кто заявляет права на руководство всеми нуменорцами и на наследие Элендила.

Через несколько лет Гильрайн вернулась к своему народу в Эриадор и жила в одиночестве; она редко видела сына, проводившего долгие годы в далеких странах. Но однажды, вернувшись на Север, он пришел к ней, и она сказала ему:

— Это наша последняя встреча, Эстел, сын мой. Я состарилась от забот, как все малые люди; я не могу смотреть на Тьму, сгустившуюся над Средиземьем. Я скоро покину тебя.

Арагорн пытался успокоить ее, говоря:

— Но за Тьмой может скрываться Свет — ты еще увидишь его и возрадуешься.

Но она ответила только таким линнордом:

— Онен и-Эстел Эдайн у-кебин Эстел аним^[31].

И Арагорн уехал с тяжелым сердцем. Гильрайн умерла до следующей весны.

Приближалась Война Кольца. О ней уже много сказано в другом месте: как было обнаружено средство, при помощи которого можно победить Саурона, и как в безнадежном положении это средство помогло. И в час поражения Арагорн пришел со стороны Моря и развернул знамя Арвен в битве на полях Пеленнора, и в этот день его впервые приветствовали как короля. И наконец, когда все свершилось, он вступил в права наследства, получил корону Гондора и скипетр Арнора. И в день середины лета года падения Саурона он взял за руку Арвен Ундомиэль, и они поженились в городе королей.

С победой и воскресением надежд закончилась Третья Эра; и среди всеобщей радости тем более печальным было расставание Эльронда и Арвен, ибо Море и судьба разделяли их до конца Мира. Когда Одно Кольцо было уничтожено, а Три Кольца лишились своей власти, Эльронд почувствовал усталость и решил покинуть Средиземье, чтобы никогда не возвращаться. Арвен же стала смертной женщиной, но не судьба ей было умереть, пока она не утратит все свои дары.

Как королева эльфов и людей жила она с Арагорном сто двадцать лет в великой славе; но наконец он почувствовал приближение старости и понял, что жизнь его подходит к концу.

И Арагорн сказал Арвен:

— Наконец, леди Ивенстар, прекраснейшая в Мире и самая любимая, мир мой тускнеет. Мы собирали и тратили, а теперь приближается время последней платы.

Арвен знала, о чем он говорит, она давно предвидела это, и все же ее охватило горе.

— Неркели, повелитель, — сказала она, — ты раньше своего времени уйдешь от народа?

— Совсем не раньше, — ответил он. — И если я не уйду сейчас, я должен буду скоро уйти по необходимости. И наш сын Эльдарион созрел, чтобы быть королем.

Арагорн пошел в Дом Королей на Безмолвной улице и возлег на смертное ложе, приготовленное для него. Здесь он попрощался с Эльдарионом и отдал ему крылатую корону Гондора и. скипетр Арнора; затем все вышли, кроме Арвен, и она одна стояла в его изголовье. И, несмотря на всю ее мудрость и родословную, никто не мог ей позволить остаться с ним и дальше. Она еще не устала от жизни и полностью испытала добровольно принятую горечь доли смертного.

— Леди Ундомиэль, — сказал Арагорн, — тяжек этот час, но начался он, когда мы встретились под березами в саду Эльронда, где теперь никто не ходит. И мы приняли эту судьбу на холме Керин-Амрот, откуда видели и Тень, и Сумерки. Подумай сама, любимая, нужно ли ждать, пока я совсем сморщусь и упаду со своего высокого трона, выжив из ума. Нет, леди, я последний из нуменорцев и последний из королей Давних Дней, и мне дана не только жизнь обычного человека, но и право уйти по собственной воле. Поэтому сейчас я усну. Я не утешаю тебя, ибо в Кругах Мира нет утешения для такой боли. Но перед тобой снова выбор: раскаяться — и тогда ты сможешь отправиться в Гавань и унести на Запад память о нашей жизни, ты будешь вечно молода, но я для тебя стану лишь воспоминанием; либо окончательно принять людскую судьбу.

— Нет, дорогой повелитель, — ответила она, — выбор сделан уже давно. Нет больше кораблей, что могли бы унести меня отсюда, и я должна принять участь людей, хочу я этого или не хочу. Но говорю тебе, король нуменорцев, что лишь теперь я поняла сказание о твоем народе и его падении. Я смеялась над ним, теперь я жалею его. Если таков, как говорят Старейшие, дар Одного людям, то как горько принимать его!

— Кажется, что так, — ответил он. — Но мы не сдадимся перед последним испытанием, мы, одолевшие Тень и сумевшие отвергнуть искушение Кольца. Мы уходим в печали, но не в отчаянии. Смотри, Арвен! Мы не связаны ни с одним из Кругов Мира, а за этим Миром нас ждет не только воспоминание. Прощай!

— Эстел, Эстел! — воскликнула она, а он взял ее руки, поцеловал их и — уснул. И великая красота открылась в нем, так что вошедшие потом в изумлении глядели на него: красота молодости, доблести, зрелости, мудрости и мощь старости соединились в нем. И так лежит он, точно символ великолепия королей человечества, чья слава не затмится до конца Мира.

А Арвен ушла из дома, и свет в глазах ее померк, и людям казалась она холодной и серой, как зимняя беззвездная ночь. Она попрощалась с Эльдарионом, со своими дочерьми и со всеми, кого любила, и ушла из Минас-Тирита, и пришла в Лориен, и жила здесь в одиночестве под увядающими деревьями до прихода зимы. Галадриэль давно ушла, и Келеборн с нею, и земля была тиха и пустынна.

И вот, когда наконец опали листья маллорна, а весна все же не пришла^[32], она легла отдохнуть у подножия Керин-Амрота; и здесь ее зеленая могила будет стоять, пока не изменится Мир и дни ее жизни не забудутся людьми, пришедшими ей на смену, и эланор и нифредил больше не цветут к востоку от Моря.

Так кончается сказание, дошедшее до нас с Юга; и уход Ивенстар — позднейшее из упомянутых в этой книге событий, связанных с Давними Днями.

II
РОД ЭОРЛА

 

«Эорл Юный был повелителем людей Эотеода. Эта земля лежит у истоков Андуина, между дальними отрогами Туманных Гор и северной частью Мерквуда. Они переселились сюда во дни короля Эарнила II из земель в долинах Андуина между Карроком и Полями Радости; народ этот близок по происхождению к беорнингам и людям с западных окраин леса. Предки Эорла происходили от королей Рованьона, чье королевство лежало за Мерквудом до вторжения вейнрайдеров, и считали себя родственниками королей Гондора. Они любили равнины, больше всего ценили лошадей и искусство верховой езды, но в средних долинах Андуина было густое население; к тому же тень Дол-Гулдура поредела. Услышав о падении Короля-Колдуна, они увидели на севере много свободных земель и прогнали остатки людей Ангмара на восток от гор. Но во дни Леода, отца Эорла, их число снова очень возросло, и они опять испытывали нужду в свободных землях.

В 2510 году Третьей Эры новая опасность нависла над Гондором. Большое войско диких людей с северо-востока прокатилось по Рованьону и, спустившись с Бурых земель, на плотах переправилось через Андуин. В то же самое время, случайно или намеренно, орки (чья сила перед войной с гномами беспримерно возросла) ударили с гор. Захватчики наводнили Каленардон, и Кирион, наместник Гондора, послал на Север за помощью, ибо была древняя дружба между населением долины Андуина и людьми Гондора. Но теперь в долине Реки людей было мало, и они едва ли могли оказать помощь. Наконец известие о беде Гондора достигло Эорла, и, хотя казалось, что уже поздно, он выступил с большим войском всадников.

И прибыл он к полю битвы Келебрант — так называлась зеленая местность между Сильверлоуд и Лимлайт. Северная армия Гондора находилась в смертельной опасности. Потерпев поражение в Волде и отрезанная с юга, она была прижата к Лимлайт, и здесь ее внезапно атаковали орки. Когда казалось, что все пропало, с Севера прибыли всадники и ударили в тыл врага. Ход сражения изменился, и враг с большими потерями бежал. Эорл возглавил преследование, и так велик был страх перед всадниками с Севера, что захватчики в Волде тоже бежали в панике, и всадники охотились за ними на равнинах Каленардона».

 

После чумы население этих районов уменьшилось, да и те, что остались, были убиты свирепыми жителями Востока. Поэтому-то Кирион в награду за помощь отдал Каленардон между Андуином и Исеном Эорлу и его людям. Они послали на север за своими женами и детьми и поселились здесь. Землю эту они назвали Маркой всадников, а себя стали называть эорлингами; но в Гондоре их землю называли Роханом, а их самих рохирримами, или повелителями лошадей. Эорл стал первым королем Марки и выбрал для поселения зеленый холм у подножия Белых Гор, ограждавших с юга его землю. Тут рохирримы впоследствии жили как свободные люди, под управлением своих королей и законов, в нерушимом союзе с Гондором.

 

«Много повелителей и воинов, много прекрасных и отважных женщин упоминается в песнях Рохана, которые до сих пор помнят на Севере. Говорят, что вождя, который повел людей на Эотеод, звали Фрумгар. Его сын, Фрам, убил Скату, большого дракона в Эред-Митрине, и земля приобрела долгожданный мир. Фрам получил огромное богатство, но враждовал с гномами, которые считали сокровища Скаты своими. Фрам не дал им ни пенни, но послал ожерелье из зубов Скаты, заявив:

— Таких драгоценностей еще не бывало в ваших сокровищницах, потому что их не так легко добыть.

Говорят, что гномы убили Фрама за это оскорбление. Между людьми Эотеода и гномами никогда не было большой любви.

Отца Эорла звали Леод. Он был укротителем диких лошадей: их было множество в его земле в это время. Он поймал белого жеребца, который быстро превратился в сильного, прекрасного и гордого коня. Ни один человек не мог справиться с ним. Когда Леод попробовал оседлать его, конь понес, сбросил Леода, тот ударился головой о скалу и умер. Ему было тогда всего сорок два года, а его сыну — шестнадцать.

Эорл поклялся, что отомстит за отца. Он долго охотился за конем и наконец увидел его; спутники ожидали, что он подберется на расстояние выстрела из лука и убьет его. Однако, когда они подъехали ближе, Эорл выпрямился во весь рост и громко сказал:

— Иди сюда, Проклятие Человека, и получи новое имя!

К их удивлению, конь обернулся, подошел и остановился около Эорла, и Эорл сказал:

— Феларофом назову я тебя. Ты любил свободу, и я не осуждаю тебя за это. Но ты должен мне большую виру, и я отбираю у тебя свободу до конца твоей жизни.

Эорл оседлал коня, и Фелароф подчинился, и Эорл поскакал на нем без узды и стремян, и впоследствии он всегда на нем ездил так же. Конь понимал все, что говорили люди, но никому, кроме Эорла, не позволял прикасаться к себе. Именно на Феларофе Эорл мчался на врага по полю Келебрант. Конь этот жил столько же, сколько люди, и таковы же были все его потомки. Их называли меарами, и они носили только королей Марки и их сыновей, пока не пришло время Обгоняющего Тень. Люди говорили, что Бема (Старейшие называли его Ороме) привез их предка с Запада из-за Моря».

«Из королей Марки между Эорлом и Теоденом больше всего известен Хельм Хаммерхенд (Молоторукий). Это был суровый человек огромной силы. Был в его время человек по имени Фрека, который заявлял, что происходит от короля Фреавайна, хотя, как говорят, в нем текла данлендская кровь и волосы его были темны. Он был богат и влиятелен, владея обширными землями по обоим берегам Адорна^[33]. У истоков Адорна он построил крепость и мало считался с королем. Хельм не доверял ему, но приглашал на свои советы, и, когда ему хотелось, Фрека приходил.

На один из советов Фрека приехал с большим отрядом и просил руки дочери Хельма для своего сына Вульфа. Но Хельм сказал:

— Ты сильно вырос, с тех пор как последний раз был здесь, но все это только жир.

И люди смеялись над ним, потому что у фреки был большой живот.

Фрека разгневался, и принялся бранить короля, и сказал наконец:

— Король, который отвергает предложенный ему посох, может упасть на колени.

Хельм ответил ему:

— Погоди! Женитьба твоего сына — малозначительное дело. Хельм и Фрека им займутся позднее. У короля и его совета сейчас есть дела поважнее.

Когда совет окончился, король встал и, положив большую руку на плечо Фреки, сказал:

— Король не разрешает ссоры в своем доме, но снаружи мы почувствуем себя свободнее.

И он заставил Фреку идти перед собой и вывел его из Эдораса в поле. Людям Фреки он сказал:

— Убирайтесь! Нам не нужны слушатели. Мы хотим поговорить наедине. Уходите и говорите с моими людьми.

Они оглянулись и увидели, что королевских людей гораздо больше, чем их, и отступили.

— Ну, данлендец, — сказал король, — теперь ты имеешь дело только с Хельмом, и одним, и невооруженным. Но ты уже достаточно сказал, и теперь моя очередь говорить. Фрека, твоя глупость выросла вместе с твоим брюхом. Ты говоришь о посохе! Если Хельму не нравится предложенный ему кривой посох, он его ломает. Вот так! — И он ударил Фреку кулаком с такой силой, что тот упал, оглушенный, и скоро умер.

Затем Хельм провозгласил сына и ближайших родственников Фреки врагами короля, и они бежали, потому что Хельм немедленно послал множество людей к западным границам».

 

Четыре года спустя (2758) большая опасность нависла над Роханом, а Гондор не мог помочь, потому что три пиратских флота одновременно атаковали все его берега. На Рохан напали с востока, а данлендцы, увидев такую возможность, переправились через Исен и выступили из Исенгарда. Скоро стало известно, что их возглавляет Вульф. Их было множество, да еще к ним присоединились враги Гондора, высадившиеся в устье Левнуя и Исена.

Рохирримы потерпели поражение, и земля их была захвачена. Уцелевшие и не попавшие в плен бежали в горные долины. Хельм с большими потерями отступил от Исена и укрылся в Хорнбурге и в ущелье за ним (впоследствии это ущелье было известно как Пропасть Хельма). Здесь он был осажден. А Вульф взял Эдорас, сел в Медусельде и провозгласил себя королем. Защищая двери королевского зала, последним пал Халет, сын Хельма.

 

«Вскоре началась Долгая Зима, и Рохан пять месяцев лежал под снегом (с ноября по март 2758—2759). И рохирримы, и их враги сильно страдали от холода и голода. В Пропасти Хельма начался сильный голод, и, впав в отчаяние, младший сын Хельма Хама, вопреки приказу короля, вывел своих людей в набег. Все они погибли в снегу. Хельм был истощен яростью, голодом и горем, и ужас перед ним заставил бежать многих осаждавших. Он выходил один, одетый в белое, прокрадывался, как снежный тролль, в лагерь своих врагов и так убил многих своими руками. Все верили, что если у Хельма нет оружия, то никакое оружие не может поразить его. Данлендцы говорили, что, не находя другой пищи, он пожирал людей. И такие рассказы долго сохранялись в Данленде. У Хельма был большой рог, и вскоре было замечено, что перед выходом из крепости он трубит в него; и при звуках рога такой ужас нападал на врагов, что, вместо того чтобы собраться, схватить его и убить, они бежали куда глаза глядят.

Однажды люди услышали рог Хельма, но сам он не вернулся. Утром впервые за много дней блеснуло солнце, и все увидели неподвижную белую фигуру у выхода из Пропасти. Ни один данлендец не осмелился подойти к ней. Так стоял Хельм, мертвый, как камень, но даже не преклонив колен. Люди говорят, что до сих пор в горах иногда слышен рог Хельма, а сам гнев Хельма ходит среди врагов Рохана, убивая их ужасом.

Вскоре после этого кончилась зима. Из Данхэрроу спустился Фреалав, сын Хильды, сестры Хельма. С небольшим отрядом отчаянных воинов он захватил Вульфа в Медусельде и убил его. После таяния снегов начались большие наводнения и широко разлился Энтвош. Захватчики с Востока погибли или отступили, и наконец пришла помощь из Гондора одновременно по западной и восточной дорогам с гор. До конца этого года (2759) данлендцы были изгнаны даже из Исенгарда. Фреалав стал королем.

Хельма перенесли из Хорнбурга и похоронили в девятой могиле. Впоследствии на ней так густо цвели симбельмины, что вся могила казалась укрытой снегом. Когда Фреалав умер, началась новая линия могил».

 

Число рохирримов существенно сократилось из-за войны и голода, сильно пострадал их скот и лошади; и хорошо, что в течение многих лет им больше не угрожала никакая опасность. До правления короля Фолквайна они не могли восстановить свою прежнюю силу.

Во время коронации Фреалава с большими отрядами появился Саруман, произнося хвалу могуществу рохирримов. Вскоре он получил разрешение поселиться в Исенгарде. Это разрешение дал ему Верен, наместник Гондора, так как Гондор по-прежнему считал Исенгард своей крепостью, а не частью Рохана. Верен также передал Саруману ключи от Ортанка. Ни один враг не мог войти в эту башню или причинить ей ущерб.

Так Саруман начал вести себя как повелитель людей. Сначала он удерживал Исенгард как лейтенант наместника и комендант крепости. Фреалав, как и Верен, был доволен, считая, что Исенгард находится в руках сильного друга. Саруман долго казался другом, а может, и был им сначала. Хотя впоследствии мало кто сомневался, что Саруман пришел в Исенгард в надежде найти Камень и с целью созидания собственного могущества. Несомненно, что после последнего Белого Совета (2953) его намерения по отношению к Рохану, хотя он и скрывал их, были враждебными. Он объявил Исенгард своей собственностью и начал укреплять его, как бы в намерении соперничать с Барад-Дуром. А друзей и слуг он выбирал себе из тех, кто ненавидит Гондор и Рохан. Среди них были и люди, и более злые существа.

 

Короли Марки

 

Первая линия

 

Годы даны по летоисчислению Гондора (Третья Эра).

Обозначены даты рождения и смерти.

 

2485-2545

1. Эорл Юный. Назван так потому, что сменил своего отца в юности и до старости оставался рыжеволосым и румяным. Дни его были укорочены внезапным нападением жителей Востока. Пал Эорл по ходу сражения в Волде, и тогда была воздвигнута первая могила. Здесь же был похоронен и Фелароф.

 

2512-2570

2. Брего. Он изгнал неприятеля из Волда, и в течение многих лет Рохан не подвергался нападениям. В 2569 году он завершил строительство большого дворца Медусельда. На пиру его сын Балдор поклялся, что пройдет Тропами Смерти, пошел и не вернулся^[34]. Брего умер от горя на следующий год.

 

2544-2645

3. Алдор Старый. Второй сын Брего. Известен как Старый, потому что прожил долгую жизнь и был королем в течение семидесяти пяти лет. В его время рохирримы усилились и изгнали или подчинили себе последних данлендцев к востоку от Исена. Были заселены Хэрроудейл и другие горные долины.

О следующих трех королях можно сказать очень немного, потому что в Рохане в это время царили мир и процветание.

 

2570-2659

4. Фреа. Старший сын, но четвертый ребенок Алдора. Стал королем уже в старости.

 

2594-2680

5. Фреавайн.

 

2619-2699

6. Голдвайн.

 

2644-2718

7. Деор. В его время данлендцы часто нападали, переправляясь через Исен. В 2710 году они заняли пустой Круг Исенгарда, и их не смогли изгнать оттуда.

 

2668-2741

8. Грам.

 

2691-2759

9. Хельм Молоторукий. В конце его правления Рохан понес большие потери из-за вторжения неприятеля и Долгой Зимы. Хельм и его сыновья Халет и Хама погибли. Королем стал Фреалав, сестрич Хельма.

 

Вторая линия

 

2726-2798

10. Фреалав Хильдесон (сын Хильды). В его время в Исенгарде, откуда были изгнаны данлендцы, поселился Саруман. Сначала рохирримы приветствовали его дружбу в дни смерти и слабости.

 

2752-2842

11. Бритта. Люди прозвали его Леова, потому что он помогал всем нуждавшимся. В его время происходила война с орками, которые, изгнанные с Севера, искали убежища в Белых Горах^[35]. Когда он умер, считалось, что все орки уничтожены; но на самом деле это было не так.

 

2780-2851

12. Валда. Он был королем лишь в течение девяти лет. Убит вместе со всеми спутниками, когда, возвращаясь горными тропами из Данхэрроу, попал в засаду орков.

 

2804-2864

13. Фолка. Он был великим охотником, но поклялся не охотиться на диких зверей, пока хоть один орк остается в Рохане. Когда была найдена и уничтожена последняя оркская крепость, он отправился на охоту на огромного кабана в пихтовом лесу Эверхолта. Он убил кабана, но тот нанес ему клыками смертельную рану.

 

2830-2903

14. Фолквайн. Когда он был королем, рохирримы восстановили свои силы. Он отвоевал западные территории (между Адорном и Исеном), занятые данлендцами. Рохан оказал большую помощь Гондору в тяжелые дни. Когда Фолквайн узнал, что харадримы с большим войском напали на Гондор, он послал много людей на помощь наместнику. Он хотел сам вести войско, но его отговорили, и его сыновья-близнецы Фолкред и Фастред (родились в 2858 году) пошли вместо него. Они пали рядом в Итилиенском сражении (2885). Турин II, наместник Гондора, выслал Фолквайну богатую виру золотом.

 

2870-2953

15. Фенгел. Третий сын и четвертый ребенок Фолквайна. Его не поминают добрым словом. Он был жаден к золоту, прожорлив, ссорился со своими маршалами и детьми. Тенгел, его третий ребенок и единственный сын, достигнув совершеннолетия, оставил Рохан, долго жил в Гондоре и заслужил большие почести на службе Тургону.

 

2905-2980

16. Тенгел. Он долго не брал себе жены, но в 2943 году женился на Морвен из Лоссарнаха в Гондоре, хотя она была моложе его на 17 лет. В Гондоре она родила ему троих детей, из которых единственным сыном был Теоден, второй ребенок. Когда Фенгел умер, рохирримы призвали Тенгела, и он очень неохотно вернулся. Он оказался добрым и мудрым королем, хотя в доме его звучала речь Гондора, и не всем это нравилось. Морвен родила ему в Рохане еще двух дочерей, и последняя из них, Теодвин, была самой прекрасной, хотя родилась поздно, в 2963 году. Брат очень любил ее.

 

2948-3019

17. Теоден. В сказаниях Рохана его называют Теоден Эднью, или Возобновленный, потому что он поддался чарам Сарумана, был излечен Гэндалфом и восстал в последний год своей жизни, поведя своих людей к победе у Хорнбурга, а затем в битву на полях Пеленнора — самое грандиозное сражение эры. Он пал перед воротами Мундберга. Некоторое время он лежал в земле своего рождения, среди мертвых королей Гондора, но впоследствии был отвезен в Эдорас и захоронен в восьмой могиле своей линии. После него началась новая линия.

 

Третья линия

 

В 2989 году Теодвин вышла замуж за Эомунда из Истфолда, главного маршала Марки. Ее сын Эомер родился в 2991 году, а дочь Эовин — в 2995-м. В это время снова поднялся Саурон, и тень Мордора достигла Рохана. Орки начали нападать на восточные районы Марки, убивать или красть лошадей. А другие орки спустились с Туманных Гор, в основном это были большие уруки, которых нанял к себе на службу Саруман, в чем его давно уже подозревали. Главные заботы Эомунда сосредоточились в восточных районах; он любил лошадей и ненавидел орков. Получив сообщение о нападении, он в гневе бросался на врага, сколько бы всадников с ним ни было. Так он и погиб в 3002 году: преследовал небольшой отряд до границ Эмин-Муила, а там его поджидало, затаившись в скалах, большое войско.

Вскоре после этого Теодвин заболела и умерла, к большому горю короля. Ее детей он взял к себе в дом, называя их сыном и дочерью. У него был лишь один собственный ребенок — сын Теодред, которому исполнилось двадцать четыре года. Королева Эльфхильд умерла при рождении сына, и Теоден не женился снова. Эомер и Эовин росли в Эдорасе и видели, как сгущалась Тьма в залах Теодена. Эомер был похож на отца, но Эовин была высока и стройна, отличалась грацией и гордостью, унаследованными от Морвен Лоссарнахской, которую рохирримы прозвали Стальным Блеском.

 

Ч. Э. 63 (3084)

Эомер Эадиг. Еще юношей он стал маршалом Марки (3017), и ему были поручены обязанности его отца по охране восточных районов. В Войне Кольца Теодред пал в битве с Саруманом <