Крестовый поход (крестовым походом идти)

В XI–XIII веках западные дворяне-рыцари многократно ходили походом в Палестину. Поводом этих походов, названных «крестовыми», было завоевание Иерусалима и других городов Палестины, где, по преданию, находился «гроб господень».

На самом деле рыцари шли в Азию, чтобы обогатиться. Они хотели проложить заново пути в богатую Индию, перехваченные арабами; а вдохновляли их на это европейские купцы и католическое духовенство. Они собирали пестрые, многонациональные рыцарские отряды свирепых вояк и грабителей с нашитыми на плащах крестами…

Теперь под «крестовым походом» разумеют обычно попытки империалистов натравить на Советский Союз и демократические страны капиталистические государства. Говорили о «крестовом походе» Антанты против революционной России в дни гражданской войны, а также о «крестовом походе против коммунизма», который и в мирные дни ведет реакционная буржуазия капиталистических стран, запрещая компартии, арестовывая вождей рабочего движения, и т. п.

Первоначально узкое значение этих слов расширилось, стало более общим.

 

 

Крокодиловы слезы

Древние египтяне считали нильских крокодилов носителями божественного зла. Их кормили, к ним обращались с заклинаниями, чтобы усмирить их гнев. Кровожадность и коварство крокодила послужили поводом для удивительных фантазий. Древнегреческий ученый Элиан в своем зоологическом трактате писал, что крокодил, набрав в рот воды, обливает ею крутые тропинки, по которым люди и животные спускаются к реке. Как только жертва поскользнется и упадет, крокодил подскакивает к ней и пожирает.

Другие рассказывали, будто чудовище, проглотив туловище человека, почему-то всегда орошает его голову слезами и только тогда заканчивает свое страшное пиршество.

 

 

В одном из русских «Азбуковников» — своеобразном словаре XVII века — это древнее поверье было пересказано так: «Крокодил зверь водный… Егда имать человека ясти, тогда плачет и рыдает, а ясти не перестает, а главу от тела оторвав, зря (то есть смотря на нее), плачет».

Вот это «лицемерие» крокодилов еще в древности дало повод для возникновения выражения, известного у всех народов. Крокодиловы слезы — фальшивые слезы, притворные сожаления.

Ну, а все-таки, имеет ли под собой какую-то почву рассказ о слезах?

Льют ли их крокодилы или они всего лишь плод буйной фантазии древних?

Ответить на это не так уж просто.

Автор сатиры «Похвала глупости» Эразм Роттердамский (XVI век) полагал, что у крокодила при виде человека текут не слезы, а слюнки. Прошло четыре века, но до последнего времени никто так и не узнал ничего достоверного о крокодиловых слезах. Их тайну разгадали совсем недавно шведские ученые Фанге и Шмидт-Нильсон. Оказалось, что крокодилы и в самом деле плаксивые существа. Но вызвано это не избытком чувств, а… солей. У крокодила для удаления из организма избытка солей развились особые железы; выводные протоки этих желез расположены у самых глаз крокодила. Вот и выходит: заработали эти железы — и крокодил «заплакал» горючими солеными слезами.

Итак, крокодиловы слезы — это не слезы коварства и лицемерия, да, строго говоря, и не слезы вообще. Но связанное с древней ошибкой выражение живет в языке и наверняка останется в речи народов на многие века.

А зачем языку от него отказываться? Плачут ли крокодилы или нет, есть немало людей, обожающих по всякому поводу лить ручьи притворных слез, слез, текущих из человеческих глаз, но по существу понятия — «крокодиловых».

 

 

Круговая порука

Обычно бывает так: если я совершил проступок, то отвечаю за него тоже я — мои друзья или соседи тут ни при чем.

Но в старой русской деревне действовал закон круговой поруки: если один совершал проступок, отвечал за него «весь мир», то есть крестьянская община.

Если один отказался участвовать вместе с другими в чем-нибудь незаконном, — по мнению властей, — ему все равно приходилось нести ответственность по правилу: «один за всех, все за одного».

Теперь у нас, разумеется, не существует ничего подобного (только гитлеровцы вводили на оккупированной земле этот варварский закон, расстреливая и сжигая целые деревни, когда бывал кем-то убит хоть один фашистский солдат), но выражение «круговая порука» еще живет. Правда, употребляем мы его в ином смысле: о ней говорят там, где нарушители закона из страха перед товарищами, законом, судом покрывают преступления друг друга.

 

 

Кузькина мать

Как-то раз недобрый заокеанский гость услышал в разговоре с русскими слова «показать кузькину мать». «Что это такое?» — обратился он к своему переводчику. Тот долго ломал голову и наконец сказал: «Показать мать Кузьмы». — «А кто такой Кузьма?» Переводчик развел руками.

Затруднение, испытанное переводчиком, вполне понятно: ведь идиомы — это своеобразные выражения, неразложимые и неизменяемые, значение которых не зависит от значения составляющих их слов.

Так и в данном случае. «Кузькина мать» — это совсем не «мать Кузьмы», а «показать кузькину мать» — это не значит выставить ее для обозрения или представить ее гостям.

Каково же происхождение этой идиомы? Надо признаться, что наши языковеды еще не сделали серьезной попытки объяснить ее. Чаще всего этот фразеологизм связывается с нездоровыми отношениями между хозяином и работниками во время взаимных расчетов и возникающими отсюда обидами и угрозами (см. выражение «объегорить» и «подкузьмить»).

Автор же этих строк считает, что родословная данного фразеологизма иная.

Слышали ли вы о хлебном жучке, которого в простонародье называют «кузькой», а ученые — «Anisoplia austriaca»? Это небольшое темно-зеленое насекомое с красно-бурыми надкрыльями, довольно безобидное на вид. Так, по крайней мере, считают те, кто близко с ним не знаком. На самом же деле кузька своей прожорливостью может легко соперничать с саранчой и считался поэтому самым страшным бичом для крестьян.

Тучами налетал он на хлебные злаки, высасывал молодые зерна ржи, овса и пшеницы и, опустошив один район, перебирался в соседний. Как с ним ни боролись — спугивали канатом, собирали руками, уничтожали его яйца и куколки, — но все эти меры не приносили видимого результата. Ныне с кузькой успешно борются химическими средствами и всерьез его уже никто не принимает. А раньше дурная слава сделала жучка-вредителя даже героем одной не очень приятной поговорки. Пообещать кому-нибудь «подпустить кузьку» значило доставить неприятность, досадить, причинить вред (сравните выражение «свинью подложить»).

Ну, а если опасен кузька, то еще опаснее «кузькина мать». Не случайно производное от слова «мать» — матёрый (враг, преступник) означает: хитрый, опытный, отъявленный, полный сил.

Вот так, возможно, и родилось выражение «показать кузькину мать» — синоним строгого предупреждения, угрозы.

Может быть, читателям известно другое, более убедительное объяснение разбираемого словосочетания? Это было бы замечательно.

 

 

Курить фимиам

Фимиам — это то же, что ладан, душистая смола, которую сжигают для получения благовонного дыма в церквах при богослужении. В древности ладан «воскуряли» не только перед алтарями богов, но и во время торжественных церемоний при дворе. Эти курения обычно сопровождались похвалами тому, в честь кого сжигались благовония, курился фимиам.

«Курить фимиам» и до сих пор (теперь уже только в переносном смысле) означает: воздавать всяческие почести, петь славословия, непомерно и восторженно восхвалять. Для нас это выражение близко к таким, как «аллилуйю петь», «акафист петь» (см.).

 

 

Курский соловей

Соловей — любимая птица нашего народа, пернатый мастер первого ранга. Издавна у нас существовали ценители соловьиного пения: они не только тонко разбирались в его «коленах», но строго различали разные соловьиные «школы». Лучшими мастерами считались соловьи из средней части России, особенно из окрестностей Курска. Поэтому они ценились выше других на птичьем рынке, а самое сочетание слов «курский соловей» стало применяться в похвальном смысле к отличным певцам, а в насмешливом — к сладкоголосым и вычурным говорунам-краснобаям.