Часть 4. Все в твоих руках. Глава 5

Набросив на себя чары Отвлечения внимания, Северус сосредоточил свои мысли на бирюзовом квадратике на карте Лондона и аппарировал. Здание, возле которого он очутился, было сплошь расписано по фасаду веселенькими граффити. По периметру шел забор из довольно частой сетки, а за ним Снейп рассмотрел небольшую детскую площадку. Северус оглянулся вокруг. Судя по окружавшим его людям, население района составляли в основном иммигранты. Надпись на табличке рядом с дверью гласила: «Муниципальный детский приют Брикстона». Под табличкой имелся кодовый замок с кнопкой вызова для посетителей. Северус сделал несколько вдохов и выдохов, чтобы слегка унять бешено бьющееся сердце — он специально не стал пить Умиротворяющий бальзам, так как тот не только успокаивал, но и немного затормаживал все реакции — и нажал на кнопку.

— Да? — донесся из динамика равнодушный женский голос.

— Здравствуйте, — как можно более вежливо сказал Северус, — я хотел бы встретиться с директором данного заведения.

— Вам назначено?

Северус прикрыл глаза. Этот разговор возле запертой двери начинал раздражать его. К сожалению, «достать» Конфундусом спрятавшуюся за аппаратурой женщину не представлялось возможным. Как же было соблазнительно применить к кодовому замку заклятие Алохомора, но он дал себе слово воспользоваться магией лишь в самом крайнем случае. И поэтому продолжал терпеливо топтаться на лестнице, судорожно сжимая в кармане пальто палочку.

— Нет. Но у меня очень важное дело...

— Извините, миссис Томпсон не сможет принять вас сегодня. Оставьте ваш номер телефона, мы вам перезвоним!

Северус почувствовал, как в нем закипает гнев. Он-то рассчитывал на приватную беседу с глазу на глаз, а эти мордредовы магглы со своей техникой даже не позволяют ему попасть внутрь!

— Послушайте, мисс, — он постарался, чтобы голос звучал умоляюще, — это действительно чрезвычайно важно! В вашем приюте находится моя дочь!

Несколько долгих мгновений из динамика не доносилось ни звука. А потом замок щелкнул, Северус толкнул тяжелую дверь, и она отворилась.

 

* * *

 

— Здравствуйте, — немолодая темнокожая женщина с очень усталым лицом кивнула на стоявший напротив стул, — присаживайтесь. Меня зовут Марша Томпсон. Я социальный работник и, как вы уже, конечно, знаете, директор детского приюта при социальной службе Брикстона. Простите, мне придется заполнить ряд бланков, прежде чем я смогу рассказать вам о девочке. Можно посмотреть ваши документы?

Она производила довольно приятное впечатление, и Северус решил пока не спешить с Конфундусом, оставив его в качестве крайнего средства.

Он протянул женщине паспорт на имя Северуса Принца и справку ДНК-теста, удостоверявшего его отцовство. Она внимательно все изучила и заполнила несколько граф в лежавшей перед ней анкете.

— Ваше семейное положение?

— Холостяк, — не раздумывая, соврал Снейп. Его магический брак с восемнадцатилетним Поттером вряд ли кому-либо здесь был интересен.

— В таком случае вы поступили очень благоразумно и дальновидно, пройдя тест на отцовство. Это избавит вас от лишней бумажной волокиты, — похвалила его миссис Томпсон. — Ваш адрес и телефон?

«Еще пара подобных вопросов — и ей не избежать Конфундуса, а вероятнее всего, и Обливиэйта», — решил про себя Северус, назвав адрес невидимого для магглов дома на площади Гриммо, 12 и телефон опустевшего больше года назад коттеджа Дурслей, которым предусмотрительно снабдил его Гарри.

— Место работы и должность?

— Частная школа Вонингс (1), преподаватель химии, — быстро среагировал Снейп.

— Отлично. Нам, естественно, понадобятся справка с места работы и декларация о доходах. Ну и, разумеется, справка из полиции об отсутствии у вас криминального прошлого. Но все это вы сможете принести в следующий раз. Я знаю, — сказала она с теплой, понимающей улыбкой, — вам не терпится поскорее увидеть девочку, но давайте мы сначала покончим с официальной частью нашей беседы, а потом я с удовольствием покажу вам дочку.

«Мерлин свидетель, я не хотел этого! — подумал Северус, сжимая в кармане пиджака палочку и мысленно произнося Конфундус. — Но эти магглы иногда сами напрашиваются на подобное обращение. Вот же, на ее столе лежит доказательство того, что я — законный отец девочки. К чему вся эта дополнительная бумажная волокита? Неужели с чужими людьми, которые смогут предоставить «справки с места работы и из полиции», ей будет лучше, чем в ее родном мире, с ее родным отцом?»

Впрочем, теперь это были лишь риторические вопросы. После применения заклятия миссис Томпсон стала куда менее требовательной. Она абсолютно забыла о своем намерении продолжать «допрос» незадачливого родителя, умудрившегося «прошляпить» собственного ребенка и столько месяцев не интересовавшегося его судьбой.

— Так вы расскажете мне об Эйлин? — подтолкнул ее Снейп наводящим вопросом, заодно проверяя, хорошо ли действует Конфундус.

— Конечно, — покладисто согласилась миссис Томпсон. С минуту она казалась несколько растерянной, но довольно быстро взяла себя в руки, подошла к шкафу за ее спиной и вытащила оттуда тонкую картонную папку с надписью на титульном листе: «Эйлин», — и в скобочках: «Фамилия отсутствует». — Видите ли, мистер Принц, социальная политика Великобритании направлена на ускорение процессов усыновления, — она заговорила сухим, бесстрастным голосом, словно читала отчет в Министерстве. — Нам, социальным службам, вменяется в обязанность в кратчайшие сроки найти для брошенного родителями ребенка приемную семью. Разумеется, спрос на малышей гораздо больше, но в случае с вашей дочерью...

— А что не так с Эйлин? — напрягся Снейп.

— Она... как бы это сказать... крайне странно ведет себя для одиннадцатимесячного младенца. Персонал описывает ее как очень спокойную, но замкнутую девочку. Она достаточно развита физически, уже умеет самостоятельно вставать, держась за прутья кроватки, и пытается ходить по манежу, но при этом не издает ни звука. Нянечек она нервирует и пугает, хотя хлопот с ней куда меньше, чем с прочими детьми. И еще... Она не болеет, как другие малыши. Совсем. У нас недавно была настоящая эпидемия желудочного гриппа. Ну, вы себе представляете: понос, рвота, высокая температура. Заразились все дети, нянечки, даже мне перепало. Здоровой осталась только Эйлин. И вот, пожалуй, тоже загадка: к нам постоянно приходят бездетные пары. На усыновление младенцев вообще существует очередь... А стоит мне лишь достать папку Эйлин, чтобы показать ее потенциальным усыновителям, она как будто чувствует это и впадает в истерику. Кричит и плачет до судорог, а ведь обычно мы НИКОГДА ее не слышим. За то время, что она у нас, мы так и не смогли подобрать ей приемную семью. Это в какой-то мере рекорд. Как правило, такие маленькие детки у нас не задерживаются. Поэтому мы записались на консультацию к детскому невропатологу, чтобы продиагностировать Эйлин на предмет той или иной степени аутизма.

Северус впервые слышал название этого заболевания, но одно он знал абсолютно точно: за две недели до его «приглашения» в Малфой-мэнор Эйлин была совершенно нормальной и здоровой. Более того, она уже лопотала несколько слов на своем, малопонятном взрослым, языке. И она улыбалась! Снейпу, Менси, даже вечно подавленной и мрачной Эжени. Вероятно, то обстоятельство, что малышку насильно вырвали из привычной для нее среды, вынудило ее вести себя столь несвойственным ей образом. Злость на Эжени, причинившую такой вред собственному ребенку, на миг грозила захлестнуть его, но он тут же заставил себя вспомнить, кто являлся прямым виновником ее депрессивного состояния.

— Так я могу забрать дочь немедленно? — спросил он, стараясь ничем не выдать своего волнения.

— Конечно, мистер Принц! Все бумаги у вас в порядке. Так что мы сейчас же пойдем в крыло для младенцев, и я дам распоряжение подготовить девочку. У вас есть коляска? Она тяжеленькая.

— Нет, я предпочитаю нести ее на руках, — сказал Северус, все еще сомневаясь, что все получится и ему удастся вызволить дочь из цепких лап маггловской бюрократии.

— Как вам будет удобно, — отозвалась директриса.

Она поднялась из-за стола. Снейп учтиво открыл дверь, пропуская миссис Томпсон вперед, и прошептал: «Акцио, удостоверение личности!» — а затем: «Эванеско!» — в сторону заполненных анкет и папки с делом Эйлин. Документы мгновенно исчезли со стола, оставив его девственно-чистым.

 

* * *

 

В отделении для младенцев царил невообразимый гвалт. Эйлин, единственный белокожий ребенок среди смуглых и вовсе темных малышей, сидела в обнесенной сеткой кроватке и сосредоточенно пыталась стащить с ноги носок.

— Знакомьтесь, это мистер Северус Принц, отец Эйлин, — представила Снейпа персоналу миссис Томпсон.

Чувствуя, как в груди бешено заходится сердце, Северус подошел ближе и тихо позвал:

— Эйлин...

Девочка подняла черноволосую головку и... улыбнулась ему во все свои четыре зуба.

— Невероятно! — всплеснула руками нянечка в традиционном мусульманском платке. — Вы только посмотрите на нашу неулыбу!

Эйлин все-таки сорвала с ноги носок и теперь стояла в кроватке, протягивая руки к Снейпу и требовательно лопоча:

— Па... па...

— Просто чудо какое-то, — на глазах у второй воспитательницы показались слезы.

— Мистер Принц пришел, чтобы забрать Эйлин, — сказала меж тем директриса. — Все формальности уже улажены. Айша, — обратилась она к молодой девушке в платке, — будьте добры, переоденьте малышку...

Снейп решил действовать быстро, пока в комнате находились лишь три женщины. Он собрал все внутренние силы, сосредоточился и, переводя взгляд с одной на другую, мысленно произнес: «Обливиэйт», — навсегда стирая из памяти работниц приюта себя и свою дочь.

Пока совершенно дезориентированные магглы дружно хлопали ресницами, Северус вынул Эйлин из кроватки, набросил на них обоих Дезиллюминационные чары и, стараясь ступать как можно тише, покинул здание.

 

* * *

 

Очутившись на улице, Снейп осмотрелся, приглядываясь к поведению окружавших его магглов. Такси в этом районе Лондона были редкостью, но все же пару раз он заметил, как стоявшие на тротуаре прохожие поднимали руку в характерном жесте, и рядом с ними тормозила машина.

Северус проделал то же самое, но одно или два такси почему-то промчались мимо. Лишь тут он сообразил, что на них все еще Дезиллюминационные чары. Внутренне посмеиваясь над собой и представляя, как будет рассказывать о приключениях «Снейпа — похитителя младенцев» Гарри, Северус зашел в ближайшую подворотню и, предварительно убедившись, что поблизости никого нет, произнес контрзаклятие.

Все это время Эйлин вела себя очень спокойно, только периодически тянула его за волосы, пытаясь привлечь к себе внимание занятого другими проблемами отца, да повторяла чуть слышно:

— Па... па...

Когда наконец возле них остановилось такси и он, назвав адрес: «Площадь Гриммо, 13», — разместился со своей драгоценной ношей на заднем сиденье, Северус почувствовал, как весь дрожит от усталости и напряжения.

Скоро они окажутся дома! А то, что на всякий случай, для их полной безопасности, придется применить Обливиэйт и к водителю, особой роли уже не играло.

____________________________________________

1. «Академия Вонингс» (англ. «Smeltings Academy») — частная школа, где раньше учился Вернон Дурсль, и куда впоследствии поступил его сын Дадли.

Расположение школы неясно. Можно предположить, что она находится в Лондоне, так как там продаётся их школьная форма.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Академия_Вонингс

Глава опубликована: 13.01.2018

Вместо эпилога

Рождество двухтысячного года они встречали шумной и дружной компанией. Гарри справедливо полагал, что Эйлин необходимо общество других детей, и поэтому в доме на площади Гриммо часто бывали Тонкс и Ремус, приводившие с собой малыша Тедди, Рон и Гермиона со своей рыжеволосой егозой Рози и совершенно переставший бояться бывшего грозного профессора зельеварения Невилл с Полумной и их очаровательными близнецами.

Сперва Северус с непривычки ужасно уставал от присутствия в доме больше одного ребенка, но Эйлин с такой радостью играла с детьми его бывших соратников по Ордену и учеников, что он смирился и даже начал находить во всем этом гаме, визге и смехе своеобразное удовольствие.

Вот и теперь за сервированным в парадной гостиной столом собралась целая тьма народа — одно семейство Уизли насчитывало свыше пятнадцати человек! Кричер, окрыленный своей любовью к Менси и помолодевший лет этак на сто, не ворчал, как в былые времена, а носился по Блэк-хаусу, стремясь угодить гостям «хозяина Гарри» и «хозяина Северуса». Молли провела блестящую дипломатическую работу, уговорив Менси разрешить ей тоже поучаствовать в приготовлении праздничных блюд, и Снейп не мог с уверенностью сказать: чьи пироги ему нравятся больше. Фред и Джордж принесли с собой волшебные фейерверки и запускали их под потолком, расцветив гостиную всеми цветами радуги и вызвав дружные восторженные вопли у малышни. Эйлин гордо восседала на коленях у Гарри (или как его официально называли — «папы Га»), вся перемазанная в креме от шоколадного торта, который она слизывала прямо с маленьких пухлых пальчиков — и кто, спрашивается, учил ее хорошим манерам?! Завтра ей исполнялось три года, и, помимо рождественских, ее завалили горой подарков ко дню рождения, а Менси создала в ее честь настоящий шедевр кулинарного искусства из бисквита, взбитых сливок и шоколада.

Северус представил на миг, как ночью, когда гости наконец разойдутся по домам, он будет сцеловывать всю эту невообразимую сладость с губ Гарри (а возможно — и даже скорее всего — не только с губ), и судорожно вздохнул, пытаясь подавить так неуместно и внезапно возникшее желание.

Гарри за эти два с лишним года стал для него не просто супругом, любовником, человеком, с которым он вместе воспитывал дочь, помощником в его частной лаборатории. Он стал для него всем. Воздухом, которым Северус дышал, его снами и явью, смыслом его жизни.

Снейп и не предполагал, что способен любить настолько сильно. Он знал тело Гарри лучше собственного. Он изучил его, лаская языком, губами и руками, до каждого изгиба, шрамика, мельчайшей родинки. Он, привыкший все и всегда контролировать, научился получать удовольствие, отдаваясь своему невозможно любимому мальчишке.

Он баловал Гарри, наверное, чаще, чем маленькую Эйлин, в отношении которой он порой придерживался (по крайней мере, на словах) хоть какого-то подобия воспитания. Искупав и уложив дочь, Северус сам наливал для Гарри ванну, мыл ему голову, делал расслабляющий массаж с ароматическими маслами... Изредка после этого они даже успевали добраться до спальни.

Когда никто — ни ревнивица Эйлин, ни неразлучная парочка домовых эльфов — не видели их, Снейп сажал Гарри на колени. Сентиментально и не по-мужски?! А кто посмеет осуждать их в собственном доме? К тому же так было гораздо удобнее целоваться, забираясь жадными руками под футболку, джемпер или халат, прежде чем избавиться от них вовсе.

Их дни были заполнены работой в лаборатории, учебой Гарри на курсах артефактологии при Министерстве магии (ни Шеклболт, ни Рон так и не сумели соблазнить «Избранного» пойти в Академию авроров), хлопотами, связанными с воспитанием маленького ребенка, а ночи, по праву принадлежавшие только им одним, — любовью: медленно-тягучей или безудержно страстной. Занимаясь сексом, они научились меняться местами и часто доводили друг друга до бурных одновременных оргазмов. И Северус, когда-то старавшийся обуздывать бушевавшие в нем эмоции, кричал и стонал, под стать своему молодому партнеру, для которого даже слезы после разрядки были вполне обычным делом.

Изредка их еще мучили кошмары, особенно в их первую зиму, когда вдруг выяснилось, что у Гарри поднывает сломанное в подвалах Малфой-мэнора запястье, и эта, казалось бы, малость внезапно вновь вернула их к воспоминаниям о пережитом ими обоими ужасе. Именно тогда Гарри, истерзанный ночными видениями, от которых не спасало и зелье Сна без сновидений, решил бороться с ними физической усталостью и интеллектуальными нагрузками и поступил на курсы артефактологов. Как ни странно, это помогло. Для учебы Гарри было необходимо пополнить свой запас знаний о Высших зельях, и Северус с радостью начал давать бывшему ученику индивидуальные уроки. В результате оба так выматывались, что кошмары не выдержали такого натиска и отступили.

А еще у Гарри появилась отдушина в виде Эйлин. Он сам не раз признавался Северусу, что малышка одной лишь улыбкой способна прогнать из его души всех пробравшихся туда тайком дементоров и боггартов.

 

* * *

 

Снейп смотрел на двух самых близких ему людей, на их лица, расцвеченные огнями фейерверков, и перед ним, словно в калейдоскопе, кружились события промчавшихся двух с небольшим лет. С того момента, когда он, применив Обливиэйт к водителю такси, вошел со своей драгоценной ношей в дверь дома на площади Гриммо.

Глядя сейчас на Гарри и Эйлин, Северус вспомнил, как он вступил в гостиную, крепко прижимая к себе дочь. Гарри, который нервно расхаживал перед камином, хотя точно знал, что никакие волшебные перемещения с маленьким ребенком нежелательны, при их появлении остановился как вкопанный и тихо сказал:

— Мерлин, какая она удивительная! — а потом добавил, протянув руки: — Ну, иди к папе Гарри.

Северус сглотнул образовавшийся в горле комок — все-таки в их семье плакать было позволено исключительно Поттеру — и передал Эйлин Гарри. Она мигом стащила с него очки и, прижавшись к совершенно незнакомому для нее человеку, принялась что-то лопотать.

Северус воскресил в памяти их первый месяц втроем, когда малышка категорически отказывалась спать в предназначенной ей комнате, непрерывно кричала, и Гарри решился на отчаянно непедагогичный шаг: просто взял Эйлин к ним в постель. На этом проблемы со сном у маленькой мисс Снейп (или по маггловским документам — Принц) немедленно исчезли, правда, начались аналогичные — у ее отца и его юного супруга. Эйлин во сне вертелась как юла, стаскивала одеяло с них обоих и, похоже, высыпалась только она одна.

Зато, так как кровать оказалась занятой, они обнаружили, что сексом можно заниматься в душе, и это не менее, а пожалуй, даже более приятно.

Конец их полному фиаско в качестве воспитателей положила Менси. Появившись однажды утром возле их постели и потешно уперев ручки в бока, она отчитала их, а особенно «хозяина Принца», за то, что они — двое мужчин! — кладут вместе с собой пусть крохотную, но девочку, и она, Менси, не намерена мириться с таким безобразием. С тех пор забота об Эйлин по ночам — если, разумеется, у нее не резались зубки — стала прерогативой домашнего эльфа.

Последние два года почти все мысли и воспоминания Северуса были связаны с Эйлин. И с Гарри. Спустя неделю после воцарения малышки в Блэк-хаусе, когда они втроем проводили время в гостиной, Эйлин вдруг оставила игрушки, встала, немного покачалась на пухленьких ножках, а затем сделала свои первые несмелые шаги в направлении ждавшего ее с раскрытыми объятиями Поттера. Доковыляв до него и уткнувшись ему в шею, она радостно завопила:

— Папа Га... — а потом стерла пальчиком дорожку слез, катившихся из глаз Гарри, и сочувственно спросила:

— Папа бо-бо?

— Нет, солнышко, не бо-бо! — севшим голосом ответил Поттер. — Папа Гарри очень счастлив, что у него есть ты... и папа Северус...

 

* * *

 

— Папа Сева, смотри, огонечки! — кричала Эйлин, подпрыгивая на коленях у Гарри.

И Северус отпустил на волю свои воспоминания и позволил себе просто радоваться жизни. Вместе со всеми любовался фейерверками, от души смеялся, когда подвыпившие Фред и Джордж пели рождественские гимны, кормил Гарри тортом с ложечки, потому что на руках у того восседала Эйлин.

На сердце у Снейпа было хорошо и спокойно. Возможно, этому поспособствовало очередное письмо от Нарциссы Малфой, которое он получил с совой несколько дней назад. К посланию прилагалась посылка, а в ней — невероятно красивая и, должно быть, стоившая огромных денег кукла.

«Дорогой Северус, — писала Нарцисса безупречным каллиграфическим почерком, — мы с Драко хотим пожелать вам с Гарри счастливого Рождества, а также поздравить малышку Эйлин с днем рождения. Надеюсь, подарок придется ей по вкусу. Его выбирала невеста Драко — Астория Гринграсс. Их брак был оговорен давным-давно, но, похоже, они с Асторией смогли понравиться друг другу. Мне кажется, она станет для Драко верной спутницей жизни.

На следующей неделе Драко прибудет порталом в Британию.

Люциус отбыл треть своего наказания в Азкабане и, как тебе, конечно, известно, через месяц выйдет на свободу по специальной амнистии от Министра Шеклболта. Его заключение было не столько тяжелым — ты же знаешь, что после применения к Эйвери «поцелуя дементора» этих чудовищ навсегда удалили из Азкабана, — сколько тоскливым. Люциусу позволили раз в месяц писать Драко, и мне даже удалось уговорить сына начать отвечать ему.

Драко планирует заняться восстановлением Малфой-мэнора, иначе Люциусу некуда будет вернуться. Что же касается меня, то я пока не решила для себя, готова ли встретиться с мужем. Я опасаюсь, что призраки прошлого все еще разделяют нас. Думаю, мне просто требуется еще немного времени. Надеюсь, Люциус поймет меня правильно и не посчитает предательницей.

Да, самое главное. На днях мы с Драко были в Париже — он собирался посоветоваться со мной насчет покупки колец для помолвки — и в одном из кафе в маггловской части города я увидела нашу с тобой протеже. Она сидела за столиком рядом с державшим ее за руку молодым человеком, смеялась и иногда поглаживала свой уже довольно выдающийся вперед животик. Полагаю, тебе приятно будет узнать, что выглядела она совершенно счастливой. Как мать я, разумеется, не могу одобрить ее поступка с Эйлин, но кто я такая, чтобы судить ее? Бедная девочка в прошлом настрадалась с лихвой, и, хочу верить, теперь в ее жизни все наладится.

Я искренне радуюсь, что после всех испытаний судьба послала тебе Гарри и Эйлин. Береги их и счастливого Рождества!»

 

* * *

 

Проводив гостей и предоставив эльфам убирать со стола, они с Гарри и Эйлин перебрались в малую гостиную, устроились на ковре и принялись разворачивать именинные подарки. Чего там только не было! И говорящая кукла, чуть ли не больше Эйлин по росту (та самая, присланная из Франции Малфоями), и коробка волшебных фейерверков, так полюбившихся девочке, и огромный плюшевый мишка, к которому малышка сразу полезла обниматься, и нарядные платьица, и даже миниатюрная модель метлы. Северус, правда, поспешил поскорее убрать этот, по его мнению, небезопасный подарок подальше от глаз любопытного ребенка — еще, чего доброго, Эйлин и ее отчаянный двадцатилетний папаша Гарри — между прочим, самый молодой ловец за всю историю Хогвартса! — захотят тут же ее опробовать! Кончилось все тем, что Эйлин, утомленная чересчур насыщенным днем, заснула прямо среди груды яркой упаковочной бумаги. Северус осторожно, чтобы не разбудить, взял ее на руки, отнес в детскую и уложил в кроватку. Менси потом будет, конечно, ахать и охать, что малышка так и уснула в своем выходном платье и не почистила перед сном зубы. Но это — завтра, а точнее, уже сегодня утром.

Он подоткнул одеяло, проверил, плотно ли прикрыто окно в детской, и вернулся в малую гостиную, туда, где затушив свечи и налив им два бокала вина, его уже ждал Гарри...

 

* * *

 

С утра Северус планировал, пока все спят, спуститься в лабораторию. Заказов на Антипохмельное в связи с праздниками было просто море, да еще и Кингсли подкинул проект для больницы Святого Мунго — усовершенствовать неимоверно сложное зелье Феникс Лакрима. Кроме того, какой-то непонятливый клиент в который раз просил сварить для него Возбуждающее, слезно умоляя помочь ему спасти разрушавшийся из-за его импотенции брак. Следовало послать бедолаге сову с вежливым отказом и рекомендацией, к кому обратиться за столь деликатным делом. Возбуждающее зелье Северус не стал бы готовить за все золото Гринготтса. Наготовился в свое время, знаете ли!

Но подняться с постели в это рождественское утро ему не дали. Оплели стройными юношескими ногами. Нашептали в уши всякие нежности. Не ведавшими удержу и границ руками довели до такого состояния, что они с Поттером пропустили завтрак, а еще чуть-чуть — и опоздали бы к обеду.

Поэтому гулять с Эйлин они отправились только ближе к вечеру.

В Кенсингтонском парке (1) было безлюдно. Многие еще отдыхали после празднования Рождества, и Северусу даже не понадобилось прибегать к чарам Отвлечения внимания. Он постоянно боялся, что Эйлин увидит кто-нибудь из персонала детского приюта — ведь не всем же сотрудникам он стер память в тот день, когда забирал дочь домой! Но теперь девочка уже настолько выросла и изменилась, что ее вряд ли можно было узнать.

Так что сегодня она и Гарри могли вволю набегаться по дорожкам и вываляться в снегу, укрывшем землю мягким белоснежным ковром.

Северус стряхнул снег со скамейки и присел, засмотревшись на двух самых дорогих ему в мире людей. Эйлин, до этого носившаяся с визгом вокруг Гарри, похоже, слегка подустала и попросилась к нему на руки. И сейчас он шел к скамейке, на которой сидел Снейп, время от времени целуя прижавшуюся к нему малышку в щечку, и улыбался, глядя на Северуса.

Именно в этот момент Северус Снейп понял, что, невзирая на его далеко не безоблачное прошлое, и ему позволено быть невероятно счастливым человеком. Наверное, как и в любой нормальной семье, впереди их еще ждали трудности, но думать о них теперь совершенно не хотелось. Потому что к нему приближались Гарри и Эйлин. Его персональное чудо. И это чудо было его собственностью. Собственностью Принца-полукровки.

_______________________________________

1. Кенсингто́нские сады́ (англ. Kensington Gardens) — королевский парк в лондонском районе Кенсингтон, вокруг Кенсингтонского дворца. До 1728 года представлял собой часть Гайд-парка.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Кенсингтонские_сады

http://lon-don.ru/essential/20150219034115essential.html

Глава опубликована: 17.01.2018

КОНЕЦ