Ален Александер Милн. Винни-Пух

Ален Александер Милн. Винни-Пух

Посвящается ей…

Кристофер Робин и я

Пришли к тебе в гости и просим

Подарок принять. Преподносим

Мы книгу, сюрприз для тебя.

Понравится, нет ли – не знаем,

Но всё же надеемся – да!

Теперь эта книга твоя,

С любовью тебе посвящаем.

Предисловие

Если вам попадётся другая книга о Кристофере Робине, помните, что был когда-то у него лебедь (или у лебедя был Кристофер Робин, уж не знаю, что ближе к истине) и лебедя этого он называл Пух. Конечно, с тех пор утекло много воды, и, прощаясь с лебедем, мы прихватили это имя с собой, полагая, что лебедю оно больше не понадобится. Так вот, когда плюшевый медвеженок заявил, что не имеет ничего против, если его будут звать этим звучным именем, Кристофер Робин, не задумываясь, нарёк его Винни-Пухом. Это имя так и закрепилось за медвежонком. А раз уж я всё разобъяснил про Пуха, наверное, надо сказать пару слов и о Винни.

Если вы живёте в Лондоне достаточно долго, то обязательно рано или поздно заглянете в зоопарк. Есть люди, которые входят в ворота, где стоит указатель «ВХОД», и быстренько пробегают мимо всех клеток подряд, держа курс на другие ворота, с указателем «ВЫХОД». Знатоки же прямиком идут к своим любимым животным и остаются там. Вот и Кристофер Робин, попадая в зоопарк, сразу направляется к медведям. Что-то шепнёт одному из сторожей, двери открываются, и он блуждает по тёмным коридорам, пока, наконец, не добирается до особой клетки. Открывается и её дверца, оттуда выкатывается что-то коричневое и пушистое. Со счастливым криком: «Привет, Мишутка!» – Кристофер бросается в его объятия. Медведя этого зовут Винни, то есть для медведей это имя вполне подходящее, и не зря мы дали его нашему плюшевому медвежонку. Весь фокус в том, что мы никак не можем вспомнить, то ли к Винни добавили Пуха, то ли к Пуху – Винни. Разумеется, когда-то мы это знали, да вот позабыли…

Едва я успел всё это написать, поросёнок Хрюка поднял голову и недовольно проверещал: «А как же я»? «Мой милый Хрюка, – ответил я, – не волнуйся, вся эта книга о тебе». «И о Пухе тоже», – хрюкнул он. Сами понимаете, он просто обзавидовался, решив, что в «Предисловии» речь пойдёт только о Пухе. Пух, конечно, наш любимчик, нельзя этого отрицать, но зато Хрюка обладает достоинствами, которых нет у Пуха. К примеру, если взять Пуха в школу, об этом станет известно всем и каждому. Хрюка же так мал, что прекрасно умещается в кармане. А приятно, знаете ли, ощущать, что он рядом, когда тебя просят ответить, сколько будет дважды семь, а ты сомневаешься – то ли двенадцать, то ли двадцать два. Иногда он вылезает из кармана и заглядывает в чернильницу, а потому по части образования дела у него обстоят получше, чем у Пуха, и тот это, кажется, понимает. У одних в голове что-то есть, у других – нет, говорит он, и тут уж ничего не попишешь.

За Хрюкой подали голос и остальные зверушки: «А как же мы»? И я понял, что в «Предисловии» надо ставить точку – пора переходить к самой книге.

Глава 1,

Глава 2,

Глава 3,

Глава 4,

Глава 5,

Глава 6,

Глава 7,

ПЛАН ПОИМКИ КРОШКИ РУ

1. Общие замечания: Кенга бегает быстрее любого из нас, даже меня.

2. Снова общие замечания: Кенга не спускает глаз с Крошки Ру, если только он не сидит у неё в кармане.

3. Вывод: Если мы хотим украсть Крошку Ру, мы должны далеко убежать от Кенги, прежде чем она заметит пропажу, потому что она бегает быстрее любого из нас, даже меня (см. Первый пункт).

4. Идея: Если Ру выпрыгнет из кармана Кенги, а Хрюка туда запрыгнет, Кенга не заметит разницы, потому что Хрюка очень маленький.

5. Такой же, как Ру.

6. Но Кенгу надо отвлечь, чтобы она не видела, как Хрюка будет впрыгивать в её карман.

7. См. пункт второй.

8. Ещё идея: Если Пух будет что-нибудь очень увлечённо ей рассказывать, Кенга может отвлечься.

9. А я тем временем смогу убежать с Крошкой Ру.

10. Быстро.

11. И разницу Кенга обнаружит не сразу, а только потом.

 

Кролик гордо зачитал свой план, а когда умолк, на какое-то время установилась полная тишина. Наконец, Хрюка, который несколько раз открывал и закрывал рот, не произнося ни звука, сумел выдавить:

– А… потом?

– Ты о чём?

– Когда Кенга обнаружит разницу?

– Вот тогда мы и скажем ей: «Ага!»

– Все трое?

– Да.

– Ой!

– А чего ты так разволновался, Хрюка?

– И то правда, раз мы втроём скажем «Ага!», то волноваться не о чём. Я ничего не имею против. Чего бы мне не хотелось, так это говорить «Ага!» в одиночку. Прозвучит как-то не очень. Между прочим, ты уверен, что ничего не перепутал, когда говорил про зимние месяцы?

– Зимние месяцы?

– Да, насчёт того, что кенги свирепые только зимой.

– А, ты об этом. Всё так, гарантирую. А ты, Пух? Ты понял, что должен сделать?

– Нет, – ответил медвежонок Пух. – Ещё нет, – и тут же добавил. – Так что я должен сделать?

– Ты должен увлечь Кенгу разговором, чтобы она забыла про всё на свете и ничего не замечала.

– Ага! И о чём же мне с ней говорить?

– О чём хочешь.

– Прочитать ей стишок или что-то в этом роде?

– Именно! – воскликнул Кролик. – Великолепно. А теперь, за дело!

И они отправились на поиски Кенги.

Кенга и Ру коротали вторую половину дня на холме в песчаной части Леса. Крошка Ру отрабатывал на песочке очень короткие прыжки. Падал в мышиные норки, вылезал из них, а Кенга суетилась над ним и приговаривала: «Ещё один прыжочек, дорогой, и нам пора домой». Вот тут на холме и объявился никто иной, как Пух.

– Добрый день, Кенга.

– Добрый день, Пух.

– Посмотри, как я прыгаю, – пропищал Ру и тут же угодил в очередную мышиную норку.

– Привет, Ру, крошка ты наш!

– Мы как раз собираемся домой, – поделилась с Пухом своими планами Кенга. – Добрый день, Кролик. Добрый день, Хрюка.

Кролик и Хрюка, которые появились с другой стороны холма, хором ответили: «Добрый день» и «Привет, Ру», – после чего Ру попросил их посмотреть, как он прыгает. И они стояли и смотрели.

Смотрела и Кенга…

– Слушай, Кенга, – начал Пух после того, как Кролик дважды ему подмигнул. – Я не знаю, интересуешься ты поэзией или нет…

– Скорее нет, чем да, – ответила Кенга.

– Жаль, – выдохнул Пух.

– Ру, дорогой, ещё один прыжочек, и нам пора домой.

Последовала короткая пауза, во время которой Ру успел провалиться ещё в одну мышиную норку.

– Продолжай, – громко прошептал Кролик, прикрыв рот лапкой.

– Так вот, возвращаясь к поэзии, – продолжил Пух. – По дороге сюда я сочинил стихи. Звучат они так… э… сейчас вспомню…

– Потрясающе! – воскликнула Кенга. – А теперь, Ру, дорогой…

– Тебе понравятся эти стихи! – пришёл на помощь Кролик.

– Ты будешь от них просто в восторге, – поддакнул Хрюка.

– Только слушать ты должна очень внимательно, – предупредил Кролик.

– Чтобы ничего не пропустить, – пискнул Хрюка.

– Да, конечно, – но Кенга по-прежнему не спускала глаз с Крошки Ру.

– Так где же эти стихи, Пух? – спросил Кролик.

Пух откашлялся и начал декламировать.

 

 

Глава 8,

СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

ОТКРЫТ ПУХОМ

ПУХ ЕГО НАШЁЛ

 

Потом они отправились в обратный путь. И я думаю, хотя полной уверенности в том у меня нет, что Крошку Ру вымыли в тазике с горячей водой, а потом уложили спать. А Винни-Пух вернулся домой очень гордый своим подвигом и первым делом немного подкрепился, поскольку сил он потратил немало.

 

Глава 9,

Глава 10,

ХВАСТЛИВАЯ ПЕСНЯ ПУХА

Трижды ура в честь Пуха!

/Ура в честь кого?/

Да Пуха!

Или плохо со слухом

У вас?

/Нет, но с чего…/

Друзей он от потопа спас!

Трижды ура в честь Винни!

/В камине?/

В честь бравого Винни!

Сам плавать не мог,

Но другу помог.

/А что тут такого?/

Да дайте хоть слово

Сказать. Так вот, я о Пухе.

/О ком?/

Да о Пухе!

И с ним не шутите!

/Не понял, простите?/

Прощаю. Наш Винни

Умён и красив…

/Повторите!/

Умён и красив, повторяю.

И всем запрещаю

Я думать иначе.

Секрет красоты в аппетите!

Он любит поесть и поспать,

Он плавать совсем не умеет,

Но к другу всегда подоспеет,

Когда того надо спасать!

/На лодке?/

На лодке, плоту, сковородке —

Неважно.

Он храбр и отважен,

Наш Винни, и слава ему и ура!

/Достоин он ордена даже!/

Пусть будет он счастлив всегда,

Умён, и здоров, и богат,

Наш мудрый сосед и собрат!

Трижды в честь Пуха ура!

/Ура в честь кого?/

Пуха!

Трижды в честь Винни ура!

/Винни какого?/

Да Винни же Пуха! Медведя!

/Да скажет ли кто-нибудь ясно, толково,

ЧЕГО ОН ТАКОГО

СДЕЛАЛ?/

 

А пока всё это происходило в голове Пуха, Сова разговаривала с Иа.

– Иа, – начала она, – Кристофер Робин устраивает праздничный обед.

– Очень интересно, – отозвался Иа. – Полагаю, они пришлют мне объедки, на которых сначала потопчутся. Какие все они добрые и заботливые! А если и не очень, то стоит ли об этом упоминать.

– Приглашение послано и тебе.

– И на что оно похоже?

– Обычное приглашение.

– Да, я тебя понял. Кто его выбросил?

– Приглашение – это не объедки, его на помойку не выбрасывают. Приглашение посылают, когда хотят кого-то куда-то пригласить. Тебя вот приглашают на праздничный обед. Завтра.

Иа медленно покачал головой.

– Ты, наверное, перепутала меня с Хрюкой. Маленький такой зверушка с оттопыренными ушками. Это Хрюка. Я ему передам.

– Нет, нет! – Сова начала злиться. – Приглашение послано именно тебе.

– Ты уверена?

– Разумеется, уверена. Кристофер Робин сказал: «Передай приглашение всем! Всем до единого!»

– Всем, кроме Иа?

– Всем до единого, – раздражённо повторила Сова.

– Ага! – кивнул Иа. – Это, несомненно, ошибка, но я, однако, приду. Только, если вдруг пойдёт дождь и всё испортит, я не виноват.

 

* * *

 

Но дождь не пошёл. Кристофер Робин соорудил стол из длинных досок, и все уселись за него. Кристофер Робин сел во главе стола, а на другом его конце, напротив себя, посадил Пуха. Между ними по одну руку Кристофера Робина расположились Сова и Иа, а по другую – Кролик, Ру и Кенга. А все друзья и родичи Кролика рассыпались по траве и замерли в ожидании того, что кто-то с ними заговорит, или что-то им бросит, или хотя бы спросит, который час.

Для Крошки Ру это был первый Праздничный обед, поэтому он очень волновался. И начал говорить, как только все уселись за стол.

– Привет, Пух! – пискнул он.

– Привет, Ру! – ответил ему Пух.

Ру всё подпрыгивал и подпрыгивал на своём сидении, а потом повернулся к Хрюке.

– Привет, Хрюка! – пискнул он.

Поросёнок помахал ему лапкой, потому как битком набил рот и не мог произнести ни слова.

– Привет, Иа! – не унимался Крошка Ру.

Иа мрачно ему кивнул.

– Скоро пойдёт дождь, будь уверен, пойдёт.

Ру поднял голову, убедился, что никакого дождя нет и в помине, а если он и пойдёт, то не скоро, и поздоровался с Совой: «Привет, Сова»! Сова добродушно ответила ему: «Привет, мой маленький юный дружок», – и продолжила рассказывать Кристоферу Робину о несчастном случае, который едва не произошёл с одной её подругой. А Кенга сказала Ру: «Сперва выпей молоко, дорогой, поговоришь потом». Ру, который как раз пил молоко, попытался доказать, что он может и пить молоко, и говорить одновременно… в результате его долго хлопали по спине и вытирали.

Когда же они почти всё съели, Кристофер Робин постучал ложкой по столу, все разом перестали говорить и затихли, за исключением Крошки Ру, на которого напал приступ икоты. Но он пытался представить всё так, будто икал кто-то из многочисленных родичей Кролика.

– Этот обед, – в наступившей тишине торжественно заговорил Кристофер Робин, – устроен в честь одного из нас. Все мы знаем, кто он. Это его Праздничный обед, потому что он заслужил его своими делами, и я приготовил ему подарок. Вот он! – потом он пошарил вокруг себя руками и прошептал. – Где же он?

И пока Кристофер Робин искал внезапно пропавший подарок, Иа важно откашлялся и произнёс речь.

– Друзья, включая и всех прочих, – начал он. – Мне очень приятно, во всяком случае, до сего момента было очень приятно, лицезреть вас всех на моём праздничном обеде. Сделанное мною – пустяк. Любой из вас, за исключением Кролика, Совы и Кенги, на моём месте поступил бы точно так же. Да, и Пуха. Мои слова, разумеется, не относятся к Хрюке и Ру, потому что они слишком маленькие. Любой из вас поступил бы точно также. Но так уж получилось, что это сделал я. Нет нужды упоминать, что содеянное мною и то, что ищет сейчас Кристофер Робин, никоим образом не связаны между собой… – тут Иа поднял переднюю ногу, приставил копыто к пасти и громко прошептал. – Поищи под столом… Итак, я совершил этот поступок, потому что убеждён: если мы можем чем-то помочь, надо помогать. Я чувствую, мы все должны…

Ру громко икнул.

– Ру, дорогой, – мягко упрекнула его Кенга.

– Разве икал я? – с удивлением спросил Ру.

– О чём это говорит Иа? – шепнул Хрюка Пуху.

– Не знаю, – по голосу чувствовалось, что Пух обижен.

– Я думал, обед устроили в твою честь.

– Совсем недавно я тоже так думал, но теперь выходит, что нет.

– Я бы предпочёл, чтобы мы собрались ради тебя.

– Я тоже.

Крошка Ру опять громко икнул.

– КАК… Я… УЖЕ… ГОВОРИЛ, – громко и строго продолжил Иа, – когда меня перебили эти неуместные громкие звуки, я чувствовал, что…

– Вот он! – радостно воскликнул Кристофер Робин. – Передайте его глупышу Пуху. Это ему!

– Подарок Пуху? – переспросил Иа.

– Ну конечно. Он же лучший в мире медведь.

– Мне следовало заранее знать об этом, – вздохнул Иа. – В конце концов, грех жаловаться. У меня есть друзья. Только вчера кто-то разговаривал со мной. А на прошлой неделе или неделей раньше Кролик наткнулся на меня и сказал: «Тьфу ты, опять он!» Это и есть дружеское общение. Вокруг меня что-то да происходит.

Но никто не слушал его, потому что все говорили: «Что это, Пух?» или «Я знаю, что это» или «Нет, ты не знаешь», – и многое другое, что принято говорить в подобных случаях. И, разумеется, Пух открывал подарок очень-очень быстро, насколько возможно быстро открыть подарок, не разрезая верёвочки, потому что никогда не знаешь, когда может пригодиться в хозяйстве целая верёвочка. Наконец, Пух снял с подарка бумагу.

А когда увидел, что под ней скрывалось, чуть не свалился со стула, так ему понравился подарок. Он получил специальный карандашный пенал. И лежали в пенале карандаши, с буквой «В», сокращённо от Винни, буквами «НВ», сокращённо от Неустрашимого Винни, и буквами «ВВ», сокращённо от Винни-Выдумщика. А ещё были в пенале ножик для заточки карандашей, и ластик, чтобы стирать написанное, и линейка, чтобы чертить дорожки, по которым будут гулять слова, и дюймовая шкала на линейке, на случай, если кому-то захочется замерить расстояние в дюймах, и карандаши с синими, красными и зелёными грифелями, чтобы писать или рисовать ими что-то совсем особенное – синим, красным или зелёным цветом.

И каждая из этих удивительных вещей лежала в своём отделении, и закрывался пенал с громким щелчком, который сообщал хозяину, что пенал закрыт. И все эти сокровища теперь принадлежали Пуху.

– Вот здорово! – обрадовался Пух.

– Как здорово, Пух! – воскликнули все, за исключением Иа.

– Спасибо! – поблагодарил Кристофера Робина Пух.

А Иа бубнил себе под нос: «Кому нужна вся эта писанина? Карандаши и всё прочее. Раздули из мухи слона, вот что я думаю, если вас интересует моё мнение. Пустяковина. Никому не нужная вещь».

После обеда, когда все распрощались и поблагодарили Кристофера Робина, Пух и Хрюка задумчиво шли рядом, освещённые золотистым сиянием заходящего солнца. Они долго молчали, пока, наконец, Хрюка не спросил Пуха: «Пух, что ты первым делом говоришь, когда просыпаешься утром?»

– Что у нас на завтрак, – без запинки ответил Пух. – А что говоришь ты, Хрюка?

– Я говорю, а что интересного ждёт меня сегодня?

Пух кивнул, а после недолгого раздумья заметил: «Это ведь одно и то же».

 

* * *

 

– И что же произошло? – спросил Кристофер Робин.

– Когда?

– На следующее утро.

– Я не знаю.

– Может, что-нибудь придумаешь, а потом расскажешь мне и Пуху?

– Ну, раз тебе хочется…

– Пух очень хочет услышать, – ответил Кристофер Робин.

Он глубоко вздохнул, подхватил своего медвежонка за заднюю лапу и направился к двери, таща за собой Винни-Пуха. У самой двери остановился, повернулся ко мне и спросил: «Придёшь посмотреть, как я умываюсь?»

– Скорее всего.

– А пенал Пуха лучше моего?

– Они одинаковые, – ответил я.

Кристофер Робин кивнул и вышел… а вскоре я услышал, как Винни-Пух… бум-бум-бум … поднимается по лестнице следом за ним.

 

 

Дом на пуховой опушке

 

ПОСВЯЩЕНИЕ

Настало время оживить

Героев прежних глав,

Где всякий может удивить

И показать свой нрав.

Из-под пера выходят вновь

Как будто на парад,

Чтоб высказать свою любовь

Тому, кто встрече рад.

Я книгу новую дарю

Тебе, о, ангел мой!

И от души благодарю

За жизнь, которую делю,

Бесценная, с тобой!

 

 

Антипредисловие

 

Предисловие нужно для того, чтобы представлять героев книги, но Кристофер Робин и его друзья уже вам знакомы и теперь хотят попрощаться. Выходит, это не предисловие, а что-то ему обратное. Когда мы спросили Пуха, что обратно предисловию, он переспросил: «Что чему?», и этим нисколько нам не помог, хотя мы очень на него надеялись. К счастью, в это время рядом оказалась Сова, которая поспешила сообщить, что обратное предисловию, дорогой мой Пух, называют антипредисловием. А поскольку Сова очень хорошо разбирается в длинных словах, я уверен, что так оно и есть.

Антипредисловие понадобилось нам потому, что на прошлой неделе, когда Кристофер Робин обратился ко мне со словами: «Что за историю ты собирался рассказать о том, как Пух…» – я быстро перебил его вопросом: «Сколько будет девять раз по сто плюс семь»? Покончив с этой задачкой, мы перешли к следующей – о коровах, которые паслись на лугу. Сначала их было триста, но сколько осталось через полтора часа, если каждую минуту с огороженного луга через единственные ворота уходили по две коровы?.. Мы нашли эти задачи очень интересными и решали их, пока не устали и не улеглись спать, свернувшись калачиком… А Пух, он всё сидит на стуле у нашей подушки, думая Великую Думу Ни О Чём. Но вот и у него начинают слипаться глазки. Наконец, он кивает и на цыпочках следует за нами в Лес. Где нас по-прежнему ждут волшебные приключения, ещё более удивительные, чем те, о которых я вам уже рассказал. Жаль только, что теперь по утрам, когда мы пробуждаемся, они, как сны, исчезают, прежде чем мы успеваем их поймать. С чего начиналось последнее из них? «Однажды, когда Пух шёл по Лесу, у ворот стояли сто и семь коров…» Сами понимаете, на этом дело не закончилось, а мы уже всё забыли. Но ничего страшного, есть и другие приключения, которые мы постараемся вспомнить. И, разумеется, Кристофер Робин и все остальные прощаются с вами понарошку, потому что Лес будет всегда… и тот, кто дружен с медведями, сможет его найти.

А. А. М.

 

Глава 1,

Глава 2,

Глава 3,

Глава 4,

Глава 5,

УШОЛ

СКОРАБУДУ

ПОДЕЛАМ

СКОРАБУДУ

К.Р.

 

– Ага! – вновь воскликнул Кролик. – Должен сообщить остальным, – и убежал с важным видом.

Ближе других находился домик Совы, вот к нему по Столетнему Лесу и направился Кролик. Добравшись до двери, стучал и звонил, звонил и стучал до тех пор, пока Сова не высунулась, чтобы сказать: «Уходи, не мешай думать… а, так это ты?» – разговор она всегда начинала в такой манере.

– Сова, и у тебя, и у меня с головой всё в порядке, – Кролик сразу взял быка за рога. – Это у других там вата. И если уж в Лесу возникнет необходимость подумать, а когда я говорю подумать, я имею в виду именно подумать, кроме нас с тобой взяться за это некому.

– Да, – кивнула Сова. – Я как раз и думала, когда ты пришёл.

– Прочти вот это.

Сова взяла записку Кристофера Робина, нервно оглядела её. Она могла произнести по буквам своё имя, СА-ВА, могла проделать то же самое со словом «понедельник», да так, чтобы все поняли, что это не среда. Она даже читать умела, но только в спокойной обстановке, когда ей не заглядывали через плечо и не говорили: «Ну что?» Она могла…

– Ну что? – спросил Кролик.

– Да, – ответила Сова, напустив на себя самый глубокомысленный вид. – Я понимаю, о чём ты. Безусловно.

– Ну что?

– Именно, – ответила Сова. – Точно так, – и после короткого раздумья добавила. – Если бы ты не пришёл ко мне, мне следовало прийти к тебе.

– Почему? – спросил Кролик.

– По этой самой причине, – Сова очень надеялась, что разговор принесёт свои плоды, и она поймёт, с чем пришёл к ней Кролик.

– Вчера утром, – с важным видом сообщил Кролик, я тоже заходил к Кристоферу Робину. И не застал его дома. Зато на двери была записка.

– Эта самая?

– Другая. Но по смыслу та же. Это очень странно.

– Потрясающе, – Сова вновь взглянула на записку и решила, что речь в ней идёт об уколе, который сделали Кристоферу Робину. – И что ты предпринял?

– Ничего.

– Наилучшее решение, – с мудрым видом кивнула Сова.

– И что? – вновь, как и предполагала Сова, спросил Кролик.

– Именно так, – какое-то время Сова не знала, о чём говорить дальше, но потом её вдруг осенило.

– Скажи мне, Кролик, что было написано в той первой записке? Это очень важно. От этого всё зависит. Поэтому ты должен вспомнить все слова первой записки! Все до единого.

– По существу, обе записки ничем не отличались.

 

Сова сурово взглянула на Кролика и подумала, а не скинуть ли его с дерева. Но решила, что сделать это всегда успеет, и предприняла ещё одну попытку выяснить, о чём, собственно, они говорят.

– Пожалуйста, вспомни все слова первой записки, – последнюю фразу Кролика она как бы пропустила мимо ушей.

– Пожалуйста. «Ушол. Скорабуду». Те же, что и в этой, только добавилось: «Поделам. Скорабуду».

Сова облегчённо выдохнула.

– Ага! Теперь мы знаем, что к чему.

– Да, но где Кристофер Робин? – спросил Кролик. – Вот в чём вопрос.

Сова опять оглядела записку. Теперь-то, при её образовании, прочесть эти четыре строчки не составляло труда. «Ушол, Скорабуду. Поделам, Скорабуду». Такое обычно и пишут в записках, которые пришпиливают к двери.

– Мне совершенно ясно, что произошло, мой дорогой Кролик. Кристофер Робин ушёл со Скорабуду. Он и Скорабуду ушли по делам. В последнее время ты видел где-нибудь в Лесу Скорабуду?

– Не знаю, – ответил Кролик. – Поэтому я и пришёл к тебе. Как они выглядят?

– Ну, – начала Сова, – пятнастый или цветоядный Скорабуду похож…

– Во всяком случае, он более всего напоминает…

– Конечно, всё зависит…

– Дело в том, что я не знаю, как они выглядят, – наконец, нашла в себе силы признаться Сова.

– Спасибо, – кивнул ей Кролик и побежал к Винни-Пуху.

Но прежде, чем добежал до него, услышал шум. Остановился и прислушался. И вот что за шум он услышал:

 

 

ШУМЕЛКА (она же ПУХАЛКА).

Холод, стужа отступают,

В небе бабочки порхают,

Первоцветы зацветают

На лугах.

 

Все деревья зеленеют,

А фиалки голубеют,

От тепла коровы млеют

На полях.

 

Пчёлы мёд свой собирают,

И гудят, и возвещают:

Скоро лето наступает

На дворе.

 

Сладко горлицы воркуют

И кукушечки кукуют,

Ну а Винни-Пух пухует

На заре.

 

Жаворонок трель выводит,

Колокольчик колобродит,

Птички хором хороводят

Возле гнёзд.

 

Лес поёт, шумит, бушует,

А наш Винни в ус не дует,

Всё пухует и пухует,

Точно дрозд.

 

Сочин. В. Пуха

– Привет, Пух, – поздоровался Кролик.

– Привет, Кролик, – с мечтательным видом ответил Пух.

– Ты сочинил эту песню?

– Ну, в некотором роде, я. Дело тут не в уме, – скромно добавил он. – И ты знаешь, почему, Кролик. Иногда песни сами приходят ко мне.

– Ага! – кивнул Кролик. Он-то не допускал, чтобы что-то приходило к нему само по себе. Он всегда шёл и брал то, что ему требовалось. – Между прочим, тебе не попадался в Лесу Пятнастый или Цветоядный Скорабуду?

– Нет, – ответил Пух. – Такие не попадались. Но я только что видел Тигера.

– От этого проку никакого.

– Да, – кивнул Пух. – Тут я с тобой согласен.

– А Хрюку ты не видел?

– Видел. Наверное, и от этого проку тоже нет? – печально спросил он.

– Всё зависит от того, видел он что-нибудь или нет.

– Он видел меня.

Кролик сел было рядом с Пухом, но тут же вспомнил, что сидение, в отличие от стояния, как бы принижает его значимость и вскочил.

– Я вот о чём толкую. Чем теперь занимается по утрам Кристофер Робин?

– А чем он может заниматься?

– Скажи-ка мне, в последние несколько дней ты видел его утром?

– Да, – кивнул Пух. – Вчера мы вместе завтракали. У Шести Сосен. Я взял с собой маленькую корзинку… ну, может, и не такую маленькую… вместительную такую корзинку с…

– Да, да, – оборвал его Кролик, – но я говорю о более позднем времени. Где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами.

– В одиннадцать часов… в одиннадцать часов… понимаешь, в одиннадцать часов я обычно возвращаюсь домой. В это время есть там у меня одно или два Дельца.

– В четверть двенадцатого?

– Я ещё не успеваю закончить свои…

– В половине двенадцатого?

– Да, – в какой уж раз кивнул Пух. – В половине двенадцатого, может чуть позже, я мог бы его увидеть.

И теперь, задумавшись над вопросами Кролика, Винни-Пух начал вспоминать, что в последнее время видел Кристофера Робина куда как реже, чем прежде. Во всяком случае, по утрам. Вот во второй половине дня видел. И за завтраком – тоже. А потом Кристофер Робин говорил: «До встречи, Пух», – и уходил.

– В том-то всё и дело, – Кролик вздохнул. – Куда?

– Может, он что-то ищет.

– Что?

– Я как раз собирался сказать, – Пух помолчал, прежде чем добавить. – Может он ищет… Пят… Цве…

– Пятнастого или цветоядного Скорабуду?

– Да, – кивнул Пух. – Хотя бы одного из них. Вдруг он потерялся.

Кролик строго посмотрел на Пуха.

– Сдаётся мне, ты ничем не можешь помочь.

– Нет, – смиренно признал Пух. – Но я стараюсь.

Кролик поблагодарил его за старания и сказал, что теперь идёт к Иа, а Пух, если хочет, может составить ему компанию. Но Пух, который чувствовал, что к нему вот-вот придёт ещё один куплет его песенки, ответил, что лучше подождёт здесь Хрюку, попрощался с Кроликом, и тот убежал.

Но так уж получилось, что Кролик увидел Хрюку первым. В то утро Хрюка встал рано, чтобы собрать себе букет фиалок, а когда собрал, поставил их в вазу на стол. И тут ему пришла в голову мысль, что никто никогда не собирал букет фиалок для Иа. И чем дольше он думал об этом, тем больше крепла его убеждённость в том, что очень грустно быть зверушкой, которому ни разу в жизни не дарили букет фиалок. Поэтому он поспешил на фиалковую поляну, повторяя про себя «Иа, фиалки», «Фиалки, Иа», на случай, если забудет по пути, за чем идёт, такой уж выдался день. Скоро он нарвал большой букет, понюхал его и радостно затрусил к тому месту, где пасся Иа.

– Эй, Иа, – голос Хрюки дрогнул: он увидел, что Иа чем-то занят.

Иа отмахнулся копытом, прогоняя его.

– Приходи завтра. Или послезавтра.

Хрюка, однако, подошёл ближе, чтобы посмотреть, что делает Иа. Перед осликом на земле лежали три палки, которые он внимательно разглядывал. Две палки лежали под углом, соприкасаясь вверху концами. Третья – на них, поперёк. Хрюка подумал, что это какая-то Западня.

– Эй, Иа, – вновь заговорил Хрюка, – ты только…

– Так это ты, маленький Хрюка? – Иа продолжал всматриваться в палки.

– Да, Иа, и я…

– Ты знаешь, что это?

– Нет, – ответил Хрюка.

– Это «А».

– О! – вырвалось у Хрюки.

– Не «О» – «А», – строго поправил поросёнка Иа. – Ты меня не слышишь или считаешь, что в учёности превзошёл Кристофера Робина?

– Да, – ответил Хрюка. – Нет, – тут же поправился он и приблизился к палкам.

– Кристофер Робин сказал, что это «А», и это «А»… пока кто-то не убедит меня в обратном, – всё так же строго продолжал Иа.

Хрюка шустро отпрыгнул и понюхал фиалки.

– Ты знаешь, что означает «А», маленький Хрюка?

– Нет. Иа, не знаю.

– Говорим «А», подразумеваем учёбу, говорим «А», подразумеваем образование. «А» означает всё то, что недоступно тебе и Пуху. Вот что означает одно-единственное «А».

– О, – вновь вырвалось у Хрюки. – То есть, «А», – торопливо добавил он.

– Вот я тебе и говорю. В Лесу кого только нет, и все говорят: «Это всего лишь Иа, кто будет принимать его всерьёз». Они прохаживаются, приговаривая: «Ха-ха»! Но знают ли они что-нибудь о букве А? Ничего не знают. Для них это три палки. Но для Образованных, заруби это на своём пятачке, маленький Хрюка, для Образованных, я, конечно, не про пухов и хрюк, это великая и могучая буква «А». А не просто палки, которые можно поддеть копытом и раскидать.

Хрюка отступил ещё на шаг, огляделся в поисках поддержки.

– А вот и Кролик! – радостно воскликнул он. – Привет, Кролик.

Кролик важно прошествовал к Иа, по пути небрежно кивнув Хрюке.

– Эй, Иа, – обратился Кролик к ослику тоном, не оставляющим сомнений в том, что минуты через две он уже с ним распрощается. – Вот о чём я хотел тебя спросить. Ты, часом, не знаешь, чем занимается Кристофер Робин по утрам?

– На что я смотрю? – спросил Иа, не отрывая взгляда от буквы «А».

– На три палки, – без запинки ответил Кролик.

– Видишь? – Иа повернулся к Хрюке. Теперь я отвечу на твой вопрос, – с важностью добавил он.

– Спасибо, – поблагодарил его Кролик.

– Чем занимается Кристофер Робин по утрам? Он учится. Получает Образование. Он алкает… вроде бы, именно так он и говорил… он алкает из чаши Знаний. И я тоже, пусть и в меньшей степени, алкаю. Вот это, к примеру…

– Буква «А», – перебил его Кролик. – Только какая-то кривая. Ладно, я должен пойти и рассказать остальным.

Иа посмотрел на палки, потом на Хрюку.

– Что сказал Кролик? – спросил он.

– Буква «А», – ответил Хрюка.

– Это ты ему подсказал?

– Нет, Иа. Он умный, этот Кролик.

– Умный! – пренебрежительно повторил Иа, пнув копытом на палки, – Зачем нужна эта Учёба? – палки разлетелись в разные стороны. – Кролик, вон, и так всё знает! Ха!

– Я думаю… – начал Хрюка.

– А вот это тебе ни к чему.

– Я думаю, что фиалки очень даже красивые, – Хрюка всё же договорил фразу до конца, положил букет фиалок перед Иа и последовал за Кроликом.

На следующее утро на двери домика Кристофера Робина появилась новая записка:

 

 

«УШЁЛ

СКОРО БУДУ

К.Р.»

 

Вот так все обитатели Леса, кроме Пятнастых и Цветоядных Скорабуду, узнали, чем занимается по утрам Кристофер Робин.

 

Глава 6,

Глава 7,

Глава 8,

Глава 9,

САВЯТНИК

 

Но в этот волнующий момент кто-то вышел из леса и натолкнулся на Сову. Доска упала на землю, и Ру и Хрюка тут же наклонились над ней.

– А, это ты, – сердито буркнула Сова.

– Привет, Иа! – воскликнул Кролик. – Наконец-то! Где же ты был?

Иа их словно и не услышал.

– Доброе утро, Кристофер Робин, – он отпихнул Крошку Ру и Хрюку и уселся на «САВЯТНИК». – Мы тут одни?

– Да, – с улыбкой ответил Кристофер Робин.

– Мне тут сказали… слухи доползли и до моего лесного захолустья, а живу я в таком медвежьем углу, который никому не нужен… что Кое-Кто ищет дом. Так я его нашёл.

– Молодец, – энергично кивнул Кролик.

Иа неторопливо огляделся, вновь повернулся к Кристоферу Робину.

– У нас появилась компания, – громко прошептал он. – Но неважно. Мы их здесь оставим. Кристофер Робин, если ты пойдёшь со мной, я покажу тебе этот дом.

Кристофер Робин кивнул, посмотрел на Винни-Пуха.

– Пошли, Пух.

– Пошли, Тигер! – воскликнул Крошка Ру.

– Нам тоже идти, Сова? – спросил Кролик.

– Одну минуту, – Сова подобрала с земли доску, с которой поднялся Иа.

Иа, однако, остановил их.

– Мы с Кристофером Робином отправляемся на Короткую Прогулку, но это же не Массовый Забег. Если он хочет взять с собой Пуха и Хрюка, я буду им только рад, но целая толпа нам совсем ни к чему. А то воздуха не хватит.

– Идите, идите, – не стал спорить с ним Кролик, который сразу смекнул, что ему представилась отличная возможность покомандовать. – А мы продолжим собирать вещи. Тигер, где верёвка? В чём дело, Сова?

Сова, обнаружившая, что теперь её новый адрес «МАЗНЯ», сурово посмотрела на Иа, но ничего не сказала, и ослик, с большей частью «САВЯТНИКА» на заду, последовал за своими друзьями.

Через какое-то время они подошли к найденному Иа дому, а за несколько минут до этого Хрюка уже начал толкать в бок Пуха, а Пух – Хрюку. При этом они говорили друг другу: «Это он!», «Да нет, не он», «Он, точно, он»!

А потом они все действительно вышли к дому.

– Вот! – гордо заявил Иа, остановив всех перед домом Хрюки. – И название есть, и всё остальное!

– Ох! – выдохнул Кристофер Робин, не зная, смеяться ли ему или плакать.

– Очень даже подходящий дом для Совы. Как по-твоему, маленький Хрюка?

И тут Хрюка поступил очень благородно, возможно, даже не отдавая себе в том отчёта, поскольку думал о той прекрасной бубнилке, что сочинил в его честь Винни-Пух.

– Да, это подходящий дом для Совы, – со всей серьёзностью ответил он. – И я надеюсь, что она будет в нём счастлива, – и дважды сглотнул слюну, потому как сам был очень счастлив в своём домике.

– А что скажешь ты, Кристофер Робин? – озабоченно спросил Иа. Он всё же почувствовал: что-то не так.

На этот вопрос Кристофер Робин мог ответить, лишь предварительно задав другой. И заговорил не сразу: искал нужные слова.

– Действительно, это очень хороший дом, Если б твой дом снесло ветром, Хрюка, тебе пришлось бы перебираться в другой дом, не так ли? Куда бы ты пошёл, если б твой дом разрушился?

– Он бы пришёл ко мне и стал жить у меня, – ответил Пух. – Правда, Хрюка?

Хрюка сжал лапу медвежонка.

– Спасибо тебе, Пух. С радостью.

 

Глава 10,

ПОЭМА

Кристофер Робин идёт,

Вроде бы точно идёт.

Спросим куда?

Нет ответа.

Но точно идёт.

С приветом.

(Это для рифмы «с ответом»)

Скажет: не ваше дело.

Нам надоело

(Снова для рифмы)

Вся эта

Неизвестность

(Что-то никак не могу подобрать

рифмы для «неизвестность». Простите).

(Ну вот, теперь нет рифмы

на «простите». Простите).

Есть два «простите» и

(О, придумал!)

Рифма на них: извините.

Нет, что-то совсем я запутался,

Не думал, что это

Так трудно…

Занудно.

(Ой, получилось!)

Ладно, пожалуй,

Лучше с начала

Начать

И ограничиться малым.

Кристофер Робин,

Прощай!

Не забывай!

(Гениально)

Не забывай

Верных своих друзей,

Верных своих,

Сочинивших сей стих…

Впрочем…

Короче…

(Что-то опять я запутался)

Впрочем, короче, ты молодец!

Любим тебя.

 

КОНЕЦ.

 

– Если кто-то хочет поаплодировать, – добавил Иа после короткой паузы, – то сейчас самое время.

Все дружно захлопали.

– Спасибо, – поблагодарил слушателей Иа. – Я не ожидал такого успеха, мне приятна ваша высокая оценка моих скромных заслуг, хотя вы могли бы похлопать чуть подольше.

– Твои стихи гораздо лучше моих, – в голосе Пуха с