Кочевники на развалинах хуннской державы у границ Китая и Гаочана

Происхождение любого кочевого народа Евразии уходит в глубь веков. Со времени его появления на исторической арене до момента, когда его этническое имя впервые попало на страницы летописей или исторических сочинений, которые сочинялись в оседло-земледельческих странах с развитой письменной традицией, могло пройти не одно столетие. Многие кочевые народы и военные союзы племен, находившиеся в северных районах евразийских степей, никогда не вступали в непосредственные контакты с древними греками, персами, китайцами, и их имена и деяния остались не известными для мировой истории. Об их былом могуществе и величии свидетельствуют лишь монументальные памятники культуры, грандиозные курганы, рисунки на скалах, каменные стелы и изваяния, разнообразные предметы, применявшиеся в многочисленных войнах и повседневном быту, — яркие, неповторимые образцы искусства, извлеченные из исторического небытия и изученные археологами.

Сами кочевые народы вели свое происхождение от мифических легендарных первопредков. Нередко это были тотемы-животные, от которых, по легендам, происходили первые люди, давшие начало потомству, ставшему со временем многочисленным племенем или народом. Не составляли исключения в этом отношении и древние тюрки, которые вели свое происхождение от волчицы^{8}. В средневековых источниках их иногда называют «расой волков», они сравнивают себя с волками, а на своих боевых знаменах укрепляют навершия в виде золотых волчьих голов.

В китайских летописях сохранилось два варианта древнетюркской легенды о происхождении своего племени. Они были проанализированы известным ученым-тюркологом С. Г. Кляшторным^{9}. По одной из версий этой легенды, предки древних тюрок некогда жили на побережье Западного моря. Они были полностью истреблены жестокими врагами, сохранившими жизнь только одному мальчику, у которого отрубили руки и ноги и бросили в болото умирать.

Мальчика спасла от голодной смерти волчица; она не только выкормила, но и забеременела от него. Узнав, что мальчик выжил, враги нашли и убили его. Волчица скрылась в пещере в горах к северу от Гаочана, где родила десять сыновей, один из которых носил имя Ашина. Он стал вождем возродившегося племени, а его имя стал носить правящий род. Потомок Ашины Асянь-шад переселил это племя на Алтай, где оно приняло название тюрк, подчинилось жужаням и стало изготавливать для них железо^{10}.

Согласно другой версии тюркской легенды, их далекий предок происходил из владения Со, которое лежало на севере от страны хуннов. «Старейшина аймака назывался Апанбу. Их было 70 братьев. Первый назывался Ичжини-нишиду и родился от волчицы. Апанбу с прочими братьями был от природы глуп, почему весь Дом его был уничтожен. Нишиду имел сверхъестественные способности. Он мог вызывать ветер и дождь. Он имел двух жен, одна из которых была дочерью духа лета, другая — дочерью духа зимы. От первой жены у Ичжини-нишиду родилось четыре сына. Первый из них превратился в Ивиса — лебедя, второй, под именем Цигу-Кыргыз, царствовал между реками Афу — Абакан и Гянь — Енисей. Третий царствовал на реке Чуси, четвертый, старший сын по имени Надулу-шад, жил в горах Басычусиши. Его сородичи, потомки Апанбу, жили в этих горах, где были очень холодные росы. Надулу-шад “произвел теплоту”, чем спас всех остальных сородичей, которые избрали его старейшиной и приняли название тюрк. Он имел десять жен. Его сын от младшей жены, Ашина, хотя был малолетним, смог опередить всех своих братьев и выше всех прыгнул на большое дерево. Поэтому братья признали его старейшиной под именем Асянь-шад»^{11}.

Его преемником стал Туу, носивший титул ябгу. Сын Туу, Бумын, стал первым правителем древних порок, деяния которого сохранились благодаря свидетельствам китайских летописей. Его имя упоминается и в надписях на поминальных стелах выдающихся древнетюркских исторических деятелей Второго Восточного Тюркского каганата^{12}.

Ученые неоднократно пытались найти в древнетюркских легендах свидетельства их происхождения. Н. А. Аристов считал, что «владение Со» находилось на северном Алтае в долине реки Лебедь, следовательно, Алтай был легендарной прародиной тюрок. Один из потомков Ашины носил имя Цигу-Кыргыз и правил в междуречье Абакана и Енисея в Минусинской котловине. По этой легенде, правящие роды кыргызов и древних тюрок были родственными^{13}.

С. Г. Кляшторный предположил, что Западное море с прилегающим болотом, упомянутое в легенде, это озера Гашун-нор и Сого-нор, в которые впадает река Эдзин-гол. Именно в этом районе могли жить предки древних тюрок до своего переселения в Гаочан и на Алтай^{14}.

По сведениям китайских летописей, предки древних тюрок жили западнее Западного моря. Они были отдельным племенем в составе хуннов и образовывали аймак «по прозванию Ашина»^{15}. По другим свидетельствам, их предки — «смешанные ху Пиньляна», пограничного района с китайской империей Хань, расположенного к западу от Ордоса^{16}. Его населяли кочевые племена юэчжей, разгромленные хуннами и ушедшие на запад, в Среднюю Азию и Бактрию. «Смешанные ху» — предки древних тюрок состояли из потомков хуннов, ассимилировавших местное юэчжийское население, оставшееся на местах своего первоначального обитания.

В IV–V вв. хуннские объединения из пограничных районов Китая были вытеснены сяньбийцами в Турфан. Среди них были и древние тюрки во главе с правящим родом Ашина. По одной из версий древне-тюркских легенд, Ашина и его братья, сыновья волчицы, были женаты на женщинах из Гаочана. В середине V в. Ашина с пятьюстами семьями бежал к жу-жаням и подчинился жужаньскому кагану. После этого его племя было переселено на Алтай, где жило «из рода в род» и занималось обработкой железа.

О военном деле в ранний период истории древних тюрок, когда они выделились из хуннских племен и жили на территории современных китайских провинций Ганьсу и Синьцзян, никаких сведений нет. В это время они еще не представляли собой самостоятельной политической и военной силы, не могли вести войн и походов без участия других хуннских кочевых объединений и государственных образований, создавших на развалинах хуннской и сяньбийской кочевых держав несколько небольших государств на границах Китая.

«Смешение» древних тюрок с потомками юэчжей и иранским населением Восточного Туркестана не могло не отразиться на их культуре и военном деле.

По мнению С. Г. Кляшторного, у древних тюрок сохранились иранская по своему происхождению титулатура правителей, названия правящего рода и отборных войск. Среди них — древнетюркское название волка («фули» или «бури»), титул ябгу и имя правящего рода Ашина, которое на сакском языке значило «достойный, благородный»^{17}. Позднее это название он перевел как «голубой, синий», соответствующий тюркскому слову «кёк», а словосочетание «кёк-тюрк» предложил считать двойным наименованием — «кёки» и «тюрки»^{18}.

Существует и другое объяснение названия тюркского правящего рода Ашина: от монгольского слова «шоно» — волк^{19}.

Находки оружия и воинского снаряжения хуннского времени из Восточного Туркестана дают возможность представить, каким вооружением могли пользоваться предки тюрок Ашина в период их проживания в Ганьсу и Гаочане^{20}.

В дистанционном бою они могли обстреливать своих врагов из дальнобойных сложносоставных луков. Такие луки имели деревянную основу — кибить, склеенную из нескольких деревянных частей, и костяные или роговые концевые и боковые накладки. Концевые приклеивались с обеих сторон кибити. Они имели плавный изгиб по всей длине, арочные вырезы для надевания петель тетивы и полуовальное или прямоугольное окончание. Судя по длине накладок, луки у кочевников Восточного Туркестана были значительно короче и не могли стрелять так далеко, как луки самих хуннов. Вероятно, эти изменения в конструкции лука произошли у предков древних тюрок под влиянием военных традиций сяньбийцев, луки которых также были меньше хуннских.

Как известно, в хуннское время на границе Хуннской державы с империей Хань в провинции Ганьсу был участок земли, где произрастал лес, из которого делали древки стрел, и водились орлы, из перьев которых делали их оперение. Из-за этого участка между хуннами и китайцами едва не разгорелся военный конфликт. Не известно, сохранился ли этот лес ко времени проживания на этих землях тюрок Ашина, но в памятниках Восточного Туркестана найдены хорошо сохранившиеся деревянные древки стрел с ушком для натяжения тетивы лука. На древках нанесены цветные метки для безошибочного определения назначения стрелы, хранившейся в колчане. Наконечники стрел в это время уже изготавливались из железа. Большая часть из них имела три лопасти, остроугольное острие и шипы. Такие стрелы не типичны для хуннов, но характерны для саков и других скифских кочевников. Среди них имеются стрелы с наконечниками ромбической и пятиугольной формы, известные в древности у хуннов, а в период раннего средневековья — у древних тюрок и других кочевых народов. Обнаружены в памятниках кочевников Восточного Туркестана железные стрелы с округлым в сечении пером, предназначенные для пробивания защитного доспеха, не известные в хуннском комплексе вооружения, найдены железные кинжалы и пластины от защитного пояса.

Конечно, такой набор оружия не в полной мере отражает комплекс вооружения восточно-туркестанских кочевников в «ганьсуйско-гаочанский» период древнетюркской истории. У них были и другие виды оружия и защитного снаряжения. Однако, если сравнить имеющиеся находки с обнаруженными в хуннских и сяньбийских памятниках, можно сделать вывод, что кочевые племена Восточного Туркестана в течение первой половины 1 тыс. н.э. оставались в русле хуннской военной традиции. Вероятно, и тюрки Ашина, входившие в состав хуннских племен, придерживались этих традиций. Их военные отряды формировались из легковооруженных конных воинов-стрелков, действовавших в бою рассыпным строем.

Глава III.