Глава 8. В плену, в гостях и на работе

Перемолвиться словом или хотя бы увидеться с Илгаром не удалось. Едва Иринга оказалась в особняке, ее препоручили заботе скорых и молчаливых девушек из прислуги. Ими командовала рослая, статная, полноватая женщина, которую все называли госпожой Изельдой, – это была хозяйка дома, супруга князя. На Ирингу она смотрела с некоторым снисхождением. Впрочем, обращаться с ней грубо никто не смел.

Не успела Иринга опомниться, как оказалась в теплой ванне с маслами и глыбами пены. Госпожа Изельда вышла, и три девушки, оставшиеся в комнате, переговаривались между собой так, как будто бы ее, Иринги, тут вовсе не было. Но это было даже хорошо: Иринге хотелось, чтобы о ней вообще забыли и она могла растаять, незаметно исчезнуть, оказавшись где-нибудь в совсем другом месте, далеко-далеко отсюда… или не оказавшись. Это, пожалуй, было бы здорово: исчезнуть – и больше никогда, никогда не появляться. Чтобы ничего из-за нее, Иринги, не происходило, чтобы никому из-за нее не приходилось… На глаза Иринги навернулись слезы и она наверняка бы заплакала. Но в этот момент под самой дверью раздался голос:

 - Это почему я не могу войти? Я что, не в своем доме? И если мне нужно…

Дверь распахнулась. Ласка никого не увидела – она сидела спиной к двери, за ширмой, поставленной на всякий случай, – только слышала голос:

 - О, да у нас гости! Мам, а ты почему мне ничего не сказала? Это девушка Илгарки, да? Можно было бы и познакомиться!

Госпожа Изельда сказала дочери что-то резкое, Иринга не расслышала, что именно, да и девушка, которой были адресованы эти слова, кажется, предпочла пропустить их мимо ушей. Она уже пробралась за ширму и, с размаху усевшись около ванной, положила локти на теплый каменный край.

 - К тебе, надеюсь, можно? Привет. Меня зовут Мелора, или просто Мелли. А тебя как?

Мелли была белокурой, круглолицей, совсем юной девушкой. Черты ее лица, особенно быстрые серо-зеленые глаза с искоркой-хитринкой не оставляли сомнения в том, что она приходилась близкой родней Илгара. Сходство было поразительное, даже странно было видеть лицо Илгара с припухшими девичьими губами и более ухоженной кожей. Иринга догадалась, что Мелли и Илгар близнецы.

 - Э-эй, как тебя зовут? – переспросила Мелли.

 - Иринга.

 - О, из хорошей семьи? Славненько! А я всегда думала, что брат притащит если не лягушку из пруда, то какую-нибудь деревенскую девицу, купающуюся в этом же пруде! – Мелли рассмеялась собственной шутке.

Иринга сжалась в как будто бы похолодевшей воде, спряталась в пену почти по уши. Слезы, подступившие к ее глазам всего минуту назад, отхлынули, вернулись в глубину, на самое дно сердца Иринги, и все, из-за чего она могла заплакать – переживания за Илгара, жалость к себе, страх перед зазиявшим неизвестностью будущим – вдруг отступило тоже. Иринга рассердилась на девицу, бесцеремонно ворвавшуюся в комнату.

 - Я дочь Ленгенмира, - холодно сообщила Иринга. Этим она надеялась отпугнуть от себя девицу. Но не тут-то было.

 - Ух-ты! – воскликнула Мелли. – Как здорово, что я могу с тобой познакомиться! Мне теперь все подружки обзавидуются. Знаешь, я не очень-то талантливый маг, у меня, можно сказать, почти нет дара. Но папа устроил меня в школу предсказателей при кавене в Виллинере, а там все девчонки такие противные! Как мама или Элгерда, это моя старшая сестра. Но я не знаю, может быть, они тебе и понравятся. Мама, вообще-то, замечательная, просто у нее забот много. А вот Элли вся такая… - Мелли поигрывала пеной, подбирая слова для описания своей сестры, и вдруг заметила, как под водой что-то блеснуло. - Ой! Ой, какой хорошенький браслетик! Покажи поближе, а! О, с гравировкой! Я тоже такой хочу…

Болтовня Мелли продолжалась еще с четверть часа. Потом госпоже Изельде все-таки удалось ее увести, и Иринга наконец-то занялась тем, для чего находилась в ванне. Но едва она привела себя в порядок, как Мелли объявилась снова. Госпожа Изельда, видимо, пошла на какие-то уступки или же просто махнула рукой на поведение дочери.

 - Какая ты хорошенькая! – воскликнула Мелли, увидев Ирингу. Та с мокрыми распущенными волосами стояла посреди комнаты, обернутая в белую ткань. Мелли уселась на табурет, но тут же вскочила.

 - Слушай, а у тебя что, всего одно платье?

 - Да. Это школьная форма.

 - Но ты же сейчас не в школе! Я кое-что придумала. У меня куча платьев, которые я не ношу, мне шьют их по нескольку штук в месяц, отец любит меня радовать. Сейчас мы тебе что-нибудь подберем! И туфли какие-нибудь тоже. Извини, но твои выглядят ужасно…

Спустя какое-то время Иринга в шелковой сорочке с невысохшими еще волосами сидела на пуфике около трюмо в комнате Мелли, а та с упоением потрошила свой шкаф. Принесли еду, и Мелли, не отвлекаясь от своего занятия, ухитрилась утащить с тарелки Иринги кусочек чего-то, что сама Иринга ни разу не пробовала и вообще видела в первый раз.

 - Неплохо! – заявила Мелли, посмаковав угощение. А когда Иринга перекусила, стала уговаривать ее примерить хотя бы пару платьев. Иринга согласилась больше для того, чтобы неугомонная девчонка от нее отстала, и Мелли с восторгом принялась прикладывать к Иринге разноцветные платья. Иринга с трудом сумела остановить ее на примерке третьего наряда, сказав, что она очень устала, и дав обещание примерить остальные платья завтра.

 - О, я тогда у Элли еще спрошу! У нее тоже целый гардероб, - согласилась Мелли и тут же попросила: - А можно я тебя причешу?

Иринга пожала плечами – просьба была более чем странной. А Мелли уже схватила щетку для волос. Взмах, еще взмах…

 - Какие у тебя шикарные волосы! – сказала Мелли.

Взмах… и звук удара о пол чего-то тяжелого, но мягкого. Это Мелли упала в обморок. Иринга вскочила и, обомлев, застыла на месте. Но, кажется, не прошло и секунды, как в комнату дочери вбежал отец, князь Арвиль. Бросив быстрый взгляд на дочь, а затем на Ирингу, он все понял. Подняв с пола Мелли, он перенес ее на постель, бережно уложил на подушки, сам сел рядом. Мелли быстро открыла глаза.

 - Папа?

 - Мелли. Иринга не игрушка. Это молодой темный маг. Я же тебе объяснял. Что ж ты делаешь?

 - Ну пап…

 - Ты в куклы не наигралась? Будешь так себя вести, отправлю обратно в детскую, к Одвару. Ты меня поняла?

 - Поняла, - Мелли села на постели, спустила ноги вниз.

 - Ну вот и славно, - князь протянул руку и дернул за шнурок. В комнату вошла девушка. - Рада, проводи нашу гостью в отведенные ей комнаты.

Девушка кивнула и, обратив взгляд в сторону Иринги, сказала:

 - Прошу следовать за мной.

 - До завтра, - все же ухитрилась шепнуть ей вслед Мелли.

 - До завтра, - обронила Иринга. Словно капля воды упала в темноте.

 - Господин Арвиль распорядился, чтобы я была твоей личной прислугой, пока ты живешь в этом доме, - сказала девушка и указала Иринге на шнурок, висящий около кровати в ее новой комнате. – Если я понадоблюсь, просто позвони. Спокойной ночи.

 - Спасибо.

Оставшись в одиночестве, Иринга еще долго не гасила свет, по старой школьной привычке расчесывая перед сном волосы. Перед ее мысленным взглядом плыла вереница лиц, тянущаяся из усталого сознания. Белокурая Мелли превращалась в Илгара, потом появлялось бледное и обветренное лицо Ласки, она не то сердилась, не то досадовала из-за чего-то. Ласка причудливым образом превратилась в госпожу Изельду, а та, состарившись в считанные секунды, обернулась одинокой Илоной, к которой уже ломился князь… Иринга механически проводила щеткой по волосам. Она устала настолько, что спать не хотелось, причем это была усталость не только сегодняшнего дня, но и предыдущих дней.

Наконец Иринга заставила себя потушить свет и легла в постель. Нужно было уснуть, чтобы завтрашний день наступил быстрее и можно было узнать, что он с собой принес. Но едва Иринга смежила веки, как кто-то постучался в окно. Иринга прислушалась к темноте. Стук повторился. Девушка встала с постели и подошла к окну. За ним, чудом удерживаясь на карнизе, висел Илгар.

Иринга ахнула и принялась размыкать запоры на рамах.

 - Прости. Я виноват перед тобой, - прошептал Илгар, забравшись в комнату. Но Иринга не слышала его слов. Крепко обняв Илгара, уткнувшись ему в плечо, она тихонько всплакивала. Илгару не оставалось ничего иного, как тоже обнять ее.

 - Ну чего, чего ты? Все хорошо, – приговаривал Илгар, поглаживая Ирингу по спине. – Ничего страшного не случилось.

 - С тобой все в порядке? – Иринга не верила своим рукам, обнимающим Илгара.

 - Конечно. Что мне сделается-то? Ну, посижу под замком пару дней, потом отец успокоится и выпустит. Но сама видишь, как я сейчас под замком сижу.

Сквозь крохотные слезинки Иринги блеснула улыбка.

 - Ну вот, ты уже улыбаешься. Давай не реви больше. Скажи лучше, тебя не обижали?

 - Нет. Я познакомилась с твой сестрой, мы вместе провели весь вечер. Она славная.

 - Это Мелли-то? О, та еще егоза. Ты ужинала?

 - Ага.

 - Ну и славно…

Илгар перевел дыхание. Теперь он знал, что с Ирингой все хорошо, и нужно было рассказать ей все. Но язык не поворачивался.

 - Ничего, если мы пока поживем здесь? – осторожно спросил он наконец. – Раз уж так случилось.

 - Ничего, - ответила Иринга. – Ласка все равно не появилась. Честно говоря, без нее я не знаю, что делать дальше.

 - А разве нужно что-то делать?

 - Ну… Мы ведь собирались на Север.

Илгар усадил Ирингу на постель и сам сел рядом.

 - Скажи, что ты намерена делать, если Ласка вообще не появится? – спросил он.

Иринга смотрела на него с непониманием.

 - Как это – не появится? Нет, я, конечно, не знаю, что могло так ее задержать, но я думаю, что рано или поздно мы снова встретимся.

 - А если нет? Милая моя Иринга, сколько времени уже прошло? Если у Ласки была возможность найти нас, почему она до сих пор не сделала этого? Нет, я не хочу что-то предполагать. Но ведь случиться могло все что угодно. Ты можешь жить здесь, никто не против, хотя в нашем-то положении как раз наоборот – тебя вряд ли отпустят, если ты захочешь уйти. И… Я хочу тебя спросить, - он взял девушку за руку. – Иринга, если Ласка не придет, ты останешься со мной?

 - О чем ты?

 - Я хочу, чтобы мы были вместе. Конечно, не сейчас, но, может быть, позже… Ты станешь моей женой?

Лицо Иринги еще какое-то время отражало непонимание. Потом она улыбнулась.

 - Илгар, о чем ты говоришь? Ты… Твои родители будут против!

 - Это уж моя забота. Ну так что?

 - Я… Я не знаю. Если Ласка придет…

 - А если не придет? – Илгар был напористым. В темноте его глаза блестели сухо и ярко. – Если никто за тобой не придет, ты станешь моей женой?

Иринга молчала. У нее пересохло в горле, а рука, забытая в ладонях Илгара, казалась чужой – неживой, но почему-то все еще теплой вещью.

 - Мне надо подумать, Илгар, - сказала Иринга. – Хотя… Если нам разрешат, то да. Я согласна. Я…

Иринга хотела сказать что-то еще, но Илгар остановил ее. Горячо, жадно он впился губами в ее губы. Иринга было качнулась назад, но тут же подалась вперед и положила руки на плечи Илгара. После долгого поцелуя он, не найдя, что сказать на прощание, – все уже было сказано – молча выбрался из комнаты Иринги через окно.

Не в силах подняться и закрыть окно, Иринга откинулась на подушки и так уснула. Проснувшись незадолго до рассвета от холода, она все же поднялась, постояла перед окном, глубоко вдыхая ночной, еще не разбавленный солнечным светом воздух. Потом она прикрыла рамы и, вернувшись в постель, снова крепко заснула.

Илгар, спустившись с карниза, нырнул в окно первого этажа. В хорошо убранной комнате горели свечи. За столом, на котором были расставлены шахматы, а рядом ютились бутыль вина, бокалы и плетеная ваза с фруктами, сидели двое. Одним был высокий, прекрасно сложенный длинноволосый блондин с тонкими, очень красивыми чертами лица. Его глаза были более раскосыми и более зелеными, чем у остальных членов семейства Вилориков, а унаследованный от матери легкий подбородок добавлял в облик юноши нечто женственное. Тем не менее, он прекрасно фехтовал и стрелял из лука, любил лошадей и знал в них толк, легко, но со вкусом очаровывал девушек… ну и колдовал, конечно же.

Это был Эрваль, старший сын князя Арвиля. Его партнером по шахматам, то есть вторым юношей, сидевшим за столом, был сам Илгар.

 - Спасибо, брат, - Илгар спрыгнул с подоконника, оправил одежду.

Эрваль покосился в сторону дверного проема, через который был виден приставленный к Илгару страж – он ненароком задремал, как раз когда тот решил совершить маленькую ночную прогулку, - и щелкнул пальцами. Двойник Илгара растаял, и настоящий Илгар занял место за столом.

 - Спасибо, - повторил он.

 - Да не за что, - ответил Эрваль и лениво потянулся к бокалу с вином. – Тебе, кстати, мат.

Илгар усмехнулся, налил вина и себе.

 - Как все прошло? – спросил Эрваль.

 - Отлично. Меня никто не заметил.

 - А твоя девушка? Не испугалась?

 - Нет.

Эрваль отставил бокал, громко стукнув им по столу. Стражник в соседней комнате встрепенулся – словно и не дремал вовсе. Эрваль запрокинул голову и с улыбкой, растянувшей его губы, произнес:

 - И чего это я из тебя по слову вытягиваю…

Илгар смутился. На висках его заалели крупные пятна.

 - Мне нечего тебе рассказать. Между нами ничего не было. Только целовались.

 - Знаешь, поцелуи – это далеко не все, что можно сделать с девушкой.

 - Знаю, - лицо Илгара горело теперь уже все. - Но мы никуда не торопимся.

Эрваль вдруг подался вперед, навис над столом и, заглянув в глаза брату, серьезно произнес:

 - А следовало бы.

 - А чем ты? – насторожился Илгар.

 - Ты думаешь, что твоя девочка так и останется у тебя под боком? Как бы не так. Просто чтобы ты был в курсе происходящего: Его величество и Первый мастер кавена сейчас в длительном дипломатическом отъезде. В Виллинер они прибудут приблизительно через пять-десять дней. Но отец уже связался с Первым мастером, и, когда они вернутся, мы представим им твою… - Как ее зовут? – на блюдечке с голубой каемочкой. Отец отдал бы Ирингу кавену прямо сейчас, но тогда эффект от этой его случайной заслуги будет не таким сильным. Так что, герой-любовник, времени у тебя немного.

Слушая брата, Илгар становился мрачнее с каждым его словом. Когда тот закончил, он, пожевав губы, спросил:

 - И что же с ней будет потом?

 - Понятия не имею, - Эрваль снова откинулся на спинку кресла, поднял свой бокал. – Я могу лишь предположить. Итак, вероятнее всего, ее вернут в школу, из которой она сбежала, или заточат еще в каком-нибудь подобном месте, возможно, более отдаленном. Я не вижу в этом смысла – по-моему, девочка твоя безобиднее мухи – но это мое лично мнение. Вероятно, я просто недостаточно осведомлен… или основной состав кавена и в самом деле давно выжил из ума, как иногда заявляет отец – когда его никто чужой не слышит, конечно. Налей-ка мне еще вина.

 - Конечно… Эрваль, что бы ты сделал на моем месте?

 - Не влюбился бы в дочку темного властелина! Шучу. Любовь не выбирает. А если серьезно, я даже не знаю, что тебе посоветовать. До сих пор вы были в относительной безопасности потому, что ты вовремя сообразил посветить отца в свое маленькое приключение. Ему доверяют, ты знаешь. Но если вы сбежите, вас будут преследовать весь Верховный кавен Илорского королевства, а потом и маги иных земель, через которые вам придется пройти. А если вам и удастся уйти от преследования, как только Иринга окажется у темных магов, для тебя она будет потерянной. И хорошо, если ты потеряешь только ее, а не свою жизнь в придачу. - Эрваль сделал глоток вина и продолжил: - Я бы, наверное, отдал Ирингу кавену. Да, для нее в этом ничего приятного не будет, но пережить можно все – не убьют же они ее. А потом бы я отправился следом за ней, туда, куда ее отправят. Ну и там уже, на месте, решил бы вопрос с личной жизнью. В конце концов, влияние нашего семейства велико, а ты не старший сын, чтобы тебе не позволили взять в жены Ирингу. Скажем, формальной причиной для этого может стать необходимость постоянно следить за развитием магического потенциала Иринги. Это, вообще-то, неплохой вариант. Но жить вам тогда придется как бабочкам в банке.

Илгар кивнул. Настроение у него было мрачное – дальше некуда.

 - Не расстраивайся так, - Эрваль поставил бокал на стол и поднялся. – Ложись спать. У нас еще есть время, и мы что-нибудь придумаем… Да, я и впредь буду тебе помогать. А если у вас все получится… Ты же знаешь, мне многое сходит с рук.

 - Спасибо, брат.

 - Спокойной ночи! – взмахнув рукой, Эрваль вышел из комнаты.

Илгар остался один – если не считать стражника, находящегося в соседней комнате, и еще двоих за дверями его покоев. А Эрваль, покинув брата, поднялся на этаж выше. Темный коридор перечеркивала полоска света, струящегося из кабинета князя. Эрваль подошел к двери и запустил в щель длинные, сильные, почти такие же хищные, как у Ласки, пальцы. В темноте мелькнул краешек его улыбки.

 - Отец…

 

Илгар не ошибся, когда сказал Иринге, что через пару дней отец простит его. Так было всегда: обладавший горячим нравом, Арвиль Вилорик вместе с тем умел ясно видеть всю картину происходящего и точно оценивать степень вины каждого действующего лица. К тому же сам Илгар, сознавая свою вину, вел себя благоразумно. Он не добивался права видеться с Ирингой и с отцом был почтителен, не унижаясь при этом и не заискивая.

День Илгара начинался с тренировок по владению мечом. На заднем дворе особняка была специально оборудованная площадка, на которой он тренировался с братом. Князь держал в доме учителя фехтования, но тот, обучавший еще самого Арвиля, был уже глубоко преклонного возраста. Он еще показывал особые приемы, охотно и много занимался с обоими юношами, но сам за оружие брался крайне редко. Звали его Ветар.

Как-то утром, расположившись на скамье в тени особняка, князь и Ветар наблюдали за тем, как на площадке, освещенной ярким, свежевылупившимся солнцем, Эрваль и Илгар кружились с мечами. Зычным голосом Ветар время от времени подсказывал обоим, что следует делать, и крепко выгуривался в случае оплошности кого-нибудь из братьев. И вдруг он сказал князю:

 - Парням скучно друг с другом. Они хорошо знают, чего ждать друг от друга. Ты не думал о том, чтобы нанять для них партнера по фехтованию?

 - У Эрваля в Виллинере был, - ответил князь, поморщившись. – Я прогнал его незадолго до того, как мы вернулись сюда.

 - Что, не годился? – спросил Ветар. В голосе старика послышалась гордость.

 - Не годился, - процедил князь сквозь зубы.

Ветар сделал вид, что ничего не заметил.

 - От такого поединка ни толку, ни проку. Надо, им обоим надо нового партнера.

 - Может, я сгожусь? – отозвался рослый плечистый парень. Нарубив дров, он отнес их на кухню и, возвращаясь за новой партией, услышал обрывок разговора.

 - Ты кто такой? – спросил князь.

 - Меня зовут Дар. Я работаю у тебя, господин, - Дар кривовато поклонился.

 - Что-то я тебя не припоминаю.

 - Я второй день всего. Меня управляющий принял разнорабочим.

 - И что, владеешь мечом?

 - Да.

 - Ну, сейчас покажешь, - князь скинул камзол и остался в рубашке и штанах. – Эрваль, Илгар! Одолжите-ка нам оружие!

Прекратив поединок, юноши шагнули в тень. Их место на площадке заняли князь и Дар. Послышался сухой, скорый лязг мечей. После обмены атаками и ряда приемов князь отскочил в сторону и, сделав знак рукой, остановил Дара.

 - А теперь не подстраивайся под меня, - приказал Арвиль и внимательно посмотрел на Дара. – Понял меня?

Дар кивнул. И бросился в атаку.

Бой был страшным. Не столько зрелищно, сколько не в шутку опасно под одобряющие возгласы старика Ветара противники нападали и отступали, проводя обманные маневры и используя неожиданные приемы. Дар угадал в князе опытного поединщика, за плечами которого не только изящные королевские турниры, но и настоящие бои не на жизнь, а на смерть. Князь же, сражаясь с Даром, узнал о нем то, что он скрыл от Ласки: нынешний слуга-разнорабочий не так давно зарабатывал себе на жизнь участием в боях со ставками и, видимо, был в своем деле одним из лучших.

Илгар и Эрваль, изредка переглядываясь, с замирающими сердцами следили за поединком. Никто из них прежде не видел отца в настоящем бою и не мог предположить, что тот сохранил прекрасную форму со времен войны, которой окончилось существование Великого союза. Но и противник князя заслуживал внимания. Эрвалю доводилось бывать зрителем боев без правил, где на участников делались ставки, и он с удовольствием предвкушал собственный поединок с этим парнем – да, поначалу придется проигрывать, и не раз, и не два, а постоянно. Но зато потом ему не будет равных среди знати, которой преподают искусство фехтования, но не убийства. Илгар же пытался уловить принципы боя, но не мог этого сделать, не мог даже уловить всех движений отца и его противника. Ничего подобного он прежде не видел.

Но вот после очередной серии ударов противники сцепились и разбежались, отброшенные силой друг друга, и князь снова сделал Дару знак.

 - Сколько ты получаешь сейчас? – спросил он.

 - Полсеребряника в день, господин.

 - Пять серебряников, если станешь заниматься с моими сыновьями. И забудь о дровах для кухни.

 - Я согласен.

 - Рад слышать.

Сказав это, князь направился к дому. Дар пошел следом за ним. С этого дня он под присмотром Ветара стал заниматься фехтованием с Эрвалем и Илгаром. О дровах для кухни он благополучно забыл, но вот о пышногрудой кухарочке – нет. Впрочем, это не помогало: Дар злобно, отчаянно тосковал по Ласке.

Выбрав момент после очередной тренировки, когда Илгар направился к колодцу, чтобы умыться и ополоснуться, Дар последовал за ним. Он оглянулся по сторонам, убедился в том, что его никто больше не услышит, и сказал:

 - Илгар, нужно поговорить. Я принес весть от Ласки.

Илгар вздрогнул, искоса посмотрел на Дара.

 - Она здесь, неподалеку. Она просила поговорить с тобой об Иринге.

 - Значит, ты все знаешь.

 - Да.

 - Кто ты Ласке?

 - Никто. Она просто наняла меня для охраны и поручений.

 - Ясно, - Илгар лихорадочно соображал, что он может сказать этому человеку, а что нет. – И что она предлагает?

 - Пока ничего.

Илгар задумался.

 - Ирингу держат в комнатах наверху, - сказал он. – Нам не разрешают видеться, но я могу поговорить с ней, если нужно.

 - Вы сможете сбежать?

Иглар снова задумался. Если он скажет «да», Ласка, своре всего, потребует, чтобы они сделали это немедленно. Если он скажет «нет», это прозвучит подозрительно.

 - Мы сможем сбежать, но не сейчас, - сказал он наконец. – Отец следит за мной, да и Ирингу хорошо охраняют. Но, думаю, пройдет несколько дней, и за мной будут следить не так бдительно, а охрану мы обманем. Передай Ласке, что нужно немного подождать.

 - Хорошо, - согласился Дар. Илгар, конечно, не сказал «нет», но и это его «да, но попозже» показалось Дару не менее подозрительным.

Дождавшись позднего вечера, он шепнул привратнику, что ему нужно отлучиться, и сунул ему мелкую монету. Дара и так выпустили бы из особняка, но за то, чтобы его отлучка осталась тайной, нужно было заплатить. Объяснил Дар это вполне правдоподобно для молодого мужчины: он сказал, что у него в деревушке неподалеку есть девушка, которую он очень хочет навестить, но его подружка с кухни этого не поймет. А к утру он вернется, и все пойдет своим чередом. Привратник охотно вошел в положение Дара и, приняв монету, выпустил его, пообещав держать язык за зубами.

Дар застал Ласку сидящей у костра. Она не спала, несмотря на поздний час. Выглядела Ласка какой-то уставшей, осунувшейся.

 - Ты меня так каждую ночь ждешь? – спросил Дар. Еще до того, как Ласка ответила, он почувствовал себя виноватым.

 - Конечно, - сказала Ласка. – Садись. Есть хочешь?

 - Я сыт. Живу там, как боров на откорме. Тебе, кстати, еды захватил. На кухне у меня, хм, знакомая есть. Угощайся. Я и винишка принес. Хочешь?

 - Хочу, - к радости Дара Ласка никак не отреагировала на оговорку со словом «знакомая». – Что узнал?

Дар рассказал ей все, что удалось узнать от Илгара, прибавив к этому информацию о количестве охраны, степени ее надежности и собственные размышления:

 - Я не доверяю Илгару. Он мне не нравиться, как и вся его семейка.

Ласка усмехнулась.

 - Странно. Это семейство уважаемых светлых магов.

Дар передернул плечами.

 - Светлые они, а такие… темные.

 - Хорошо сказал, Дар. Не спускай с него глаз. Пока Ирингу держат в этом особняке, можно придумать хороший план ее побега. Важно только не упустить момент, если ее решат перевезти в другое место. Но есть еще одна трудность.

 - Какая?

Ласка пила мелкими глотками и смотрела на огонь. Языки пламени перемежались на ее узком лице и такой хрупкой с виду фигурке. Вся она казалась статуэткой, вырезанной из темного дерева, с бронзовыми руками и лицом.

 - Понимаешь… Оттуда, где хорошо, бежать не очень-то и хочется. Я и так еле уговорила Ирингу покинуть школу. Если ей ничего не будет угрожать здесь, она не двинется с места. К тому же, насколько я понимаю, у них с Илгаром роман, - Ласка усмехнулась. – И куда только его родители смотрят.

Дар улыбнулся, предвкушая момент маленького триумфа.

 - Мне удалось узнать кое-что любопытное. Илгар хочет жениться на Иринге.

Ласка нахмурила брови.

 - Не может быть такого. Сплетни прислуги.

 - Нет, - Дар покачал головой. – Я знаю это от его старшего брата. А ему Илгар сам сказал.

 - Мда… - Ласка действительно была удивлена. – Ничего себе…

 - А что тут такого? – с притворным равнодушием спросил Дар. – Любовь.

 - Любовь любовью, но… Дар, они же дети еще. Иринге только этой весной исполнилось шестнадцать. Илгару, наверное, столько же.

 - И чего? Деревенские девушки в этом возрасте уже маленьких нянькают.

 - Да, но Иринга-то не деревенская девушка.

 - Ласка. А вот тебе сколько лет? – прямо спросил Дар.

 - Какая разница? – разгорячилась Ласка.

 - Любопытно.

 - Любопытство кошку сгубило.

 - Так то ж кошку. Так сколько?

 - Семнадцать.

 - Всего-то на год старше. Скажешь, тебе замуж не хочется?

 - Представь себе, не хочется.

 - Да не может такого быть!

 - Очень даже может! И вообще, чего ты ко мне привязался? Я, слава Великому богу, не дочка темного властелина.

 - А с виду не скажешь… Ладно, ладно, я пошутил! Я хотел сказать, любовь не выбирает, - мудро заметил Дар. Чтобы сменить тему разговора, зашедшего не в том направлении, которое он планировал, Дар спросил: - А кем были твои родители?

 - Отец древолазом был, бортничал, - охотно ответила Ласка. - А мать всю жизнь в деревне прожила, детей растила. Да и сейчас, если ничего не случилось, живет.

 - Погоди. Ты же сказала, что ты сирота.

 - Дар… - обронила Ласка и замолчала.

 - Что? – спросил тот, не выдержав тяжелой паузы.

 - Тебе в особняк возвращаться не пора?

 В этот момент следовало бы ответить «да, конечно, пора, я уже ухожу» и действительно уйти. Но Дар был не из тех, кто так поступает.

 - Нет, - нагло ответил он и свободнее развалился около костра. – Я сказал привратнику, что пошел по девкам. Я не могу вернуться так быстро, пострадает моя репутация.

Ласка улыбнулась сквозь грусть, отразившуюся на ее лице. Они допили вино, перекусили гусем, запеченным с гречкой и яблоками. А когда настала пора уходить, Дар сказал:

 - Если не будет ничего срочного, я приду через три дня. Ты спи, не жди меня раньше.

Ласка с шумом выдохнула.

 - Да не могу я здесь спать по ночам. Что-то не так с этим лесом.

 - Это опасно?

 - Не знаю.

 - Может быть, перенесем лагерь в другое место?

 - Нет, не стоит. Лагерь здесь хорошо замаскирован. К тому же, в лощинах сыро, а здесь сухо. Не волнуйся за меня, все будет в порядке.

 - Будем считать, что я тебе верю, - невесело пошутил Дар.

Вернувшись в особняк налегке, он подмигнул сонному привратнику и через пустой двор и кухню пробрался в свою каморку. Хоть он и беспокоился о Ласке, оставшейся наедине с лесом, он чувствовал себя так хорошо, словно и в самом деле ходил по девкам.

Ласка еще долго слышала шаги Дара после его ухода: когда в реальном мире они стихли, она старалась представить их как можно лучше и тем продлить их звучание.

Ласка не хотела оставаться одна.

Пожалуй, впервые в жизни, имея все необходимое для выживания в одиночку, больше всего на свете она хотела, чтобы рядом с ней был кто-нибудь. Кто-то вроде Дара. И дело было не столько в том, что Ласка привыкла к нему и, отправив его в особняк, сама стала по нему скучать. Было в окружающем ее лесу что-то такое, с чем не хотелось оставаться наедине даже Ласке. Шум этого чего-то был похож на плеск воды в темноте.

Надо сказать, что Ласка была отнюдь не робкого десятка. Там, где большинство нормальных молодых магов предпочли бы остаться в стороне, она с любопытством лезла в самую гущу происходящих событий. При всей своей расчетливости Ласка была немного бесшабашной. Возможно, именно эта черта ее характера заставила ее согласиться на похищение Иринги. Возможно, эту черту ее характера сформировало воспитание Ласки – точнее, его отсутствие: Ласка всегда была предоставлена самой себе. У нее никогда не было по-настоящему близких, родных людей. Но не было в этом и никакой трагедии: Ласка принимала свою жизнь такой, какая она складывалась, и ей нравилось жить. Это было как с «маленькими человечками» Ариты: Ласка знала, что люди их не видят, но сама видела всегда и принимала это как должное. В отличие от некоторых молодых магов она никогда не пыталась избавиться от своего дара, он тоже был естественной частью ее жизни, ее натуры. Так и со своим одиночеством Ласка жила как с чем-то само собой разумеющимся, просто зная, что бывает по-другому, но не пытаясь это «по-другому» испытать.

Но вот настало время, когда Ласка ощутила острую нехватку чьего бы то ни было общества. Лес, этот конкретный лес таил в себе что-то невероятно опасное и притягательное одновременно. Зная себя, Ласка допускала, что ей понадобится чья-то помощь, чтобы устоять перед этим искушением. И было бы хорошо, если бы Дар приходил каждую ночь, сразу после заката, и уходил с рассветом, потому что именно ночью это самое, журча холодными водяными струйками, подбиралось слишком близко. Каждую ночь Ласка слышала невнятное влажное копошение, чувствовала нездешнее дыхание. Но у Дара были иные обязанности…

Ласка скинула плащ – под ним было теплее, сон мог подкрасться незаметно. Ночной холодок пробрался в рукава блузки, взбодрил. Ласка вытащила из рюкзака конспекты и принялась их изучать, заставляя себя прочитывать одни и те же строчки по нескольку раз и повторять их про себя, заучивая наизусть.

Так она проводила все ночи, засыпая только после восхода солнца. Через три дня, как и обещал, пришел Дар. Никаких новостей у него не было: в особняке жизнь шла своим чередом. Ирингу не выпускали с верхних этажей и не позволяли ей видеться с Илгаром, но в остальном свободу обоих не очень-то ограничивали. Поэтому, как считал Дар, хорошо спланированный и подготовленный побег не вызовет сложностей. Хотя Илгар что-то с этим не торопиться…

Как и во время их предыдущей встречи, они перекусили и выпили вина, поболтали, сидя у жарко пылающего костра. Дар заметил, что Ласка выглядит утомленной, встревоженной, но в чем были причины этого, он так и не сумел выяснить: Ласка на эту тему упорно молчала.

Дар ушел под утро, пообещав снова прийти через три дня. И он действительно пришел в срок, и на этот раз у него было много новостей. Но на этот раз он с трудом нашел лагерь. Когда же он после нескольких часов блуждания по лесу наконец обнаружил ту самую полянку, он совсем не обрадовался.

Нечему было радоваться. Лагерь был брошен. Все вещи, в том числе драгоценный рюкзак Ласки с конспектами, лежали на своих местах, но пепел прогоревшего костра был холодным и даже слежавшимся. Голодные стреноженные лошади объели ветви ближайших елей. Стерх куда-то делся… как и сама Ласка.

Дар покружил по лесу, окликая Ласку и понимая, что это бесполезно. Никаких следов в темноте он найти не мог, оставалось только одно: возвращаться. И Дар вернулся в особняк, усталый и разбитый, а на следующий день отпросился у князя навестить родню в деревне и отдать им первые заработанные деньги.

Покинув особняк, Дар весь день до поздних сумерек рыскал по лесу в поисках Ласки, но не нашел даже следов. Десятки мыслей насчет того, что могло случиться, за это время побывали в его голове, но ни одной догадке он не нашел подтверждения. Ласка пропала – и пропала очень не вовремя. Потому что Илгар наконец-то решился действовать.

 

Иринга быстро прижилась в доме князя Арвиля. Обаятельная по природе, успокоенная словами Илгара, она в первые же дни нашла общий язык почти со всеми домочадцами. Немалую роль в этом сыграла Мелли: она взяла на себя обязанность представить Ирингу всем членам семьи Вилориков, которые ее еще не знали, а также познакомить ее с другими жителями особняка вроде кормилиц, компаньонок, старого учителя фехтования и прислуги. Мелоре словно медом было намазано около Иринги, и она часы напролет проводила со своей новой полуподругой, полуигрушкой. А когда она все-таки уставала, Иринга переходила в руки Элгерде, ее старшей сестры.

Элгерда была очень похожа на свою мать, госпожу Изельду – пожалуй, единственную, кто держался с Ирингой несколько высокомерно (супруга князя держалась так со всеми). На самом деле характер Элгерды был заметно мягче, и любому, кому удавалось пообщаться с ней наедине, становилось ясно, что Элгерда подражает матери, чтобы ей угодить. Она часто приходила в комнаты Мелоры под каким-нибудь предлогом, приносила с собой книгу или рукоделие. Полная чувства собственного достоинства, не по возрасту малоподвижная, она с грустью наблюдала за шумной и непоседливой сестрой, которая возилась с гостьей, словно с куклой. Когда же Мели, на что-то отвлекшись, исчезала из комнаты и Иринга, переводя дыхание, украдкой смотрела на Элгерду, та искренне улыбалась.

Элгерда нашла в Иринге умную и проницательную собеседницу. Иринга в свою очередь была неравнодушна к корзине с рукоделием, которую Элгерда часто носила с собой. Однажды днем госпожа Изельда, зайдя в комнату младшей дочери, оказалась свидетелем забавной картины. Утомленная своим собственным неугомонным поведением, Мелора спала прямо в верхнем платье, свернувшись калачиком на постели среди подушек. Элгерда и Иринга сидели у окна, вышивая на пяльцах и обмениваясь редкими фразами. Госпожа Изельда внутренне умилилась (не подав, конечно, вида) и подумала о том, что Илграр обладает хорошим вкусом по отношению к девушкам.

Иринге нравилось в семье Илгара. Даже госпожа Изельда нравилась ей – Иринга видела в ней образец благовоспитанной женщины из высшего света. Ее супруг, князь Арвиль, тоже ей нравился: это был зрелый, спокойный, очень уверенный в себе человек. Единственным, кто вызывал у Иринги противоречивые чувства, был его старший сын и наследник Эрваль. Очень красивый, неизменно галантный, обходительный, он изредка поднимался на верхние этажи особняка, где жили девушки, целовал руки своим сестрам, матери и Иринге, приносил ей коротенькие записочки от Илгара. Эрваль был обаятелен, улыбчив, учтив. Но что-то в нем заставляло Ирингу смущаться и прятать глаза при его появлении. Заметив это, Мелора с присущей ей прямолинейностью пошутила:

 - Надо сказать братцу, чтобы он не подпускал к тебе Эрваля. А то еще уведет!

Иринга как-то отшутилась и вдруг поняла, в чем дело: Эрваль вел себя как молодой соблазнительный мужчина, знающий о своей привлекательности, уверенный в ней. Для Иринги, выросшей в атмосфере лучшей магической, но кое в чем самой обыкновенной школы, это было непривычно. Впрочем, Эрваль не пытался сблизиться с ней. Выбор брата был для него мощным барьером.

Живя в доме Вилориков, Иринга потеряла счет дням. Эти дни проходили в интересном, доброжелательном обществе, а по ночам, когда на несколько минут, когда на пару часов, появлялся Илгар. Им по-прежнему запрещалось видеться, Ирингу не выпускали с верхних этажей, а Илгара не пускали туда. Но т